Желудок ее теперь жил отдельной, не зависимой от тела жизнью. Тошнота подкатывала к горлу. Она больно прикусила язык, чтобы привести себя в чувство, и протянула нож Райвису.
Не медля ни секунды, он поудобнее перехватил рукоятку, впился зубами в шрам на губе и полоснул ножом по коже. Затем с исказившимся от боли лицом полой рубахи зажал рану, из которой хлынули кровь и гной. В нормальном состоянии Тесса не отличалась брезгливостью, но сейчас, при виде грязно-коричневой жижи, она зажала рот рукой.
— Имбиря у тебя не припасено? — спросил Райвис.
— Не знаю. Сейчас посмотрю. — Тесса была рада, что есть повод отвернуться. — А зачем он тебе?
— Тебе, а не мне. Ты же зеленей травы.
— Зеленей травы?
— У тебя приступ морской болезни. Имбирь — лучшее лекарство от этой напасти. — Райвис отнял рубаху от раны, скатал из нее жгут и затянул его под больным местом, чтобы остановить кровотечение. — Дай мне остаток мази и кусок чистой материи, если найдется.
Когда обработка и перевязка раны были закончены, Тесса отыскала имбирь среди сверточков и пакетиков матушки Эмита.
— Откуда у тебя столько медицинских познаний? — поинтересовалась она, поднося к носу что-то желтое и круглое.
— А как же? Это часть моей работы. Предположим, я перевожу солдат на корабле и жду, что по прибытии на место они будут сражаться. Но какие воины из парней, которые всю дорогу блевали и стонали на койках? А посылая солдат в сражение, ты должен знать, что делать с ранеными, как остановить кровотечение, как предупредить заражение. И все это с помощью простейших, всегда имеющихся под рукой средств. Если же пойдет слух, что в твоем отряде раненых оставляют умирать на поле боя, к тебе больше не пойдет служить ни один наемник, ни за какие деньги.
Тесса убедилась, что желтый шарик — действительно сушеный имбирь, засунула его в рот и принялась жевать. Холодная рассудочность Райвиса разочаровала ее.
— Как ты думаешь, скоро заживет рана? — спросила она, чтобы сменить тему.
Райвис завязал последний узел и потянулся к фляжке с берриаком. Хотя он ни единым стоном не выдал, насколько мучительна была эта перевязка, на лбу его выступили крупные капли пота, а губа была прокушена до крови. Глотнув берриака, он ответил:
— До Килгрима заживет.
— Через три дня?
Райвис рассмеялся:
— Это старое корыто будет тащиться до Килгрима по крайней мере в два раза дольше.
— Но Эмит сказал, что путешествие займет три дня.
— На истанианском паруснике или мэдранской яхте. Но на старом торговом судне вроде этого... Нам повезет, если доберемся за неделю.
— Но у него целых три мачты...
— Все три ему понадобятся, чтобы тащить груз.
— Но матушка Эмита выбрала «Бурав» именно за высокие мачты и широкие паруса.
— Эмит с матушкой — милейшие люди и знают массу занимательных вещей о приготовлении пищи и рисовании узоров, но в кораблях они не смыслят ничего. — Райвис поудобнее устроился на койке. Он, казалось, получал удовольствие от этой беседы. — О быстроходности судна судят не по числу мачт, а по форме носа и по длине корпуса в отношении к бимсу. Нос «Бурава» почти неотличим от кормы, а ширина почти равна длине. — Райвис с улыбкой покачал головой. — Нет, особой быстроходности при такой конструкции ждать не приходится.
Самодовольный тон Райвиса раздражал Тессу. Она выплюнула имбирь на ладонь.
— Подумаешь какой всезнайка!
Райвис пожал плечами, заткнул фляжку пробкой и поставил на пол.
— Если не возражаешь, я хотел бы вздремнуть. А тебе лучше всего засунуть имбирь обратно в рот и прогуляться по палубе, подышать свежим воздухом и привыкнуть к качке. Нам предстоит долгое путешествие.
Все еще кипя от возмущения, но не зная, что возразить, Тесса вышла из каюты. Несмотря на весь свой сарказм и браваду, Райвис действительно болен и нуждается в отдыхе. Поднимаясь по ступенькам на главную палубу, она почувствовала, что в ней просыпается прежняя Тесса — любительница новых стран и приключений.
19
В погребе Марселя было темно. Именно в такой обстановке он предпочитал принимать этих посетителей. Невелико удовольствие видеть лица гонцов. Они пугали его. Запах ему тоже не нравился, но с этим банкир ничего поделать не мог. После их ухода Марсель всегда зажигал свечи с корицей. Конечно же, столь тонкий ценитель, каковым был бейзеллский банкир, прекрасно понимал, что в погребе, где хранятся редкие коллекционные вина, благовония жечь не полагается: запах корицы мог просочиться под пробки и испортить букет, но выхода не было. Вонь гонцов действовала ему на нервы. Он даже полученные от них золотые монеты тщательно отмывал.
На сей раз явился только один гонец. Явился на обычный их манер — ногой распахнув ведущую в задний двор калитку. Эта бесцеремонность тоже не нравилась Марселю, но он знал по опыту, что если калитку запереть, они просто вышибут ее. Одно дело незваные гости, другое — подозрительный шум в тихие утренние часы. Первая заповедь всякого банкира — ни в коем случае не привлекать к себе лишнего внимания.
— Что понадобилось вам на этот раз? — театральным тоном вопросил Марсель. Сейчас он играл роль занятого человека, чувствующего себя хозяином положения. — Я уже сказал вам, что не знаю, где сейчас Райвис Буранский.
Лицо гонца было в тени, Марсель видел только белки его глаз и капельки слюны между зубами. Этот больше походил на человека, чем тот, что приходил в прошлый раз. Но пах столь же отвратительно.
— Нам нужно найти девушку, женщину. Ту, что была с Райвисом Буранским той ночью, когда мы напали на него на мосту. — Гонец говорил шепотом, но при словах «женщина» и «мост» челюсти его хищно лязгнули.
— Девушку зовут Тесса. Она иностранка. В то утро Райвис приводил ее сюда. — Марсель старался держаться подальше от гонца.
Порой он сам поражался, как позволил втянуть себя в такую историю. А начиналось все так невинно — он был обычным посредником между Изгардом Гэризонским и Райвисом. Но с ночи, когда в замке Бэсс убили Берика Торнского, события начали раскручиваться с головокружительной быстротой. Изгарда больше не устраивал нейтралитет Марселя. Он потребовал, чтобы банкир целиком стал на его сторону. Марсель же всегда гордился своей способностью приспосабливаться к запросам клиентов. Особенно столь могущественных.
Изгард Гэризонский сумел захватить власть и сумел удержать ее. Не требовалось большого ума, чтобы сообразить — этот человек далеко пойдет. Сейчас гэризонскому королю нужен Бей'Зелл, и скорей всего он его получит. Марсель рассчитывал оказаться в фаворитах у нового правителя.
— Где эта девица сейчас? — В уголках рта гонца выступила слюна, словно он жевал что-то жесткое. Нож с длинным узким лезвием висел на ремешке у него под мышкой, обернутая кожей рукоятка была испачкана кровью.
Марсель заставил себя отвести взгляд от ножа и ответил:
— Понятия не имею. Она может быть где угодно. — Марсель чувствовал, что голос его звучит как-то неуверенно. Между тем крайне важно было, чтобы гонцы поверили ему. Поэтому банкир развел руками и повторил: — Где угодно.
Бесшумно ступая, гонец подошел вплотную к Марселю:
— Мы полагаем, что она здесь, в городе. Подумай, где она может быть?
Марселю понадобились все недюжинные актерские способности, чтобы сохранить видимость спокойствия. Сейчас гонец не напоминал бешеную собаку. Но в любую минуту он мог озвереть снова. Тем более, что вблизи Марсель заметил не только животный запах, но и золотистые искорки в глазах и странно выступающую челюсть...
Марсель как мог небрежно пожал плечами, откашлялся и лишь потом заговорил:
— Не знаю, что вам посоветовать. Я... просто не знаю.
— Она сидела в какой-то кухне. Там был широкий стол, заваленный красками и кистями.
Марсель пытался собраться с мыслями. Кухня? Стол? Какая дичь! Да за городскими воротами тысячи кухней и десятки тысяч столов!
Гонец наклонился над Марселем и обдал банкира своим зловонным дыханием:
— Мне нужно найти ее. Думай!
И Марсель думал, думал изо всех сил. Кухня... стол... краски! Банкир поджал пухлые губы. Он вспомнил ночь, когда принес рисунки Дэверика в дом матушки Эмита. Стол был завален красками! А Эмит и эта старая перечница, его мамаша, не могли дождаться, когда он наконец уйдет. Эмит нервничал, точно истанианский курьер, которому поручили доставить кому-то мешок золота, а старуха только что не вытолкала почтенного банкира за дверь. Вот оно! Именно там следует искать девчонку.
Марсель с хитрецой покосился на гонца. Банкир наслаждался своим открытием. Оно помогло ему вновь обрести самоуверенность. На сей раз он не стал прокашливаться и мяться. Звучный голос больше не изменял ему.
— Есть одно местечко, в котором вам, пожалуй, стоит поискать.
— Где?
— Маленький домик на западной окраине города...
Рука гонца метнулась к ножу.
— Кто там живет?
Марсель колебался, соображая, что лучше — рассказать все, что знает об обитателях домика, или же напустить побольше туману. Не просчитается ли он, разболтав все? Не опасно ли это? В конце концов, гонцы скорей всего не причинят Эмиту и его матери никакого вреда. А вот он, Марсель, может нажить серьезные неприятности, если скроет правду. Изгард и его люди не из тех, кто будет терпеть всякие увертки и отговорки.
Марсель взглянул на гонца, сжимавшего рукоятку кинжала, потом на винные полки, заставленные бутылями и бочонками, театрально вздохнул и заговорил. В первую очередь он должен думать о себе. Кроме того, банкир обожал звук собственного голоса.
* * *
Тесса стояла на палубе, опираясь на перила. Впереди простиралась море — и ничего больше. Было раннее утро, и солнечные лучи косо ложились на воду, оставляя на поверхности серебристые блики. Если бы удалось проследить серебристые линии на протяжении всей их длины, она разгадала бы тайну этого узора. Но неустойчивые формы расползались, убегали от нее, как буквы, написанные симпатическими чернилами.
Тесса нахмурилась, рассердившись сама на себя, и перевела взгляд на небо. Ни облаков, ни птиц, ни сгустков тумана: эта однообразная серость вполне устраивала Тессу. Ей повсюду мерещатся узоры. Так не годится. Ей хотелось смотреть на небо и видеть небо, просто небо, а не замысловатый и таинственный узор.
Тесса поправила накинутый на плечи плащ, оттолкнулась от перил и направилась к лестнице. Ее новые ботинки приятно поскрипывали; матросы провожали ее глазами. Хмурая гримаса на лице Тессы сменилась улыбкой. Она постепенно привыкала к этому кораблю.
Прописанный Райвисом имбирь оказался отличным средством. Вообще все, что он вчера говорил, подействовало: имбирь, прогулка, свежий воздух и предложение поближе познакомиться со своим новым окружением. Морская болезнь прошла без следа и вряд ли вернется, если, конечно, не начнется шторм или она не съест что-нибудь испорченное.
Вчера Тесса почти весь день просто гуляла по палубе. После нескольких недель заточения это было для нее настоящим праздником. Женщины-пассажирки демонстративно игнорировали ее или же бросали неодобрительные взгляды на чересчур самостоятельную девицу, пустившуюся в путь без сопровождающих. Некоторые с опаской косились на нож, который она носила на поясе. Тессу забавляло, что кто-то может считать ее опасной.
Что касается мужчин... Тут Тесса могла только благодарить небо за присутствие Райвиса. Мужчины откровенно глазели на нее, и Тесса не знала, что их интересует больше — содержимое ее кошелька, ее тело, или же и то и другое сразу. Что бы она ни делала — отворачивалась, хваталась за рукоятку кинжала, просто уходила, — не могло их остановить. Но стоило громко напомнить пробегавшему мимо юнге, что муж ее требует еще одну койку в каюту на нижней палубе — и больше ее не беспокоили. Тессе и думать не хотелось, что бы она делала без Райвиса. Этот мир — явно не то место, где одинокая женщина может спокойно себя чувствовать.
Вернувшись в каюту, она нашла Райвиса спящим. Никаких обедов на этом корабле, похоже, не подавали. Поэтому Тесса достала из мешка яблоко и сыр, перекусила всухомятку, улеглась на вторую койку, которую юнге каким-то чудом удалось втиснуть в каморку, и сразу же провалилась в сон.
Проснулась она рано утром и, хотя чувствовала себя совершенно разбитой и дрожала от холода, натянула платье и плащ, захватила ночной горшок, заботливо поставленный кем-то под койку, облегчилась в пустой уборной и поднялась на палубу. Сновавшие туда-сюда матросы не обращали на нее внимания. Тесса промыла и заново перевязала обожженную руку, а потом облокотилась на перила и предалась созерцанию морской глади.
Желтое, подернутое дымкой солнце было такое, как всегда. Тесса и не подозревала, насколько важны для нее эти сверкающие лучи восходящего солнца. Они, как и висевшее на шее кольцо, связывали ее с домом. Тесса не сомневалась, что то же самое солнце светило над ней в памятный день, когда она нашла банковские сейфы и кольцо на лесной лужайке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99