- Мишка воду баламутит! Все никак не успокоится, что я его бросила. Мишка со своим дружком Алехой подстерегли вчера Борьку у подъезда и отделали арматурой. Борька сегодня сбегал за своим брательником Генкой, и только что они дрались во дворе двое на двое. Алеха пырнул Генку ножом в живот. Ну не псих ли?
- Насмерть? - ужаснулась Катя.
- Не знаю. Только что увезли его на "скорой помощи". Весь двор в крови...
Из спальни вышла мама, покачала головой и вздохнула:
- Как же ты такое допустила?
- А что я могу сделать? - выкатила глазища Аленка. - Сама, что ли, под нож полезу?
- Тебе нужно было поговорить с Мишей по-хорошему. Сказать: "Ты уж извини, но сердце мое принадлежит другому".
Катя отмахнулась от матери, взяла подружку за руку и потащила в свою комнату.
Там Аленка отдышалась и сказала:
- Видеть не могу обоих.
- И Бориса?
- А его в первую очередь. Он, конечно, красавец мужчина, но такой зануда...
- Как же ты так? - укоризненно покачала головой Катя. - Он же пострадал за тебя.
- Во-первых, не он пострадал, а его брат, а во-вторых, нечего впутывать в свои дела посторонних. А в-третьих, я в нем очень разочаровалась.
- А есть такие, в которых ты еще не разочаровалась?
- Тсс! - поднесла ко рту палец Алена. Она с опаской посмотрела на дверь и прошептала: - Поклянись, что никому не скажешь!
- Чтоб я сдохла! - с готовностью прошептала Катя.
- Был у меня один мужчина. Когда он меня бросил, я чуть не повесилась.
- Это когда? - удивилась Катя.
- В пионерлагере. После седьмого класса.
- Так мы же с тобой вместе были, только ты в старшем отряде, а я в младшем.
- Были, да сплыли, - покачала головой Алена, и в глазах ее появились слезы.
- Да кто же он?
- Арсений Павлович. Военрук.
Брови Кати поползли вверх.
- Военрук? Да он взрослый. Ему тогда лет пятьдесят было. И у тебя с ним был роман?
- У меня с ним было все.
Катя с минуту смотрела на подругу, не в состоянии вымолвить слова. После чего сглотнула слюну и потянулась к семечкам. Алена проследила взглядом за ее рукой и вдруг воскликнула:
- Катька, а ведь ты совсем уже не заикаешься.
- Д-дура! З-зачем напомнила?
- Ой, прости, Катька! Совсем уже соображалка не работает. Слушай... Я что у тебя хочу спросить: а у тебя была когда-нибудь любовь, такая... чтоб до полного отрубона?
- До полного отрубона не было, - сокрушенно вздохнула Катя. - Но, думаю, могла быть...
- Расскажи! - обняла ее Аленка.
- Его звали Александром Федоровичем...
- Военный? - встрепенулась Аленка.
- Нет.
- Жаль, - вздохнула Аленка. - Ну, ничего. Рассказывай!
- А рассказывать нечего! - развела руками Катя. - Я отвергла его любовь, и он за это сделал меня заикой и позволил убить моего брата...
Глаза Алены сделались невероятных размеров.
- У тебя был брат? - прошептала она изумленно.
Катя выдержала паузу и вдруг звонко рассмеялась.
- Да разыграла я тебя, Ленка! Ляпнула, первое, что в голову пришло...
Но в ту же минуту в глазах у Кати потемнело, и она вдруг поняла, что пришло ей это в голову не просто так. Это всегда жило в ней, потому что у нее действительно был брат. И его действительно убили...
"Постой, Аленка! Это у меня сейчас пройдет!" - хотела воскликнуть Катя, но вслух получилось:
- По-по-лидор...
Что за чушь? Опять язык отказывается ей подчиняться. И кто просил Аленку говорить, что она перестала заикаться? "Постой, Аленка! Это у меня бывает..."
- По-по-лидор! - произнесла Катя, и лицо ее исказилось в мучительной гримасе.
- Что Полидор? - ответила Аленка почему-то грубым мужским басом.
- По-по-лидора з-завтра п-поразит к-копье Ахилла.
- Иди спать, Кассандра! - произнес кто-то из темноты голосом ее брата Гектора... В то же мгновение Аленка куда-то делась, как, впрочем, и теплая уютная комната с голубым торшером и кулечком семечек на столике. Перед ней возвышалась атлетическая фигура ее брата Гектора. Он держал в руке огромный золотой кубок с вином и задумчиво смотрел со стены на стан греков.
Кассандра достала из-под туники осколок горного хрусталя и протянула Гектору.
- П-посмотри сам.
- Ничего не вижу, - отмахнулся Гектор и приложился к кубку. - Иди спать, сестра. Уже поздно, - произнес он, напившись.
- Я в-вижу, к-как По-по-лидора п-поражает к-копье Ахилла, а т-ты бросаешься ему на п-помощь и с-сталкиваешься с Ахиллом!
- С Ахиллом? - усмехнулся Гектор, сверкнув в темноте глазами. - Я давно хотел с ним столкнуться, чтобы отправить его в царство Аида. Пора наконец показать этому зарвавшемуся ахейцу его истинное место в этом мире.
- Нет! - воскликнула Кассандра. - Д-держись с-сзади. Ахилл т-тебя убьет!
- Меня? - расхохотался Гектор. - До этого я разил его воинов. И перерублю его пополам, если он посмеет встать на моем пути. Он трижды нападал на меня и все три раза промахивался копьем, а затем трусливо бежал.
- Э-это Аполлон н-нагонял в-вокруг т-тебя м-мрак. Он ох-хранял тебя в бою. Н-но з-завтра б-богам строго наказано не вмешиваться в битву.
- И это прекрасно! - воскликнул Гектор. - Значит, они не будут помогать этим презренным ахейцам. Значит, завтра будет прекрасная возможность узнать, что стуят смертные без вмешательства богов. А сейчас иди спать, Кассандра! Я устал.
- Б-будь п-позади своих воинов, - сказала Кассандра и пошла прочь.
Когда она вернулась в храм Зевса и снова взглянула в осколок горного хрусталя, то вдруг увидела, что Ахилл тащит по земле привязанное к своей колеснице мертвое тело Гектора. Кассандра простерла руки и воскликнула:
- Есть справедливость в этом мире?!
В тот же миг в храм вошел Аполлон.
- Справедливость есть! - улыбнулся он. - Но у каждого своя. Есть высшая справедливость, но ее не уразуметь низшим.
- Спаси моего брата Гектора! - взмолилась Кассандра. - Отведи от него копье Ахилла, когда Гектор бросится на помощь Полидору.
Аполлон грустно улыбнулся.
- Ты же знаешь, что в завтрашнюю битву не вмешивается даже Зевс. Он и с нас взял слово не мешать естественному течению событий. Пойми, что свои судьбы вершат сами люди. Боги, вмешиваясь в естественную жизнь смертных, могут только оттянуть конец, но не изменить развязки. Даже если я отклоню завтра копье Ахилла в ту минуту, когда Гектор бросится на помощь своему брату, я не изменю его судьбы.
- Не меняй судьбы! Отклони только копье!
Аполлон сдержал слово. Кассандра видела со стены, как упал во время битвы Полидор и Гектор, выскочив откуда-то из задних рядов, бросился к умирающему брату. Видела она и то, как к Гектору рванулся Ахилл, размахивая своим длинным копьем. Гектор бросил в Ахилла копье, но промахнулся. Ахилл напал на Гектора, но все его удары Гектор ловко отбил своим коротким мечом. Тут подоспели троянцы и оттеснили Ахилла куда-то назад, но он прокричал что-то ее брату и тот потряс над головой мечом.
Кассандра закрыла глаза и мысленно поблагодарила Аполлона. Однако на сердце оставалась тяжесть. Битва подходила к концу. Устали и греки и троянцы. Греки стали отходить к своим кораблям, а троянцы отправляться за стены. "Боги могут только оттянуть конец, но не изменить развязки", почему-то пришло в голову Кассандре. И вдруг она увидела, что в опустевшем поле, недалеко от Скейских ворот, Гектор остался один. Он стоял, облокотившись на щит, и было нетрудно догадаться, что он ждал Ахилла. Ахилл вскоре появился, сверкая своими золотыми доспехами. И вдруг грозный, храбрый, всесильный Гектор бросился от него наутек. Сердце Кассандры замерло.
- Аполлон! - закричала она, воздев руки к небу. - Не дай убить моего брата!
"Сколько ни оттягивай конец, но чему быть, того не миновать", услышала она откуда-то изнутри и вдруг увидела, как Гектор, даже не развернувшись, метнул свое единственное копье в Ахилла. Ахилл ловко увернулся и поднял свое копье. Когда оно насквозь пронзило шею Гектора, Кассандра свалилась без чувств. "Почему я отвергла твою любовь, Аполлон?" было последней ее мыслью.
22
С утра в кабинете у Карасева нервно надрывался телефон. Следователь только что переступил порог и еще не успел снять плащ. Звонил начальник экспертной службы.
- Привет, старик! Пришел Уханов и учинил нам разнос по поводу того, что мы якобы долго копаемся с экспертизой. Где справедливость, Тарас? Заключение у нас давно готово. Ты просто сам не обращаешься.
- Ну давай, что там? - вздохнул Карасев.
- Сразу предупреждаю, что мы сделали все, что было в наших силах. Итак: на магните никаких отпечатков. Его очень тщательно обработали. Кровяные пятна на руках Берии, на носке ботинке и на полу - это все кровь Локридского, как мы и предполагали. Еще по пластилину могу с уверенностью сказать, что магнит налепили в день убийства. Но это сделал не Локридский. У него на пальцах - ни малейших следов пластилина. На дверной ручке, крючке и телефонной трубке отпечатки Михайловой. И это весьма странно.
- Почему странно? Чьи же еще отпечатки должны быть, как не ее! Она последняя бралась за ручку двери и за крючок.
- Странность в другом: на ручке и крючке отпечатки только ее, и больше никаких. Соображаешь? Убийца был очень скрупулезен. Перед уходом он стер пальчики не только с разводного ключа, но и с дверной ручки, и даже с крючка.
- А как он открыл дверь?
- Либо плечом, либо носком ботинка.
- А слабо найти на двери след носка ботинка?
- Если уборщица не протирала дверь, то найдем.
- Что ж, негусто, но спасибо и на этом, - со вздохом произнес следователь, затем, подумав, спросил: - Сколько пластилин держится на пальцах?
- Я думаю, дней семь. Даже после ванной можно найти под ногтями частички пластилина. Эта такая мерзость.
- Я понял! Вот что ты должен сделать. Я завтра вызову повесткой художника Сафронова. Ты должен состричь с него ногти и исследовать его пальцы на наличие пластилина.
- Как скажешь, - ответил Саша и повесил трубку.
Карасев плюхнулся в кресло и предался размышлениям. В принципе художник мог укокошить Локридского из мести. Десять лет таил в себе обиду, вынашивал план, обдумывал мелочи, и, наконец, подвернулся момент. Такое бывает. В истории криминалистики есть примеры, когда мстители вынашивали планы и по пятьдесят лет. Несмотря на то что художник довольно эмоционален, прибить сторожа он мог довольно хладнокровно. Пришел днем. Незаметно налепил магнит и ушел. Затем пришел вечером, постучался. Локридский открыл...
Нет. Не сходится. Локридский открыть не мог. Чтобы открыть, нужно снять объект с пульта. Ведь сторож не мог знать, что дверь разблокирована. Скорее всего, Сафронов пришел незадолго до закрытия музея, налепил магнит и спрятался. Только где? Кабинеты закрываются, помещения проверяются, закутки обходит директриса. Единственное место, где мог спрятаться Сафронов, - это в зале с восковыми фигурами. Либо за семьей Николая Второго, либо за креслом Елизаветы.
Карасев взволнованно поднялся со стула и принялся ходить по кабинету. В эту схему не вписывалась одна деталь: сторож был убит явно случайным орудием. Откуда художник знал, что в музей в этот день придут работники ЖЭУ и бросят свой инструмент в коридоре? Слесари, наконец, могли оставить его и в подвале. Они и хотели оставить инструмент в подвале, но не дала Зоя Павловна.
Карасев хмыкнул и снова повалился в кресло. Все это слишком сложно и надуманно. Уж очень изощренно, словно у Агаты Кристи. "Нет! Здесь что-то попроще", - щелкнул пальцами следователь и сморщил лоб.
И вдруг новая невероятная мысль осенила следователя. А что, если Зоя Павловна специально не позволила оставить инструмент в подвале, чтобы он, как говорят японцы, оказался в нужный час в нужном месте.
Так-так, забарабанил по столу Карасев. Почему не предположить, что Зоя Павловна - сообщница Сафронова? Конечно, это бред, но предположим. Ведь у убийцы в музее обязательно должен быть сообщник. Должен же кто-то снять с двери магнит и засунуть в карман Берии? Не сам же Берия сунул его себе в карман? Только откуда Зоя Павловна могла знать, что в этот день явятся сантехники продувать батареи?
Карасев поднял телефонную трубку и, набрав справочное, попросил дать четырнадцатое ЖЭУ. После чего позвонил дежурному эксплуатационного участка.
- Добрый день! Следователь по особо важным делам Тарас Карасев. Меня вот что интересует: продувка батарей в художественном музее - это у вас плановое мероприятие?
- Вообще-то плановое. Но не совсем. Мы планировали провести продувку в музее в конце октября, но директор музея настояла на том, чтобы мы это сделали именно на этой неделе.
- Директор или заместитель директора по хозяйственной части? - уточнил Карасев.
- Ну я не знаю, - хмыкнул в трубку дежурный. - Кажется, сама директриса звонила. Могу сказать только фамилию: Петрова, Алла Григорьевна...
- Спасибо! - Следователь положил трубку.
"Так-так, - снова забарабанил он пальцами. - Кажется, начинает вырисовываться цепочка".
Он снова позвонил эксперту Саше и сказал:
- Ты можешь как-нибудь деликатно посмотреть пальцы у директрисы музея?
- Могу! Только состричь ногти вряд ли удастся без скандала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25