Старички, застоявшиеся без дела, принялись с энтузиазмом метать золото в дыру на потолке, но, разумеется, ни разу не попали — из ума никто из них пока не выжил.
Смущенно улыбаясь, Бандар-Логи развели руками и выжидающе воззрились на Шакабаки.
Парень сдался. Через некоторое время им на головы рухнула объемистая корзина. К ее плетеной ручке была привязана лиана, другой конец которой гордящийся своей предусмотрительностью Шакабаки надежно закрепил на мраморном выступе беседки.
— Нагружайте побольше, не жалейте, — командовал парень, исходя слюной в предвкушении богатства.
Бандар-Логи не скупясь наполнили корзину.
— А теперь отойдите подальше и не мешайте, а то никакой воды не получите.
Зорко следя за тем, чтобы никто не приближался к корзине, парень начал мало-помалу вытягивать лиану вверх. Но вот блеск золота стал нестерпим, он буквально слепил Шакабаки, и парень утратил бдительность. Только это и было нужно оставшимся внизу пленникам. Трое омолодившихся Бандар-Логов подхватили своего худосочного сотоварища и прицельно метнули в сторону уплывающей корзины. Залихватски гикнув, тот ухватился за край, и Шакабаки, крепко сжимающий в руках лиану, нырнул вслед за потяжелевшей корзиной в колодец.
Лиана оказалась крепкой: ее конец так и остался привязанным к краю беседки. Бандар-Логи не мешкая выбрались наверх, захватив с собой сокровища — сколько смогли вынести. Кто-то пустил на тюки часть своей одежды, кто-то, напротив, увешался доспехами, оружием и драгоценными украшениями... Дядюшка кшатрия, не мудрствуя излишне, так и поволок свое добро в перевернутом слоновьем седле, будто в огромном сундуке без крышки. Содержимое корзины Шакабаки честно разделили на четверых. Дядюшка кшатрия настоял на том, чтобы прихватить также из его «домашних» запасов некоторое количество провизии в дорогу. Бесчувственного парня оставили лежать на земляном дне провала, неподалеку от коченеющих тел его бывших пленников.
Когда надсмотрщик пришел в себя, вокруг не было ни души. Осмотревшись, он заметил дорожку из золотых монет, ведущую к лазу в стене. Шакабаки перевернулся на живот. Встать отчего-то не получалось — он совсем не чувствовал собственных ног. Извиваясь как змея, он пополз по сверкающему следу, сгребая животом золотые монетки. Драгоценная кучка стремительно росла. Слуга принялся визгливо похрюкивать от восторга. Рука, на которую он опирался, неожиданно подломилась, и парень ткнулся лицом в ласковую золотую прохладу.
В подземелье воцарилась гулкая, звенящая тишина. Шакабаки стало жутко. Приподнявшись на локтях, он снова поспешил вперед, продвигая перед собой все растущую и растущую горку монет. Наконец он преодолел узкий лаз и оказался на пороге сокровищницы. Единственными свидетелями его триумфа стали три трупа, застывшие в нелепых позах посреди уже ненужного им богатства.
Приступ смеха скрутил Шакабаки. Он буквально задыхался, судорожно всхлипывая, чтобы снова закатиться в припадке гомерического хохота. Плечи его сотрясались, живот сводило судорогой, из покрасневших глаз текли слезы. Наконец он притих и окинул тела полным презрения взглядом:
— Глупые Бандар-Логи, разве можно умирать рядом с золотом? Нет, я не такой, я никогда не позволю себе умереть, бросив сокровища без присмотра! Я мудрый, как кобра, и вечный, как белые вершины гор, о которых рассказывал мне хозяин...
Неприятный холодок пробежал по телу Шакабаки. Хозяин! Он обязательно заявится сюда, чтобы отобрать найденные сокровища! Правда, Каа-ма сказала, что он погиб... Но кому как не Шакабаки лучше знать своего хозяина?
— Не отдам! — взвыл несчастный парень, неимоверными усилиями продвигая свое тело вперед. Руки по локоть утопали в золоте, позади глубокой бороздой оставался неровный след. — Я — Белая Кобра. Я буду охранять сокровища от своего хозяина. А если он все же сюда заявится... то я его укушу! — пришел в восторг от собственной находчивости Шакабаки и снова скорчился в приступе безумного смеха, катаясь по сверкающим драгоценностям, ковром устилающим пол сокровищницы. Хохот захлебнулся в хриплом стоне. Дрожа всем телом, Шакабаки отполз от острого, как спица, луча, пробивающегося с высоты.
— А сейчас мне нужно немного отдохнуть. Завтра будет трудный день: я должен пересчитать все золотые монетки, все дивные камешки...
Продолжая что-то бессвязно бормотать, Шакабаки свернулся клубочком на куче браслетов. Вскоре на него снизошла сонная неподвижность. Во сне он блаженно улыбался и был абсолютно счастлив.
Четверо Бандар-Логов пробирались сквозь джунгли, волоча добытые сокровища. Предвкушение триумфального возвращения домой придавало им силы. Вот только старичку, не успевшему искупаться в Варином котле, идти было все тяжелее и тяжелее. Он без конца спотыкался, падал и, наконец, совсем отстал.
— Так не годится, — произнес Бахадур-старший, останавливаясь. — Мы не должны бросать его в одиночестве.
— Я схожу посмотрю, в чем дело, — поспешно вызвался Муджа — достойный представитель торгового сословия. Всю дорогу он подсчитывал, сколько сможет выручить за княжеские сокровища, и втайне сокрушался, что содержимое корзины Шакабаки пришлось делить на четверых.
Пробираясь обратно по своим следам, Муджа издали увидел старичка — тот сидел, привалившись к толстому стволу, и прижимал руку к груди. Глаза его закатились, по морщинистому лицу струился пот. Затаившись в высокой траве, торговец прислушался — за ним никто не шел. Рядом со старичком лежала его доля сокровищ. «Бедняга так мучается, а золото такое тяжелое... Надо бы помочь старикашке!» — проникновенно подумал Муджа.
Снимая по дороге рубаху, он пошел в сторону дерева, под которым сидел старичок. Услышав шаги, тот приоткрыл глаза и успел заметить, как торговец подносит что-то к его лицу. Шершавое полотно накрепко зажало рот, дышать становилось все труднее и труднее, разноцветные круги заполнили пространство. Дернувшись пару раз, старик затих, и Муджа отнял рубаху от его головы.
— Ну вот, больше тебе не придется тащить это тяжелое золото, — удовлетворенно констатировал торговец. Взвалив ношу старика себе на плечи, он пошел прочь.
— Наш бедный друг покинул нас, — сообщил Муджа своим спутникам.
— О, это ужасно! Может, нам стоит отнести его тело родственникам?
— Хорошая идея, — согласился торговец. — Думаю, вы вдвоем понесете тело, а сокровища я, так и быть, дотащу сам.
Поцокав сочувственно языками, Бандар-Логи решили не тревожить понапрасну прах погибшего товарища и двинулись дальше.
— А не тяжело ли тебе, Муджа, нести два мешка? — поинтересовался дядюшка кшатрия. — Думаю, оставшиеся без хозяина сокровища следует разделить между всеми нами. Это будет справедливо.
— Нет-нет, спасибо за заботу, — живо откликнулся торговец. — Мне не тяжело, ведь я самый молодой из вас. А сокровища можно будет разделить потом, когда мы доберемся до города.
Возле крошечного ручья, весело скачущего по круглым камням, путники решили устроить привал. Муджа вызвался сварить рис, а Бахадур-старший и дядюшка кшатрия решили побродить по окрестностям — поискать пряные травки или корешки. Когда бывшие соседи вернулись к ручью, возле костра, на разлапистых листах монстеры, аппетитно дымились их порции. Муджа полоскал в ручье глиняную плошку, вместе с рисом предусмотрительно позаимствованную у Шакабаки.
— Угощайтесь, друзья! — приветливо произнес торговец. — Кушайте, пока не остыло. Уж извините, что я вас не дождался — такая вкуснота...
Бахадур-старший склонился над рисом, но уловил смутно знакомый запах и стал подозрительно принюхиваться. Дядюшка кшатрия долго не раздумывал: покрякивая от удовольствия, он приступил к дегустации. Вдруг лист монстеры выпал из его рук и рис шлепнулся на землю неопрятной лепешкой. Дядюшка кшатрия побледнел и схватился за горло.
— Этот торгаш вздумал нас отравить! — завопил Бахадур-старший. — Я понял: рис пропитан соком «змеиной ягоды», самого ядовитого растения в...
Бахадуру не удалось закончить свой ботанический доклад, поскольку в этот момент Муджа обрушил на его голову тяжелую глиняную посудину, только что омытую в ручье. Несмотря на ощутимое действие яда, отставной кшатрий среагировал моментально: он схватил тяжелый посох, с которым не расставался всю дорогу, и метнул его в торговца, словно копье. Посох пробил шею Муджи насквозь и пригвоздил его тело к земле. Вложив в бросок последние силы, кшатрий пошатнулся и рухнул на землю.
Отец Бахадура застонал и с трудом приоткрыл глаза. Поверженный торговец уже не шевелился, однако кшатрий был еще жив. Сок «змеиной ягоды» неотвратимо распространялся по его телу. Жгучая боль заставляла отважного вояку стонать.
— Эй, сосед, не умирай! — заторопился отец Бахадура. Он попробовал подняться на ноги, но голова слишком сильно кружилась. Став на колени, Бахадур-старший потащил тяжелое тело кшатрия к ручью. Из рассеченной ударом торговца головы сочилась кровь, капая на траву, на руки, на хрипящего соседа...
— Ты только держись, — шептал Бахадур, не обращая внимания на расплывающиеся алые пятна.
Ручей был холодным и прозрачным. Сосед опустил лицо отравленного кшатрия в воду и велел:
— Пей!
Пересиливая боль в желудке, бывший воин начал глотать живительную воду.
— Ну-ка, посмотри на меня, — неожиданно тронул его Бахадур. — А теперь крикни изо всех сил: «Гад!».
Кшатрий устало закатил глаза и начал заваливаться на бок.
— Вот тебе, вот тебе! — заорал Бахадур, отвешивая ему смачные оплеухи. Глаза бывшего воина сверкнули гневом:
— Гад! — выдавил он скорее не крик, а стон. Этого оказалось достаточно: Бахадур-старший проворно сунул ему два пальца в рот. Кшатрий жалобно булькнул, исторгая содержимое своего желудка на бережок.
— А теперь пей еще, — устало велел Бахадур, тоже свешиваясь в ручей. Ему было совсем худо: голова кружилась, мир вокруг приплясывал, будто перебрал мадхи в гостях у рупаджив, и казалось, что быстрый ручеек сейчас унесет с собой жалкие остатки еще теплящегося сознания.
Все же он заставил себя проконтролировать действия кшатрия, который честно присосался к ручью в ожидании продолжения экзекуции. После того, как Бахадур еще пару раз помог ему прочистить желудок, отставной воин смог принять вертикальное положение и немного отдышаться.
— Кажется, ты спас мне жизнь, — пробормотал он, смущенно глядя на бывшего соседа.
— Пустяки. Ты пей, пей... — слабо взмахнул рукой тот — и все-таки провалился в небытие. Кшатрий некоторое время тупо смотрел на неподвижное тело. Постепенно до его сознания стало доходить, что из рассеченной головы Бахадура сочится кровь, а лицо его вот-вот захлестнет вода.
— Э, приятель, да ты же утонешь в этой хилой струйке! — всполошился отравленный и, пересиливая приступы режущей боли, потащил своего спасителя подальше от воды.
Когда нависшая над Бахадуром угроза захлебнуться в журчащем ручейке миновала, кшатрий разорвал свою одежду и наложил на голову бывшего соседа тугую повязку. Получилось не слишком аккуратно — руки дрожали, а лоб от каждого движения покрывался холодной испариной. Однако повязка сделала свое дело: кровь перестала капать на землю, унося из неподвижного тела остатки жизни. Исполнив долг помощи ближнему, обессиленный кшатрий повалился на траву рядом с Бахадуром. Так они и лежали, пока солнце, краснея от собственного любопытства, не начало снижаться, чтобы лучше рассмотреть происходящее на земле.
Бахадур приоткрыл глаза и слабо улыбнулся соседу:
— Быстро отдаешь долги. Уважаю.
— Приятно слышать от тебя подобное признание.
Бахадур смутился:
— Знаешь, ты прости, что я научил попугая тому глупому стишку...
— Забудем старые обиды, сосед. Ты не дал моей смерти прийти раньше времени, да и я спугнул твою, так что мы теперь квиты. Скоро начнет темнеть, нам нужно спешить. Ты можешь идти?
Громоздкое слоновье седло с сокровищами кшатрия и двойную ношу торговца Муджи друзья решили спрятать под корнями дерева, обозначив место большим камнем. С собой они взяли лишь компактно увязанные тюки Бахадура, поделив их по-братски. Поддерживая друг друга, они побрели через джунгли. Вскоре еще часть сокровищ нашла приют под камнем. Рана Бахадура-старшего начала воспаляться, а дядюшка кшатрия слабел все больше, из последних сил волоча на себе бредящего соседа.
Последние тюки закапывать не стали, просто закидали ветками.
А до города было еще идти и идти...
ГЛАВА 17
— Жди. Гуру где-то рядом, — произнес тощий индус, указывая Птенчикову на коврик из сухого тростника, лежащий на самом солнцепеке. Иван поблагодарил своего провожатого, который тут же исчез, будто растворился в жарком полуденном мареве.
Да, нелегок путь в Шамбалу. Ни тебе дорожных указателей, ни постов ГИБДД на перекрестках. Самое обидное, что место это всем в округе известно, а как туда добраться, никто толком сказать не может.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38