Валерия посмотрела вокруг. Когда она заговорила, ее голос был хриплым, словно у нее вдруг пересохло в горле.
— Ясное дело. — Когда Мэтт начал возражать, она быстро добавила: — Мэтт, я сделаю пункцию сама. Это мой пациент.
В то же мгновение, как в руке у нее оказался шприц, Валерия успокоилась. Фрида сделала лидокаиновую блокаду вокруг лимфатической железы в правом паху и сказала Бронзовому:
— Я сейчас пощупаю вокруг, если ты не возражаешь. Пожалуйста, скажи мне, что ты почувствуешь: боль или онемение.
Тот ответил удивленно:
— Я не чувствую совсем ничего.
— Спасибо. — Фрида выпрямилась и сказала однокурсникам: — И надо признать, что очень здорово задавать вопросы пациенту и получать на них разумные ответы.
Валерия подошла и жизнерадостно обратилась к Бронзовому:
— Сударь, не мог бы ты сесть и откинуться назад, чтобы нам легче было подобраться к нужному месту?
Тот поднялся на дыбы и растопырил лапы, старательно следя за тем, чтобы не задеть когтями студентов. Он стоически терпел, когда Валерия вонзила иглу и потянула за поршень шприца. Вся процедура заняла не больше двух минут.
Валерия вытащила шприц, и Бронзовый опустился на все четыре лапы. Девушка похлопала его по боку и автоматически произнесла:
— Вот и все. Ты просто молодец, храбрый мальчик.
— Спасибо, доктор, — с достоинством ответил тот. — Я всегда такой.
Валерия смутилась и пожалела о том, что заговорила с пациентом. Она поспешно стала отсчитывать капсулы антибиотика, которые Бронзовый должен был принимать от кожного заболевания.
Когда она закончила, молодые грифоны выстроились в одну линию. Стоявший впереди Роланд обратился к студентам:
— Спасибо вам всем за помощь. — Из своего рюкзака, лежащего на земле, он достал небольшой кошелек с золотыми монетами. — Доктор Воган поможет мне определить нужную сумму.
Конфетка подошел к нему, чтобы взять деньги. Мэтт заглянул ему через плечо. Юные грифоны улетели;
Бронзовый в отличие от остальных старался больше парить и меньше махать крыльями. Валерия обессиленно прислонилась к стенке кузова.
Выполнив свои обязанности, Роланд подошел к грифону.
— Спасибо, что ты явился, отец. — Он с любопытством посмотрел на Лори.
— Это нужно было сделать, — ответил грифон. — Лори, это Роланд. Роланд, познакомься с миз Лори Клейнман.
Роланд преклонил колено.
— Госпожа… Ты столь же прекрасна на самом деле, как и в описаниях.
Лори вытаращила на него глаза, потом фыркнула.
— «Искусство куртуазной любви»? — Она оглянулась на грифона. — Ну что, устроите турнир? Грифон раздраженно ответил:
— Я готов, но у него есть еще один заскок — насчет вассальной верности.
— Слава Богу, что ты не такой лояльный. — Лори стояла рядом с ним, ласково ероша перья. — Это не так впечатляет, но зато гораздо понятнее.
Роланд никак не мог понять, как восприняла его Лори, и вертел головой, то открывая, то закрывая клюв. Наконец Оливер, не в силах вынести неопределенности, выпалил:
— Госпожа, надеюсь, тебе понравился мой друг. Он самый лучший, самый смелый, самый благородный…
— О нет. — Но Лори опустилась на колени и протянула руку Роланду. — Таков твой отец.
— Не иронизируй, — пробормотал грифон… И тут же его голова от удивления дернулась вверх, потому что Лори тихо проговорила:
— Я и не думаю иронизировать. — Она пожала лапу Роланда. — Я счастлива с тобой познакомиться.
Роланд дрожащим голосом, но очень торжественно ответил:
— И я тоже очень счастлив. Лори отошла, чтобы поговорить с Конфеткой. Грифон обратился к сыну:
— Что ты изучил за эту неделю?
— Очень многое.
— В этом я не сомневаюсь. — Он бросил взгляд на Бидж. — Но мне хотелось бы услышать конкретный пример.
Роланд процитировал:
— «Живи чистым, говори правду, исправляй несправедливость, следуй за королем; иначе для чего ты рожден?»
— Боже мой, — горько сказал грифон. — И из какого же источника почерпнул ты эту чушь? Роланд смутился, но всего на мгновение.
— Это из детской книги миз Клейнман, которая называется «Маленькая белая лошадка». Она случайно оказалась вместе с другими книгами. Скажи, отец, — произнес он отчетливо и уверенно, — какая часть этого девиза не совпадает с тем, чем ты руководствуешься?
После долгой паузы грифон ответил:
— Я стараюсь избегать таких длинных фраз. — Он отошел, оставив Роланда победителем, но в одиночестве.
Бидж наблюдала, какое изумление отразилось на лицах студентов, когда Лори сердитым шепотом принялась отчитывать грифона. Ее последний упрек, уже не такой тихий, долетел до ее ушей:
— Но он ведь верит во все это. Как и ты сам — глубоко внутри. И если ты вдруг ослеп — в любовь с первого взгляда он верит тоже.
Спустя минуту грифон вернулся к Роланду и тихо сказал:
— Приношу тебе извинения. Тушеnote 12. Ты коснулся больного места. И знай: будь я на самом деле верен Лори, ты бы не появился на свет. — Роланд вытаращил на него глаза. — Мы принадлежим к разным видам, и я никогда не просил ее сохранять верность мне. Никогда не спрашивал, была ли она верна. Существует любовь такой высоты, которая тебе никогда и не снилась. Пожалуйста, запомни это и будь очень осторожен. — Он неловко наклонился и коснулся своим клювом клюва Роланда. — Мне пора.
Бидж подошла и обняла Роланда, поглаживая его рыжую спину; они вместе смотрели вслед улетающему грифону. Наконец Роланд тихо спросил:
— Почему все, что бы я ни делал, оказывается ниже его стандартов? Почему он всегда порицает меня?
Бидж продолжала гладить его по спине, и ее ответ родился из ее собственных чувств к Питеру, ее брату.
— Потому что он хочет, чтобы ты очень многого достиг. Потому что он любит тебя и не очень умеет это показать.
— Я люблю его. — В голосе Роланда прозвучала неприкрытая боль. — Я хочу быть с ним вместе. Почему он никогда со мной не остается?
— У него есть… обязанности, — осторожно ответила Бидж. — Возможно, он говорил об этом тебе.
Роланд повернулся и посмотрел на нее, широко раскрыв глаза.
— Нет, не говорил.
Это очень смутило Бидж. Неожиданно к Роланду с другой стороны подошла Фрида.
— Помни, что он очень многого от тебя хочет. Это же замечательно. Поверь, тебе бы не понравилось, будь это не так.
Роланд удивленно взглянул на девушку.
— Это правда, конечно, но только этого недостаточно, чтобы сделать меня счастливым.
— Нет, — согласилась она, — но все-таки это утешение. Прости, что я подслушала. Я не стала бы ничего говорить, но мне показалось, что для тебя это может быть важным.
Роланд долго и пристально смотрел на нее, словно пытался разглядеть насквозь.
— Доктор Кристофф, мне кажется, ты можешь сказать многое, что окажется для меня важным. Пожалуйста, всегда говори мне то, что сочтешь нужным.
Фрида протянула было руку, чтобы погладить его, потом быстро отдернула, опустилась перед Роландом на колени и пожала ему лапу.
— Спасибо за то, что ты помог при осмотре. Роланд сжал ее руку. Его когти, могучие и острые, оказались удивительно теплыми.
— Спасибо тебе и за помощь, и за осмотр. Он отвернулся, и Оливер, догадавшись о намерениях друга, пристроился сбоку. Молодые грифоны взвились в небо. Глядя им вслед, Бидж нахмурилась.
— Они еще не очень грациозны.
— Держу пари, это изменится, — задумчиво сказала Фрида. Лори промолчала.
Поздно ночью, через несколько часов после отбытия студентов и Конфетки, когда Лори и прилетевший за ней грифон отправились в «Кружки», Бидж разбудил шорох крыльев снаружи. Она по привычке стала нашаривать оружие, хоть и ожидала этого визита.
Дверь распахнулась, и Бидж увидела безжалостный острый клюв. Он был окровавлен.
— Ты охотился, — преодолевая дрожь, сказала Бидж.
— Я еще даже и не начинал, — холодно проговорил Серебряный. — Не отвлекайся от темы. Я не могу воспрепятствовать твоим занятиям с этими твоими несчастными учениками…
— Их зовут Роланд и Оливер.
— Их настоящие имена совершенно иные. Их имена принадлежат нам. Помни об этом. Но я непременно так или иначе вмешаюсь, — закончил он, — если ты еще раз попробуешь затеять что-нибудь с остальным нашим молодняком. Ты поняла?
— Поняла больше, чем ты думаешь. Мне понятно, что ты не можешь или не хочешь справиться с ними, поэтому рассчитываешь воздействовать на меня. — Бидж судорожно вздохнула. — Я буду делать то, что для них нужно, если они об этом попросят. Они мои ученики.
— Прекрасно. Таково, значит, твое решение — глупое решение. — Серебряный добавил с ядовитым презрением: — Богиня!
Бидж только теперь обнаружила, что изо всех сил прижимает к себе одеяло. Чтобы разжать пальцы, понадобилось усилие.
— Скажи мне, — обратилась она к грифону, — ведь вы хищный вид…
— Что за скачок мысли. Бидж покачала головой.
— Я не говорю сейчас об охоте ради пропитания. Вы разумны и… — она осторожно подбирала слова, — нуждаетесь в развлечениях. Не знаешь ли ты, не увечил ли недавно кто-нибудь из твоих родичей животных?
— Я увечил кого-нибудь, — ответил он холодно. — каждый день в своей жизни. — Грифон покинул коттедж. Бидж взглянула на дверь с вывороченным замком, приперла ее стулом и вернулась в постель. Как ни потрясена она была, заснула Бидж мгновенно.
Глава 13
Бидж ходила по дому, убирая на место разбросанные мелочи, споласкивая чашки, сметая со стола крошки, оставшиеся от завтрака; она всего несколько минут как вернулась, а сегодня ожидались гости.
Бидж, как и двумя месяцами раньше, собираясь на похороны, думала о том, что становится похожа на мать: та тоже всегда поспешно наводила порядок перед появлением посетителей, пряча, как однажды, вдруг проявив себя трудным подростком, выпалила Бидж, «все следы того, что в доме кто-то живет». С острой болью она вспомнила, как во время одного из ее последних приездов домой мать уронила чашку и начала плакать над ней, словно это была бесценная ваза эпохи Минь. Бидж тогда очень удивилась, не понимая, что мать смертельно испугана собственной все возрастающей неуклюжестью и неспособностью координировать движения.
Бидж на секунду закрыла глаза, вспоминая мать и жалея, что не может с ней поговорить. Ее жизнь теперь запуталась еще больше, чем раньше.
Приехав в последний раз в Кендрик за припасами, Бидж заглянула в общежитие, чтобы повидаться со Стефаном. Вилли, его сосед по комнате, вернувшийся для пересдачи экзаменов, громко вздохнул и объявил, что переселяется в палатку. Как только дверь за ним закрылась, Бидж спокойно сказала:
— Стефан, я беременна.
Все это носило характер ритуала: вот сейчас она скажет ему, он должным образом ответит, и ни один не узнает о другом ничего нового. Бидж заранее знала, какой будет реакция: озабоченность, паника, отрицание, потом неохотное обещание поддержки.
Вместо этого он подпрыгнул и кинулся ее целовать.
— Ты же знаешь, что я на тебе женюсь — я ведь тебя люблю. Ты этого хочешь?
— Сама не знаю, — ошеломленно ответила она. — Я люблю тебя, но… Я не знаю. — Какая-то часть ее сознания была возмущена тем, что он так быстро и решительно готов разрешить мучающую ее проблему. — Сначала нужно понять, что делать с малышом.
Он кивнул, пристально глядя на Бидж.
— Ты выглядишь испуганной. Пожалуйста, не бойся. — Он стиснул ее руки в своих — таких теплых и мускулистых, что было легко забыть: это руки фавна. — Я сделаю все, что ты захочешь, Бидж, любимая. Что мне сделать?
— Брось университет, — подчинившись внезапному порыву, ответила она.
— Хорошо, — ответил он, улыбаясь, но тайком вытер глаза.
— Я пошутила. — Стефан удивленно посмотрел на нее; Бидж отметила про себя его удивление — на самом деле это была вовсе не шутка, а тест. — У меня к тебе есть вопросы. Сколько времени у вас длится беременность?
— Я не могу забеременеть. — Он осторожно коснулся ее живота. — Это тоже шутка. Три месяца.
— Сколько весит новорожденный фавн? — Перед мысленным взором Бидж встала ужасная картина: ее собственный ребенок размером с ягненка.
— Очень мало. Мы вообще некрупные. Радуйся тому, — добавил он серьезно, — что я не сатир. Бидж ощутила облегчение.
— Я всегда этому радовалась. Стефан нерешительно сказал:
— Ты не обсуждаешь возможности аборта. Это хорошо: нас, фавнов, осталось мало. Но почему ты об этом ничего не говоришь?
Бидж нашла, что это несправедливо: ее вопросы были простыми, а на все, о чем спрашивал ее Стефан, было не так легко ответить.
— Я думаю… Если бы это был не твой ребенок, я, наверное, сделала бы аборт. Впрочем, может быть, теперь и нет: я изменилась.
— Моя Бидж, — покачал головой Стефан, — ты такая, какой тебя сделал Филдс, но ты — это ты. Чего ты сама хочешь?
— Видишь ли, моя работа отличается от обычной, даже от работы ветеринара. Кое-кто считает меня богиней, и для некоторых я ею на самом деле являюсь. Мне труднее принимать решения.
— Человек всегда может поступать так, как хочет, — упрямо ответил Стефан.
Бидж сочла этот ответ ребяческим, но не стала возражать. Остаток дня она слушала болтовню Стефана, который настоял на том, чтобы приготовить ужин (сварить суп из чечевицы) и даже сбегать за сидром, чтобы Бидж могла присоединиться к его тосту;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52