В крепости стало чуть получше, но Райвис все время наблюдал за ней. Ведь неизвестно, что готовит им завтрашний день.
Райвис перевел взгляд на Кэмрона. Вскоре им придется переговорить с глазу на глаз. С первой же минуты в замке Райвис понял, что у Кэмрона мало людей: зубчатые стеньг никем не охранялись, а ворота открывали несколько минут, а не секунд, как положено, — то есть один человек возился с двумя створками; северное крыло вообще не было освещено; и хотя их маленький отряд останавливали дважды — сначала у главных ворот, потом во внешнем дворе, оба раза это делал один часовой, а не парный дозор. Райвису необходимо было выяснить точное число людей, какие военные специальности они имеют и чем вооружены. А также когда ожидается прибытие Изгарда с армией в Бей'Зелл.
Тесса успела попросить Райвиса не обсуждать планы боевых действий при Эмите, и, хотя деликатничать было не в его привычках, до сих пор он держал язык за зубами. Ради Тессы.
Словно почувствовав, что Райвис думает о ней, Тесса подняла голову и посмотрела на него. Глаза девушки покраснели от недосыпания, лицо было бледным от усталости, но Райвису она казалась красавицей. Конечно, черты были не такие совершенные, как у Виоланты Араэзо, а волосы не такие блестящие, но округлые и мягкие щечки сводили его с ума, так и хотелось протянуть руку и прикоснуться к ним.
Райвис усмехнулся собственной дурости.
— Тебе надо поспать, — обратился он к Тессе, потом к Эмиту: — Вам обоим.
Тесса замотала головой, не дав ему договорить.
— Не могу я спать. Времени нет. Я должна выяснить, что Илфейлен сделал с копией узора. — Она повернулась к Кэмрону. — Я думаю, кольцо привело меня в Бей'Зелл, потому что ответ где-то здесь — в самом городе, в этой крепости или в окрестностях. Мы выяснили, что Илфейлен сумел оставить отметку в дневнике своего помощника. Скорее всего это не единственный указатель. Должны быть другие — в Бей'Зелле или на Острове Посвященных. Он хотел, чтобы копию нашли. Пусть не при его жизни, не в его веке, даже не в следующем. Но он все же надеялся, что когда-нибудь в будущем явится кто-то, кто раскроет тайну Короны с шипами, поймет, что она собой представляет, и избавит от нее мир. Он планировал это, читая дневник своего помощника и потом, направляясь на юг, в Бей'Зелл.
— По словам Молдеркея, путевой дневник был сильно попорчен, — Райвис повертел в руке пустой стакан, — что, если там были другие указатели, навеки утерянные?
Тесса подскочила от возбуждения, чем немало позабавила Райвиса.
— Ну да! Весьма правдоподобно. Но вряд ли Илфейлен все ключи к отгадке сложил бы в одном месте. Слишком предусмотрительным человеком он был. Он не мог не предположить, что путевой дневник со временем может быть утерян или поврежден. Человек, который большую часть жизни провел, конструируя узоры, не упустил бы из виду ни одной детали.
Эмит кивал в такт ее словам. Из всех сидевших за сосновым обеденным столом около очага он казался самым безучастным. Он молча выслушал рассказ Тессы. Она нарочно опустила подробности, касающиеся гибели Аввакуса в сырной пещере, промямлив, «а потом что-то случилось и нам пришлось уходить оттуда». Но у Райвиса возникло подозрение, что Эмит уже знает правду. Он был сдержанным человеком, и чувства других людей всегда волновали его больше, чем свои собственные.
Эмит деликатно откашлялся и кивнул еще раз:
— Думаю, вы правы, мисс. Я в свое время был знаком со многими каллиграфами. И все они день и ночь занимались планами и расчетами. Писцы всегда очень осторожны.
Тесса сжала голову руками. Райвис заметил на ладони девушки небольшое, с ноготь величиной, красное пятнышко — след от ожога, полученного, когда она своей кистью попыталась повлиять на исход битвы в Долине Разбитых Камней. Райвис поморщился. Ему очень не нравилось это пятнышко, не нравилось и то, о чем оно напоминало. Рисование узора, освобождающего Корону с шипами, — опасное предприятие. Изгард и его писец не будут сидеть сложа руки и ждать, пока Тесса сделает свое дело. Райвис знал Изгарда. Знал, что король Гэризона попытается не только удержать свой Венец, но и наказать того, кто хочет похитить его.
— Надо обыскать крепость, — заявила Тесса. — Возможно, мы нападем на след узора.
— Много дней понадобится, чтобы обыскать замок Бэсс снизу доверху, — возразил Кэмрон. — Одни только погреба образуют целый ярус. А под ними еще целый лабиринт тоннелей, подвалов и естественным путем образовавшихся каверн. — Он улыбнулся, в первый раз с тех пор, как встретил их во дворе. — Мальчишкой я однажды спустился туда. Отец полдня не мог меня отыскать.
— У вас нет лишних людей. — Тесса не спрашивала, а утверждала, и Райвис вновь подивился ее наблюдательности. Не он один обратил внимание, что людей у Кэмрона совсем мало.
Кэмрон взглянул на Райвиса, подошел к полке, снял с нее вторую бутылку берриака и сорвал с нее восковую печать. Потом молча вернулся к столу и наполнил стаканы. Два месяца назад Кэмрону и в голову бы не пришло самому обслуживать гостей. Он предоставил бы это Тессе, как женщине, или Эмиту, как низшему по званию.
Кэмрон поставил свой стул так, чтобы видеть и Эмита, и Тессу.
— Изгард может появиться здесь уже завтра утром, — сказал он. — Если этот узор действительно имеет такое значение, значит, найти его надо как можно быстрее, до того, как крепость будет окружена. Поймите меня правильно, я никого не хочу пугать, но времени действительно в обрез. Замок Бэсс — лучшая крепость северного Рейза, но у Изгарда есть ее планы, ему известны все слабые места. А если и нет, он явится сюда с таким войском, что мы продержимся в лучшем случае полдня. В настоящий момент я могу выделить двух людей, которые проводят вас в безопасное место. Не в Бей'Зелл, конечно, — его дни сочтены, а в Ранзи. Оттуда вы сможете выехать как на запад, так и на юг. Тем временем я сам поищу этот узор — и в городе, и здесь, в крепости, и, как только обнаружу его, привезу вам. Клянусь памятью моего отца.
Все же невероятно, как изменился Кэмрон! Учитывая, что у него не больше двух дюжин людей для обороны крепости, предложение показалось Райвису весьма щедрым, чтобы не сказать больше. Райвис провел языком по шраму на губе. Ему почему-то вспомнились слова Тессы о том, что узоры Дэверика двадцать один год удерживали их, не давали сдвинуться с места. Не относится ли это и к Кэмрону Торнскому?
Райвис пожал плечами — бог знает что лезет в голову, и стал слушать ответ Тессы. Впрочем, он ни минуты не сомневался, что она отклонит предложение Кэмрона.
И ожидания Райвиса не были обмануты. Тесса положила руку на рукав Кэмрона и покачала головой:
— Я не могу принять ваше предложение. Я не вольна в своем выборе. Вот если узор найти не удастся, тогда другое дело, тогда буду думать дальше. Но пока что я обязана остаться и перерыть всю крепость. Слишком велики ставки, слишком много людей погибло из-за меня. — Она взглянула на Эмита. — И среди них женщина, которую я любила.
Эмит сосредоточенно разглядывал свои руки. Горло его спазматически сжималось.
— Я тоже не смогу уехать, не смогу оставить вас, мисс. Матушка ни в коем случае не позволила бы мне так поступить. Твое дело — быть рядом с Тессой и помогать ей, чем сможешь, так она сказала бы. Она очень вас любила, мисс. Очень.
По щекам Тессы покатились слезы. Она ничего не ответила.
— Что ж, пусть будет так, — заключил Кэмрон. — И не будем больше к этому возвращаться. Но повторяю напоследок: пока армия Изгарда не покажется на горизонте, мое предложение остается в силе. Я готов выделить двух сопровождающих, которые проводят вас в безопасное место. — Он посмотрел на Эмита, потом на Тессу. Секунда проходила за секундой. Наконец в очаге что-то щелкнуло, и яркая вспышка пламени озарила их лица. Оба разом кивнули.
Глядя на дружную троицу по другую сторону стола, Райвис почувствовал укол зависти. Он устал всегда и везде оставаться чужаком, сторонним наблюдателем. Но не успела эта мысль оформиться в его мозгу, на смену ей, словно с неба, свалилась другая.
— Кэмрон, помнишь нашу встречу в доме Марселя? Речь зашла об узорах Дэверика и ты попросил Марселя показать рисунки?
— Помню. И что же?
— Если не ошибаюсь, ты тогда упомянул Илфейлена. То есть ты не называл его по имени, просто сказал, что когда-то в вашем замке останавливался известный узорщик и в благодарность за гостеприимство нарисовал для хозяев картину. Ты сказал, что она до сих пор висит в кабинете твоего отца.
Тесса вскинула глаза на Кэмрона. Тот кивнул:
— Как же, помню. Но в ней нет ничего особенного, грубая работа.
— Можно взглянуть? — Тесса вскочила так стремительно, что ножки стула со скрипом проехали по полу.
— Картина по-прежнему висит в отцовском кабинете. — Кэмрон сказал это так, словно хотел запретить ей продолжать. Лицо его стало белым как мел.
Райвис решил, что после убийства отца Кэмрон еще ни разу не был в комнате, где оно произошло.
— Давай я принесу... — начал он.
— Нет. — Кэмрон ударил кулаком по столу. — Никто не войдет в эту комнату, кроме меня.
Райвис поднялся:
— Позволь я провожу тебя до двери в кабинет.
Он подошел к Кэмрону, протянул ему руку. Кэмрон на мгновение сжал ее, и бок о бок они вышли из кухни.
* * *
Эдериус кашлял кровью. Ее было немного — всего несколько капелек осталось на белом кусочке материи, который он поднес к губам. Если кто увидит платок, то примет его просто за тряпку, испачканную красной краской, и ни о чем не догадается.
Впервые кровь появилась несколько дней назад, даже не кровь еще, а просто розоватая слюна. Тогда Эдериус без труда убедил себя, что дело в желудке или, может быть, он чем-то поранил горло. Но теперь кровотечение усилилось, при сильных приступах кашля платок промокал насквозь. Эдериус больше не мог себя обманывать. Он стар, вот в чем дело. Он не способен больше переносить темп, который Изгард задал после битвы у реки Кривуша.
Впрочем, самые мучительные приступы случались, когда он сидел за своим письменным столом и рисовал узоры, а не во время тряской езды в крытой повозке по дорогам Рейза.
Это наблюдение не понравилось Эдериусу. Он встряхнул головой и вновь склонился над листом пергамента. Времени оставалось немного: Изгард потребовал, чтобы через час узор был завершен, а сам он готов продолжать путешествие. Король рассчитывал за оставшиеся до рассвета четыре часа добраться до окраин Бей'Зелла.
Эдериус рассчитывал отдохнуть в дороге. Изгард недавно распорядился поставить в повозку писца походную кровать и посоветовал ему использовать для сна бесконечные переезды из города в город. Предполагалось, что Эдериуса должна была растрогать забота короля о его здоровье, но старик знал подоплеку этой неожиданной милости и остался к ней равнодушен.
Эдериус вздохнул и окунул перо в чернила. Он приготовил их специально, чтобы изобразить замок Бэсс. Краска светло-коричневого оттенка, что получают из чернильного мешка каракатицы-сепия, — для рыбы, которая водится у побережья, прозрачные вкрапления топаза — для прожилок в гранитных стенах замка, и пунцовый вермильон — для крови, которая прольется за этими стенами. Краска получилась жидкая, поэтому Эдериус рисовал пером, а не кистью.
Собственно, узор был почти готов. Чудовища были созданы и достигли крепостных стен, никем не замеченные, если не считать стаи крачек, поднявших в ночное небо: порыв ветра донес до птиц запах неведомых им существ. Эдериусу осталось только дать своим творениям единую цель, чтобы ничто не могло остановить их, пока не умрут все находящиеся в замке.
Это была самая легкая часть работы: несколько извилистых линий вокруг чудовищ, связавших их воедино, плюс несколько глубоких бороздок, проведенных кончиком пера — чтобы эти чернила проникли в пергамент глубже, чем другие краски на листе.
Корона с шипами светилась мерцающим светом на своем постаменте. С каждым днем Эдериусу все легче становилось рисовать свои несущие смерть узоры. Раньше для создания таких чудищ, вбирающих в себя всю тьму ночи, ему потребовались бы часы, а может, и дни. Но близился пятисотлетний юбилей Короны, и сегодня Эдериус справился с задачей всего за час. Он все меньше ощущал себя писцом, постепенно превращаясь в простого помощника, подмастерье. Он больше не исследовал Венец, не работал с ним — он работал на него. Не сам он проводил линии, закручивал спирали, кто-то держал его за руку и водил ею по листу пергамента.
Эдериус сделал необходимые отметки на чистых полях листа — чтобы магическая сила узора сохранилась и когда краски высохнут, до тех пор, пока создания Короны не кончат свое дело.
Эдериус не замечал, что голова у него трясется, как у дряхлого старца. Он поднялся, откашлялся, прикрывая рот прямо рукавом туники, и вышел из палатки на улицу. Ему хотелось свежего воздуха, звуков, запахов. Хотелось ощутить себя частичкой живой жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Райвис перевел взгляд на Кэмрона. Вскоре им придется переговорить с глазу на глаз. С первой же минуты в замке Райвис понял, что у Кэмрона мало людей: зубчатые стеньг никем не охранялись, а ворота открывали несколько минут, а не секунд, как положено, — то есть один человек возился с двумя створками; северное крыло вообще не было освещено; и хотя их маленький отряд останавливали дважды — сначала у главных ворот, потом во внешнем дворе, оба раза это делал один часовой, а не парный дозор. Райвису необходимо было выяснить точное число людей, какие военные специальности они имеют и чем вооружены. А также когда ожидается прибытие Изгарда с армией в Бей'Зелл.
Тесса успела попросить Райвиса не обсуждать планы боевых действий при Эмите, и, хотя деликатничать было не в его привычках, до сих пор он держал язык за зубами. Ради Тессы.
Словно почувствовав, что Райвис думает о ней, Тесса подняла голову и посмотрела на него. Глаза девушки покраснели от недосыпания, лицо было бледным от усталости, но Райвису она казалась красавицей. Конечно, черты были не такие совершенные, как у Виоланты Араэзо, а волосы не такие блестящие, но округлые и мягкие щечки сводили его с ума, так и хотелось протянуть руку и прикоснуться к ним.
Райвис усмехнулся собственной дурости.
— Тебе надо поспать, — обратился он к Тессе, потом к Эмиту: — Вам обоим.
Тесса замотала головой, не дав ему договорить.
— Не могу я спать. Времени нет. Я должна выяснить, что Илфейлен сделал с копией узора. — Она повернулась к Кэмрону. — Я думаю, кольцо привело меня в Бей'Зелл, потому что ответ где-то здесь — в самом городе, в этой крепости или в окрестностях. Мы выяснили, что Илфейлен сумел оставить отметку в дневнике своего помощника. Скорее всего это не единственный указатель. Должны быть другие — в Бей'Зелле или на Острове Посвященных. Он хотел, чтобы копию нашли. Пусть не при его жизни, не в его веке, даже не в следующем. Но он все же надеялся, что когда-нибудь в будущем явится кто-то, кто раскроет тайну Короны с шипами, поймет, что она собой представляет, и избавит от нее мир. Он планировал это, читая дневник своего помощника и потом, направляясь на юг, в Бей'Зелл.
— По словам Молдеркея, путевой дневник был сильно попорчен, — Райвис повертел в руке пустой стакан, — что, если там были другие указатели, навеки утерянные?
Тесса подскочила от возбуждения, чем немало позабавила Райвиса.
— Ну да! Весьма правдоподобно. Но вряд ли Илфейлен все ключи к отгадке сложил бы в одном месте. Слишком предусмотрительным человеком он был. Он не мог не предположить, что путевой дневник со временем может быть утерян или поврежден. Человек, который большую часть жизни провел, конструируя узоры, не упустил бы из виду ни одной детали.
Эмит кивал в такт ее словам. Из всех сидевших за сосновым обеденным столом около очага он казался самым безучастным. Он молча выслушал рассказ Тессы. Она нарочно опустила подробности, касающиеся гибели Аввакуса в сырной пещере, промямлив, «а потом что-то случилось и нам пришлось уходить оттуда». Но у Райвиса возникло подозрение, что Эмит уже знает правду. Он был сдержанным человеком, и чувства других людей всегда волновали его больше, чем свои собственные.
Эмит деликатно откашлялся и кивнул еще раз:
— Думаю, вы правы, мисс. Я в свое время был знаком со многими каллиграфами. И все они день и ночь занимались планами и расчетами. Писцы всегда очень осторожны.
Тесса сжала голову руками. Райвис заметил на ладони девушки небольшое, с ноготь величиной, красное пятнышко — след от ожога, полученного, когда она своей кистью попыталась повлиять на исход битвы в Долине Разбитых Камней. Райвис поморщился. Ему очень не нравилось это пятнышко, не нравилось и то, о чем оно напоминало. Рисование узора, освобождающего Корону с шипами, — опасное предприятие. Изгард и его писец не будут сидеть сложа руки и ждать, пока Тесса сделает свое дело. Райвис знал Изгарда. Знал, что король Гэризона попытается не только удержать свой Венец, но и наказать того, кто хочет похитить его.
— Надо обыскать крепость, — заявила Тесса. — Возможно, мы нападем на след узора.
— Много дней понадобится, чтобы обыскать замок Бэсс снизу доверху, — возразил Кэмрон. — Одни только погреба образуют целый ярус. А под ними еще целый лабиринт тоннелей, подвалов и естественным путем образовавшихся каверн. — Он улыбнулся, в первый раз с тех пор, как встретил их во дворе. — Мальчишкой я однажды спустился туда. Отец полдня не мог меня отыскать.
— У вас нет лишних людей. — Тесса не спрашивала, а утверждала, и Райвис вновь подивился ее наблюдательности. Не он один обратил внимание, что людей у Кэмрона совсем мало.
Кэмрон взглянул на Райвиса, подошел к полке, снял с нее вторую бутылку берриака и сорвал с нее восковую печать. Потом молча вернулся к столу и наполнил стаканы. Два месяца назад Кэмрону и в голову бы не пришло самому обслуживать гостей. Он предоставил бы это Тессе, как женщине, или Эмиту, как низшему по званию.
Кэмрон поставил свой стул так, чтобы видеть и Эмита, и Тессу.
— Изгард может появиться здесь уже завтра утром, — сказал он. — Если этот узор действительно имеет такое значение, значит, найти его надо как можно быстрее, до того, как крепость будет окружена. Поймите меня правильно, я никого не хочу пугать, но времени действительно в обрез. Замок Бэсс — лучшая крепость северного Рейза, но у Изгарда есть ее планы, ему известны все слабые места. А если и нет, он явится сюда с таким войском, что мы продержимся в лучшем случае полдня. В настоящий момент я могу выделить двух людей, которые проводят вас в безопасное место. Не в Бей'Зелл, конечно, — его дни сочтены, а в Ранзи. Оттуда вы сможете выехать как на запад, так и на юг. Тем временем я сам поищу этот узор — и в городе, и здесь, в крепости, и, как только обнаружу его, привезу вам. Клянусь памятью моего отца.
Все же невероятно, как изменился Кэмрон! Учитывая, что у него не больше двух дюжин людей для обороны крепости, предложение показалось Райвису весьма щедрым, чтобы не сказать больше. Райвис провел языком по шраму на губе. Ему почему-то вспомнились слова Тессы о том, что узоры Дэверика двадцать один год удерживали их, не давали сдвинуться с места. Не относится ли это и к Кэмрону Торнскому?
Райвис пожал плечами — бог знает что лезет в голову, и стал слушать ответ Тессы. Впрочем, он ни минуты не сомневался, что она отклонит предложение Кэмрона.
И ожидания Райвиса не были обмануты. Тесса положила руку на рукав Кэмрона и покачала головой:
— Я не могу принять ваше предложение. Я не вольна в своем выборе. Вот если узор найти не удастся, тогда другое дело, тогда буду думать дальше. Но пока что я обязана остаться и перерыть всю крепость. Слишком велики ставки, слишком много людей погибло из-за меня. — Она взглянула на Эмита. — И среди них женщина, которую я любила.
Эмит сосредоточенно разглядывал свои руки. Горло его спазматически сжималось.
— Я тоже не смогу уехать, не смогу оставить вас, мисс. Матушка ни в коем случае не позволила бы мне так поступить. Твое дело — быть рядом с Тессой и помогать ей, чем сможешь, так она сказала бы. Она очень вас любила, мисс. Очень.
По щекам Тессы покатились слезы. Она ничего не ответила.
— Что ж, пусть будет так, — заключил Кэмрон. — И не будем больше к этому возвращаться. Но повторяю напоследок: пока армия Изгарда не покажется на горизонте, мое предложение остается в силе. Я готов выделить двух сопровождающих, которые проводят вас в безопасное место. — Он посмотрел на Эмита, потом на Тессу. Секунда проходила за секундой. Наконец в очаге что-то щелкнуло, и яркая вспышка пламени озарила их лица. Оба разом кивнули.
Глядя на дружную троицу по другую сторону стола, Райвис почувствовал укол зависти. Он устал всегда и везде оставаться чужаком, сторонним наблюдателем. Но не успела эта мысль оформиться в его мозгу, на смену ей, словно с неба, свалилась другая.
— Кэмрон, помнишь нашу встречу в доме Марселя? Речь зашла об узорах Дэверика и ты попросил Марселя показать рисунки?
— Помню. И что же?
— Если не ошибаюсь, ты тогда упомянул Илфейлена. То есть ты не называл его по имени, просто сказал, что когда-то в вашем замке останавливался известный узорщик и в благодарность за гостеприимство нарисовал для хозяев картину. Ты сказал, что она до сих пор висит в кабинете твоего отца.
Тесса вскинула глаза на Кэмрона. Тот кивнул:
— Как же, помню. Но в ней нет ничего особенного, грубая работа.
— Можно взглянуть? — Тесса вскочила так стремительно, что ножки стула со скрипом проехали по полу.
— Картина по-прежнему висит в отцовском кабинете. — Кэмрон сказал это так, словно хотел запретить ей продолжать. Лицо его стало белым как мел.
Райвис решил, что после убийства отца Кэмрон еще ни разу не был в комнате, где оно произошло.
— Давай я принесу... — начал он.
— Нет. — Кэмрон ударил кулаком по столу. — Никто не войдет в эту комнату, кроме меня.
Райвис поднялся:
— Позволь я провожу тебя до двери в кабинет.
Он подошел к Кэмрону, протянул ему руку. Кэмрон на мгновение сжал ее, и бок о бок они вышли из кухни.
* * *
Эдериус кашлял кровью. Ее было немного — всего несколько капелек осталось на белом кусочке материи, который он поднес к губам. Если кто увидит платок, то примет его просто за тряпку, испачканную красной краской, и ни о чем не догадается.
Впервые кровь появилась несколько дней назад, даже не кровь еще, а просто розоватая слюна. Тогда Эдериус без труда убедил себя, что дело в желудке или, может быть, он чем-то поранил горло. Но теперь кровотечение усилилось, при сильных приступах кашля платок промокал насквозь. Эдериус больше не мог себя обманывать. Он стар, вот в чем дело. Он не способен больше переносить темп, который Изгард задал после битвы у реки Кривуша.
Впрочем, самые мучительные приступы случались, когда он сидел за своим письменным столом и рисовал узоры, а не во время тряской езды в крытой повозке по дорогам Рейза.
Это наблюдение не понравилось Эдериусу. Он встряхнул головой и вновь склонился над листом пергамента. Времени оставалось немного: Изгард потребовал, чтобы через час узор был завершен, а сам он готов продолжать путешествие. Король рассчитывал за оставшиеся до рассвета четыре часа добраться до окраин Бей'Зелла.
Эдериус рассчитывал отдохнуть в дороге. Изгард недавно распорядился поставить в повозку писца походную кровать и посоветовал ему использовать для сна бесконечные переезды из города в город. Предполагалось, что Эдериуса должна была растрогать забота короля о его здоровье, но старик знал подоплеку этой неожиданной милости и остался к ней равнодушен.
Эдериус вздохнул и окунул перо в чернила. Он приготовил их специально, чтобы изобразить замок Бэсс. Краска светло-коричневого оттенка, что получают из чернильного мешка каракатицы-сепия, — для рыбы, которая водится у побережья, прозрачные вкрапления топаза — для прожилок в гранитных стенах замка, и пунцовый вермильон — для крови, которая прольется за этими стенами. Краска получилась жидкая, поэтому Эдериус рисовал пером, а не кистью.
Собственно, узор был почти готов. Чудовища были созданы и достигли крепостных стен, никем не замеченные, если не считать стаи крачек, поднявших в ночное небо: порыв ветра донес до птиц запах неведомых им существ. Эдериусу осталось только дать своим творениям единую цель, чтобы ничто не могло остановить их, пока не умрут все находящиеся в замке.
Это была самая легкая часть работы: несколько извилистых линий вокруг чудовищ, связавших их воедино, плюс несколько глубоких бороздок, проведенных кончиком пера — чтобы эти чернила проникли в пергамент глубже, чем другие краски на листе.
Корона с шипами светилась мерцающим светом на своем постаменте. С каждым днем Эдериусу все легче становилось рисовать свои несущие смерть узоры. Раньше для создания таких чудищ, вбирающих в себя всю тьму ночи, ему потребовались бы часы, а может, и дни. Но близился пятисотлетний юбилей Короны, и сегодня Эдериус справился с задачей всего за час. Он все меньше ощущал себя писцом, постепенно превращаясь в простого помощника, подмастерье. Он больше не исследовал Венец, не работал с ним — он работал на него. Не сам он проводил линии, закручивал спирали, кто-то держал его за руку и водил ею по листу пергамента.
Эдериус сделал необходимые отметки на чистых полях листа — чтобы магическая сила узора сохранилась и когда краски высохнут, до тех пор, пока создания Короны не кончат свое дело.
Эдериус не замечал, что голова у него трясется, как у дряхлого старца. Он поднялся, откашлялся, прикрывая рот прямо рукавом туники, и вышел из палатки на улицу. Ему хотелось свежего воздуха, звуков, запахов. Хотелось ощутить себя частичкой живой жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99