Твоя кожа, например, потянет килограмма на два – уж больно ты тощ, но поскольку она у тебя стала теперь такого редкого изумрудного оттенка, то продать ее можно будет за хорошие деньги. Если точно раскроить, то хватит на небольшую банкетку. Потом, у тебя есть печень. Даже если отрезать от нее девяносто процентов, она все равно будет расти и расти – то есть, каждый раз можно отрезать еще и жарить – со сметаной, с луком, с карри – м-м-м... – очень удобно, когда дома... Потом, что в тебе есть еще интересного?.. А, кишки. Восемь метров. Зато кровеносных сосудов, если их все вытянуть, наберется около тридцати шести тысяч километров. И если их связать, то их можно обмотать вокруг нашего мира два раза. И можно устроить так, что ты за всем этим будешь наблюдать. А сколько в твоем теле жидкости!.. Одного желудочного сока можно за день нацедить до полутора литров. За всю жизнь можно заполнить семьдесят ванн!..
– Кажется, он лишился чувств, – остановил разошедшегося брата Гагат.
– Как, уже?.. – обиженно покосился тот. – А я ведь даже не дошел до самого занимательного!.. Ну, да ладно. Сейчас приведем его в себя, и, может, придется продолжить.
Иудав достал из своего мешка крошечный зеленый пузырек, вытянул пробку и поднес к носу Огранщика.
Тот, вдохнув несколько раз, судорожно дернул головой, всхлипнул, ахнул и открыл глаза.
– ...Я говорю, за всю жизнь можно заполнить семьдесят ванн среднего размера... – радостно вступил Иудав, но продолжить ему снова не дали.
– Что это у тебя? – с подозрением покосился на пузырек Гагат.
– Это – нашатырь. Купил перед отъездом у слепого Саляма.
– От этого глохнут, слепнут или сходят с ума?
– Нет. Просто приходят в себя.
– Что за ерунда? – сердито фыркнул старший брат. – А что – простого поджигания пяток уже недостаточно?
– Я тебе потом всё объясню, – шикнул на него младший и продолжил:
– Ну, да опустим детали. Наверное, тебе также будет интересно узнать, что точность этого гадания достигает ста процентов. Мы много раз имели возможность убедиться в этом на опыте других. Сначала мы обычно узнаем имя того человека, которого мы ищем. Этап этот хоть и длительный, потому, что все нужно делать не торопясь и очень тщательно, но зато один из самых увлекательных. Подготовив весь необходимый инструмент – всего наименований двадцать-двадцать пять, не больше, не буду утруждать тебя подробным перечислением всех этих игл, крючков, крюков, ножей, зажимов, щипцов больших и малых – для каждого органа – свои, фитилей и тому подобного – можно приступать к делу. Чтобы извлечь селезенку у гадального материала, и при этом зафиксировать, в каком положении она находилась на момент обнаружения, приходится медленно и осторожно разрезать и раздвинуть...
– Стой! – шепнул Гагат. – По-моему, он снова распрощался со своим сознанием. Слабонервный материал попался какой-то... Ну, что ты стоишь? Приводи его в себя!
– Как?
– Попробуй снова... этой... вашей... тырью...
– Чем?!.. А-а!.. Один момент!..
– Значит... это такое... точное... гадание?.. – прохрипел Виктор, едва очнувшись, и будучи, видимо, не в силах выслушивать краткий курс юного колдуна далее. Гагат с академическим интересом отметил, что кожа его теперь приобрела интересный оттенок бирюзового, ранее на человеческих существах никем не наблюдавшийся, и это могло бы принести им на черном рынке лишние пять-семь динаров.
– Абсолютно, – с гордостью подтвердил Иудав.
– И вы... все узнаете... если даже я... ничего не скажу?..
– Абсолютно.
– И нет... возможности... помешать... моим внутренностям... это сделать?..
– Абсолютно.
– Ну, тогда... если все равно... не скрыть... – и в голосе у него прозвучал незаданный вопрос.
Оба брата в унисон покачали головами.
– Я скажу... Но после этого... вы меня... не убьете?..
Братья переглянулись.
– Может быть, – ответил Гагат.
Он имел в виду "Может быть, не сразу".
Огранщик понял это по его глазам.
Ни одно живое существо с такими глазами сразу не убивает.
Он отвернулся и уткнулся лбом в стену.
Виктору не хотелось умирать. Особенно теперь, когда цель их путешествия была так близка (если верить старику Шараду). Еще какие-то несколько дней – и его народ будет хоть насильно, хоть под угрозой смерти, но освобожден, извлечен на поверхность земли и получит в дар для начала новой счастливой жизни целый огромный новенький город – "муха не сидела", как выразился бы Сергий Путешественник в свойственной ему цветистой манере – и караван, груженый темными очками в придачу.
Но еще меньше ему хотелось предавать Путешественника на растерзание этим сумасшедшим убийцам. Подумать только – он считал Благодетелей жестокими!.. Вот уж, действительно: век живи – век учись.
Дураком помрешь...
Но что ему оставалось делать?!..
Ведь иначе эти с ним сотворят такое, что Благодетелям бы и в голову не пришло, и что, наверное, только кошмарам снится в кошмарах!..
Что же делать?..
Что делать...
А, может, они меня просто пытаются запугать?.. Люди не могут делать такого с другими людьми!..
Или могут?
Но их гадание... Они всё равно всё узнают...
Сергий обречен.
Из-за меня.
И я никак не могу ему помочь. Он даже не успеет понять, что с ним случится!..
Если они нападут внезапно.
А если нет?.. Если они будут осторожны?
А почему они должны быть осторожны?
Если они будут напуганы.
На прощание я им докажу, что в эту игру могут играть и трое.
А там, глядишь, или они себя чем-нибудь выдадут, или он успеет убежать...
А я...
Всё равно я должен был умереть еще там, в водопаде.
– Я... все скажу... если так... – набравшись решимости, Виктор повернулся в сторону колдунов. – Этот кувшин... который вы ищете... он у моего спутника... могучего мага из... из... из-за границы....
– У старика?
– Н-н... Да. Он старик, конечно, но выглядит как юноша. Ему уже ст... дв... три... четыреста лет... Он вообще может выглядеть так, как хочет!.. Если захочет, он может превращаться в любое животное, насекомое или птицу и... и... и принимать облик любого человека!.. Да-да, все время – только так! Только этим и занимается!.. Бац! – и он похож на меня как брат-близнец!.. Бац! – и на еще кого-нибудь!.. Вот... А еще он может... может... заставить вещи летать!.. Да!.. Только рукой махнет – и – р-раз – и кувшин полетел!.. Р-раз – и сам воду в чашку наливает!.. Раз плюнуть!.. Да он и сам может летать!.. Да. Очень легко даже!.. Вот так вот – как мне пойти пешком, так ему – взять и полететь!.. Р-раз – и все!.. И улетел!.. А потом – р-раз! – и прилетел! А одного его слова слушаются и верблюды, и ящерицы, и собаки!.. А его взгляда не выдерживают даже змеи!.. Он как посмотрит на змею – а она р-раз! – и в обморок!.. А он их потом ест. Живыми. С хвоста. И нахваливает. А еще – когда захочет, он может читать мысли вслух на расстоянии у любого человека, или внушать кому угодно что угодно!.. Посмотрит в глаза – и ка-а-к внушит!.. Ка-а-к внушит!.. У него глаза – как два буравчика! Насквозь тебя видят!.. Вот, например, однажды одному торговцу, который подсунул ему свиную колбасу, он посмотрел в глаза две секунды и внушил, что он – птица, и у того сразу же выросли перья на руках, и он взлетел на крышу своей лавки и...
Виктора, не страдавшего никогда в своей жизни красноречием, понесло.
Как неуклюжий серфер, который первый раз в жизни поймал волну и теперь, одурев от счастья и ужаса, несется над пальмами и гостиницами, потому что это волна оказалась цунами, так и он, начав сочинять всемогущему магу Сергию что-нибудь такое этакое для иллюстрации его всемогучести, теперь понял, что не может остановиться, и что под застывшими взглядами гадкой парочки несет такое... такое... ЭТАКОЕ...
– Врет, – хищно оскалившись, не выдержал первым тот, который помладше, после очередного пассажа о сверхъестественных свойствах каждой волосинки из головы великого иностранного волшебника.
Но в голосе его, где-то далеко-далеко, глубоко-глубоко прозвучала тоненькая крохотная нотка испуга, и у Виктора от непрошенной надежды замерло сердце и пропал голос.
– А если нет? Нет шипения без змеи! – встревожено заметил старший.
– Да нет... Врет... наверное...
– А если нет!
– Тогда надо осторожно... Чтобы этот Путешественник раньше времени чего не заподозрил... Если он хоть в десятую часть такой сильный колдун, как расписывает это ничтожество, просто украсть кувшин недостаточно...
– Я уже об этом думал. Двухходовка Садреддина.
– Что?..
– Двухходовка Садреддина. Второй класс. Третья четверть.
– А-а-а-а!..
– Ага.
– Но он не станет с нами ничего пить.
– С нами – нет. С ним – да, – и Гагат кивнул на замершего в своем грязном углу Огранщика.
– Ты думаешь, он будет нам помогать? – туповато уставился Иудав на их пленника.
– Конечно нет!.. Он нам вообще не будет нужен!.. Лично...
– Ты предлагаешь...
– Да. Мы же можем это делать. "Мираж Марраша". Каждый может сделать это!
– Но он дольше нескольких минут не держится! У нас.
– Мы будем меняться. Один вышел, другой зашел – этот заграничный маг ничего и не заметит!.. Всего-то тут и потребуется несколько минут!
– Н-ну, ладно... Тогда, если ты не против, я сначала остановлю сердце у этого деревенщины – я как раз тут недавно выучил одно интересное заклинание – "Точка Яасда" – и хочу его испробовать.
– Эй-эй!.. – ухватил его за плечо Гагат. – А тебе не кажется, что человек, облик которого принимают, должен быть жив?
– Не обязательно.
– Как же – "не обязательно"! А у тебя с мертвого хоть раз за пятнадцать лет получилось?
– А у тебя?
– И у меня.
– Понятно... Ну, хорошо. Поставлю свою "Точку" потом. Тогда давай, проверим, чтобы этот тип был надежно связан, и подготовим все, что надо.
– Какой яд будем использовать?
– Новый. Цианистый калий. Свежий. Витаминизированный.
– Ты чего, кофе тут перепил? – Гагат яростно покрутил у виска. – Или записался в добрые феи?
– Теперь наши лавочники другого не продают, – смущенно пожал плечами Иудав. – Ты разве не читал решение последнего всемирного Совета чародеев – оно же прибыло нам дней десять назад со змеиной почтой?
– Есть мне когда заниматься всякой чепухой! – фыркнул его брат. – О чем там?
– Чтобы улучшить наш имидж в глазах обывателей – не спрашивай меня, что это такое, это какой-то новый раздел магии, придуманный недавно – всем нам, простым черным магам, предписано заботиться о тех, с кем мы имеем дело. Жертвы должны мучаться благодаря искусству профессионала, а не тупому ножу. Ремни и веревки не должны быть грубыми, сочетание цветовых эффектов заклинаний должны быть приятны для глаз, а яды – быть полезными для здоровья. Всем ослушникам – медленная смерть под тупым ножом. Подписи. Печати. Там еще много чего понаписано, вернемся домой – прочитаешь.
– Бред какой-то!.. Они там что – спятили?..
– Бред, – охотно согласился Иудав. – Но приходится исполнять – решение Совета – закон. Впрочем, наш алхимик Слепой Салям говорит, что этот новый яд ничем не отличается от старого, кроме быстродействия – теперь оно четыре с половиной минуты. Объясняет это тем, что убить оздоровленный организм несколько сложнее.
– Когда мы будем председателями совета старейшин, мы со всей этой ерундой разберемся, – в предвкушении скорого торжества зловеще ухмыльнулся Гагат. – Они сами будут умолять нас о медленной смерти под тупым ножом.
Серый уже доскребал со дна фарфоровой пиалы остатки плова своей походной деревянной ложкой с росписью "под хохлому", когда дверь комнаты без стука отворилась, и вошел Виктор с двумя серебряными чашечками, распространяющими в воздухе аромат кофе и миндаля.
– О, кофей, – сквозь набитый рот удивился Волк. – А на что ты его мне-то притащил? Я же его не пью.
По и без того взволнованному лицу мастерового пробежала легкая тень испуга.
– Как не пьешь?.. Но... Я угощаю!.. Здесь очень хороший кофе – самый лучший во всем городе!..
Серый покачал головой.
– Во всей Сулеймании!..
– Не-а. Все равно чай лучше.
– Но ты только попробуй!..
– Не хочу. Я же уже пробовал – бурда бурдой.
– Но этот лучше! Ты должен выпить несколько чашек, чтобы понять его вкус!
– Да не хочу я ничего понимать – я спать хочу! И тебе того же советую.
– Но кофе!.. Я приготовил его специально для тебя!.. – в голосе Виктора уже сквозила неприкрытая паника. – Сам!..
– Ну, ладно, – видя страдания своего спутника, Серый смягчился. – Давай, садись за стол со своим кофиём. Но учти – если и сейчас не понравится, то больше ко мне с этим питьем не приставай. Тебе нравится – вот ты и пей на здоровье.
– На здоровье, на здоровье, – радостно закивал гость, осторожно ставя чашечки на стол.
– Ну, давай, попробую, – протянул руку к одной из чашек Волк, но Огранщик быстро отодвинул ее подальше и подвинул другую.
– Лучше вот эту.
– Почему?
– В этой вкуснее.
– Да?
– Клянусь Сулейманом!..
– Ладно, вот эту, так вот эту... Послушай, а что у тебя с лицом, Вить? – Серый озабоченно потянулся к лампе. – Чевой-то тебя всего перекосило, а? Уж не с кофию ли твоего, часом?
Лже-Виктор ойкнул, схватился руками за щеки и, не слова не говоря, выбежал из комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116