Мерседес как раз поила брата отваром из трав, которые дал ей костоправ дон Панчо.
– Ну, подруга, считай, что ты вытащила счастливый билет! – с порога закричала запыхавшаяся Хулиа. – Я нашла тебе работу!
Мерседес и Габриэль посмотрели на соседку в изумлении. Где Хулиа, которая и сама-то безработная, может найти работу для Мерседес? Хулиа села и стала рассказывать все по порядку.
– Есть один парень, у которого куча денег. И он готов озолотить вас, если вы выполните его просьбу. Нужно пойти в полицию и заявить, что Габриэля сбила машина. За это он вам даст кучу денег. Если захочешь, можешь вообще больше не работать, дорогая Мерседес! Только главное – нужно сказать, что это было не две недели назад, а в прошлую пятницу. На улице Оливар в одиннадцать часов вечера.
Мерседес слушала подругу с большим сомнением. Чем больше говорила Хулиа, тем меньше нравилась Мерседес эта затея. Сказать неправду в полиции. Но ведь обвинят другого человека, который ни в чем не виноват. Кроме того, полиция может выяснить, что это вранье, и что будет тогда?
– Не будь дурой! – убеждала Хулиа. – Это же большие деньги. Или ты хочешь, чтобы твой брат так вот и жил калекой? Между прочим, эти травки дона Панчо не слишком-то помогают. А эти люди – они ведь богаты. Никого не посадят в тюрьму, они заплатят залог, и все дела. А у вас будут деньги!
В отчаянии Мерседес перевела глаза на Габриэля. Парень лежал на своей кровати и молчал. Ему трудно было на что-то решиться. Конечно, ужасно остаться на всю жизнь калекой, но трудно и согласиться: он будет лечиться, а неповинный человек, оклеветанный ими, попадет в тюрьму. Мерседес прекрасно понимала чувства брата, она и сама думала так же, но оба знали, что сейчас им представился первый и последний шанс заработать деньги за лечение.
И вот через несколько часов Хулиа вместе с Мерседес подошли к двери меблированных комнат, где жил Макс. Хулиа постучала, и они с Мерседес вошли. Максимилиано с интересом рассмотрел пришедшую. Эта не обманет. У нее, очевидно, совершенно безвыходное положение. Им, пожалуй, можно доверять.
Мерседес рассказала Максу, как Габриэля две недели назад сбил грузовик и даже не остановился. А теперь бедный парень не может ходить.
– Я дам вам полмиллиона песо, – глухим голосом сказал Макс, с удовлетворением заметив, как засветилось лицо несчастной девушки. – Но предупреждаю, если проговоритесь, жить вам останется недолго и воспользоваться этими деньгами вы не сумеете.
Мерседес и Хулиа с готовностью закивали, обещая хранить все дело в строжайшей тайне, а Максимилиано внутренне посмеялся над ними. Какие полмиллиона! У него и близко не было таких денег. До чего же легковерны эти простушки. Будь на их месте он сам или тот же Луис Трехо, разве дело ограничилось бы голословными обещаниями!
После этого разговора Мерседес не шла домой, а летела как на крыльях. Полмиллиона песо! Ей никогда даже не снились такие деньги. Теперь они смогут уехать из этой лачуги и найти себе приличную квартиру, ей больше не придется работать в этих грязных притонах, и главное – Габриэль снова станет ходить. Брат встретил ее хмуро.
– Это какое-то очень грязное дело. Ты говоришь, он хочет просто доставить кому-то неприятность. Но неужели для этого нужно платить полмиллиона? Ты хотя бы знаешь, как зовут этого сеньора? – спросил он Мерседес.
– Роберто Агирре, – ответила девушка. – Только никому не говори.
Глава 27
Ракель задумчиво сидела в комнате Марты. Дон Даниэль тоже пришел навестить дочь, которой было запрещено выходить из комнаты. Ракель смотрела на сестру с изумлением. Вроде бы у них одни и те же родители, они выросли в одной и той же семье, в одном и том же доме. Но почему такие разные? Ракель никак не могла забыть, что в той аварии погиб человек. Но Марта уже, казалось, и не вспоминала о нем. С той минуты, когда стало ясно, что Антонио не будет заявлять на нее в полицию, Марта совершенно успокоилась. Теперь она была страшно недовольна, что ее держат в четырех стенах.
Дон Даниэль тоже вздыхал с облегчением, считая, что самое неприятное уже осталось позади. Он был рад, что Антонио оставил Марту в покое.
– Значит, он хороший человек, дочка, – заключил дон Даниэль.
– Нет, – горько ответила Ракель. – Если ты думаешь, что он сделал это ради нас, ты ошибаешься. Он так поступает, чтобы избежать скандала. Его интересует только он сам и доброе имя семьи, а на чувства других ему плевать, на людские беды и страхи. Ему важен только он – что о нем подумают и скажут.
Слезы наполнили красивые глаза девушки. Теперь Антонио уже казался ей человеком без сердца, не способным понять чужого страха и чужой слабости. И это сделали с ним деньги, постоянное чувство собственной защищенности. Он просто не в состоянии поставить себя на место бедняка, привыкшего бояться, не уверенного в завтрашнем дне. Вместо сострадания, вместо любви, он знает только одно – честь. Честь семьи Ломбардо. И во имя этой чести он принесет в жертву что угодно.
Ракель посмотрела на сестру, отца и увидела, что они не понимают ее. Она тяжело вздохнула и ушла к себе. Она не знала, что в гостиной в эту минуту сидит Маура. Она пришла, одетая и причесанная еще более тщательно, чем обычно. В желтом комбинезоне, с соблазнительно оголенным плечом, она сидела напротив Антонио и кокетливо болтала ни о чем Наученная горьким опытом, она избегала говорить о Ракель и ее семье, но считала, что нужно почаще попадаться Антонио на глаза. Теперь, когда Родриго нашел человека, который будет изображать Роберто Агирре, у Антонио наверняка начнется приступ ревности. Маура хорошо знала своего бывшего любовника. И поэтому попросила Родриго доставить ей удовольствие, сделав так, чтобы она стала свидетельницей звонка Агирре. Родриго понимающе улыбнулся и согласился.
Антонио снял трубку и услышал, что незнакомый голос просит Ракель. Он переключил звонок на комнату жены и, извинившись перед Маурой, поспешил наверх.
Маура с улыбкой смотрела как Антонио торопливо поднимался по лестнице. Она прекрасно знала, что сейчас Ракель звонит не кто иной, как сам Роберто Агирре. По тому, как взволновался Антонио, она поняла, что их с Родриго игра дает свои результаты.
…Ракель в недоумении вслушивалась в звуки совершенно незнакомого голоса. Этот человек сообщил ей, что приехал из Гвадалахары от кого-то, хорошо известного ей. Этот кто-то давно не получал от нее вестей… – Ракель совершенно ничего не понимала.
– Назначь ему встречу, – прошептал одними губами Антонио.
– Подождите, – сказала Ракель в трубку, прикрыла ее рукой и, подняв голову, посмотрела на Антонио: – Что?
– Зачем ты сказала «подождите»? Теперь он понял, что ты не одна, – раздраженно сказал Антонио.
Ракель бросила трубку на рычаг. Антонио в ярости смотрел на жену. Почему она это сделала? Сказав «подождите» она дала понять, что рядом с ней кто-то есть. Вдруг она сделала это нарочно, чтобы предупредить этого человека. Она говорит, что не знает его, но можно ли ей доверять?
– Это шутка или козни Макса, – сказала Ракель и добавила: – в любом случае я не собираюсь участвовать в этой идиотской игре.
«Шутка»! Антонио передернуло всего. Да знает ли она, что его люди обошли все гостиницы, все меблированные комнаты и нигде не зарегистрирован человек с таким именем. Ракель оживилась: Агирре не существует, он – выдумка. Нет, – у Антонио было доказательство его существования – Агирре разыскивает еще кто-то. Интересно то, что описание этого человека совпадает с описанием человека, выдававшего себя за Антонио Ломбарде в Гвадалахаре. Но это не Макс – гостиничный служащий не опознал его в саду. Кто же это? Антонио казалось, что если они разыщут Роберто Агирре, то многое прояснится. Поэтому он так рассердился, когда Ракель нарочно или случайно спугнула этого человека. В раздражении он решительно встал и вышел из комнаты. Ракель, как была в пеньюаре, бросилась за ним, но выйдя на лестницу, увидела, что внизу сидит Маура. С ней Ракель меньше всего хотелось сейчас встречаться, и она вернулась к себе.
Маура с удовлетворением наблюдала за выражением лица Антонио. Раздосадован, нервозен, может быть, только что вспылил? Чудесно, это то, что надо!
– Ты беспокоишься о Ракель? – притворно озабоченным голосом спросила Маура. – Она плохо себя чувствует?
– У нее, возможно, будет ребенок, – сухо ответил Антонио.
Это сообщение не могло особенно обрадовать Мауру, но тон, которым Антонио сообщил эту новость, ей, безусловно, понравился. В его голосе не было никакой радости. К тому же он не захотел поддержать разговор относительно имени будущего ребенка. Все это убедило Мауру, что у Антонио серьезные проблемы с женой. И, значит, не все потеряно. Маура прекрасно понимала, что гораздо быстрее вновь найдет путь к сердцу Антонио, если будет выказывать сочувствие Ракель. Томным голосом она заговорила:
– Дай Бог, чтобы все было правдой, и пусть родится мальчик. Чтобы ты мог гордиться им. Не обращай внимания на мелкие семейные неурядицы, и все наладится, вот увидишь. А если тебе понадобится совет по поводу женской психологии, – голос Мауры сделался медовым, – можешь обратиться ко мне. Ты же знаешь, что у нас, женщин, голова устроена немного не так, как у вас, мужчин.
И она добилась своего. Вновь она увидела в глазах Антонио нежность и интерес. А когда она поднялась чтобы уйти, он проводил ее – до самых ворот они шли полуобнявшись.
Не откладывая, Мерседес и Хулиа на следующий же день с утра пошли в полицию. У Мерседес дрожали руки, когда она подходила к стеклянному окошку, чтобы сделать заявление. Но ничего особенного не произошло – ее внимательно выслушали, составили протокол. Когда Мерседес подписывала листки, пальцы не слушались ее, они были холодными и негнущимися.
Взяв копию, она в сопровождении Хулии побежала на квартиру к сеньору, которого Мерседес знала под именем Роберто Агирре.
Макс взял копию и внимательно прочел ее. Все было сделано именно так, как требовалось. Теперь Марте не отвертеться, теперь он прижмет эту гордячку Ракель к ногтю. На лице Макса появилось некое подобие звериного оскала. Он поднял голову и с удивлением посмотрел на женщин: почему они еще здесь? Ах, деньги! Макс порылся в карманах и вытащил двести тысяч песо. Хватит с них за глаза и за уши.
– Остальное потом, – небрежно бросил он. – А насчет парня не беспокойтесь. Тот, кто его сбил, теперь оплатит лечение. Но еще раз предупреждаю, если начнете друг другу противоречить, окажетесь в тюрьме как мошенники.
Зажав в руках полученные деньги, Мерседес поспешила домой. Это было не так много, как она рассчитывала, но все-таки достаточно. Остальное сеньор обещал отдать позже. И главное – человек, который, якобы, сбил Габриэля, теперь заплатит за лечение. Так сказал сеньор Роберто Агирре. Только нужно, чтобы Габриэль наизусть выучил показания. Ведь скоро должны прийти из полиции.
Виктория совершенно потеряла покой. Она то переживала за Максимилиано и сердилась на Антонио за безжалостное отношение к сводному брату. А через минуту уже обвиняла во всем Макса. Она чувствовала, что запуталась и, поколебавшись, решила поговорить с Ракель. Ей нелегко было принять такое решение, ведь эта женщина, считала Виктория, причина всех их бед. Но сейчас Виктория хотела только одного: знать правду, – и она попросила Рамона пригласить Ракель к ней в комнату. Рамон встретил Ракель в коридоре и передал просьбу сеньоры. Ракель согласилась и через минуту робко вошла в светлую комнату Виктории. Она еще никогда не бывала здесь. Комната – отражение человека, который в ней живет, и комната Виктории не была исключением. Обставлена с большим вкусом – ее главными свойствами были простота и изящество – те же принципы, которым следовала Виктория и в одежде. Просторная кровать, овальное зеркало, кушетка и кресла красивой обивки, туалетный столик, заставленный флаконами духов и, разумеется, цветы. Не будет преувеличением сказать, что Рамон составлял букеты для Виктории с самым большим старанием и тщательностью.
Увидев Ракель, Виктория ласково улыбнулась. Что бы она не думала о человеке, она всегда считала необходимым быть с ним вежливой и любезной. Она поинтересовалась здоровьем девушки, а затем перешла к тому, что волновало ее.
– Ракель, – немного помолчав, сказала Виктория. – Я хочу, чтобы ты рассказала мне все, что произошло с того момента, когда ты познакомилась с моим сыном. – Увидев, что Ракель испугалась, она ласково взяла ее за руку. – Прошу тебя. Я хочу услышать все из твоих уст. Антонио мне рассказывал об этом, теперь расскажи ты.
– Но Макс ваш сын, – нерешительно прошептала Ракель. – И вы мне не поверите…
– Рассказывай, прошу тебя, – ответила Виктория. Она хотела знать правду и была готова услышать все.
Рассказ был долгим и нелегким, как для рассказчицы, так и для слушательницы. Несколько раз Ракель замолкала, стараясь подобрать подходящие слова, иногда просто замирала, не в силах продолжать, но Виктория упорно твердила, что хочет знать правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65