"Каждую минуту в мире
рождается простофиля" - или что-нибудь в этом роде. Зажав монету между
зубами, я слегка прикусил ее и почувствовал, что на металле образовалась
вмятина. Если это золото, то абсолютно чистое.
Дверь открылась у меня за спиной, и я вздрогнул, как человек, слишком
долго и напряженно чего-то ждавший. Мой провожатый вернулся с маленьким
полноватым мужчиной; взгляд его был беспокойным, а тщательно уложенные
черные волосы напоминали парик.
- Познакомьтесь с мистером Заблуном, - сказал Седой. - Он с
удовольствием взглянет на монету мистера...
- Филберта, - подсказал я. - Меня зовут Джимми Филберт, я проживаю в
штате Монтана.
Короткая шея мистера Заблуна дернулась как-то резко, на прусский
манер. Подойдя ко мне, он протянул сразу все свои пальцы, сколько у него
их было. Я вложил в них монету, и он быстро поднес ее к глазу таким
манером, словно был ювелиром и смотрел через лупу. Потом, прищелкнув
языком, нацелил на объект другой глаз.
После этого он обменялся взглядом с Седым. Я протянул руку за
монетой, но мистер Заблун направился к боковой двери.
- Приглашаем вас, мистер Филберт, последовать за нами, - сладко
пропел Седой. Он сделал изящный жест, указывая направление, и я потащился
вслед за ними по узкому коридору. Потом мы оказались в комнате с низким
потолком, в которой стоял простой стол, а над ним чертежная лампа. Заблун
быстро открыл один из ящиков стола, вытащил оттуда какой-то прибор, набор
линз и начал колдовать над моим трофеем.
Седой стоял рядом с застывшим лицом и не говорил ни слова.
Наконец Заблун выпрямился и произнес как-то равнодушно:
- Монета настоящая. Это золото, проба двадцать девять. Чеканка.
- Вам раньше такие попадались? - спросил я.
- Не такая уж редкость.
- А откуда она?
- Несколько лет назад подобные экземпляры появились на Крите. Не
такие новые, как ваша; эта еще не была в обращении.
- Монета греческая?
- Точное происхождение неизвестно. А где вы ее достали? - Он
спрашивал все это с каменным лицом, как дежурный полисмен, снимающий
показания по стандартному протоколу.
- Я выиграл ее в покер в Потаен, недели две назад. Боялся, что меня
надули. Кстати, какова ее стоимость?
- Могу предложить вам пятьдесят долларов сразу, мистер Филберт, -
вмешался Седой.
- Мне не хотелось бы продавать ее прямо сейчас, - ответил я. - Это
красивый сувенирчик. - Протянув руку, я взял монету со стола. - Просто
хотел знать, нефальшивая ли.
- А если я предложу вам сто долларов?..
- Дело совсем не в цене. - Я беззаботно улыбнулся. - Она мне
досталась за десятку. Подержу у себя, может, она счастливая? Недавно я
остался в живых, а в наши дни это уже везение.
Я направился к двери. Седой, обогнал меня, указал дорогу обратно в
зал с кремовым ковром.
- Сколько я вам должен? - спросил я, доставая бумажник и
непринужденно улыбаясь.
- Да что вы! - Седой отмахнулся от денег, - но если все же вы
передумаете...
- Я вам первому сообщу, - пообещал я. Он наклонил голову, а я
продефилировал в сторону лифта. Уже у дверей я обернулся: в большой
комнате, где шел прием, стали гасить свет. В лифте я снова вынул из
кармана золотой кружок и внимательно его осмотрел: вмятина, оставленная
моими зубами, исчезла. Заблун подменил монету.

4
Бизнес и любопытство для Сэла Анзио - вещи, исключающие друг друга.
Пятидесятидолларовая бумажка, перешедшая к нему, обеспечила мне
беспрепятственный доступ в никем не занятый номер на двадцать девятом
этаже, что находился в пустынном северном крыле отеля. Отсюда был виден
абсолютно весь западно-восточный блок, тем более что Сэл снабдил меня и
сильным биноклем, который позаимствовал в бюро забытых вещей. Еще десятку
стоили мне услуги парня, нанятого следить за каждым шагом Седого, жившего
в отеле под именем Р.Сэтис.
В первую же ночь я заказал ужин на 12 ночи и съел его в темноте,
наблюдая за деятельностью "нумизматов", которых видел в освещенные окна
занимаемых ими двух этажей. Не могу сказать, что это было захватывающее
зрелище. Мистер Заблун что-то вещал группе людей, а они слушали его с
безразличием монументов. Входили и выходили какие-то мужчины, двигаясь
неторопливо и с достоинством. Я не видел, чтобы нумизматы ели или пили,
женщин тоже не наблюдалось. Не заметил я, признаться, и каких-либо занятий
нумизматикой.
Через несколько часов бесплодных наблюдений я покинул пост, прошел в
свой номер и лег в кровать. Перед сном я успел подумать, что вряд ли
Заблун присвоил монету ряди золота. Уж очень странно он держался. Тут все
сложнее.
А может быть, это моя фантазия, и монета вообще не имеет
никакого-отношения к истории с моряком. Что если он был опасным
преступником, а анонимные парни - агентами ЦРУ, которым приказали
пристрелить его на месте. То, что они стреляли в меня, могло оказаться
заурядной ошибкой.
Опять не сходится... Трудно представить, чтобы цэрэушники стреляли
так отвратительно, как эти безликие. Мои размышления прервал телефонный
звонок.
- Мэл, происходит что-то странное, - услышал я голос Сэла. - Эти твои
- как их, филателисты? - почему-то страшно переполошились. Твой приятель
Седой выскочил через парадный подъезд пару минут назад и теперь орет на
служащего гаража, чтобы тот немедленно вывел его машину. А она, черт
возьми, стоит в самом низу, на четвертом уровне.
- Я спускаюсь, - крикнул я. - Достань мне машину - любую!!! Причем
прежде, чем Седой получит свою.
Шесть минут спустя (если верить моей "Омеге") я уже устраивался на
сиденье приземистого автомобиля, который подогнал Сэл.
- Ради всех святых, верни потом машину, - молил Сэл. По лицу его
стекали капли дождя. - Я позаимствовал ее у нефтяного короля, что
остановился в центральном корпусе.
- Можешь доложить, что я украл ее, - сказал я на прощание, вручая
Сэлу еще пятьдесят долларов.
Турбины ровно загудели, как только я прикоснулся к стартеру, под
черным квадратным капотом таилась страшная сила. Я вывел машину из
укрытия, понаблюдал, как Седой вместе с тремя другими "нумизматами"
садится в свой тяжелый темно-бордовый "Моноджаг", и дал им отъехать на
добрую сотню ярдов. Только после этого я осторожно двинулся за ними.
Этот город, старый добрый Майами, я знал когда-то очень хорошо, но то
было давно. Ураганы и наводнения оставили страшные следы. Однако большая
часть города - та, где расположены знаменитые роскошные двухсотэтажные
отели, магазины с умопомрачительными ценами, особняки богачей в центре
ухоженных лужаек, словом, престижный район к северу от Рио - все это
уцелело.
Я мчался по Флаглеру, под многочисленными виадуками шоссе 509,
соединяющего разные штаты, ни на минуту не упуская из виду "Моноджаг". Мы
свернули к западу, в район массивных бетонных складов и пищевых фабрик.
Теперь я вел свое авто медленно, почти что полз со скоростью десять миль в
час. Темно-бордовая машина впереди меня остановилась. Я прижался к обочине
и тоже затормозил. Из "Моноджага" проворно выскочили двое, их фигуры
отбросили длинные, нелепые тени - рядом светил уличный фонарь. Не заметив
моей машины, они вернулись к началу переулка и углубились в него. Водитель
снова завел авто, довольно быстро достиг следующего угла и свернул налево,
потом еще раз налево. Хлопнули дверцы машины. "Моноджаг" я настиг уже
пешком. Он стоял с открытой дверью. Рядом находились двое: один из них
был, видимо, Седой, официально - мистер Сэтис. Пройдя пару шагов, они
моментально скрылись, словно прошли сквозь стену.
Немного поразмыслив, я догадался, что они с другого конца заходят в
тот переулок, где исчезли первые двое. Понятно, кого-то окружают.
Но они учли не все. Там, где я оставил "свое" авто, между солидными
фасадами домов спряталась узкая щель. Я не был уверен, но очень надеялся,
что эта щель пересекает переулок, куда вошли "нумизматы". А если так, то
"кролик", за которым они охотятся, найдет ее. Недолго думая, я нырнул в
щель навстречу кому бы то ни было.
Не было слышно ни выстрелов, ни криков - хотя погоня происходила
где-то рядом, в складах. Не попалось даже случайного пьяного. Стоял лишь
ваш покорный слуга, чувствовавший себя довольно нелепо в пальто, надетом
прямо на пижаму, в ботинках на босу ногу в три часа ночи да еще под
дождем. Я не сводил глаз с монолитной стены склада и пытался понять,
почему еще несколько минут назад я с таким упорством стремился сюда. А
может, эти склады принадлежат Седому? Возможно, он крупный импортер
каких-то товаров, а сегодня приехал проверить, нет ли в помещении мышей.
Не исключено, что он член добровольной пожарной команды и пытается
предупредить воспламенение. Меня вдруг охватил жгучий интерес к тому, что
он делает там, внутри склада; захотелось просто подойти к нему и сказать:
- Привет, мистер Сэтис, я случайно заметил, что вы отъехали куда-то
среди ночи, и вот решил исследовать за вами...
Но тут из узкой щели между домами послышались какие-то звуки,
напоминающие осторожные, торопливые шаги. Я прислонился к стене, прижимая
к груди свой 38-калиберный, словно священник - крест. Теперь можно было
расслышать дыхание, прерывистое и тяжелое, как у загнанной жертвы. А позже
- шум погони, которая топочет вовсю, не боясь быть обнаруженной.
Я затаился, не шевелясь. Любой шорох гулко отдавался в этом замкнутом
пространстве. По всей видимости, дистанция между беглецом и
преследователем сокращалась, но на сколько, судить было трудно.
Потом послышалось сопение, сдавленный крик, звуки ударов, тяжелое
дыхание двоих. Видимо, беглеца настигли в нескольких метрах от меня. Кто
бы это ни был, его захватили молодчики Седого. Я пока что не замечен... А
не влезть ли мне назад в свой роскошный "Хамбер", пока не поздно? И не
укатить ли восвояси? Скоро вся история забудется, да и вообще покажется
немыслимым бредом. Если, конечно, сейчас я не сваляю дурака...
Обмозговав все это, я свернул в узкий переулок.
Шагах в пяти от меня стоял здоровый детина, обхватив руками маленькое
щупленькое существо в слишком длинном пальто. До этой "живой картины",
очерченной светом фонаря, было три моих прыжка. Я схватил детину за
шиворот и приложил своим револьвером. Он качнулся и отлетел к стене,
следующим ударом я угостил его в челюсть. Потеряв равновесие, детина осел;
я стукнул его еще раз, собрав всю силу, какую только мог, - он растянулся
на земле. Взглянув вверх - как раз вовремя, - я увидел огромный стальной
шар, из тех, которыми рушат старые дома; кто-то пустил его в стену склада,
прямо над моей головой.
Осколки камня посыпались на меня, из глаз полетели не то что искры, а
самый настоящий фейерверк; все цвета радуги поплыли передо мной и я
кружился вместе с ними. Смутно, через пелену я услышал чей-то визг, потом
по моему распластанному телу прошлись чьи-то ноги, кто-то пнул меня в зад,
как упрямого осла. Цепляясь за шершавую стену и пытаясь подняться, я
смутно увидел какие-то две фигуры, сцепившиеся в странном, диком танце.
Снова раздался крик, скорее сдавленное рыдание. Сделав шаг вперед, я
наткнулся на свой револьвер; схватил его, приподнялся на цыпочки и
шарахнул по голове детину, вложив в этот удар если не всю свою силу, то
всю массу. Удар пришелся по чему-то твердому, огромная спина наклонилась и
рухнула, открыв того, кого он загораживал. Я увидел худенькое, испуганное
лицо и огромные, черные, как антрацит, глаза. Это была женщина. Я схватил
ее за руку и потащил за собой.
- Бежим, - крикнул я, - у меня машина неподалеку.
По ее щеке текла струйка крови. Я снова потянул ее за руку, и она,
поколебавшись, побежала.
Казалось, прошла вечность, прежде чем мы достигли того места, где я
оставил машину. Я все еще держал свою спутницу за мокрый рукав пальто,
другой сжимал револьвер, а в голове прокручивал возможную встречу с
мистером Сэтисом и его дружками, которые наверняка поджидают меня в конце
пути. Однако все было тихо. Усадив женщину, я влез на сиденье сам и
включил зажигание. "Хамбер" взвыл и моментально набрал скорость.
Стукнувшись сперва пару раз бамперами об ограждение, он быстро выровнял
ход и пошел плавно и горделиво, готовый на любые подвиги.

Они наверняка ждут меня около "Гольфстрима", эта теплая компания из
трех мужчин. Мокнут под дождем без головных уборов, подумал я, и проехал
мимо главного входа.
Машину я оставил в пяти-шести кварталах от отеля, на полупустой
стоянке, усеянной опавшими пальмовыми ветвями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20