— Переживаешь, что тебя не позвали прокатиться в этом пыльном катафалке? — обратил он, наконец, внимание на хмурый вид невесты.
— Вот еще! — фыркнула Варвара. — Жалею, что туда не запихнули тебя. Возможно, находясь рядом с «источником мудрости», ты бы тоже сумел немного повысить умственный коэффициент, чтобы поразмыслить о собственном поведении.
— Да ладно тебе ворчать, — отмахнулся Егор. — Я просто вошел в роль.
— Тоже мне — Радж Капур! Смотри, если и дальше так пойдет, придется все-таки макнуть тебя пару раз в котел с кипяточком. В воспитательных целях.
ГЛАВА 8
— Кажется, у меня уже обгорел нос. Почему мы не приехали сюда зимой? — стонала Варя, из последних сил пытаясь не отстать от носильщиков, бодро волокущих тяжеленный паланкин.
— Потому что лето — самое благоприятное время года в здешних краях, — наставительно пропыхтел Егор. — Зимой здесь без конца льют дожди, а весной и осенью случаются эпидемии сезонной лихорадки, уносящие тысячи жизней. Так что — терпи.
Наконец процессия остановилась у высокого глинобитного забора, деревянные створки ворот распахнулись, и друзья словно оказались в другом измерении. Просторный дом, увенчанный прочной соломенной крышей, казалось, плыл на зеленых волнах. Буйные заросли танжера, бамбука и живая изгородь из мясистых кустов алоэ не позволяли удушливой жаре пробраться в это райское местечко. 'Веселое журчание изящно оформленного ручейка, оживляющего дворик, соперничало со звонким щебетом птиц, сидящих в золоченых клетках. Под манговым деревом пряталась симпатичная резная карусель.
Гвидонов оглядел все это великолепие и восхищенно присвистнул:
— Здорово! Прямо индийский Диснейленд.
Птенчиков, с облегчением покинув тряский паланкин, дал себе зарок впредь не важничать и ходить пешком, а Варвара, забыв об обгоревшем носе, принялась носиться по саду, исследуя местную флору и фауну. Обнаружив, что в саду есть еще и качели она простодушно поинтересовалась:
— Скажите, уважаемый сахиб, сколько у вас детей?
— Боги пока не одарили меня детьми. Впрочем, они и женой меня пока не одарили, — опечалился Бахадур.
— О, как это трогательно: заранее построить качели для еще не рожденных детей! — восхитилась Варвара.
— Это не для детей, — смутился хозяин. — Это для меня. Согласно новым веяниям моды их должен иметь в саду каждый уважающий себя горожанин, а также птиц в клетках, беседку для созерцания...
— А где, согласно веяниям моды, уважающий себя горожанин должен принимать пищу? — вежливо поинтересовался Егор.
— О, нет прощения хозяину, забывшему о гостеприимстве, — запричитал Бахадур. — Моя бедная мать не выдержала бы такого позора. Мой бедный отец...
— Пожалуйста, оставь своих родственников в покое и не заставляй мудрейшего из мудрых тратить драгоценную энергию на борьбу с желудочными коликами! Веди нас скорее за стол и поведай, наконец, историю своих взаимоотношений с павлином, кшатрием и прочими обитателями здешних мест.
— Скажи мне, что ты ешь, — и я скажу, кто ты, — изрек Птенчиков, сурово глядя на Бахадура.
Тот закатил глаза в очередном приступе умиления и поспешил пригласить друзей в дом.
Пока слуги, не отличающиеся особой расторопностью, накрывали на стол, Егор с Птенчиковым отправились на экскурсию по жилищу своего нового знакомого. Варвару лишили этого удовольствия, отослав в соответствии с местным обычаем на женскую половину, которую занимали многочисленные родственницы Бахадура.
Дом был большой, и в нем имелись помещения весьма неожиданного назначения. Одна из угловых комнат, к примеру, была сплошь заставлена клетками с перепелами, куропатками, попугаями и скворцами.
— Согласно новой моде после завтрака я должен учить птиц говорить, — не без гордости объяснил Бахадур.
— Ну и как успехи? — поинтересовался Егор.
— У меня впереди вся жизнь, — блеснул оптимизмом хозяин.
Другое помещение было завалено различными инструментами для резьбы по дереву, прядения и еще Шива знает чем. Но больше всего впечатлила друзей огромная комната, занимающая большую часть мужской половины и являющаяся, судя по обстановке, спальней. Монументальное ложе, покрытое мягкой белой тканью, было усыпано гирляндами и букетами цветов, у изголовья и в ногах возвышались две горы подушек, с потолка свешивался полог. На изящной тумбочке громоздились баночки с примочками для глаз, какие-то душистые Притирания, плошки с разноцветным воском и прочая дребедень. Судя по тому, что хозяин был не женат, все эти сокровища принадлежали самому Бахадуру. Угол напротив входа украшали игрушечная тележка, доска для игры в кости и плевательница.
Гости без устали восхищались и цокали языками однако запасы вежливости были уже на исходе, а на обед не было и намека.
— Что-то наш друг не торопится припасть к источнику вашей мудрости, чтобы решить проблему со своим павлинообразным отцом, — прошептал Егор, угрюмо следуя за Птенчиковым.
— Ты же сам говорил, Восток — дело тонкое, без церемоний никуда, — тихо ответил тот.
Но когда хозяин снял с крючка изготовленную из слоновьего зуба лютню, собираясь развлечь гостей пением, даже демонстрировавший феноменальное терпение Птенчиков не выдержал.
— Соловья баснями не кормят, — заявил он убежденно, схватил с тумбочки кусок бетеля, предназначенного для освежения дыхания, и принялся его меланхолично пережевывать.
— О, мои гости проголодались, — проявил-таки чудеса догадливости хозяин и распахнул дверь, ведущую в столовую. — Прошу угоститься, чем Кришна послал.
Отведав риса с тушеными побегами бамбука и закусив маринованными початками кукурузы, мужчины переместились в беседку, где их поджидало блюдо со спелыми плодами манго, плошка с сухофруктами и кувшин с мадхой — крепким кисловато-горьким напитком, настоянным на коре и листьях диких деревьев. Пора было переходить к делу.
— Дозволено ли мне будет напрячь слух моих гостей, — почтительно начал Бахадур, — изложением сути...
Но Егор не дал ему договорить, опасаясь, что изложение формы вопроса слишком затянется и до сути дело так и не дойдет.
— Дозволено, дозволено. Напрягай, пока мы не скончались от любопытства.
— Все дело в том, что еще при жизни мой отец поссорился с уважаемым кшатрием...
— Так, значит, твой отец умер? — сочувственно уточнил Гвидонов.
— Нет-нет, что вы! — испуганно замахал руками хозяин. — Хвала богам, мой отец жив. Я имел в виду, что конфликт у них произошел еще при прошлой жизни.
— А, понятно, — глубокомысленно покивал Егор и переглянулся с Птенчиковым, выражение лица которого ясно свидетельствовало о том, что ему совершенно ничего не понятно.
— Если вы устремите свой взор на ту часть забора, которая обращена к востоку, — меж тем продолжал Бахадур, — то увидите, что она намного выше всего остального ограждения. Именно за этой, высокой частью и находится дом уважаемого кшатрия, который распорядился надстроить забор после одного случая. Еще до реинкарнации мой отец слыл известным шутником. И вот в один недобрый час пришла в его голову мысль подшутить над соседом. Как вы заметили, в садах наших согласно новым веяниям стоят в изобилии клетки с благородными Птицами, и мой отец вздумал обучить соседского попугая стишку. К счастью, все стихотворение птица освоить не смогла, но уже после трех дней занятий при каждом появлении хозяина она начинала орать дурным голосом: «Кшатрий дурак! Кшатрий Дурак!» Соседу шутка не понравилась, он чуть не свернул попугаю шею, а на отца подал в суд. Тогда нам удалось откупиться двумя козами, рулоном дорогого шелка и вызовом лекаря для пережившего нервный шок попугая, а кшатрий надстроил забор, демонстрируя полное нежелание общаться впредь. И вот теперь случилось непоправимое. — Бахадур горестно сморкнулся, а Птенчиков с Егором затаили дыхание и подались вперед. — Мой отец клюнул кшатрия прямо в его почтенную задницу!
Гости дружно выдохнули.
— Мадха кончилась, — как бы невзначай заметил Егор. Хозяин сделал знак слугам, и те поспешили исправить упущение, заодно пополнив запас лакричных палочек.
— Как опытные путешественники, мы уважаем право народов на самоопределение, но позволь все же уточнить, отчего ты постоянно называешь того павлина своим отцом? — с изящной цветистостью поинтересовался светоч мудрости.
— А как же мне его называть? — изумился Бахадур. — Реинкарнация произошла в соответствии с волей моего благословенного батюшки, пока тот был еще жив, и свершилась практически на наших глазах. Отец, знаете ли, очень боялся после смерти перевоплотиться в какое-нибудь непотребство. А так как последнее время болезни без устали терзали его организм, он решил воспользоваться чудесной возможностью, даруемой нам в храме Каа-мы, и заранее позаботиться о собственном счастье в следующей жизни.
— В храме Каа-мы! — торжествующе воскликнул Егор и лихо надкусил лакричную палочку.
— Говоришь, реинкарнировался прямо на твоих глазах и превратился в павлина? — задумчиво прогнул Птенчиков.
— Ну, почти так, — смутился хозяин. — Когда настал оговоренный заранее день реинкарнации, отец простился с близкими и жрецы увели его в храм, а через несколько часов, после совершения сложного обряда, оттуда вышел павлин. Без сомнения, это был мой отец, я его сразу узнал. — Голос Бахадура задрожал, глаза увлажнились, и он принялся жалобно подвывать, хлюпая носом и раскачиваясь из стороны в сторону.
— Ну-ну, — попытался успокоить его Егор. — Не стоит так расстраиваться, ведь твой отец жив, и ты можешь в любой момент навестить его, пообщаться, угостить зерном, наконец.
— Вот в этом-то и проблема, — ревел белугой любящий сын. — Он теперь павлин, ему все равно, он может потешаться над кшатрием сколько угодно, а платить-то придется мне!
— Да, горе твое велико, — сочувственно хмыкнул Гвидонов и принялся задумчиво пересыпать из ладони в ладонь горстку сухофруктов.
Было очевидно, что пока проблема с задницей кшатрия не решится, никаких дополнительных сведений получить от Бахадура не удастся. Обильные возлияния мадхи оказывали весьма плодотворное влияние на установление дружеских контактов, однако мыслительный процесс не активизировали. — Егор мучительно морщил лоб, силясь придумать что-нибудь стоящее, но, увы... Оставалась последняя надежда на мудрость учителя, который в отличие от Гвидонова не пренебрег алкогольным нейтрализатором. Егор медленно встал и, держась за скамью, обратился к Птенчикову:
— О избранник богов, благословенный на всем пути из России через Тибет в Китай за... — Он запнулся, вспоминая, за чем же именно Птенчиков собирался повести их с Варей в такую даль. — Ну неважно. Думаю, пришло время помочь нашему другу. Скажи свое веское слово.
Птенчиков, не ожидавший столь резкого поворота беседы, слегка растерялся. Нахмурив брови, он вперил суровый взгляд в индуса. Тот, чувствуя важность момента, тоже вскочил, и теперь они с Егором покачивались в унисон, как бамбук на ветру. Глядя на это безобразие, сосредоточиться было невозможно. Пришлось прикрыть глаза.
Учитель лихорадочно перебирал в уме афоризмы и пословицы, хоть как-то подходящие к случаю. Мудрость веков оказалась бессильна пред лицом этакого религиозного сюрреализма. Иван уже собирался состряпать что-то авторское вроде: «Не клюй в колодец...», когда на него снизошло озарение. Чеканя каждое слово, он произнес:
— Сыновья за грехи отцов не в ответе.
— Гениально, — простонал Егор, а индус повалился на колени и стал хватать Ивана за руки, норовя их облобызать.
— Это уже лишнее, — смутился светоч мысли и спрятал руки за спину. Бахадур, не вставая с колен, удивленно поинтересовался:
Как же мне тогда тебя благодарить? — считая, видимо, лобзание верхних конечностей лучшей и единственно возможной благодарностью.
— Ну, первым делом поднимись с колен.
Бахадур послушно встал и замер в тревожном ожидании.
— А теперь расскажи-ка нам, кто помог твоему отцу реинкарнироваться в павлина и что это за «новые веяния», о которых ты без конца толкуешь.
— Если я правильно понял, платой за возможность прикоснуться к высшей мудрости будет лишь мой рассказ?
— Совершенно верно. Мудрость, знаешь ли, возрастает от осмысления всяческих занятных историй.
— И мне не придется вам платить? — все еще не мог поверить своему счастью индус.
— Если ты начнешь прямо сейчас, то не придется, — проявил нетерпение Егор. — Хотя... — Он смущенно замолчал и, стараясь не встречаться взглядом с Птенчиковым, добавил: — Может быть, еще немного мадхи?
— О это сколько угодно, — обрадовался хозяин и подозвал слугу.
Желая урезонить разошедшегося ученика, Птенчиков сурово возвысил голос:
— Кто не курит и не пьет, тот... — Он осекся на полуслове, сообразив, что на «мудрую» эта мысль вряд ли тянет.
— Так вот, — поспешил начать хозяин, пока гости не вздумали изменить форму оплаты, — прижизненная реинкарнация стала возможна с появлением в нашем храме новой богини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38