Мы в долгу перед вами и Сыном Неба, который прислал вас сюда. — Сёнто кивнул Яку. — Вы планируете долго пробыть в Сэй, генерал? Мы могли бы устроить охоту и другие развлечения, которые понравятся и вашим офицерам.
Яку помедлил с ответом.
— Я выполнил задание на Большом канале быстрее, чем предполагал, господин Сёнто. Так как я не получил пока нового приказа, то надеялся предложить свои услуги вашей армии. Для меня было бы честью служить вместе с такими офицерами.
— Эта новость лучше, чем я ожидал, генерал. Для меня честь получить такого офицера. — Сёнто широко улыбнулся. — Если вы действительно собираетесь так поступить, Катта-сум, я буду рад поделиться информацией о сложившемся положении.
Яку ничего не сказал, но приготовился слушать.
— Сегодня утром я закончил составление подробного отчета Императору, где детально описал ситуацию в Сэй. Хотя этот доклад предназначен только для глаз нашего Императора, полагаю, что могу говорить с вами конфиденциально как с командующим императорской гвардией.
Как вам, конечно, известно, существуют разногласия между знатью Сэй относительно варваров, их намерений и численности. Среди сторонников обеих точек зрения есть уважаемые, умудренные опытом люди. Как вы понимаете, поэтому трудно прийти к соглашению. Я всегда считал, что прямой образ действий — наилучший, когда это возможно. Мы решили отправить в пустыню людей, чтобы разведать все, что можно.
Единственные, кто может беспрепятственно перейти северную границу, — это странствующие братья-ботаисты. Итак, брат Суйюн и господин Комавара, переодетый монахом, отправились в пустыню. Может, вы расскажете эту историю, господин Комавара.
Молодой господин кратко изложил историю путешествия в пустыню, не упомянув о проводнике Каламе, культе Дракона и увиденном святилище. Сёнто неотрывно следил за выражением лица Яку Катты. Комавара закончил и поклонился Сёнто.
— Прошу, генерал, — сказал Сёнто, — надеюсь, и господин Комавара, и брат Суйюн ответят на все ваши вопросы.
— Мне нужно услышать все до конца, господин Сёнто. Прошу вас, продолжайте. Очень интригующее повествование.
Сёнто сделал большой глоток вина, будто рассказ о пустыне вызвал у него жажду.
— Как видите, генерал, сейчас я больше озабочен ситуацией на севере, чем тогда, когда был на Большом канале. — Он покачал головой, затем посмотрел на Яку и встретился с ним глазами. — Генерал Яку, вы знаете что-нибудь о культе Дракона у варваров?
Сёнто заметил, что Яку на мгновение удивился.
— Ничего не слышал, хотя поклонение Дракону довольно распространено в нашей Империи, господин правитель.
— Гм… — Сёнто в задумчивости посмотрел вокруг. — Возможно, это все объясняет. — После паузы он продолжил: — Думаю, что скоро мы столкнемся с угрозой, какой не видели со времен Императора Хири. И эта угроза коснется не только Сэй. Несмотря на то что мужчины Сэй храбрецы, их мало. Чума уничтожила почти целое поколение. Ситуация осложняется и кое-чем другим. Я считаю, что набеги варваров осуществляются по чьему-то замыслу и этот кто-то — из нашей Империи. О целях можно только догадываться, поэтому мы не можем до конца понять, что нам грозит. Потом может быть поздно. — Сёнто замолчал и выжидающе посмотрел на Яку. — Я надеялся, генерал, что вы проясните происходящее.
Яку сел очень прямо и проговорил:
— Господин Сёнто, вы почти сказали, что я изменник. «Осторожно, генерал, — подумал правитель, — ты говоришь с господином Сёнто. Я могу обвинить, кого сочту нужным».
Он кивнул Каму, а тот подал знак невидимым помощникам. Ширма отодвинулась, и вошли два бывших воина из армии Хадзивары. Теперь они были в форме Дома Комавара. Они внесли черный с железными обручами кованый сундук и поставили перед возвышением правителя. Получив разрешение господина, солдаты высыпали содержимое на пол перед командующим императорской стражей. Золото хлынуло потоком, сверкая в свете ламп. Выкуп Императора в золотых монетах!
Стражники Комавары отступили, и вошел еще один человек. Это был Калам в одежде варвара. Он сел между господином Комаварой и братом Суй юном.
Когда Яку оторвал взгляд от богатства, рассыпанного у ног, лицо его изменилось. Возможно, так повлиял свет, отраженный монетами, но лицо сделалось бледным, а черты его заострились. Он начал было говорить, но замолчал при появлении варвара.
Господин Сёнто поймал взгляд Тигра Яку. «Теперь тебе интересно, что я знаю на самом деле, — подумал Сёнто. — Ты хочешь понять, знаю ли я о твоей роли в заговоре нашего возлюбленного Императора».
— К середине лета, — начал Сёнто твердым голосом, — Империя Ва будет разорена армией невиданной численности. Все, чего мы добились, будет полностью уничтожено. Все, что имеет значение в жизни генерала Яку Катты, станет бессмысленным. Все, что вы цените — семья, ваша служба, любовницы, поместья, — все будет принадлежать хану, усевшемуся на трон Империи Ва. Все, оставшееся от вашей жизни, он разделит между своими офицерами и вождями. — Сёнто сделал паузу, желая добиться эффекта. — Акан-цу, — продолжал Сёнто, не используя титула, — не понимает, что сделал. В безумном стремлении свергнуть Дом Сёнто он уничтожит Империю и покроет в веках позором имя Ямаку. Я готов снарядить отряд, чтобы вы, генерал Яку, смогли своими глазами увидеть то, что видели господин Комавара и брат Суйюн. Я не буду тратить время на то, чтобы убедить вас в реальности угрозы со стороны варваров. Если мы не получим поддержку до наступления весны, то не сможем противостоять орде. Без вашего влияния, генерал Яку, Империя падет.
Яку зачерпнул горсть монет, будто это был песок. Монеты текли сквозь пальцы, со звоном падая на пол. Звук разносился по всей комнате.
Взяв одну монету, Яку внимательно рассмотрел ее, словно только сейчас понял назначение золота, но легче от этого не стало.
Он посмотрел на духовного советника и спросил:
— Брат Суйюн, ради всего святого, вы клянетесь, что весь рассказ о пустыне — правда?
Комавара приподнялся на своей подушке:
— Вы не должны склонять его к богохульству! Это противно его… Суйюн взял за руку молодого господина, и тот замолчал на полуслове.
— Я не могу клясться, но пусть моя душа вечно мается, если все, что рассказал господин Комавара, — неправда. Вряд ли стоит сомневаться в сказанном господином Сёнто. Если Империя не встанет на защиту Сэй, все так и будет. Армия в пустыне также реальна, как эти монеты. А воинов в ней — тьма.
Яку кивнул монаху и снова посмотрел на монетку в руке, медленно поворачивая ее снова и снова.
— Я не могу гарантировать, что Сын Неба примет мои слова во внимание, господин Сёнто. Он зачастую не слушает доводов разума. Однако я сделаю все, что смогу. Конечно, Император решит, что это заговор с целью захвата контроля над всей армией, а я — жертва вашей хитрости, и сочтет это большей изменой, чем выдача государственных секретов. Единственный способ укрепить позиции — убедить кое-кого в Сэй в существовании опасности для Империи. — После некоторых колебаний он добавил: — Но я уверен, что, назвав его имя, мы вынудим этого человека отречься от положения в государстве, и этот факт навсегда лишит нас возможности получить поддержку Сына Неба.
Сёнто спросил:
— А если я приглашу этого человека во дворец и покажу содержимое сундука, думаете, вам удастся убедить его в реальности угрозы Сэй?
Яку кивнул и ответил:
— Думаю, я бы смог найти убедительные аргументы. Но подчеркиваю: если я назову его имя, его постигнет месть. Это повредит нашему делу, и мы уже ничего не сможем исправить.
— Генерал Яку, — продолжал Сёнто, — Империя ввергнута в опасность из-за соперничества между Домами. Если мы хотим спасти Ва, о междоусобицах нужно забыть. Каму-сум, пригласите господина Кинтари и его сыновей послушать игру дам из столицы.
Сёнто посмотрел на Яку, подняв бровь. Черный Тигр кивнул в ответ.
С каждым взмахом весел лодка скользила все дальше по каналу. Было тихо. Яку обычно наслаждался скоростью судна. Каждый раз, когда находился пустынный отрезок водного пути, он заставлял гребцов развивать все большую скорость просто ради удовольствия. Но нынешним вечером генерал не замечал усилий команды.
Яку Катта нисколько не сомневался в том, что верховный магистр Ордена ботаистов мог врать, глядя прямо в глаза, так же легко, как произносить имя Ботахары. Но в равной степени он был уверен в том, что брат Суйюн не способен лгать, как и его погибший слуга. Несмотря на то что он думал о Братстве ботаистов, Яку знал, что этот мальчик-монах чист и лицемерие Ордена его не коснулось. Как иначе объяснить тот необыкновенный бой, свидетелем которого стал Яку? Парень отразил удар без физического контакта! Яку почувствовал это.
Хотя Яку долго не покидало чувство унижения из-за того поражения и несколько лет его захватывал гнев при одном воспоминании о произошедшем, он верил, что Суйюн не стал еще одним ботаистом-лицемером. Яку иногда казалось, что сам Ботахара коснулся брата Суйюна.
Яку обдумывал услышанное на аудиенции. Варвары больше не пешки в игре Императора. У племен свои планы, и, похоже, никто им не указ, кроме Золотого хана. Стоит ли рассказывать Сёнто то, что ему известно? Возможно, стоит. Ну что ж, посмотрим. Яку выглянул из каюты. Вдоль канала тянулась типичная для Ройома улица: там не было почти никакого движения. О боги, если он будет с Сёнто, то придется воевать против Императора. Аканцу никогда не поверит в то, что вождь варваров вышел из подчинения. Никогда, никогда. Яку на миг обхватил руками голову. Объединение с Сёнто означает самоубийство. Это точно. Но только Сёнто может спасти Империю. И в этом никаких сомнений. А когда Империя будет спасена, что тогда? Яку представил Нисиму с арфой. Возможно ли другое решение? Что, если он и вправду будет достоин дочери Сёнто? Если Сёнто победит в войне, Якунцу будет свергнут. Кого Сёнто возведет на трон?
Возможно, возможно, возможно… Возможно, Сёнто избежит ловушки, расставленной Императором. Господин Сёнто, как начинал думать Яку, способен на все. Он вспомнил о сундуке с золотом и снова вернулся к волновавшему его вопросу: как долго Сёнто знал обо всем?
Так, размышляя, он прибыл на корабль. Погруженный в собственные мысли командующий императорской гвардией оставался в сампане. Гребцы терпеливо ждали.
Тропа становится слишком узкой, у него нет выбора. Если Ва окажется в руках предводителя варваров, Яку потеряет все, как правильно сказал Сёнто. Он покачал головой. Когда нет выбора, все равно нужно принимать решение. Империю нужно защищать. Нельзя играть в го, не имея доски для игры.
Яку перепрыгнул из сампана на палубу корабля. Слуги, склонившиеся в почтительном поклоне, отскочили назад от удивления, и командующий рассмеялся над их реакцией. Яку поднялся по ступенькам на верхнюю палубу, все время задавая себе один и тот же вопрос: как собрать армию? Сколько лжи он мог бы рассказать Императору, и эта ложь больше походила бы на правду, чем сама правда. Но душа Яку сопротивлялась вранью и интригам. Генерала удивили собственные чувства. Словно кто-то другой, случайный, появился в его внутреннем мире.
8
Осса под мягким светом лампы сидела на коленях перед низким столиком, пытаясь выбрать между двумя пузырьками с духами. Хотя весь ритуал проделывался с закрытыми глазами, Осса никак не могла сосредоточиться на запахах и просто со вздохом опустила руки. Она была в растерянности.
Прежде чем открыть бутылочку с духами, Осса отослала прочь служанок, чтобы не мешали, но на самом деле она хотела сама повязать пояс. Девушка посмотрела на золотую парчу, но так и не взяла пояс в руки.
Женщины ушли с неохотой, проведя в последний раз гребнем по волосам госпожи и поправив шов на третьей нижней рубашке под кимоно. Осса старалась скрыть от служанок свои чувства: они не сознавали истинного положения дел. Осса печально покачала головой. Они радовались интересу, который проявлял Император к их хозяйке, полагая, что она счастлива. Но Осса была опечалена.
Наконец выбрав аромат морской ракушки, мускуса и летнего тюльпана, танцовщица тщательно смыла с руки другой запах, затем нанесла капельки духов за уши и на запястья. Осса очень аккуратно пользовалась духами в отличие от многих других придворных дам. Так как она была танцовщицей труппы сонса, то считала, что красота передается движениями, а все остальное — не важно.
Ритуал закончен. Осса взяла выбранный ею длинный парчовый пояс, который должен оттенять бледно-зеленый цвет платья, и положила его на колени. До сих пор девушка владела собой, но теперь вдруг чувства нахлынули, и душа будто упала в холодную воду, как камень падает в стремительный поток. Сделав несколько глубоких вдохов, она справилась с минутной слабостью. Все танцовщицы сонса умели контролировать эмоции. Медленно оборачивая парчу вокруг талии, Осса представляла, что вот так она прячет чувства — да, с каждым витком глубже и глубже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74