От стеллажа с шинами на берегу реки девушкам махали Мэтт и Коди. Облаченный в облегающие плавки Мэтт, как без удивления отметила Фрида, обладал великолепной мускулатурой. Стоявший рядом Коди нацепил темные очки, мятую бейсболку и невероятные красно-зеленые гимнастические трусы, доходящие почти до колен. На его руках выделялись рельефные мускулы, но одно плечо было на дюйм ниже другого: Коди был в пляжных туфлях, и без ортопедического ботинка бросалось в глаза, насколько его правая нога короче левой.
— Мы не опоздали, — сказала Валерия. — Это вы приехали раньше.
— Я рад, что вы смогли к нам присоединиться, — ответил Мэтт.
— Фрида, надеюсь, твоя сумка-холодильник не пуста? — поинтересовался Коди.
Они взяли напрокат пять шин: четыре тракторных, для себя, и одну маленькую, с привязанной к ней веревкой, — для сумки-холодильника. Спустив свои суденышки с пристани — фанерного настила, укрепленного на двух шинах, — студенты поплыли вниз по течению.
Здесь Нью Ривер была широкая и привольная, хотя течение оказалось быстрым: ветки деревьев, плещущиеся в воде, были сильно изогнуты. Фрида откинулась в своей шине, глядя на холмы и маленький водопад выше по течению — почти в полумиле.
Шина медленно поворачивалась, и Фрида лениво смотрела на берега; когда студенты проплыли несколько сотен ярдов, стал слышен какой-то шум, тихий и невнятный; он доносился из-за поворота русла.
Валерия подгребла поближе к Фриде. Она великолепно выглядела в купальном костюме — сплошные плавные изгибы и мускулы. Фрида всегда считала, что поддерживает себя в хорошей форме, но сейчас она испытывала зависть: Валерия была похожа на амазонку.
— Ты раньше бывала в Шинном лагере? — спросила она.
— Нет. Я только слышала о нем. Здесь неподалеку водопад Мак-Кой, да? Какого он размера и далеко ли до него?
Шум впереди, похожий на белый шум статических разрядов, становился громче.
— О, довольно большой, — ответила Валерия. Течение вынесло их к повороту, и деревья по берегам больше не заглушали рев воды.
— Предлагаю держаться левого протока, — сказала Валерия, — того, где пороги.
Фрида недоверчиво посмотрела на нее. Пороги представляли собой мешанину камней, между которыми бесновалась белая от пены вода. Направо же было видно прямое русло, ничем, казалось бы, не угрожающее.
Она как раз собралась возразить, когда поняла, что прямая линия — это линия горизонта над водопадом. Фрида лихорадочно стала грести обеими руками налево.
К ней присоединился Коди, казавшийся удивительно спокойным в своих темных очках и невероятных трусах.
— Если ты не умеешь плавать, — серьезно сказал он, — то лучше отдай сумку-холодильник мне.
Фрида собралась ответить ему, но тут течение подхватило ее и понесло.
Промежутки между камнями, когда она оказалась между ними, были не меньше восьми футов шириной. Кипящая вода несла Фриду то задом наперед, то боком; лишь на короткую секунду ее развернуло лицом вперед. Шина почти выскочила из воды, попав на стоячие волны ниже порогов; потом задыхающаяся Фрида выплыла в спокойную заводь, и течение понесло ее по кругу. Сумка-холодильник мягко ткнулась ей в бок.
За Фридой через пороги последовал вопящий Коди, потом Валерия; она издала такой боевой клич, что эхо долго перекатывалось между окрестными холмами и скалами. Мэтт пролетел между камнями с полным самообладанием, вытянул руку в сторону, чтобы направить свою шину в заводь, и улыбнулся девушкам.
— С вами все в порядке?
— Да, спасибо, — откликнулась Фрида, а Валерия ощетинилась:
— А почему бы и нет?
Коди с трудом вернулся к заводи и откинулся на шине, позволяя течению отнести себя в спокойные воды.
— Здесь, Батшеба, сделаем мы дом свой. — Коди чуть не перевернул свою шину, ухватившись за выступ широкой скалы. — Прекрасный стол, а? Пора накрывать.
Фрида и Валерия присоединились к нему; они вскарабкались на скалу так же неуклюже, как, наверное, выползали первые земноводные, вышедшие из океана на сушу. Девушки принялись доставать еду из сумки, почти не заметив, как Мэтт подплыл к ним и без усилий вспрыгнул на камень. За последний год в ветеринарном колледже они удивительно хорошо научились молча понимать друг друга и работать командой: теперь так же они занимались приготовлением ленча.
— Необычное окружение, правда? — сказал Мэтт.
— Слишком много природы, — ответила Валерия неодобрительно, словно городская жизнь была вещью естественной, а сельская — чем-то извращенным.
— Это и делает все таким приятным. — Фрида посмотрела по сторонам. — Вы только посмотрите на водопад. — Мимо них пролетали на шинах другие студенты, устремляясь к скалам ниже по течению. — И держу пари, вокруг просто тонны животных, если знать, куда смотреть.
— Ну и змея вон там! — серьезно сказал Коди. Валерия сжалась в комок:
— Какая змея? Где?
— Ты не любишь змей? — Коди был ужасно доволен собой. — Как же ты тогда собираешься работать с экзотическими животными?
— Я же работаю с тобой! Какая, черт возьми, там змея и где? — Теперь она уже стояла, вытянувшись и поднявшись на цыпочки.
— Просто водяная змея, — проворчал Мэтт. — Вон там, рядом с правой ногой Коди. Как раз, — добавил он беззаботно, — позади того огромного паука.
Коди резко обернулся, издал удивительно пронзительный вопль и свалился в воду. В последний момент ему удалось поднять зажатый в руке бутерброд над головой. Коди быстро доплыл до соседней скалы футах в десяти и выбрался на нее.
— Змея уплыла, — объявила Фрида. — Ты ее спугнул.
— А вот паук не испугался, — сообщила Валерия. Теперь уже она наслаждалась происходящим. — Возвращайся: думаю, ему хочется твоего бутерброда.
— Угу. Нет уж. Больше я не попадусь. — Однако Коди, хоть и несколько успокоился, подозрительно осмотрел свою скалу, жуя бутерброд.
Мэтт нетерпеливо повернулся к девушкам.
— Не пора ли нам заняться делом? Той ночью нам выпало весьма необычное приключение. Валерия фыркнула. Мэтта это не смутило.
— Из того, что Конфетка Доббс говорил мне тогда у себя в кабинете, можно заключить, что это только начало странных явлений. Это совпадает с вашими впечатлениями?
Все кивнули. Фрида обхватила колени и подумала: может ли что-нибудь по необычности сравниться с появлением потомства у единорогов?
— И нам известно, что мы не первая группа, в которой он проводит практику с подобными животными. То же самое было с выпуском Бидж Воган. — Мэтт оглядел остальных. — Я решил узнать, как у них дела, чтобы можно было судить, стоящее ли дело эта практика.
Фрида вздрогнула; Валерия с недоверием вытаращила на него глаза. После короткой паузы Коди спросил:
— А известно, кто как успевал в той группе до практики?
— Все — лучшие студенты, — ответил Мэтт и добавил просто: — Как и мы.
— И чем они занялись после окончания колледжа? — поинтересовалась Валерия.
— Одна в Африке, борется с последствиями засухи и голода, так что о ней трудно что-нибудь сказать. Другой в аспирантуре в Корнелле. Еще одна занимается обычной ветеринарной практикой, но, как я слышал, ненавидит это дело. Последняя — Бидж. — Мэтт взмахнул персиком, чтобы подчеркнуть свои слова: — Только одна работает как ветеринар, да и то ей не нравится.
— Ты думаешь, причина в той практике? — мягко спросил Коди. — Мэтт, да почитай ты журналы. Почти половина ветеринаров только и мечтает о том, чтобы заняться чем-нибудь другим. Денег мало, вкалывать приходится много. Эта работа для энтузиастов. Мэтт не обратил на его слова никакого внимания.
— И есть кое-что еще. Я познакомился с выписками из их дипломов. Фрида ахнула:
— Мэтт, это же незаконно!
— И трудноосуществимо, — добавила Валерия тоже не очень радостным голосом.
— Один мой приятель подрабатывает в администрации. — Мэтт обвел взглядом остальных. — Я никогда его ни о чем не просил, а тут дело было важным.
— Ну, тогда это вполне законно, — сказал Коди без всякого выражения.
Мэтт упрямо продолжал:
— Я хотел узнать, как та практика описана в их дипломах. Все они, как оказалось, выполнили по независимому исследованию, и все, кроме того парня в Корнелле, получили «отлично»; у него оказалась четверка.
— Вот и пусть стыдится, — пожала плечами Валерия. — Мэтт, какая разница? Тот продолжал:
— После этого я поспрашивал в колледже насчет независимых исследований. Все вели себя так, словно я интересуюсь совершенно несбыточными вещами. Тогда я проверил это в деканате. Мне сказали, что все студенты должны выполнить совершенно одинаковые курсовые, поэтому нет никакого смысла еще и в независимых исследованиях.
Коди с набитым ртом пробурчал:
— Тогда ради чего же все это затевалось?
— Никому из нас эта практика не нужна, — решительно заявил Мэтт. — Это просто потеря времени, а — Бог мне свидетель — времени у нас мало. У Конфетки Доббса на то какие-то свои сумасшедшие резоны — может быть, исследовательская работа.
В течение нескольких минут царила тишина. Наконец Фрида сказала:
— Я думаю, он этим занимается, потому что это нужно животным. — Она тут же почувствовала себя дурой, но никто ничего саркастического ей не сказал.
Мэтт нахмурился.
— Единорогам это было нужно, наверное, будет нужно и следующему пациенту. Но нам такое ни к чему. Нам нужны знания о домашних и сельскохозяйственных животных — лошадях и коровах, овцах и козах…
— Ну, братишка, — с чувством сказала Валерия, — без дополнительных знаний о лошадях я как-нибудь обойдусь.
— А я готов пожертвовать свиньями, — весело добавил Коди.
Мэтт раздраженно начал поправлять свою и без того безукоризненную прическу.
— Как вы не понимаете? Приобретенный опыт пригодится при работе с другими животными, даже если знания не понадобятся. Все это отражается в вашем дипломе, а наниматели смотрят именно на него. Вы же не можете явиться к работодателю и заявить, когда он поинтересуется вашим опытом: «Ну а еще я работал с единорогами». — Он оглядел остальных. — Представьте себе такое.
В чем-то он прав, подумала Фрида. С этой точки зрения эта практика была самой бессмысленной работой за все время обучения в колледже.
Но она подумала и о том, чего лишится, отказавшись от практики.
— А он говорил, с какими конкретно пациентами предстоит иметь дело?
Валерия сказала, явно рассчитывая вызвать смех:
— Кентавры и акушерская помощь им. У Конфетки я видела страниц десять рукописных заметок с постскриптумом, написанным студенткой по имени Ли Энн Гаррисон.
— Волки-оборотни, — в шутливом ужасе прошептал Коди. Потом он перестал притворяться и сказал просто: — Конфетка, правда, сказал, что он может и отказаться от них, если подвернется работа с крупным рогатым скотом или чем-нибудь еще.
— А я должен, — тихо сказал Мэтт, — найти все, что смогу, про дронтов. Можете себе представить работу с животными, которые вымерли?
— Это почище чем иметь дело с чисто мифическими существами, — задумчиво сказала Валерия. — Но все-таки, Мэтт, почему ты так завелся?
— Эта затея просто смешна, — натянуто ответил тот. — Пользы нам никакой, да и вообще не дело для ветеринарного колледжа.
— И это все? — спросил Коди. — Некоторые курсы, которые я слушал, ничем не лучше. Например, доктор Линдсей делает коровам клизмы из кофе или дает оленям марихуану перед операцией.
Доктор Клорис Линдсей, коллега Конфетки, проявляла большой интерес к альтернативной и народной медицине. Фрида видела, как она вливала ложку виски в рот новорожденному жеребенку или поила пивом лошадь, у которой были колики. Однако некоторые ее увлечения, вроде акупунктуры, могли дать и практические результаты. Другие ее затеи были просто забавны, но они по крайней мере не сопровождались жестокостью по отношению к подопытным животным. Фрида решила для себя, что обязательно сохранит записи по курсу токсикологии, который читала Линдсей, и постепенно отсеет нелепые предположения и глупости.
Мэтт снова провел рукой по волосам, и Фрида впервые осознала, каким стрессом может оказаться стремление во всем быть безупречным.
— У меня нет на это времени. Терять время зря я не могу. Я намерен отказаться.
— Не уверена, что Конфетка позволит нам прекратить практику, — медленно проговорила Валерия. Можно было отказаться почти от любого из предметов в ветеринарном колледже, но только на последнем курсе: до того все они были обязательны. К тому же обычно такой отказ вел к задержке с окончанием колледжа. Определить, каков статус проводимой Конфеткой практики, было нелегко.
— Я знаю, — кивнул Мэтт. — Поэтому я хочу, чтобы колледж заставил его ее прекратить.
Сердце Фриды сжалось. Она не знала, что ждет ее впереди, но с того момента, когда единорог изменил для нее свой цвет и позволил обнять себя, она мечтала о продолжении практики.
— Ты не можешь это сделать. — Она спохватилась, когда все обернулись к ней. — Я хочу сказать: ты не можешь никому рассказать, что он заставлял тебя оперировать единорога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52