— Место Поклонения! — объяснил мне мой проводник, точно прочитав мои мысли. — Идем.
Он повел меня вправо и вверх, карабкаясь по каменным ступеням до тех пор, пока туннель не остался далеко внизу, затем направился к одному из природных мостов примерно в трехстах ярдах от нас. Насколько я мог видеть с такого расстояния, не было никаких ступеней, ведущих к широкому пролету моста, и все же меня не оставляло ощущение, что Бокруг намеревается перейти пещеру именно по нему. Кроме того, у этого моста, в отличие от других, отсутствовали перила. Поспешно оглядев мост, я с беспокойством заметил, что он угрожающе сужается к центру!
А мой проводник вел меня к мосту с проворством горного козла и таким же неколебимым чувством равновесия... не знаю, видимо, я просто не переношу высоту. При одной лишь мысли о возможности падения с надземной тропы на шпили или улицы серого каменного города, расположенные в трехстах футах подо мной, меня чуть не вывернуло наизнанку!
Однако я расслабился, когда мы прошли по площадке и начали спускаться по ступеням и, не дойдя до моста пятидесяти футов, снова повернули вправо. Там, вырубленный в каменной стене, находился еще один туннель.
Мне снова пришлось плестись за ореолом неземного света, отмечающим путь гигантского человека-ящера. После бесчисленных подъемов, поворотов и кружений мы вышли в прямой туннель, который почему-то странно меня встревожил. Да, мое чувство направления никогда не было особенно заслуживающим доверия, особенно принимая во внимание наш извилистый путь, и все же я не мог отделаться от сумасшедшей мысли, что мы шагаем прямо над этой пропастью! Я выбросил эту невероятную мысль из головы.
Потом мне пришла в голову мысль спросить моего странного спутника:
— Откуда в Лх-йибе взялся дневной свет? Если же этот свет — искусственный, то каков его источник?
Ответ последовал немедленно:
— В атмосфере этой гигантской пещеры в небольших количествах присутствует живой газообразный светящийся организм. Это же самое... вещество... мои братья и я носим вокруг головы, чтобы обеспечивать себя светом. Такой нимб сейчас освещает нам путь!
— Это один организм? — спросил я, озадаченный столь явной ошибкой Бокруга.
— Да, один организм... И в то же самое время сообщество организмов! Полипообразный, как сказали бы у вас. Это побочный продукт эксперимента, проведенного одной великой расой задолго до того, как мы и Тхуун'а появились на Земле. Мы, как и та раса, существовавшая до нас, научились использовать его для собственных нужд. Не то чтобы Тхуун'а нуждались в свете. Они так же непринужденно чувствуют себя в темноте, но мы осветили их город так же, как Иб в своем восточном оазисе был освещен лучами солнца, как памятник тому давно канувшему в вечность месту поклонения...
— Их город? Так Лх-йиб принадлежит Тхуун'а?
— Разумеется — разве Тор обитает в Осло, а Тан-вайи — в Атлантиде? Нам этот город не нужен, разве что затем, чтобы у Тхуун'а было кому поклоняться. Они считают нас богами, как делали в этом мире и в других сотни тысяч лет. Мы не собираемся ничего менять.
— Мошенничество, растянувшееся на миллион лет! — пробормотал я вслух. — Как это вам удается?
Стоило мне это произнести, как освещенное зеленое существо стремительно обернулось ко мне. Оно нахмурилось, а глаза сердито поблескивали. В тот момент, была ли это галлюцинация или нет, я понял, что нахожусь рядом с формой жизни, далеко превосходящей людей во всех отношениях.
— Тхуун'а нуждаются в нас не меньше, чем твои первобытные предки нуждались в своих божках. Мы для них, в их примитивных условиях жизни, такой же источник вдохновения, какими были и остаются великие божества Земли для твоего народа. Не будь у них водяных ящериц-богов, им было бы незачем жить. И наоборот, что такое бог без верующих? Мы удовлетворяем нужды друг друга. Этого достаточно...
Резко развернувшись, он снова пустился в путь но постепенно поднимающемуся коридору.
В моем мозгу бурлило еще много вопросов, требующих ответов, но я воздержался от расспросов, чтобы ненароком еще раз не обидеть Бокруга. В любом случае, я был несколько растерян оттого, что в туннеле стремительно светлеет. Где-то неподалеку располагался выход. Пройдя около трети мили, мы вышли к пролету из двенадцати грубо вырубленных ступеней, ведущих на открытое и освещенное пространство. И только взобравшись по этим ступеням, я узнал правду. На этот раз мое неразвитое чувство направления меня не подвело!
Я понял, что мы все еще находимся в огромной пещере — по обеим сторонам свисающие со сводов сталактиты перемешивались с высокими, утыканными многочисленными окнами шпилями из камня или головокружительно изогнутыми мостами — но близость причудливо изукрашенных сводов к площадке, с которой я обозревал городские вершины, могла привести лишь к одному убийственному выводу!
Мы стояли на том громадном естественном мосту, по которому я так боялся идти, а туннель за нашими спинами был прорыт в более широком основании моста...
Посередине поверхности пролета была вырублена, узкая и мелкая, точно небольшой паз, колея, не более двух футов в ширину и шести дюймов в глубину, но края этого прохода не огораживали даже перила. А впереди, примерно в двухстах ярдах к центру города, все сооружение сужалось до приблизительно шести футов.
Можно подумать, что, проходя по этому отрезку моста, кто-нибудь смог бы остановиться и посмотреть вниз, на здания, расположенные под мостом! Головокружение охватило меня. На мгновение мне показалось, что я беспомощно падаю — ощущение сродни тому, что я пережил в Дьявольском омуте, и я опустился на колени, чувствуя, как содержимое желудка подступает к горлу. Скорчившись на холодном камне там, где края моста казались не такими близкими, я ощутил, что в голове быстро прояснилось. Мост под ногами перестал ходить ходуном. Я взглянул вверх. Бокруг внимательно смотрел на меня, и в его взгляде появилось странное холодное участие. Его зеленый силуэт четко вырисовывался на фоне огромных сталактитов, точь-в-точь как будто он стоял на гигантском языке в гигантской зубастой пасти готовой вот-вот захлопнуться. Я слабо покачал головой:
— Я не могу его перейти!
— Закрой глаза и не сопротивляйся. Я понесу тебя, — сказал мне Бокруг. — Тебе придется потерпеть чуть больше минуты, а потом сможешь сам пройти остаток пути...
— Нет! Нет... я не могу... — жалко лепетал я, отползая назад на четвереньках. Человекоящер сделал четыре стремительных шага ко мне, протянул могучие руки...
И наступила абсолютная тьма... в которой я свободно плыл куда-то... утопая в милосердном беспамятстве...
Не знаю, что это создание со мной сделало, но все произошло слишком скоро. Сначала я старался не шевелиться, опасаясь результатов любого неожиданного действия с моей стороны. Мерные покачивающиеся движения, которые я чувствовал, ясно доказывали, что Бокруг умеет держать слово. Он пронес меня над пропастью но узкой полосе изрезанной природой скалы! Потом я ощутил, что он крепче сжал меня, и, решив, что сейчас меня посадят, я открыл глаза...
К счастью, открывшееся мне зрелище заставило меня застыть, ибо последствия любого движения, которое я мог бы сделать, были бы роковыми. Меня несли через плечо, и лицом я уткнулся в зеленую спину Бокруга. И все же первой моей мыслью было, что меня отпустили и я лечу в пропасть! Несмотря на то, что мост в этой, самой узкой точке, был несколько шире и прочнее, чем я первоначально предположил, его явно делали с расчетом закрепить на каком-нибудь здании. Я в ужасе смотрел прямо через двухфутовое соединительное отверстие, прорубленное в толще моста, вниз на острия шпилей и на... узкие улицы!
Я так и не закрыл глаза. Просто через миг провалился в... небытие! Мой разум просто выключился...
Следующая мысль посетила меня, когда я ощутил, что по моему лицу хлопают твердые плоские пальцы зеленого существа из моих галлюцинаций. Я поднял руку, чтобы защититься, и вселенская мгла, застилавшая весь мир, начала понемногу рассеиваться. Очертания предметов постепенно становились все резче, пока мое зрение окончательно не восстановилось.
Я обнаружил, что мешком лежу на краю широкой площадки, глядя на амфитеатр ступеней внешнего периметра гигантской пещеры и лежащий в ней город. Рядом на ужасающей высоте простирался естественный мост, по которому Бокруг умудрился пройти со мной на плечах. Я невольно вздрогнул, когда перед моим мысленным взором снова всплыла картина, которую я увидел через то отверстие в мосту.
Затем, заметив нетерпение моего фантастического товарища, я попытался сесть.
— Еще несколько минут, и я буду в полном порядке, — заверил его я, но слабость моего голоса противоречила моим словам.
— Хорошо, ибо скоро настанет Время Тумана, — объявил Бокруг. — Тебе нельзя оставаться здесь. При этом пещера наполняется парами, которые ядовиты для тебе подобных, но необходимы для жизни Тхуун'а.
— Тхуун'а! Ты все время говоришь о них... и говоришь, что Лх-йиб принадлежит им, — и все же до сих пор я ни разу даже мельком не видел ни одного живого существа... даже там! — я указал вниз на ступени и город. — И где же они... где Тхуун'а?
— Они поклоняются. Сейчас как раз время. Но вскоре наступит Время Тумана. Теперь ты можешь идти?.. Тогда пойдем.
Я неуверенно поднялся на ноги:
— Я могу попытаться! Веди меня.
— Хорошо.
Он пошел вперед, плавно шагая по ступеням влево, излишне, как мне показалось, спеша, направляясь к темному проему входа, высеченного в вертикальной скале сзади следующей площадки. Я кое-как поплелся за ним на нетвердых ногах, еле-еле взобравшись на площадку, где Бокруг остановился подождать меня под сводом туннеля.
Мне оставалось преодолеть лишь несколько ярдов площадки, когда я увидел: что-то встревожило моего спутника. Его интерес не ко мне, а к чему-то за моей спиной, стал более напряженным. Некоторое время он пристально вглядывался в какую-то точку. Затем он настойчиво замахал мне руками, давая понять, что я должен немедленно присоединиться к нему.
— Пойдем, — позвал он, — пойдем быстрее!
Я оглянулся через плечо, потом развернулся, чтобы лучше видеть. Мое внимание привлекло к себе пирамидальное здание. От бьющего ключом источника высоко в стене пещеры до пирамиды он бежал, пенясь, как и прежде, но за этим зданием его русло было обнажено и уже начало высыхать.
А потом я увидел кое-что еще. Из отверстий в вершине остроконечного сооружения, которых я раньше не заметил, безмолвно клубился густой зеленый туман, растекаясь по всем четырем направлениям и быстро окутывая всю равнину. Не больше чем за десять секунд дымка успела накрыть самые дальние здания города, а с другой стороны уже клубилась у подножия закругляющихся ступеней.
Через несколько секунд нижние кварталы Лх-йиба утонули в этом зеленом тумане, который начал наползать на ступени прямо под моим наблюдательным пунктом. Я знал, что должен сделать так, как сказал Бокруг, и присоединиться к нему в туннеле, но эти извивающиеся, быстро разрастающиеся зеленые завитки почему-то совершенно меня загипнотизировали. Я точно прирос к земле, мои ноги налились свинцом, не в состоянии сдвинуться с места! Туман зловеще полз вверх, подтягиваясь ко мне. И тут руки Бокруга сомкнулись на моей талии, оторвав от земли и втащив в отверстие туннеля в каменной стене.
— Видишь? — спросил Бокруг. — Это — Время Тумана. — Он указал на стену клубящейся зелени. — К счастью для тебя, туннели сделаны так, что остаются наполнены воздухом извне. Туман не может пробраться внутрь.
Тут и я ощутил ветерок, дующий из полостей в горе, и вместе с ним донесся какой-то звук, пульсация, гулкое эхо, восхитительно мелодичное, и все же страшно зловещее, вызывающее в мозгу картину какого-то нечеловеческого хора. Я вопросительно взглянул на человека-ящера.
— Тхуун'а, — ответил он на мой невысказанный вопрос. — Они возносят свою благодарность и хвалы за ниспослание Тумана Жизни. Так было в Ибе. Так это происходит и в Лх-йибе!
Зеленое существо еще несколько секунд постояло рядом со мной, глядя на безмолвно клубящийся туман и прислушиваясь к бесплотным «голосам». Потом, не говоря ни слова, повернулось и снова отправилось в путь, сделав мне знак следовать за ним.
Внезапно я почувствовал, что совершенно вымотан, и прислонился к стене туннеля. Когда я мог видеть лишь странный ореол, зловеще удаляющийся от меня в уже почти полную тьму, мне как-то удалось стряхнуть с себя усталое оцепенение и броситься за ним так быстро, как только позволяли мои налившиеся свинцом ноги...
Большую часть пути — около мили, насколько я мог судить, — мы покрыли, не разговаривая, в молчании, которое нарушили лишь, когда подошли к широкой и явно искусственной галерее. Бокруг провел меня мимо множества покрытых загадочными письменами входов в туннели и предостерег, чтобы я никогда не вздумал заглядывать в них!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50