.. Еще одного прикончил... Вперед, к Нине, регулятор
угла разлета до упора, если еще кто-то из них остался, я уже никак не
смогу промахнуться. И вот - один за другим - два коротких импульса, и я
чувствую, как на том месте, где еще мгновение назад билось сердце, лишь
смертельная боль и пустота, и уже падая и понимая, что значит эта боль в
левом боку, вижу, как к Нине с разных сторон приближаются три тени...
Зрение отказало, но я все-таки успеваю, по-моему, выстрелить последний раз
перед тем, как мое лицо зарывается во влажную землю... Потом наступила
темнота и тишина...

...И я попытался. Уже по ту сторону я понял, что что-то произошло с
дублем. Энергии после теллинга почти совсем не осталось, и я, жадно глотая
зараженный воздух, удивленно уставился на черную кляксу пространства,
извивающуюся уже позади нас. Она заметно уменьшилась в размерах, через
какие-то две минуты свернулась в плотный серый клубок и исчезла совсем.
Дили уже приходил в себя и порывался встать, а я все еще не мог
отдышаться.
- Нам надо спешить!
- Да, времени в обрез. Успеем только подойти и прицелиться.
- Ну тогда пошли.
И снова Дили впереди. Идет, правда, не так быстро, как утром, но
видно, что старается. А раненая рука болтается, как плеть, это теперь на
всю жизнь, хорошо еще, что правая рука осталась цела. Но Дили держится
молодцом, вот что значит бойцовская закалка. Иду за ним спокойно, не
забывая, однако, отмечать расположение опасных мест. При таком темпе
продвижения у метро будем минут через двадцать. Если ничего не случится
непредвиденного, конечно. А солнце уже выкатилось на самую середину неба и
печет со страшной силой. Хорошо еще, что пить пока не хочется. Ну, а когда
захочется, тогда уже как-нибудь перетерпим. Надо было бы, конечно,
прихватить с собой хотя бы одну из тех банок, которые остались в лагере
второй экспедиции... Впрочем, здесь как-то безопаснее себя чувствуешь,
когда при тебе нет металлических предметов. Это доказал еще профессор
Дил...
Ну вот, почти пришли. За поворотом должен быть второй фонтан, а за
ним, метрах в тридцати, вход в метро. Фонтан пройдем легко, он почти
пересох, а вот у самого входа могут быть духи, и не дай бог, если на нашем
пути окажется хотя бы одна незаземленная железяка...
А вот и тот странный рисунок на стене уцелевшего дома. Очень странный
рисунок... Собственно, он очень простой - три правильные окружности,
пересеченные четырьмя прямыми. Но вот правая окружность выглядит так,
будто бы она не касается стены, а парит в воздухе в нескольких сантиметрах
от нее...
Дили тоже смотрит на рисунок, и по нему видно, что он чувствует нечто
подобное. Наконец он отводит взгляд от рисунка, и я вижу по его лицу, что
он хочет что-то сказать, но никак не решается. Эта пауза длится очень
долго, наверное, целую минуту, потом он, все-таки не выдержав внутренней
борьбы, произносит глухим голосом:
- Страшный рисунок, он на меня навевает мысли о том, что в мертвом
городе есть люди, и они такие же мертвые, как и весь этот город...
Мертвые, но не умершие... Это правое кольцо... - он на миг умолкает, и
дальше уже продолжает совершенно спокойным голосом. - Это правое кольцо -
их рук дело, оно способно нагнать страх на любого из живых... Ты не
помнишь, кто первый обнаружил, что колец все-таки три, а не два, как писал
профессор Дил?
- По-моему, кто-то из пятой экспедиции, лет двадцать назад. Они здесь
все снимали, и не то Рем, не то Гвари вышел на этот рисунок. Он, хорошо
зная работы профессора Дила, очень удивился, но все-таки отснял целых пять
кадров, и, придя в лагерь, сразу же заявил о своем открытии. Ему, конечно,
никто не поверил, но он сразу же достал из аппарата только что отснятые
снимки и разложил их, чтобы все видели... И все увидели два кольца,
пересеченные четырьмя прямыми... Все тогда еще смеялись над ним, а он
глядел на свои снимки и не мог ничего понять. А потом, когда он взбесился
и пошел опять снимать эти проклятые кольца, и не вернулся, и вся
экспедиция отправилась на его розыски...
- И они, придя сюда, не нашли его, а нашли эти три кольца?
- Да, - ответил я, хотя на самом деле все было несколько иначе.
- Вот так, значит... А профессор Дил писал о двух кольцах... Ты
думаешь, профессор Дил ошибся?
- Нет, не думаю, ведь после него два кольца видели ребята из второй
экспедиции, по крайней мере, в их записках говорится про два...
- А сейчас их три. Тебе не кажется, что из этого сам собой
напрашивается определенный вывод?
- Послушай, Дили, напрашивается или не напрашивается этот вывод, но
мне кажется, он из области фантазий.
- Возможно, очень даже возможно, но этот рисунок должен что-то
означать, - и дальше продолжал совсем уже тихо, почти шепотом, - и мне
кажется, я начинаю догадываться, что именно...
И тут мне почудилось, что кто-то что-то сказал, нечто вроде: "И в
этом вся твоя беда..."
Очнулся я уже в метро. Дили нигде не было. Я даже не мог вспомнить,
что произошло после того, как мне почудился голос. Помню лишь панический
страх, который охватил меня, и оторвавшееся от рисунка кольцо,
стремительно несущееся к нам. И Дили, с застывшим от ужаса лицом,
пытающийся поднять раненую руку, чтобы прикрыть ею глаза... И все...
Темнота... А потом вот это подземелье. А может, все было иначе, может, и
иначе, но я помнил лишь то, что помнил, и ничего больше. Но сейчас уже не
важно, что произошло там, а важно то, что должно произойти здесь...
Вот-вот должен появиться поезд, а Дили нет, видно, придется ехать самому.
Вот этот факт - самое главное, а все остальное - фантазии. В тоннеле уже
слышен стук колес приближающегося поезда. Откуда, интересно, здесь
энергия? Город давно погиб, а в метро мечется одинокий поезд, несколько
столетий носится по замкнутой линии, без остановок, без ремонта, без
машиниста... Вот он выскочил из-за поворота, весь какой-то черный, как
будто в копоти. Я приготовился к прыжку. Выдержка и точность - все, что
мне теперь надо. Первый вагон, весь объятый голубым пламенем, проносится
мимо, второй - со слепыми черными окнами - тоже, а вот четвертая дверь
третьего вагона - это как раз для меня. И уже падая на пол вагона, я не
увидел, а скорее почувствовал что-то неестественное в обстановке перрона,
который я лишь секунду назад покинул. Я выглянул и успел еще заметить, что
на платформе стоит человек и смотрит вслед удаляющемуся поезду. И вот
тут-то мне стало по-настоящему жутко... У человека было лицо Дили... Он
держал его в руках. А у самого него лица не было, точнее, не было ни носа,
ни рта, одни только глаза... И какие глаза... Если выживу, они мне будут
сниться в ночных кошмарах.

Сначала была темнота. Темнота и тишина. Потом тишина, казалось,
растаяла, и появились голоса. Тихие такие ангельские голоса, парящие в
лазурном поднебесье... Нет, поднебесья, по-моему, не было, как и лазури -
была темнота... Потом мне показалось, что я начинаю понимать смысл. А
возможно, это смыслу показалось, что он начинает понимать меня...

- Я восстановил его на час, не больше. Вы же сами понимаете - полевая
аппаратура... Вы успеете за час?
- Успеем, док, успеем. Нам надо только узнать координаты восемьдесят
восьмого. Эй вы, там, ну что, девчонку подготовили? Хорошо, волоките ее
сюда. Сразу же, как включится дубль, начинайте обработку. Методы выбирайте
сами, но надо, чтобы она орала так, что вопли ведьм на костре показались
бы райской музыкой по сравнению с этим. И запомните, времени мало, за час
мы должны узнать у него координаты восемьдесят восьмого, а если не узнаем,
сами понимаете, что с нами будет... Энергия на выброску затрачена, зато на
возвращение - сэкономлена, в среднем, все в рамках норм... А ты, как
только станут известны координаты, передашь их на базу, пусть там
обстреляют весь квадрат.
- Хуже всего, шеф, если он добрался до метро...
- Тогда придется восстанавливать дубль еще раз. Вы сможете это
сделать, док?
- На этой аппаратуре - только на пятнадцать минут, не больше.
Появился свет, и за ним - изображение, весьма мутное и все в
красно-коричневых тонах... И первое, что я увидел, была Нина, привязанная
к какому-то странному креслу...
- Начинайте!
Что-то несколько раз щелкнуло, и Нина закричала...
- Не трогайте ее! - хотел прокричать я, но почувствовал, что не могу.
Изображение и звук исчезли, и появился мрак... Жуткий мрак ночных
кошмаров... Это бред... Это был всего лишь бред. А там, у белого камня?
Тоже бред? Нет, там была жизнь... А здесь только смерть... Это я
почувствовал, когда электронные лучи вонзились в клетки моего мозга и,
жадно впитывая информацию, бросились по следу... Так вот почему я не был
развеян в пыль с первого же залпа... Им необходимо было убить меня, но не
мой мозг... Мой мозг... Мозг дубля... Мозг... И вот теперь радужные змеи
кривых плывут по этому мозгу, вгрызаются в мою память и выталкивают ее на
экран... Сознание то покидает меня, то возвращается, но вокруг меня нет ни
звука, ни света... Есть одна лишь мысль, мысль, с которой покидает меня
сознание, и мысль, с которой оно возвращается. Мысль о Нине... Что же
случилось с Ниной? И бред ли все то, что мне послышалось и привиделось в
первые мгновения моего воскрешения... Или, возможно, это они мне
продемонстрировали, чтобы быстрее выйти по ассоциативным линиям на верный
след восемьдесят восьмого?
А ведь он сейчас в метро, то ли подумал я, то ли услыхал чей-то
голос... Потом была тишина и темнота...

А поезд все набирает скорость. В окнах мелькают стены тоннеля,
покрытые желтым налетом... И сами окна, тоже мутные, с приторной желтизной
ушедших веков. Я отчетливо представляю, что происходило здесь в тот день,
много десятилетий назад... Тысячи людей бегут по тоннелю, а за ними
надвигается зловещий поток биоплазмы. Они бегут, спотыкаются, падают и уже
не поднимаются, а оставшиеся в живых бегут дальше... Чтобы упасть
где-нибудь в другом месте... Они бегут из центра, бегут, еще надеясь на
спасение, и тут навстречу им из-за поворота выскакивает поезд. Они жмутся
к стенам, но их слишком много, и поезд проносится над теми, кто остался
посреди тоннеля, и, пролетев еще несколько десятков метров, наталкивается
на поток биоплазмы... Она врывается в первый вагон сквозь разбитые стекла,
брызги летят по второму вагону, потом волна убывает, и третий вагон
остается неповрежденным...
Да, так оно все и было. И вот теперь я лежу на полу этого третьего
последнего вагона, который в этом тоннеле - самое безопасное место. А
поезд явно не пассажирский. Похоже, что это короткий аварийный поезд,
напичканный различной ремонтной аппаратурой. Поворачиваю голову направо, и
убеждаюсь в том, что не ошибся в своих предположениях. Весь вагон
заставлен аппаратами неизвестного назначения, а прямо напротив меня стоит
громадный металлический шкаф с двумя дверцами, на одной из которых
изображены все те же три кольца, пересеченные четырьмя прямыми... И это
правое кольцо... Мне на миг показалось... Я отворачиваюсь и стараюсь не
думать об этом, и мне это удается лишь после того, как я вспоминаю глаза
человека, стоящего на платформе... Нет, этого не может быть, не может и не
должно... Ничего себе самое безопасное место... Куда уж безопаснее...
Лучше уж было бы пойти пешком по тоннелю, чем лежать целый час под
прицелом всевидящего и всененавидящего ока... У меня есть час, и его
необходимо использовать для отдыха, ведь потом начнется самый трудный и
длинный участок пути... Если верить программе профессора Дила, конечно. Ну
вот это уже лучше, молодец, готовься и не думай ни о каких кольцах. Да, а
что же произошло с дублем? Похоже, что мовы устроили на него настоящую
охоту... Но ведь сначала все обошлось, и вот теперь они либо отключили
его, либо физически уничтожили. Да, кто бы мог подумать, что они не
пожалеют такого огромного количества энергии для засылки второй группы. Но
как видно не пожалели... А это значит, что они боятся, что я достигну
этого их пресловутого объекта 74. И хотя бы поэтому я должен туда
добраться, добраться во что бы то ни стало. Во имя своих товарищей, во имя
павших и во имя живых... А теперь соберись и помни, что самый опасный
участок пути впереди, на Площади Трех Оплавленных Домов, и его можешь
пройти только ты, потому что только в тебе заложена финальная часть
программы, разработанной профессором Дилом. Дальше побывал только он...
И я сосредоточился, пытаясь расслабиться и вспомнить что-нибудь
приятное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12