- Да, сэр.
- И Кристофф. Вы отправляетесь на Цейлон [название государства и
острова Шри-Ланка до 1972 года], в распоряжение лорда Луиса Маунбаттена.
Ему необходим специалист, который сможет оценить возможность строительства
из местных материалов плавучего дока для вторжения с моря, которое он
готовит.
Похоже, нам удалось добиться своего. Мы переглянулись, весело
усмехнувшись, и вновь сделали серьезные лица. Затем отдали честь и
собрались уходить.
- Минуточку, джентльмены, - сказал полковник. Мы остановились. - Я
должен учитывать репутацию своей части. Я не могу прислать экспертов, если
они не выглядят подобающим образом. Вы оба представлены мною к званию
капитана. Сегодня днем вы должны получить приказ о присвоении очередного
звания и отправиться в путь. Вы мне оба до смерти надоели. Счастливого
пути.
Выйдя из кабинета, мы ударили друг друга по рукам и исполнили
маленький победный танец. Дэн щелкнул меня по макушке, а я чуть не отбил
себе руку об его плечо. После чего мы выпили с ним пива, и с тех пор я его
не видел.
Так что теперь мне хотелось найти старого друга, выпить с ним пива и
поболтать о событиях последнего года. Правда, мне и рассказывать-то особо
нечего.
Я перевернулся на спину. Длинные серо-голубые волны плавно покачивали
корабль. Припекало солнце. Я поднял голову и посмотрел на ноги. Они
выглядели хуже всего. Дряблые мышцы. Загар, покрывающий отвисшую кожу.
Полное истощение.

Путешествие продолжалось сорок шесть дней. Наконец, мы вошли в
длинный канал Лос-Анжелеса. По обоим берегам канала располагались фабрики.
Наступил октябрь. По дороге, идущей параллельно каналу, я увидел
автомобиль, с роскошной блондинкой за рулем.
Картер, бывший бухгалтер из Филадельфии, один из тех парней, что
возвращались последними, так как инвентаризировали военное снаряжение,
подошел и встал рядом со мной, держась за леер. Мы с ним подружились за
эти сорок шесть дней. Он не болтал зря, не задавал лишних вопросов и не
навязывал своего сочувствия.
- Да, никто не встречает нас с оркестром, Гарри. Мы, черт побери,
слишком поздно возвращаемся домой.
- Меня тошнит от оркестров.
- Веселенький денек, а? Что ты собираешься делать, вернешься на
работу? Построишь мост или выкопаешь где-нибудь для себя канаву?
- Вернусь, если компания захочет взять меня назад. А ты опять будешь
складывать свои цифры?
- Хорошая чистая работа. Кстати, а не засунут ли тебя обратно в
госпиталь? Ведь ты же еще не окончательно поправился, а?
- Лучше и не пытаться. Я могу отжаться от пола двадцать пять раз
подряд. Двадцать медленных глубоких приседаний. Меньше хромаю. И вес
теперь сто шестьдесят три фунта. Осталось набрать всего семнадцать.
- Ты отлично выглядишь, Гарри. Пойду-ка я собираться. Увидимся
как-нибудь.
Он стал спускаться с палубы. Круглый маленький человечек, наделенный
недюжинным хладнокровием и удовлетворением от собственной деятельности. Я
завидовал ему. Меня не покидало какое-то странное беспокойство, ощущение
приближающейся беды. Я не понимал откуда оно взялось. Наверное, из-за
целого года, вычеркнутого из моей жизни. Нельзя рассчитывать, что мозг,
бездействовавший больше года, будет после этого нормально функционировать.
Вы оставляете поле вспаханным под пар, и оно само накапливает вещества,
необходимые для растений. Мозг же, в аналогичной ситуации, накапливает
сомнения, неуверенность, нерешительность... Вы начинаете ждать ужасных
неприятностей за каждым поворотом, а когда пытаетесь сопротивляться этому,
ничего у вас не получается. Мои сны служат ярким тому подтверждением. В
среднем каждую третью ночь я просыпался от захлестывающего меня ужаса,
среди влажных от пота простыней. Мучил не какой-то определенный кошмар,
просто черная пустота начинала смыкаться вокруг меня. Иногда я оказывался
на гребне какой-то серой скалы - тропинка сужалась до тех пор, пока не
вынуждала остановиться. Тогда серая стена начинала надвигаться на меня, и
я знал, что она столкнет меня вниз и я полечу, кувыркаясь и
переворачиваясь во влажном воздухе все дальше и дальше в черную пустоту.
Маленький калькуттский доктор оказался совершенно прав. У него была
привычка высовывать кончик розового языка и аккуратно увлажнять обе
половинки тонких черных усов. Он сказал мне, что я умер на целый год. Я
был мертв, и в холодном аду волосатые демоны рычали на меня и запихивали
мне в рот обжигающую пищу...
Механизм выхода в отставку напоминал глупый анекдот. Система была
рассчитана на миллионы, и ее использование для нескольких сотен людей
выглядело просто смешным. Но придерживались ее строго. Мне пришлось
заполнять все формы и выполнять все параграфы дурацкой инструкции.
Скучающий сержант отсчитал причитающиеся мне пять тысяч восемьсот
долларов - плату за год. Они сказали, что все положенные документы вышлют
по почте. Потом мне был определен трехмесячный оплачиваемый заключительный
отпуск, название которого носило какой-то неприятный оттенок. Кроме того я
получил пожизненную пенсию в пятьдесят долларов в месяц. Как раз на пиво и
сигареты. Ну и, изредка, на кино. Некоторое время я прикидывал: не купить
ли мне на все эти деньги дом где-нибудь подальше в лесу, чтобы жить там на
мои пятьдесят долларов в месяц. За год или два я окончательно приду в
себя. Тело мое уже в порядке, но вот мозг представлялся незаживающей
раной.
Есть такой маленький городок Беннетвилль, с населением около двух
тысяч человек. Он находится в пяти милях от демобилизационного пункта в
штате Огайо. Это очень чистый и спокойный городок. Я остановился в его
единственном отеле. Несмотря на то, что я имел багаж, меня заставили
уплатить за неделю вперед: в Беннетвилле военные располагались часто. Так
что здесь имели горький опыт.
На поезде я добрался до ближайшего крупного города, и уже через
несколько часов стал обладателем скромного гардероба. Я переоделся в новый
костюм, выбросив опостылевшую до смерти военную форму. Я подержал в руке
маленькую золоченую пуговицу с орлом, разглядывая ее. И, уверяю вас, во
мне совершенно не было горечи. Я абсолютно не чувствовал себя
разочарованным и обманутым. Просто я не желал больше носить все это. Я
знал, что увидев пуговицу люди моментально свяжут ее с моей хромотой,
отсутствием пальцев и шрамом на лице. Я не хотел становиться
профессиональным ветераном. И выбросил пуговицу вслед за формой.
Порыскав на стоянке подержанных автомобилей, я в конце концов нашел
маленький "Плимут" сорокового года с приличным двигателем. Я заплатил за
него тысячу долларов и зарегистрировал новые номера. В полночь я уже
находился в своем номере беннетвилльского отеля. Я устал, но зато
чувствовал себя вполне гражданским человеком. Быстро раздевшись, улегся в
постель и спал крепко, без сновидений.
Утром я заказал разговор с Дэном Кристоффом из Йонгтауна, штат Огайо.
Я пил утренний кофе, с нетерпением ожидая разговора.
Наконец, телефон зазвонил и я схватил трубку.
- Мистер Гарри? Это телефонистка. Мистера Дэниеля Кристоффа нет по
этому номеру. И его прибытие не ожидается. Что мне делать?
- Тогда соедините меня с его женой, Дороти Кристофф.
Подождав несколько минут, я вновь услышал голос телефонистки:
- Сожалею, мистер Гарри, но миссис Кристофф не хочет разговаривать с
вами.
- Что, черт возьми, это значит? Ведь оплачиваю разговор я.
- Да, сэр, но она отказывается взять трубку.
- О'кей, аннулируйте разговор, - я бросил трубку на рычаг, вскочил и
принялся метаться по комнате. Я выкурил сигарету почти до конца, и она
обожгла мне пальцы. Я отшвырнул ее со всего размаха в окно. Я не мог
понять, что происходит. Похоже, Дэн и Дороти разошлись. Какая-то
бессмыслица: они созданы друг для друга. Я помнил высокую стройную девушку
с темно-рыжими волосами, серо-зелеными глазами на нежном лице и быстрой
широкой улыбкой, которая делала ее похожей на мальчишку. Это был абсурд.
Мы всегда хорошо относились друг к другу. Я спешно побросал вещи в новую,
только что купленную сумку, и спустился вниз. Заплатив еще за неделю
вперед, я забрался в автомобиль и выжал из маленького "Плимута" все, на
что тот был способен. Он только обиженно визжал на поворотах. Как же
все-таки объяснить ее отказ говорить со мной?
Я проехал миль двести, прежде чем пришел в себя. Мне необходимо было
сбавить скорость, так как если я вдруг почувствую, что на меня опять
надвигается чернота, у меня останется лишь несколько секунд для остановки
машины. Я тщательно перебрал все возможные варианты ответа. Ни один из них
не имел ни малейшего смысла. Это просто нечестно. Я хотел увидеть ее и я
хотел повидать сына Дэна. Ему было три года, когда мы ушли в армию. Билли
Кристофф. Кругленький, серьезный и крепкий парнишка.
Я не стал останавливаться, чтобы перекусить. В пятнадцать минут
пятого я подъехал к маленькому коттеджу на теневой стороне улицы, где мы с
Дэном устроили прощальную вечеринку перед отправкой на Побережье. В моих
воспоминаниях дом казался мне значительно большим, краска белее, деревья
зеленее. Пошел холодный дождь, когда я поднялся по ступенькам на крыльцо.
Я нажал кнопку звонка и стал ждать. Секунд через тридцать она открыла
дверь. Ее глаза чуть расширились, когда она увидела меня.
- Я знала, что ты придешь, но не хотела тебя видеть. Я не думала, что
ты появишься так скоро. Наверное, я должна пригласить тебя в дом.
Она повернулась и повела меня внутрь. Дороти осталась такой же
стройной, но ее плечи были опущены. У меня в голове вертелось множество
вопросов, но я понимал, что нужно дать ей возможность повести разговор
так, как ей того захочется.
Мы вошли в так хорошо знакомую мне гостиную. Мебель стояла немного по
другому, но все остальное не изменилось. На каминной полке я заметил
большую фотографию Дэна. Он был в гражданском.
Когда она присела на диван, свет от окна упал на ее лицо. В ее глазах
я не увидел жизни, черты лица заострились. Это было лицо человека,
потерявшего последнюю надежду. Появились новые морщины, глаза опухли. Она
сидела и некоторое время разглядывала ногти на руках. Потом посмотрела на
меня.
- Дэн мертв, ты знаешь.
Я не знал. Я даже не рассматривал такого варианта. Дэн всегда казался
мне неуязвимым. Таким прочным, неизменным, точно он и его трубка будут
существовать вечно. Я взглянул на фотографию, потом опустил глаза вниз и
принялся изучать узор на ковре. Я достал сигарету и очень внимательно ее
осмотрел. Там, где написана марка, бумага слегка примялась. Я достал
спички, на них было написано: "Гараж Уорта. Кузовные работы". Я оторвал
спичку с зеленой головкой и зажег сигарету. Глубоко затянувшись, я
выдохнул густую струю дыма к потолку. Дым стал таять в неподвижном
воздухе. Дэн мертв. Ты давно уже мертв. Что там говорил Хемингуэй? Когда
смеешься, смейся как в аду - ты уже давно мертв. Что-то в таком духе. Твой
друг Дэн давно уже мертв. Аллитерация. Дэн мертв. Односложные слова.
Я, наконец, справился с собой. И посмотрел на нее. Ее глаза были
по-прежнему угасшими.
- Это точно, Дороти? Ты уверена?
- Его тело нашли через несколько дней. Прибило к берегу.
- Во время боя?
- Нет. И даже не при исполнении долга, согласно официальному
сообщению. Они обозначают это НПИСО. Не при исполнении служебных
обязанностей. Если бы он случайно не утонул, то против него возбудили бы
уголовное дело.
- Что-то я не могу в это поверить.
- Я покажу тебе письмо. - Она встала и со вздохом вышла из комнаты.
Я сидел и ждал. Она вскоре вернулась и протянула мне конверт. Длинный
и засаленный. Читанный множество раз. Я открыл его и вытащил письмо.
"Дорогая миссис Кристофф!
Обычно мы не пишем подобных писем, но я полагаю, что мой долг
сообщить Вам все обстоятельства гибели Вашего мужа. Вы, без сомнения,
станете расспрашивать других людей, которые были тогда с ним, но я полагаю
будет лучше, если Вы получите официальный отчет о случившемся, а не
субъективные рассказы очевидцев.
Ваш муж был назначен временно исполняющим обязанности командира
сторожевого корабля, приписанного к порту Коломбо [главный экономический,
культурный центр и порт Цейлона], Цейлон. Он не имел необходимой
подготовки для командования подобным кораблем и его назначение являлось
временным, до прибытия замены прежнего капитана корабля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14