при этом
вероятность ошибки была чрезвычайно велика, но я терпеливо продолжал свой
труд, полагая, что рано или поздно он принесет нужные результаты.
Когда я наконец достиг центральной комнаты, над равниной уже начали
сгущаться долгие вечерние сумерки. Тем не менее, я по-прежнему рассчитывал
выбраться отсюда до наступления темноты. Внимательно изучив только что
нарисованную схему, я как будто нашел точку, в которой была допущена
изначальная описка, и уверенно зашагал вперед по невидимым коридорам. На
этот раз я отклонился влево еще дальше, чем в двух предыдущих попытках,
старательно помечая на схеме все повороты на случай, если вновь собьюсь с
дороги. В сумерках я смутно угадывал темное пятно трупа, над которым тяжелым
густым облаком висели мухи-фарноты, привлеченные запахом гниющего мяса.
Пройдет еще немного времени, и со всего плоскогорья сползутся обитающие в
грязи сификлиги, которые успешно завершат начатую мухами работу. Не без
чувства брезгливости я приблизился к телу и уже собрался было пройти мимо,
когда внезапное столкновение со стеной убедило меня в ошибочности моих
казавшихся непогрешимыми расчетов.
Только сейчас я по-настоящему понял, что заблудился. Хитросплетение
ходов внутри невидимого здания оказалось куда сложнее, чем я предполагал
вначале. Импровизировать здесь было бессмысленно; только организованный,
методический поиск мог открыть мне путь к спасению. Я все еще надеялся к
ночи выйти на сухое место; посему, в очередной раз возвратясь в центральную
комнату, предпринял серию поспешных - и уже хотя бы поэтому обреченных на
неудачу - попыток выбраться из этой западни, не забывая, однако, при свете
электрического фонарика вносить поправки н дополнения в свою схему.
Интересно, что луч фонарика без малейших искажений проходил сквозь
прозрачные стены, тем самым еще раз демонстрируя удивительные свойства эгого
материала, отмеченные мною еще днем.
Полная темнота застала меня за прохождением очередного участка
лабиринта. Большая часть небосвода была затянута густым слоем облаков,
скрывавшим почти все планеты и звезды, но крохотный зелено-голубой диск
Земли по-прежнему ярко сиял на юго-востоке. Земля совсем недавно миновала
точку противостояния с Венерой и сейчас находилась в превосходной позиции
для наблюдения в телескоп. Даже без помощи последнего я смог разглядеть Луну
в те моменты, когда она проходила на фоне тонкого венчика земной атмосферы.
Мертвое тело - мой единственный ориентир - теперь совершено исчезло из
виду, и мне волей-неволей пришлось отложить дальнейшие поиски до рассвета.
После нескольких неверных поворотов, каждый раз принуждавших меня
возвращаться обратно, я добрался наконец до центральной камеры, где и начал
устраиваться на ночлег. Жидкая грязь, разумеется, являлась далеко не
идеальным ложем, но выбирать не приходилось; к счастью, мой непромокаемый
комбинезон позволял даже здесь чувствовать себя более-менее сносно. Должен
заметить, что в прошлых своих экспедициях мне уже доводилось спать в
подобных - если не в худших - условиях, к тому же я надеялся на то, что
предельное физическое утомление поможет мне быстро забыть обо всех
неудобствах этого временного пристанища.
В данный момент я сижу на корточках в залитой грязью комнате и пишу эти
строки при свете электрического фонарика. Есть, безусловно, нечто комическое
в моем теперешнем невероятном положении. Оказаться пленником в здании,
лишенном всяких дверей и запоров, - в здании, которое я даже не способен
увидеть! Я, конечно же, выйду отсюда уже рано утром и самое позднее завтра к
вечеру прибуду на базу в Terra Nova, причем прибуду туда не с пустыми
руками. Этот кристалл и впрямь великолепен - как удивительно сверкает и
переливается он даже в слабом свете моего фонаря! Я только что достал его из
кармана, чтобы как следует рассмотреть. Уснуть никак не удается; я уже
провел за составлением этих записей гораздо больше времени, чем рассчитывал.
Теперь пора заканчивать. Вряд ли мне, находясь в этом месте, стоит опасаться
нападения туземцев. Менее всего мне нравится соседство с трупом - хорошо
еще, что моя кислородная маска не пропускает запахов. Я стараюсь экономнее
расходовать хлоратовые кубики. Сейчас приму пару пищевых таблеток - и на
боковую. Об остальном напишу позже.
ПОЗЖЕ - ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ, VI, 13
Трудности оказались большими, нежели я ожидал. Я все еще нахожусь
внутри этого сооружения. Отныне мне следует действовать быстро и расчетливо,
если я намерен к концу дня добраться до твердой земли. Накануне я долго не
мог заснуть, но зато потом проспал почти до полудня. Возможно, я спал бы
дольше, не разбуди меня яркий луч солнца, пробившийся сквозь пелену облаков.
Мертвец, целиком облепленный копошащимися отвратительными сификлигами и
окруженный целой тучей мух, представлял собой жуткое зрелище. Каким-то
образом шлем свалился с его лица, на которое теперь было страшно смотреть. Я
вновь с облегчением вспомнил о своей кислородной маске.
Поднявшись на ноги и наскоро почистив комбинезон, я проглотил две
пищевых таблетки и вставил в электролизер маски новый кубик хлората калия.
До сих пор я расходовал эти кубики очень медленно, но все же мне не помешало
бы иметь их в запасе побольше. После сна я почувствовал себя значительно
лучше и был уверен, что очень скоро найду выход.
Изучая сделанные накануне записи и схематические наброски, я вновь
подивился сложности и запутанности внутренней структуры здания; одновременно
меня посетила мысль о возможной ошибке, допущенной еще в самом начале
поиска. Из шести сходившихся в центральной камере коридоров я вчера выбрал
тот, который, казалось, вполне совпадал с моими визуальными ориентирами.
Стоя в его проеме, я видел на одной линии лежавший в пятидесяти ярдах труп и
вершину огромного лепидодендрона4 , поднимавшуюся над кромкой
отдаленного леса. Однако точность такой проекции была весьма относительной
- слишком большое расстояние между мной и мертвым телом позволяло наблюдать
практически одну и ту же картину на линии, проходящей через него к горизонту
от любого из трех расположенных рядом коридоров. Более того, выбранное мною
дерево-ориентир почти ничем не отличалось от других видневшихся вдали
крупных лепидодендронов.
Тщательно проверив все три варианта, я к своей досаде обнаружил, что не
могу с уверенностью выбрать какой-либо из них как единственно верный. Не
означало ли это, что в каждой из вчерашних попыток я мог двигаться
поочередно в разных системах коридоров? На сей раз я выясню это наверняка.
Не имея возможности обозначать свой путь видимыми следами, я все же нашел
способ хоть как-то помечать отправную точку своего маршрута. Я не мог
пожертвовать своим комбинезоном, но вполне мог - при моей густой шевелюре
- временно обойтись без шлема. Эта достаточно большая и легкая полусфера
способна была удержаться на поверхности грязи. Итак, сняв с головы шлем, я
положил его у входа в один из коридоров - самый правый из трех, что мне
предстояло обследовать.
Я решил - исходя из предположения, что это именно тот коридор, который
мне нужен - руководствоваться своей старой схемой, внося в нее все
необходимые дополнения. Если с первой же попытки выйти не удастся, я начну
методически прослеживать до конца каждое из боковых ответвлений; если же
поиски вновь не дадут результата, то, исчерпав все возможные здесь варианты,
я перейду в соседнюю систему коридоров, а затем, если потребуется, и в
третью. Рано или поздно я найду выход из лабиринта, надо лишь запастись
терпением. Даже при наименее благоприятном развитии событий у меня были все
шансы выбраться на открытое пространство равнины до наступления темноты и
устроить свой следующий ночлег где-нибудь в более сухом и удобном месте.
Первая серия попыток оказалась безуспешной, но зато, потеряв чуть
больше часа, я мог теперь умеренно исключить правый коридор из дальнейших
поисков. Он, как выяснилось, давал начало множеству тупиковых направлений,
проходивших далеко в стороне от мертвеца и ни в коей мере не совпадавших с
моей вчерашней схемой. Как и прежде, я без особых затруднений нашел обратный
путь к центру.
Около часа пополудни я поместил свой шлем перед входом во второй по
счету коридор и приступил к его исследованию. Сперва я как будто начал
узнавать развилки и повороты, но, постепенно продвигаясь дальше, забрел в
абсолютно незнакомые мне переплетения ходов. Я так и не смог приблизиться к
трупу, более того, я теперь, похоже, был отрезан и от центральной комнаты -
и все это несмотря на подробную запись буквально каждого своего шага.
Впрочем, нарисованная от руки схема не могла достаточно точно передать
некоторые особо хитроумные изгибы и перекрестки, время от времени
встречавшиеся мне на пути. Смесь ярости и отчаяния - примерно так я могу
определить охватившее меня чувство. Прекрасно понимая, что только терпение
может привести меня к желанной цели, я видел, что предстоящая работа будет
неимоверно долгой, мучительной и кропотливой.
Прошел еще час бесполезных блужданий по невидимым коридорам; все время
ощупывая стены и поминутно оглядываясь то на свой шлем, то на мертвое тело,
я вычерчивал новую схему уже без тени былой самоуверенности. Попутно я
проклинал собственную неосторожность и дурацкое любопытство, завлекшее меня
в этот кошмарный лабиринт - уйди я отсюда сразу после того, как завладел
кристаллом, то сейчас давно уже отдыхал бы на главной базе.
Размышляя подобным образом, я внезапно наткнулся на новый, еще не
опробованный вариант спасения. Быть может, мне удастся прорыть тоннель под
невидимой стеной и через него проникнуть если не наружу, то хотя бы в
смежный коридор, откуда уже легче будет найти выход. Я не имел представления
о том, насколько глубоко залегает фундамент здания, но вездесущая грязь -
точно такая же, как и повсюду на этой равнине - была аргументом в пользу
отсутствия здесь какого-либо пола. Повернувшись лицом в сторону уже
совершенно обезображенного трупа, я начал лихорадочно работать широким и
острым клинком своего ножа.
Углубясь на шесть дюймов в полужидкое месиво, я добрался до более
плотной породы, заметно отличавшейся цветом от верхнего слоя - это была
серая глина вроде той, что попадается в геологических постах вблизи
северного полюса Венеры. Ниже грунт становился все более твердым.
Поверхностная грязь заливала яму с той же скоростью, с какой вынималась
очередная порция глины, но я не обращал на это особого внимания. Если бы мне
удалось сделать проход под стеной, грязь не явилась бы столь уж серьезным
препятствием.
Однако начиная с глубины трех футов пошел грунт, равного которому по
плотности я еще не встречал доселе ни на этой планете, ни где-нибудь еще.
Вдобавок ко всему он еще был невероятно тяжелым. Отдельные куски, с трудом
отколотые и извлеченные из ямы, напоминали скорее цельные камни или слитки
металла, нежели спрессованную глину. Но вскоре даже откалывание и крошение
частиц породы стало невозможным, и я был вынужден прекратить работу, так и
не достигнув нижнего края стены.
Попытка подкопа, отнявшая у меня целый час времени, оказалась столь же
утомительной, сколь и бесплодной; она потребовала от меня огромных затрат
энергии, так что мне пришлось принять добавочную пищевую таблетку и вставить
в маску новый хлоратовый кубик. Кроме того, эта неудача заставила меня
приостановить дальнейшие исследования лабиринта, поскольку я едва держался
на ногах от усталости. Кое-как очистив от грязи перчатки и рукава
комбинезона, я уселся спиной к невидимой стене, отворотясь от трупа - и
вновь принялся за свои записи.
В данный момент мертвец являет собой сплошную шевелящуюся массу,
состоящую из разнообразных любителей падали - запах привлек даже крупных
слизистых акманов из отдаленных джунглей. Я заметил, что несколько
растений-некрофагов с равнины пытаются дотянуться до трупа своими
щупальцами-отростками, но не думаю, чтобы они в этом преуспели - слишком уж
велико расстояние. Хорошо бы появились какие-нибудь настоящие хищники вроде
скорахов, которые могли бы, учуяв мой запах, проползти внутрь здания. Эти
твари прекрасно умеют угадывать нужное им направление. Я мог бы тогда
проледить или даже зарисовать их маршрут, что впоследствии послужило бы мне
весьма неплохим подспорьем.
1 2 3 4 5 6 7