Густые клубы жирного дыма настигли его и окутали со всех сторон. Спины пассажиров впереди скрылись за черной пеленой, как будто за ними задернули бархатный занавес.
Перед тем как видимость уменьшилась до нескольких дюймов, Джим отпустил руку Холли и дотронулся до плеча Кристин:
— Давайте, я её возьму, — сказал он, подхватывая Кейси на руки.
Под ногами у него валялся бумажный пакет из магазина сувениров Лос-Анджелесского аэропорта. Он был порван. Джим увидел белую майку с розовой надписью «Я люблю Л. А.» и рисунком: персик на фоне бледно-зеленых пальм.
Джим схватил майку и сунул в маленькие ручки Кейси. Кашляя, как и все вокруг, он сказал девочке:
— Прижми к лицу, солнышко. Дыши через нее.
Потом он совершенно ослеп. На глаза опустилась такая плотная черная пелена, что Джим перестал видеть ребенка, которого прижимал к груди. Сгустившиеся клубы дыма превратились в непроглядную тьму. Она была чернее темноты, которую видишь, закрыв глаза. Когда закрываешь глаза, цветные лучики света все-таки пробиваются сквозь веки, рождая неясные образы.
Должно быть, до пробоины в фюзеляже осталось не больше двадцати футов. Джим не боялся заблудиться, проход — единственный путь к спасению.
Он старался не дышать. Можно задержать дыхание на минуту, этого вполне достаточно. Но, к несчастью, он уже вдохнул едкий дым, и горло горело, точно он проглотил кислоту. В легких першило, а желудок содрогался от спазмов, вызывая новые приступы кашля. Закашлявшись, он снова непроизвольно вдыхал дым.
Возможно, ему осталось пройти всего пятнадцать футов.
Хотелось крикнуть застрявшим в проходе людям: «Шевелитесь же, черт вас возьми!» Джим знал, что они двигаются с не меньшей поспешностью и так же, как и он сам, хотят быстрее выбраться из этого ада, но все-таки с трудом удерживался, чтобы не прикрикнуть на них. Он почувствовал, как внутри поднимается ярость, и понял, что находится на грани истерики.
Под ногой оказались какие-то маленькие цилиндрические предметы. Он покачнулся, но удержал равновесие и двинулся вперед, точно мальчишка, играющий в игру, в которой нужно пройти по маленьким стеклянным шарикам.
Кейси захлебывалась кашлем. Джим не мог этого слышать, но чувствовал, как сотрясается маленькое тельце девочки, пытающейся дышать через майку с надписью «Я люблю Л. А.».
С тех пор как он двинулся к выходу, прошло не больше минуты, и, может быть, только тридцать секунд назад он взял на руки ребенка, но ему казалось, что он уже очень долго идет по бесконечному туннелю.
Несмотря на бушевавшие в нем ярость и страх, Джим сохранял присутствие духа и способность трезво мыслить. Он вспомнил, как где-то читал, что при пожаре дым поднимается вверх и скапливается у потолка. Если через несколько секунд они не достигнут выхода, придется опуститься на пол и ползти: воздух внизу относительно чище, и можно спастись от токсичных газов.
В лицо дохнуло горячим воздухом.
Он представил себе, что шагает в печь. Кожа вздувается волдырями и лопается, мгновенно превращаясь в горящие угли. Сердце, которое бешено колотилось о ребра, забилось ещё быстрее.
В уверенности, что до пролома в фюзеляже осталось несколько шагов, Джим, корчась от боли, открыл слезящиеся глаза. Черная стена сменилась угольно-серыми клубами дыма, через которые пробивались пульсирующие отблески. Он понял: это языки пламени, закрытые дымной пеленой. Они тянулись к нему, подбрасывая в воздух миллиарды крутящихся частиц пепла. Огонь мог в любой момент пробиться сквозь облако дыма и сжечь его дотла, Джим потерял надежду.
Дышать нечем.
Со всех сторон огонь.
Сейчас он вспыхнет и сгорит, как живая свеча. Джим мысленно увидел, как падает на колени, прижимая к груди ребенка, и они оба сгорают в преисподней, погружаясь в потоки расплавленного металла.
Внезапно в лицо пахнуло ветром. Дымовая завеса сдвинулась влево.
Он увидел дневной свет, холодный и серый, непохожий на мертвенный отблеск горящего топлива.
Ужасная мысль о том, что они с девочкой могут сгореть заживо всего в двух шагах от спасения, придала ему новые силы. Джим рванулся сквозь серый дым и рухнул вниз на голую землю. К счастью, он упал на недавно сжатое поле, которое только что вспахали под мульчу. И хотя от удара о землю у него перешибло дыхание, все я кости остались целы.
Падая, он ещё крепче прижал к себе Кейси. Перекатился на колени. Тяжело поднялся и, не выпуская девочку из рук, шатающейся походкой побрел в сторону от жаркого ослепительного зарева, в котором полыхали обломки самолета.
Некоторые из пассажиров, которым удалось выбраться из самолета, так поспешно бежали от места катастрофы, будто думали, что «ДС-10» до краев начинен динамитом и вот-вот взорвется, разнеся вдребезги половину штата Айова. Другие, испытавшие шок, бесцельно слонялись поблизости. Третьи без сил валились на землю. Среди них были раненые, и возможно, мертвые.
Жадно глотая чистый воздух, кашляя и сплевывая черную слюну, Джим беспокойно оглядывался по сторонам в поисках Кристин Дубровек. Но её не было видно среди собравшихся на поле людей. Он несколько раз окрикнул Кристин, но не получил ответа и наконец решил, что она погибла. Может быть, переступая через рассыпанные на полу вещи пассажиров, он шел по телам погибших от удушья людей.
Наверное, Кейси разгадала его мысли. Девочка уронила майку с пальмами, и, прильнув к его плечу, стала спрашивать, куда делась её мама. Испуганный голос Кейси говорил о том, что она предполагает самое худшее.
Охватившее его чувство триумфа уступило место страху, который позвякивал внутри гулкой пустотой, точно кубики льда в высоком узком стакане. Джим перестал чувствовать тепло августовского солнца над Айовой и жар горящего лайнера, словно оказался во льдах арктической пустыни.
— Стив?
Он не сразу понял, что зовут его.
— Стив?
Тогда Джим вспомнил: для неё он был Стивом Хэркменом, и повернулся на голос Кристин. Весьма вероятно, что она сама, её муж и настоящий Стив Хэркмен будут до конца жизни ломать головы над этой загадкой. Кристин шла к нему навстречу, утопая босыми ногами в рыхлой свежевспаханной земле. Лицо и одежда были испачканы сажей. Она протянула руки к дочери.
Джим отдал ей ребенка.
Мать и дочь прижались друг к другу.
Кристин повернула к нему залитое слезами лицо и, глядя поверх плеча Кейси, сказала:
— Я вам стольким обязана, Стив. Вы спасли ей жизнь. Просто не знаю, как вас благодарить.
Ему не требовалась благодарность. Все, что ему нужно, — это Холли Тори, живая и невредимая.
— Вы видели Холли? — спросил он с тревогой.
— Да. Она услышала крик ребенка и подумала, что это Кейси.
Кристин била крупная дрожь. Как будто она ещё не осознала, что самое страшное осталось позади, и боялась, что земля вдруг разверзнется и на них хлынут потоки раскаленной лавы.
— Как мы потеряли друг друга? Мы ведь шли рядом. Потом я оказалась на улице… Смотрю, а вас с Кейси нет.
— Что с Холли? — нетерпеливо прервал её Джим. — Куда она пошла?
— Она хотела бежать назад за Кейси. Но потом поняла, что кричат из первого класса. Кристин показала ему кошелек:
— Это её кошелек. Она вынесла его, не понимая, что делает. Потом отдала мне и вернулась. Знала, что это не Кейси, но все равно побежала на помощь.
Кристин махнула рукой в сторону самолета, и Джим только теперь заметил, что носовое отделение и салон первого класса полностью оторваны от части фюзеляжа, в которой находились их места, и дымятся в поле на удалении двухсот футов.
Огонь там не успел по-настоящему разгореться, но при посадке корпус самолета пострадал ещё сильнее, чем искореженный хвост лайнера.
Джим помертвел при мысли, что Холли исчезла среди дымных горящих обломков, и с ужасом уставился на нос самолета, напоминающий огромное зловещее надгробие, оставленное на пашне Айовы пришельцами из чужих миров.
Он с криком бросился к самолету.

* * *

Хотя Холли знала, что перед ней тот самый самолет, на котором несколько часов назад она вылетела из Лос-Анджелеса, она с трудом поверила, что носовое отделение когда-то было частью обычного пассажирского авиалайнера. Сейчас его обломки напоминали сильно деформированное изображение «ДС-10», сваренное из деталей настоящих самолетов и различного мусора, с трудом поддающегося описанию. Казалось, неизвестный скульптор использовал кухонные кастрюли, консервные банки, мусорные ведра, бамперы автомобилей, кривые трубы и звенья кованого забора. Алюминиевые листы обшивки вздыбились, иллюминаторы смотрели пустыми глазницами, оторванные сиденья напоминали старые, никому не нужные кресла, снятые с аукциона и сваленные в углу сарая. Металлические детали были измяты и перекручены, а в некоторых местах совершенно рассыпались, будто их раздробили ударом гигантского молота. Декоративные панели салона задрались и съежились, из-под них выглядывали массивные рельсы конструкции. Пол местами вспучился от взрыва или удара о землю. Отовсюду торчали острые шипы и кривые металлические зубья. Больше всего внутренности «ДС-10» напоминали кладбище старых машин, над которым пронесся разрушительный смерч.
Холли пробиралась к тому месту, откуда раздавались звуки, похожие на плач испуганного ребенка. Не везде можно было пройти в полный рост, приходилось нагибаться и ползти, протискиваясь сквозь завалы. Ей удавалось расчистить себе дорогу или обойти препятствие стороной, если оно оказывалось непреодолимым. Некогда ровные ряды кресел, в беспорядке рассыпанные по полу, превратились в настоящий лабиринт.
Она содрогнулась, увидев желто-красные искры огня, которые плясали в правом углу салона возле переборки, отделявшей пассажирское отделение от кабины экипажа. В отличие от пламени, бушевавшего в хвостовой части самолета, пожар здесь не успел разгореться. Он мог вспыхнуть и мгновенно охватить все вокруг, но пока на его пути не встретились горючие материалы, огонь не особенно опасен.
По салону вился серый дым, но он не представлял серьезной угрозы, а только раздражал. Холли дышала без особого труда и почти не кашляла.
Больше всего её пугали трупы. Хотя вмешательство Джима Айренхарта и смягчило последствия катастрофы, спастись удалось далеко не всем. Много жертв оказалось и среди пассажиров первого класса. Холли увидела тело мужчины, приколотое к спинке кресла куском стальной трубы, которая торчала из горла. Пустые глаза мертвого были широко раскрыты, а с лица не успело сойти удивленное выражение. Неподалеку от него лежало тело почти обезглавленной женщины, придавленное вырванным из пола креслом. Под грудами обломков и вещей раненые валялись вперемешку с трупами. Единственный способ различить их — подобраться поближе и прислушаться, откуда раздаются стоны.
Холли подавила страх. Она знала, что все вокруг залито кровью, но смотрела по сторонам невидящими глазами, стараясь не задерживать взгляд на особенно кошмарных сценах. Она представила, что распростертые в страшных позах тела — всего лишь абстрактные, не существующие в реальности кубистские фигуры, которые последователь Пикассо нарисовал краской на холсте. Если позволить себе думать об увиденных ужасах, захочется убежать отсюда без оглядки или сжаться в эмбрион и забиться в истерике.
Холли попались несколько людей, которым требовалась немедленная медицинская помощь, но одни пострадавшие оказались слишком тяжелыми, других ей не удалось извлечь из-под обломков. И, кроме того, она спешила на крик ребенка, движимая бессознательной уверенностью, что детей нужно спасать первыми, — одно из основных условий генетического отбора в природе.
Вдалеке завыли сирены. Она даже не стала раздумывать о том, что с минуту на минуту сюда прибудут профессиональные спасатели. Это все равно не имеет значения. Не возвращаться же назад и ждать, пока они появятся. Для ребенка одна-две минуты могут означать жизнь или смерть.
Холли пробиралась вперед, тревожно поглядывая на слабые, но грозные языки пламени, пробивающиеся сквозь дыры и трещины в фюзеляже. Неожиданно за спиной раздался голос Джима Айренхарта, который окликал её по имени. Похоже, он находился в том месте, где передняя часть самолета оторвалась от задней. В дыму и суматохе, возникшей после того, как они с Джимом выбрались из средней секции «ДС-10», их разнесло в разные стороны и они потеряли друг друга в толпе, хотя до самого последнего момента Айренхарт был у неё за спиной.
Несмотря на то, что Холли не сомневалась, что он и Кейси целы и невредимы благодаря особому таланту Джима, она здорово обрадовалась, услышав его голос.
— Сюда! — крикнула она в ответ, не видя его из-за выступа в искривленной стене.
— Что вы там делаете?
— Ищу маленького мальчика, — отозвалась Холли. — Я слышу, как он плачет где-то здесь, рядом, но не вижу его.
— Вылезайте оттуда! — закричал он, стараясь перекрыть громкий вой сирен подъехавших машин «скорой помощи».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55