— Право, не знаю, северянин. Ты же не веришь в Святой Круг и тому подобное. Можно ли доверять твоей клятве?
— Я имею обыкновение держать свое слово, независимо от того, чем клянусь.
Фелуче был в ярости, он чувствовал твердую решимость своих спутников и уступил. Он положил свою руку и поклялся в братстве. Гарантия эта призрачная, подумал Хейвор, но лучше, чем ничего. Его взгляд скользнул по золотому великолепию. Эта вещь принесет смерть, если быть невнимательным! У Хейвора не было оснований для такого мнения, оно просто возникло в нем. Кубок оказывал какое-то давление. И не золото было тому причиной. Скорее — безупречная красота. Он испытывал желание коснуться переплетающегося узора, золотых лепестков, хотел окунуть пальцы в холодный огонь драгоценных камней…
Хейвор вернул меч в ножны и, шагнув к высокому кубку, поднял его с цоколя. Странно, но кубок оказался достаточно легким, нести его могла и девушка.
Повернувшись Хейвор посмотрел на Фелуче с Качилем и, бросив взгляд мимо них на дверь, двинулся к темному прямоугольнику выхода.
Снаружи их ожидал бледный, холодный день.
К седлу Хейвора был прикреплен кожаный мешок, в котором он хранил провиант, огниво и повседневные мелочи. Они положили туда кубок, заложив его разными вещами с тем, чтобы мешок выглядел обыденно и его содержимое нельзя было узнать по очертаниям.
Хейвор вел лошадь, Качиль шел с другой стороны, а Фелуче замыкал шествие.
Они вернулись к кабаку, где Фелуче оставлял своего коня, красно-сивой масти. Светильники были погашены, шум умолк, а солдаты храпели во дворе. У Качиля не было лошади, но исчезнув на некоторое время, он вернулся со смирной кобылкой, которая явно принадлежала не ему. К тому же он явно отяжелел и на два кошелька, когда они покинули кабак.
На юго-запад от Авиллиды вела всего одна дорога, которая шла через разбросанные деревни и торговые местечки, которые до прошедшей ночи платили городу подати, а теперь принадлежали королю. Потом дорога поворачивала на запад и вела к Венке, городу золотых дел мастеров и торговцев драгоценностями.
— Нам лучше отправиться этим путем, — сказал Качиль, — ведь большая часть войска пойдет на юг, в столицу. Чем меньше людей мы встретим, тем лучше.
Хейвор согласился с ним, так как вспомнил о форме.
Перекусив, они двинулись в путь. Дорога начиналась у западных ворот, покрытые выщерблинами железные порталы которых все еще плотно закрыты. Несколько высоких, черных как вороны деревьев с жесткой зимней корой теснились за стенами города и сопровождали дорогу с разными интервалами, подобно стражникам.
Копыта лошадей выбивали из камня глухой металлический звон. Тут и там в щелях скопился мох. Дорога была древней, построенной неизвестным народом, который когда-то владел этой страной.
Бледно-желтое солнце взобралось на небесный купол, когда они отъезжали от Авиллиды.
ВЕЧЕР В АКСЕ
В течение трех часов долгой скачки путники никого не встретили. Видимо в этом направлении не было шумных, сыплющих ругательствами солдатских толп, несущих домой военную добычу. Они вообще не встретили ни одного человека. Дорога словно вымерла. По обе стороны от дороги находились густые переплетения низкого зимнего кустарника, и только изредка взлетали к небу одинокие черные деревца. За кустарничком простирались мерцающие голубые волны далеких холмов. Было очень тихо, и лошадиные копыта гулко звенели по булыжнику. Один раз с дерева, резко взмахивая крыльями, взлетела черная птица и беззвучно стала описывать круги. Больше никаких следов жизни они не видели.
— Эй, ворюга! — крикнул Фелуче рыжему. — Ты сказал, что знаешь дорогу. Есть тут поблизости деревня или хотя бы ночлежка, где мы найдем ужин и приют на ночь?
— Сам я здесь никогда не бывал, — торопливо возразил Качиль. — Но по рассказам мы должны скоро наткнуться на одно поселение. Его называют Акса, и там есть трактир.
Фелуче зевнул:
— Наверняка жалкая дыра, где проезжающим подсовывают крысиное мясо!
С самого отъезда Фелуче вел себя заносчивее и жеманнее, чем прежде. Его взгляд скользнул по кожаному мешку, прикрепленному к седлу Хейвора.
— Сокровище-то надежно спрятано, благородный капитан?
— Вполне надежно.
Усталость Хейвора уступила место сосредоточенному напряженному, почти невесомому состоянию. Лента дороги и небо пульсировали в одинаково яркой белизне. Каждый жест казался обрамленным серебром так, что оставлял легкое очертание в воздухе. Хейвор обратил внимание, что Качиль уже более часа, постоянно поворачивается и со страхом всматривается назад. Видимо, Фелуче тоже заметил это, так как спросил:
— Преследователей боишься, Длинные Пальчики?
— Я всего лишь начеку, — объяснил Качиль. Его страх перед Фелуче видимо еще не прошел. — Мы же не хотим, чтобы нас надули, а? — Он сделал паузу и неуверенно добавил:
— У меня такое ощущение, что за нами едет парочка всадников. Уже час это чувствую, но сказать точно.., не могу…
Фелуче бросил взгляд через плечо.
— Нет, не видно. Рыжий Лис. Ты галлюцинациями не страдаешь?
— Странно, я бы мог поклясться…
— Эй, Хейвор, а ты как? Напряги свои соколиные глазки!
Хейвор заметил, что Качиля гложет нечто неприятное. Рыжий нервно перебирал поводья украденного коня. Да и заносчивость Фелуче выглядела попыткой вскрыть какое-то иное чувство.
Повернувшись в седле, Хейвор внимательно осмотрел пройденный отрезок пути.
Дорога долго казалась совершенно пустой, но далеко позади, на пределе зрения что-то двигалось. Вначале Хейвор не доверился своему глазу, казалось, он видит сгусток тумана, но вот сгусток распался, переменил форму, принял новый образ.
— Солдаты? — спросил Качиль.
— Нет, — ответил Хейвор тихо. — Три темных всадника.., один из них в желтом шлеме.
Он отвел взгляд от дороги и посмотрел на двух мужчин рядом с собой. Фелуче снова зевнул, подчеркнуто небрежно. Качиль жевал нижнюю губу.
— Кто это может быть? Возможно, священники, — сыронизировал Фелуче. — И мы будем иметь возможность исповедоваться в этом дерьмовом захолустье в наших позорных деяниях!
Он запрокинул голову и начал распевать веселую песенку. У Фелуче был красивый голос, но в этот момент мелодия звучала ненатурально.
Они двинулись дальше по древнему мощеному пути. Солнце медленно потухало. За деревьями, когда стены Аксы появились за вершинами ближних холмов. Это были мощные стены из темно-красного камня, с двумя или тремя узкими красноватыми башнями и большим числом косых крыш на заднем плане.
Темнота захватывала небо и часовые как раз хотели запирать ворота. Они впустили трех всадников, но с большим недоверием рассматривали кольчуги южан.
— Эй, вы! — крикнул Фелуче повелительно. — Где здесь ближайший приличный трактир?
Стражники обменялись взглядами. Один, помедлив, ответил:
— Попытайтесь в “Черной птице”… Сначала налево, потом по Куриному переулку… — Он осекся и спросил. — Вы идете из Авиллиды?
— Авиллида? — Фелуче дернул плечом. — В нескольких милях позади лежат кучи дымящихся развалин. Возможно, это была Авиллида. Стражник побледнел. Трясущейся рукой он сотворил знак Святого Круга.
— А Господин Авиллиды? — спросил он снова.
— Превратился в пепел. Вместе со своим сыном и прекрасной дочкой-ведьмой.
Иронически отдав честь, Фелуче развернул коня и они поскакали. Стражник остался стоять в темном переулке, застывший словно камень.
Пока они ехали по тесным улицам между приземистыми домами, чьи фронтоны словно сплетничали, склоняясь друг к другу, Качиль причитал:
— Этим не нужно было хвалиться, сударь… Это не правильно…
— Придержи язык, слизняк! Пусть знают, что наш король делает с непокорными захолустьями. Нас будут здесь касаться бархатными рукавичками. К тому же эти дураки боялись Господина, это видно по их лицам. Как ты думаешь, Хейвор?
— Похоже на то.
Качиль бормотал что-то. Его морозило, зубы стучали, а худощавое лицо, казалось, пылало. Озноб охватил Качиля час назад, и это сделало его капризным и боязливым. Внезапно он расхохотался.
— Чему радуешься, паяц? — зашипел Фелуче.
— Те, другие.., эти всадники.., пока достигнут.., ворота будут закрыты.
— Они добрались до конца Куриного переулка и нашли трактир — широкое строение с изогнутыми, окошками, в которых мерцал теплый свет камина. Над входом раскачивалась большая старая латунная клетка, в которой сидела ворона, блестя черным опереньем, с одним глазом, резко мерцавшим словно бисерина. Она теребила пару сырых кусков мяса, но все же испустила хриплые стенания и запрыгала на жердочке, когда увидела всадников.
Фелуче засмеялся. Он приподнялся в стременах и стукнул рукояткой ножа клетку так, что она Сильно закачалась. Ворона заскользила на жерди, пытаясь удержаться, и громко начала вопить.
На улицу выскочил человек и, заметив их, резко остановился. У него было широкое обветренное лицо и прорезанный голубыми жилками нос. Взгляд его коснулся кольчуг.
— Чем могу?..
— Мы люди короля, — объяснил Фелуче с ухмылкой. — Смотри, чтобы мы получили хороший ужин, лучше, чем тот, к которому привыкли твои убогие гости! К нему лучшее из твоих, без сомнения, отвратительных вин, а позднее, хорошо проветренные постели, по возможности без клопов и блох!
— Сударь, да здесь самый чистый ночлег!
— Этого ты не говори! Пошли конюха, чтобы позаботился о лошадях, и подай пива!
Хозяин ушел с ничего не выражающей миной внутрь. Качиля морозило, он похихикивал про себя. Наружу выбежал подросток и принял их лошадей.
— Чтобы к утру их вычистить и хорошо накормить, обнял? — крикнул ему вслед Фелуче.
Янтарно-золотистый свет камина заливал гостиную, и белокурая девушка как раз зажигала свечи в закапанных воском стенных нишах. За столиками и у огня сидело несколько посетителей, судя по всему местных жителей. Разговоры умолкли при появлении трех путешественников. Все глаза были направлены на них
Фелуче уверенной походкой подошел к камину и презрительно оглядел группу, удобно расположившуюся у огня. Его рука элегантно покоилась на рукоятке меча. Люди, один за другим, безмолвно поднялись, предоставив место ему и его спутникам.
Фелуче бросил на Хейвора насмешливый взгляд:
— Тебе мешают мои манеры? Душа моя разрывается от боли! Где там наш сувенир? Хейвор положил мешок на скамью рядом с Фелуче.
Качиль уставился на тючок и снова захихикал.
— Хочу пить вино из золотого бокала! — неожиданно заговорил он. Фелуче вдавил его в стул:
— Придержи язык, слабоумный! Когда ты прекратишь испытывать наше терпение своим чертовым идиотизмом?
— Оставь его в покое, — сказал Хейвор спокойно. — Он болен.
— А меня он делает больным своей простотой, — Фелуче повернулся и во весь голос потребовал пива. Девушка с испуганными глазами бросилась из гостиной. В кабачке не было слышно ни звука кроме потрескивания в очаге, эха голоса Фелуче и торопливых шагов девушки.
Хозяин сам вышел из кухни, неся пиво. Лицо его все еще ничего не выражало, когда он поставил кружки на стол возле камина.
— А теперь, — потребовал Фелуче, — тащи жареную рыбу, мясо и овощи, свой лучший сыр, свежие фрукты, белый хлеб и красное вино!
— Здесь я должен разочаровать вас, сударь, — подчеркнуто вежливо ответил хозяин. — В доме нет ни овощей, ни рыбы. Могу предложить баранину с чесноком, брынзу и Ягодное вино. Придется вам довольствоваться тем, что есть.
Фелуче сплюнул в очаг. Глаза его приобрели опасный холодный блеск.
— Возможно, мы должны были остановиться в другом месте?
— Возможно и должны.
Хозяин был здоровенный малый, а сейчас он казался еще выше. Пальцы-Фелуче двинулись к мечу. Хейвор сделал шаг вперед и отбросил его руку в сторону.
— Прошу прощения, хозяин. Мой спутник позволил себе шутку. Мы удовлетворимся тем, что будет на столе.
Хозяин долго смотрел на Хейвора. На лице молодого северянина не дрогнул ни один мускул. В конце концов, трактирщик кивнул.
— Хорошо, сударь, — он повернулся и вышел.
— Черт побери, Хейвор! — зашипел Фелуче — Зачем ты испортил игру? Я бы с этим типом разделался по-своему.
— Из-за твоего “по-своему” вышли бы ненужные неприятности, а желудки наши остались бы пустыми.
Вскоре появилась девушка и накрыла на стол. Помедлив, остальные гости возобновили разговоры. Когда принесли еду, она, несмотря на происшедший спор, оказалась горячей и вкусно приготовленной.
Хейвор почувствовал, как тепло, ужин и вино расслабили его и вызвали дремоту. Но надо было оставаться начеку. Качиль только поковырялся в своей тарелке, при этом сильно налегая на вино. Теперь он пьяно смеялся, и был идеальной мишенью для злых шуточек Фелуче.
Хейвор проклинал их обоих и одновременно злился, что, поддавшись желанию утяжелить кошелек Лакона, связался с ними. Уйди он сейчас наверх, чтобы завалиться спать, эти двое могут натворить бог знает что. Но даже оставаясь здесь, с трудом держа открытыми слезящиеся от усталости глаза и неутомимо напрягая натруженные мускулы, действительно ли он сможет предотвратить ссору, которая казалась неизбежной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12