Перелистав половину книги, он сменил лапу.
На пятисотстраничную книгу ушло двадцать минут. Грифон поднял глаза:
— Здесь говорится, что диагональная полоса означает незаконнорожденность. Что это значит? — Он поспешно раскрыл книгу на предметном указателе. Бидж заглянула ему через плечо.
— Диагональная полоса на гербе говорит о том, что его владелец рожден вне брака. Такие люди еще называются бастардами.
— Не вижу в этом смысла, — твердо сказал грифон. Бидж порадовалась, что с ними нет Диведда.
— Я тоже.
Рафаэль перевернул страницу.
— Неужели грифоны действительно являются всем тем, что о них тут говорится?
— Здесь речь идет о том, что они символизируют для людей, а не о том, чем они на самом деле являются. — Бидж просмотрела несколько абзацев. — Тут говорится, что грифоны — образец доблести, отваги, справедливости. Я знаю не так уж много грифонов, — тактично добавила Бидж, — но мне известно точно, что именно таковы качества твоего отца.
— Эти качества важны?
— Конечно. Они не единственные добродетели… — Бидж показала на перечень в книге: — Бдительность, сдержанность, честь, правдивость… — С каждым словом молодой грифон все более выпрямлял спину. Бидж чувствовала себя так, словно наставляет бойскаута.
К тому времени, когда Бидж закончила перечисление, грифон высился над ней, поднявшись на задние лапы, словно фигура на щите.
— Я буду таким. Бидж улыбнулась.
— Ты постараешься быть таким. Не удивляйся, если ты таким будешь оказываться не всегда. — Она показала на следующий ряд книг — в основном сборники легенд и сказания о героях. — Теперь прочти их.
Его золотые глаза сияли.
— О героях? Всем им свойственны те же добродетели?
Бидж заколебалась — она не была знакома со многими легендами.
— Это, конечно, книги о героях… Но не всем им свойственны абсолютно все добродетели. — Она постаралась вспомнить все, что изучала в школе по литературе. — Книги о героях в основном тем и интересны, что герои небезгрешны.
— Только не для меня, — важно сообщил юный грифон.
Бидж сделала жест в сторону стопок книг. — Ты читай, а я начну носить остальные в дом.
Пока Бидж — по пачке — вносила книги в коттедж, она наблюдала за тем, как Рафаэль читает. Сложенные у задней стены книги заняли все свободное пространство, оставив только место для прохода в кладовку.
Бидж разложила их в соответствии со списком: грифоны отличались педантичностью, несмотря на все свои чудачества. Закончив это дело, она посмотрела, нет ли на обороте последней страницы списка дополнительных инструкций.
Там оказались несколько строк, написанных изящным почерком, с многочисленными поправками и вычеркиваниями. Царапины на бумаге и брызги чернил наводили на мысль, что грифон писал когтем, обмакивая его в чернильницу.
ЛОРИ
Лишь на мгновенье нам бывает видно
Не знающее края побережье,
Где мы лежим, касаемся друг друга
И все ж разделены навеки безнадежно
Два государства, дивные планеты.
Чужое сердце, своего дороже,
По воле звезд что оказалось рядом,
Звезд, безразличных и обыкновенных,
Ждет дни и ночи, и конца им нету.
Любовь безмерна.
Лишь одно касанье
Вселенную вбирает, длится вечность.
Так легок поцелуй — миры столкнулись,
И больше нет цены у жизни — иль обеих.
То, что другие назовут фрактальным,
Для нас есть путь, ведущий в бесконечность.
Бидж заморгала. Кое-что она помнила по разговорам с Харриет Винтерфар и Эстебаном Протерой, но грифон, несомненно, запомнил гораздо больше. Она неуверенно бросила взгляд в окно на его сына, который уже прочел очередную книгу и ждал, когда же она сможет ответить на возникшие у него вопросы.
Это оказалась «Песнь о Роланде». Бидж испытала облегчение, когда Рафаэль не стал задавать вопросов о Карле Великом и истории средних веков — ее он, похоже, знал в совершенстве. Его интересовало рыцарство и его связь с геральдикой, верность государю, вызов на турнир, командование армиями.
После долгих и путаных рассуждении Рафаэль неожиданно сказал:
— Мне нужно выбрать себе имя.
— Зачем это тебе? Ты же понимаешь, когда я обращаюсь к тебе…
— Мой отец не пользуется своим настоящим именем — как будто он скрывает свою истинную сущность, — твердо и уверенно ответил юный грифон.
Бидж смутилась, поняв, что грифон ничего не говорил сыну о том, что он — генеральный инспектор.
— Возможно, он не во всех своих поступках признается — все мы делаем вещи, о которых предпочитаем не говорить…
— Именно. — Его глаза сияли. — Вот и мне нужно выбрать себе nom de guerrenote 9. Это будет… — На мгновение он заколебался, взглянул на книги, которые разложила Бидж, и радостно сообщил: — Роланд.
— Ладно, — сдалась Бидж. — Ты — Роланд. Однако ты даром теряешь время, изучая некоторые вещи.
— Мне пора отправляться домой, — с сожалением сказал юный грифон. — Я живу со своим дедушкой.
— Со своим… — осторожно начала Бидж. — А он знает, что ты занимаешься со мной?
— Знает, хотя со мной ничего и не обсуждает. Может быть, — добавил Роланд глубокомысленно, — он и обсудил это с отцом, но я сомневаюсь. Значит ли это, что мне не следует говорить дедушке о наших занятиях?
Бидж чуть не сказала «нет».
— Подожди, пока во всем разберешься, тогда и решай.
— Пока во всем разберусь… — Он смотрел в пустоту. — Поэтому-то мне и нужно учиться. Как научиться разбираться?
Бидж почувствовала, что запуталась: учить грифона оказалось не таким легким делом.
— Ты будешь разговаривать с другими, сравнивать, совпадают ли твои решения с теми, которые принимают они. — Она постучала пальцем по книге. — Будешь читать о поступках людей и оценивать их.
Роланд поднялся.
— Я хотел бы взять некоторые книги с собой. В чем я мог бы их нести?
Как типично для грифона, подумала Бидж, так заботиться о построении фразы.
— Что-нибудь найдется. Сейчас вернусь. — Она вошла в дом. Ее старый рюкзак был изрядно поношенным, но все еще годным в дело; у Бидж с ним было связано слишком много воспоминаний, чтобы выбросить его.
— Ты берешь его, когда отправляешься на битву? Бидж улыбнулась, потом вспомнила — действительно, ей несколько раз случалось иметь рюкзак с собой во время стычек.
— Да, но это не основная его функция.
— Тогда я буду его носить, — сказал Роланд серьезно. — Как рыцарь носил бы щит с гербом.
Бидж, подчинившись внезапному порыву, нарисовала на рюкзаке тройную эмблему: ногу с копытом, когтистую лапу, человеческую ногу.
— Это подойдет — единственный герб, который мне случалось видеть на Перекрестке.
Роланд нахмурился и решительно сказал:
— Мне хотелось бы, чтобы там еще был грифон. Бидж надела рюкзак ему на спину и похлопала подростка по плечу:
— Вот теперь так и есть.
— Благодарю. — Роланд очень серьезно смотрел на Бидж. — Я признателен судьбе за то, что родился в мире, где существует такая добродетель и отвага.
Бидж, которой пришлось на Перекрестке столкнуться и со скрытностью, и с наркоманией, и с предательством, сказала только:
— А я просто рада, что ты родился. — Она смотрела ему вслед: Роланд летел, с известным трудом поднимая рюкзак с книгами. Бидж вздохнула и пошла в дом знакомиться с присланной грифоном литературой.
На следующий день, когда Бидж, еще не совсем проснувшись, на рассвете вышла из дому, Роланд уже ее ждал. Он оказался не один.
Другой грифон, тоже подросток, отличался ярким медным оперением.
Оба уже держали в лапах книги и были погружены в чтение. Увидев Бидж, они приблизились — второй грифон более осторожно и застенчиво. Он чуть отстал от Роланда, словно охранял его сбоку. Бидж догадалась, что это было проявлением не страха, а благовоспитанности и уважения.
— Это мой лучший друг, — представил его Роланд. — Мы вместе охотимся, сражаемся и обо всем разговариваем.
— Раз ты друг Роланда, то добро пожаловать, — ответила Бидж. Ей представилось, что грифон-отец сказал бы на это: весьма уместное употребление условного наклонения.
— Я очень рад, — с облегчением сказал Роланд. — Мне очень хотелось, чтобы вы познакомились. Его зовут… — Он смущенно умолк.
Бидж улыбнулась и подняла руку: второй грифон напрягся и раскрыл клюв. — Мне нужно знать только, как можно к тебе обращаться.
Он облегченно перевел дух.
— Если ты согласна, я хотел бы называться Оливером. — Оба подростка выжидающе смотрели на Бидж. Она вспомнила Оливера из «Песни о Роланде».
— Конечно. — Почему-то в присутствии юных грифонов, которым был всего месяц от роду, она чувствовала себя ужасно старой.
— Так можно?
— Я не даю тебе имени, — терпеливо объяснила Бидж. — Вы сами выбираете их себе.
— Но ты наша наставница. Ох, Боже мой…
— «Наша»?
Оливер преклонил перед ней колени, согнув передние лапы.
— Если ты согласишься учить меня. У Бидж мелькнула идиотская мысль: «У меня же нет диплома учителя». Вслух же она сказала:
— У меня ведь остается моя ветеринарная практика — эти обязанности всегда будут на первом месте. В остальном же… — она сдалась, — я сделаю все, что смогу.
Оливер облегченно и чуть напыщенно ответил:
— Тогда все хорошо.
Урок прошел успешно, хотя и прерывался чаще, чем накануне: юные грифоны желали разыгрывать то, о чем читали. Бидж смотрела, как Роланд и Оливер сражаются на лужайке, выставив когти и широко расправив крылья (в геральдике такая поза называется «оплот», напомнила себе Бидж). Они рассекали лапами воздух, внимательно озирали окрестности и явно наслаждались жизнью.
«Когда я лишилась этой радости взросления и превратилась во взрослого человека?» — спросила себя Бидж.
Однако, несмотря на отвлечения, урок приобрел дополнительную живость: грифоны спорили и обращались к Бидж за тем, чтобы она их рассудила.
Самая горячая дискуссия развернулась, когда Оливер с любопытством и — что было нетипичным для грифона — со смущением поинтересовался:
— Кто был лучше — король Артур или Робин Гуд? Прежде чем Бидж успела что-нибудь сказать, Роланд решительно ответил:
— Король Артур, потому что Робин Гуд просто делал добро в плохом мире, а король Артур должен был принести добро в плохой мир.
— Но Артур спал со своей сводной сестрой, пытался убить свою законную супругу и истребил новорожденных мальчиков в Британии, — возразил Оливер. — Это делает его хуже Робин Гуда.
Роланд в возбуждении захлопал крыльями.
— Мы просто не знаем обо всех поступках Робин Гуда, а про короля Артура знаем больше. — Бидж встревожило то, что они говорили об обоих персонажах как о реальных героях, но она не знала, как сказать об этом двум мифическим животным.
Юные грифоны повернулись к Бидж.
— Кто из них был лучше?
Бидж проклинала в душе грифона-отца, взвалившего на нее эту работу.
— Я думаю, — сказала она наконец, — что нельзя оценить этого, если не представить себе, как вел бы себя каждый из них на месте другого. — Она помолчала, вспомнив доброго короля Брандала, единственной слабостью которого была любовь к Моргане — любовь, принесшая так много бед Перекрестку. — На долю Артура выпала более тяжелая задача. Может быть, Робин Гуд сделал бы на его месте такие же или еще худшие ошибки. — Она снова помолчала, думая о том, что сама же привела на Перекресток молчунов, а потом грим и Гредию. — Думаю, — закончила она, — что, когда ты правишь страной, любые твои ошибки перестают быть незначительными.
Это удовлетворило Роланда и Оливера, но сама Бидж, обдумывая свой ответ, не спала потом всю ночь.
Глава 11
Середина лета миновала, воздух был полон густого аромата цветов. Бидж проснулась, ощущая боль в спине, преследовавшую ее уже три дня. Она приняла ибупрофен, сделала, несмотря на боль, разминку и уже не в первый раз дала себе слово делать упражнения перед тем, как поднять что-нибудь тяжелое.
Накануне ее пациентами были ягненок, на которого определенно напали грим, но который каким-то образом сумел от них удрать, и овца с длинными параллельными ранами на животе. Первый из них заставил ее задуматься: а на самом ли деле грим такие уж ловкие хищники; впрочем, популяция молчунов как будто стала несколько уменьшаться.
У ягненка были порваны связки на левой задней ноге. Очевидно, грим кинулся на него сзади и вцепился в колено, но ягненку удалось вырваться. Бидж запустила генератор, от которого работал рентгеновский аппарат, сделала снимок и с облегчением обнаружила, что кость цела.
Оперировала она, используя для наркоза изофлуран в минимальной дозе. Ягненок как объект хирургического вмешательства был для Бидж внове, хотя овец оперировать ей приходилось; поэтому она особенно внимательно следила за реакцией на анестезию. Она действовала вполне уверенно, но все время ощущала, как ей не хватает Лори: неправильная дозировка при наркозе запросто могла убить пациента.
Еще до операции прибежал, запыхавшись, Диведд. . — Мне сказала Фиона. — Он осмотрел ягненка. — Какое требуется умение, чтобы так здорово орудовать скальпелем!
— Тебе когда-нибудь приходилось практиковаться на животных?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52