— Она… — начал он и запнулся, удивленный тем, что не помнит причину смерти Лены Айренхарт. Сплошной туман в голове. — Я не знаю.
— Мне кажется, она умерла на мельнице. Джим оторвал глаза от могилы и взглянул на Холли. Ее слова заставили его внутренне напрячься, но он не понимал, откуда возникла внезапная тревога.
— На мельнице? Почему? Откуда тебе известно?
— Помнишь сон, который я тебе рассказывала? Мне снилось, что я поднимаюсь по ступенькам и из окна мельницы смотрю на пруд. Отражение в стекле принадлежало твоей бабушке.
— Это всего лишь сон. Холли покачала головой.
— Не думаю. Скорее всего проекция твоих воспоминаний на мой мозг.
Сердце Джима бешено прыгало в груди, и он не знал, чем вызвана его паника.
— Какие могут быть у меня воспоминания, если я ничего не помню?
— Ты все помнишь.
— Абсолютно ничего, — нахмурился он.
— Воспоминания спрятаны в твоем подсознании, и до них можно добраться только во сне. Но они есть, можешь не сомневаться.
Скажи она ему, что кладбище стоит на карусели, которая медленно вращается под хмурым небом цвета вороньей стаи, он бы поверил, но в то, что она сказала, поверить было гораздо труднее. Он чувствовал, как несется сквозь свет и темень, сквозь свет и темень, ярость и страх…
— Но в твоем сне… Когда бабушка поднялась наверх, в комнате был я, — произнес он с огромным усилием.
— Да.
— Если она умерла на мельнице…
— Ты был свидетелем её смерти. Он покачал головой.
— Нет. Неужели ты думаешь, что я бы этого не помнил?
— Да. Поэтому тебе и потребовалось целых девятнадцать лет, чтобы поверить в её смерть. Мне кажется, ты видел, как она умерла. Страшное потрясение привело к полной потере памяти, а вместо неё появились фантазии.
Налетел ветерок. Джим услышал шорох под ногами и решил, что костлявые руки покойницы вылезают из земли и хотят утащить его в могилу. Но, взглянув вниз, он увидел только сухие листья, которые шуршали в траве.
Неистовый стук его сердца походил на удары по боксерской груше. Джим отвернулся от могилы и уже направился к машине, но Холли удержала его:
— Подожди.
Он резко вырвал у неё свою руку. Холли даже покачнулась. Синие глаза сердито сверкнули.
— Я хочу скорее отсюда уехать. Она не испугалась и снова ухватила его за руку.
— Джим, подожди, скажи, где похоронен твой дед?
Он раздраженно указал на соседнюю могилу.
— Рядом с нею, разве ты не видишь?! И тут его взгляд упал на левую половину гранитной плиты. Его так потрясло открытие, связанное со смертью Лены, что он совсем упустил из виду одну важную деталь. На левой стороне, как и положено, было выбито имя деда: «Генри Джеймс Айренхарт». Очевидно, надпись сделали, когда хоронили Лену. Пониже имени стояла дата рождения. И все. Дата смерти отсутствовала.
Вороненое небо опустилось к земле. Деревья сгрудились и сдвинули над ними свои серые кроны.
— Ты говорил, что он умер через восемь месяцев после нее.
У него пересохло во рту. Язык прилип к гортани, и произнесенные шепотом слова напоминали шорох песка о каменистую поверхность пустыни.
— Что ты от меня хочешь? Я сказал тебе.., восемь месяцев спустя.., двадцать четвертого мая…
— Отчего он умер?
— Я.., не помню.., не помню…
— Он умер от болезни? «Молчи, молчи».
— Не знаю.
— Может быть, какой-то несчастный случай?
— Я.., думаю.., думаю.., он умер от инсульта. Густой плотный туман окутал его жизнь. Он редко задумывался о прошлом. Жил одним днем и даже не подозревал, что огромные провалы в памяти вызваны тем, что раньше он никогда не пытался вспоминать.
— Ты был его ближайшим родственником?
— Да.
— Значит, ты наверняка занимался организацией похорон.
Джим нахмурился и нерешительно кивнул:
— Да.., наверное…
— И ты просто забыл указать на камне дату его смерти?
Джим стоял, слепо уставившись на чистый гранит, и мучительно пытался отыскать такое же чистое место в своей памяти. Он не знал, что ответить Холли, и чувствовал страшную слабость. Хотелось свернуться калачиком, закрыть глаза и никогда не просыпаться.
— А может, его похоронили в другом месте? — донесся до него новый вопрос Холли.
Над их головами кружились черные птицы. Их огромные крылья со свистом рассекали воздух, выписывая в пепельном небе каллиграфические знаки, смысл которых казался не яснее серых расплывчатых образов, спрятанных в глубинах подсознания Джима.
* * *
Холли села за руль и они поехали к «Садам Тиволи».
После происшествия в аптеке Джима охватило желание скорее ехать на кладбище, чтобы самому во всем разобраться. Однако последующие события потрясли его и отбили всякую охоту продолжать расследование.
Он с удовольствием уступил Холли водительское место, и по выражению его лица она без труда догадалась, что он мечтает уехать из города и забыть Нью-Свенборг как страшный сон.
Сквер «Сады Тиволи» был совсем маленький. Им пришлось оставить машину на улице и пойти пешком.
Холли решила, что «Сады» имеют ещё менее привлекательный вид, чем ей показалось вчера, когда они проезжали мимо сквера на машине. И виной всему не только серое небо. Ни в одном парке Центральной Калифорнии не встретишь таких сухих, выжженных солнцем газонов. Ползучие побеги кустарника заглушили цветочные клумбы, и из колючих зарослей торчали бутоны роз с наполовину осыпавшимися лепестками. Другие цветы завяли. Унылую картину довершали две деревянные скамейки с облупившейся краской.
Однако стоявшая в сквере мельница не выглядела заброшенной. Она была больше и футов на двадцать повыше, чем мельница на ферме Айренхартов.
— Зачем мы сюда пришли? — спросила Холли.
— Ты ещё спрашиваешь! Мы здесь только по твоей милости.
— Ну-ну, не надо сердиться, мы же хорошие ребятки, — сказала она, обращаясь к нему как к ребенку.
Давить на Джима — то же самое, что пинать ящик с динамитом. Однако иного выхода нет. Рано или поздно он все равно взорвется, и единственная надежда — на то, что она успеет убедить Джима в своей правоте, прежде чем Враг полностью захватит власть над ним. С каждым мгновением у неё оставалось все меньше времени.
— Вчера ты решил немного побыть в роли гида. Помнится, ты сказал, что на этом месте снимали кино. — Слова Холли подействовали на Джима словно удар тока. — Подожди, подожди… Так вот где ты видел Роберта Вона! Он снимался в этом фильме?
Джим в недоумении, которое быстро сменилось угрюмой задумчивостью, оглядел маленький сквер. Затем двинулся к мельнице. Холли последовала за ним.
По обе стороны от входа были установлены каменные плиты с плексигласовыми информационными стендами. Они подошли к левому стенду и прочли о том, что в долине Санта-Инес на протяжении всего девятнадцатого века и довольно долго в двадцатом мельницы использовались для помола муки, перекачки воды и производства электроэнергии. Далее следовала история возвышающегося перед ними сооружения, которое просто и без затей именовалось Нью-Свенборгской мельницей.
У Холли сводило скулы от скуки, когда она читала эти строки, и ко второму стенду она подошла только благодаря остаткам профессионального любопытства. Однако стоило ей взглянуть на заголовок — и скуки как не бывало. Надпись на правом стенде гласила: «Черная мельница: книга и фильм».
— Смотри, Джим. Он подошел и встал у неё за спиной. На стенде помещалась фотография книги Артура Уиллота «Черная мельница», на обложке которой Холли узнала нью-свенборгскую достопримечательность. С растущим замешательством она углубилась в чтение текста. Уиллот, живший в долине Санта-Инес, но не в Нью-Свенборге, а в соседнем Солванге, прославился многочисленными книгами для подростков. Он умер на девятом десятке в 1982 году, оставив после себя пятьдесят два романа. Наибольший успех принесло писателю научно-фантастическое произведение о мальчике, который узнает, что привидения со старой мельницы на самом деле являются пришельцами из космоса, а на дне соседнего пруда десять тысяч лет покоится инопланетный звездолет.
— Нет, — сказал Джим в сердцах. — Бессмыслица какая-то.
Холли припомнила, как во сне в облике Лены Айренхарт поднялась по ступенькам лестницы и в комнате наверху обнаружила десятилетнего Джима. Мальчик стоял, прижимая кулаки к бокам, а увидев её, бросился навстречу с криком: «Помоги, мне страшно, стены, стены!» На полу Холли заметила желтую свечу на голубом блюдце, но только сейчас вспомнила, что возле блюдца лежала книга в яркой суперобложке. В ней она сразу узнала «Черную мельницу».
— Бессмыслица, — повторил Джим. Он отвернулся от стенда и встревоженно посмотрел на качающиеся ветви деревьев.
Холли продолжила чтение и узнала, что двадцать пять лет назад, в год, когда в Нью-Свенборг приехал десятилетний Джим Айренхарт, в городе снимали «Черную мельницу». Основные съемки проходили на Нью-Свенборгской мельнице. Киношники даже выкопали мелкий, но внушительный пруд, а потом компания заплатила за то, чтобы скверу вернули прежний облик.
Даже дневной свет не мог рассеять мрачный сумрак, окутывавший угрюмые силуэты деревьев и кустов. Загнанно озираясь по сторонам, Джим сказал:
— Что-то должно случиться.
Холли не заметила ничего особенного в окружающем пейзаже и решила, что он хочет отвлечь се от стенда. Джим не поверил тому, что там написано, и теперь пытается перетянуть её на свою сторону.
Очевидно, фильм потерпел полный провал. Холли о нем даже не слышала. Скорее всего известность картины никогда не выходила за границы Нью-Свенборга, да и там её знали только потому, что книгу написал житель соседнего городка. В конце текста шли фамилии пяти наиболее важных членов съемочной группы. Среди первых четырех Холли узнала только своего любимца Эммета Уолша. Последним в списке оказалось имя молодого и никому тогда не известного Роберта Вона.
Холли подняла глаза на темную громаду мельницы.
— Что происходит? — Она посмотрела на серое гнетущее небо и перевела взгляд на фотографию книги Уиллота. — Кто мне скажет, что здесь происходит?
Вздрагивающим от ужаса голосом, в котором одновременно слышались нотки восторженного ожидания, Джим сказал:
— Он идет.
Холли проследила направление его взгляда и увидела, что в дальнем углу сквера зашевелилась земля и к месту, где они стоят, приближается, стремительно вырастая в размерах, страшный черный ком.
Она бросилась к Джиму и повисла у него на шее.
— Остановись!
— Он идет. — Джим посмотрел на неё невидящим взглядом.
— Это ты, ты, Джим!
— Нет.., не я… Враг. — Казалось, он разговаривает в трансе.
Холли оглянулась: неподалеку от них треснула и вздыбилась бетонная дорожка.
— Не надо, Джим!
В его взгляде, устремленном на приближающееся чудовище, она прочла страх и надежду, что смерть принесет ему избавление от страданий.
Одна из скамеек упала, и её бесследно проглотила разверзшаяся в песке трещина.
До Врага осталось сорок футов, и это расстояние быстро сокращалось.
Холли схватила Джима за рубашку и изо всех сил тряхнула, стараясь привести в чувство.
— Я видела этот фильм в детстве. Как он назывался, а? Не «Нашествие марсиан»? Там ещё открывались двери в песке и люди туда проваливались.
Она обернулась: тридцать футов.
— Значит, вот так мы и погибнем, да, Джим? Откроется дверь в песке, и мы туда провалимся. Совсем как в кошмаре десятилетнего мальчика?
Двадцать футов.
Джим дрожал, точно от холода. Казалось, он её не слышит.
Она притянула его к себе и крикнула ему в лицо:
— Ты что, собираешься убить и себя, и меня, как Ларри Каконис? Устал бороться, струсил, да?
Десять футов.
Восемь.
— Джим!
Шесть.
Четыре.
Услышав под собой дьявольский скрежет клыков, Холли пустилась на последнее средство: она подняла каблук и с силой ударила Джима по голени. Он вскрикнул и присел от боли. Холли с ужасом уставилась на зашевелившийся под ногами дерн. Но крик Джима сковал зыбкую поверхность земли, и она так и не разверзлась.
Холли сделала несколько неверных шагов, стараясь не глядеть на развороченный дерн и страшные черные трещины.
Джим ошеломленно смотрел на неё и все повторял:
— Это не я. Не я. Не может быть, чтобы я.
* * *
Джим обессиленно откинулся на спинку сиденья.
Холли положила руки на руль и опустила на них голову.
Джим выглянул из окна: через весь сквер тянулся длинный след гигантского крота. По белой бетонной дорожке расползлись уродливые черные трещины. Посреди кучи песка лежала уцелевшая скамейка.
Невозможно поверить, что подземное чудовище всего лишь дьявольский плод его воображения. Он привык держать себя в руках, вел спартанский образ жизни, признавая только книги и работу. Никаких слабостей (если не считать удобной забывчивости, кисло подумал он). Труднее всего поверить в то, что единственная опасность, которой они подвергаются, кроется в нем самом и ему не справиться со злобным диким зверем, прячущимся в глубинах его собственного мозга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55