Прищурив глаза, она опять занялась пультом.
— Ты должен помнить, что, когда ты с эйя, они слышат все твои мысли — даже самые, казалось бы, тайные.
У Иварда запылали щеки.
— Ладно, пусть. Я знаю, что вы с Марим разрабатываете план побега. А меня вы с собой не берете?
— А ты хотел бы?
Он открыл было рот, чтобы сказать «конечно», но подумал о том, что ему придется расстаться с келли, Тате Кагой, новыми друзьями. Это напомнило ему о другой, беспокоившей его вещи. Его внимание на миг разделилось, и Архонский геном воспользовался случаем, чтобы наполнить мозг своими образами. Но Ивард уже научился справляться с этим и вернулся к насущным делам.
— Вы могли бы позволить мне выбрать.
— Что ж, это честно. Но Марим до поры до времени лучше не говори, что ты знаешь.
Предательский жар снова сжег щеки. Теперь Ивард окончательно убедился, что Марим взяла его в любовники только для того, чтобы заграбастать его долю артелионской добычи. Он испытывал сильное искушение рассказать кому-то об этом, например, мужчине, с которым Марим встречалась теперь, но не сделал этого. Грейвинг задолго до того, как он стал испытывать интерес к сексу, вдалбливала ему, что желание — вещь недолговечная, как и верность; и если не ждать слишком многого, то и не разочаруешься.
«Если честно, Марим пыталась сказать мне то же самое, только по-своему», — подумал он. Вийя ждала. Возможно, она и сейчас слышала какие-то его мысли через эйя — от того делалось тошно. Правда, она никогда не использовала свое знание против кого-нибудь из своих.
— Ладно, буду молчать, — сказал он.
— Вот и хорошо. — Ее лицо смягчилось еще немного.
Тут всплыла прежняя проблема, и он брякнул:
— Регентский совет — это хорошо или плохо?
Вийя подобралась, слегка нахмурясь.
— Что-что?
— Такая чистюльская штука. Я поискал на чипах — там говорится только, что это «правящий орган, подающий советы правителю до его или ее совершеннолетия». Нормально вроде бы. Но этот придурок Данденус...
— Не говори ни с кем об этом, — сказала Вийя.
— Значит, это плохо. Но почему? А может, сказать Аркаду? Келли прочли это в Данденусе, который попользовался отцовским босуэлом — и говорят, что это заговор против Аркада.
— Вот пусть келли и скажут, — с ледяной улыбкой отрезала она.
— Они говорят, что не станут мешаться в человеческие дела.
— И правильно. Пусть Аркад сам о себе заботится. Или его охрана. А вот у тебя охраны нет, и эти чистюли-политики не шутят — тут дело идет о жизни и смерти. Обещай мне, что ничего не скажешь Аркаду.
— А Жаиму можно?
— Нет. — Она поколебалась и добавила: — Это для него опасно.
— Вот гадство, — вздохнул Ивард. Ну и пусть Вийя слышит его мысли, зато она за него боится, иначе не стала бы предупреждать. — Ладно, обещаю.
Она сделала ему знак, и он подошел к ее пульту.
— Мой план начинается вот с чего...
* * *
Антон Фазо продвинулся вперед и стал слушать, морщась про себя, как Масо-младший бубнит свои поздравления. Он не любил присутствовать при чужом унижении и отвел глаза, прислушиваясь к разговорам вокруг.
Мальчишка отвесил корявый поклон, взглянул на мать и по ее застывшей улыбке понял, что справился с делом из рук вон плохо.
Когда он отошел, Антон прочел облегчение на лицах Бестан нир-Хестерфельдт и ее супруга, эгиоса Кольм-Искандира, стоящих по обе стороны от своего новорожденного младенца.
Язык Фазо с привычной легкостью произносил красивые слова из ритуала Наречения Имени, глаза разглядывали родителей: оба как будто очень гордились этим комочком человеческой плоти, лежащим на бархатной подушке, ничего вокруг себя не воспринимая.
Антон поклонился, родители поклонились в ответ, и он присоединился к своей спутнице.
— Она чуть не потеряла этого ребенка, — шепнула Кэт Й'Мандев. — Роды начались в пути.
Антон подавил гримасу. Тайны продолжения рода его не волновали; он всегда радовался тому, что в их семье наследником был Танри.
Но теперь... Горе обожгло его. Ему до сих пор не верилось, что Танри нет. Но это, конечно, правда. Сам Эренарх преодолел множество световых лет, чтобы вручить ему перстень Танри, и Антон прочел сочувствие в глазах Себастьяна Омилова, встретившись с ним на приеме. Танри погиб, и, видимо, нелегкой смертью. Интересно, жива ли Бикара. Омилова Антон не стал спрашивать — если тот молчит, значит, ничего хорошего сказать не может.
Если она погибла, то надеюсь, что хотя бы вместе с ним.
Фазо направился к столу с закусками. Перстень оттягивал руку особенно тяжело. Танри не оставил наследника — значит, либо старинный род Фазо угаснет, либо Антону придется принять на себя обязанность, которой он всегда наделся избежать.
Он оглянулся на счастливое семейство. Его внимание привлекала не маленькая Илара, а отношения ее родителей — сразу видно, что этих мужчину и женщину связывает не только брачный контракт.
Он перевел взгляд на свою спутницу, думающую, что же ей выбрать: паштет странного вида или нечто воздушное с кремом. Она счастливо прожила несколько десятков лет со своим коллегой по службе, но, являя этим полную противоположность Энре Й'Мандеву, очень любила бывать в обществе. И часто сопровождала в свет офицеров из штаба Найберга, когда это бывало необходимо.
— Попробуй вот то, Антон. Повар Бестан — мастер по разным голголским штучкам.
— Угум. — Он положил что-то себе на тарелку.
Кэт усмехнулась со своим обычным добродушием, наклонив голову набок.
— Ну, кажется, поздравления закончились — пойду поболтаю с Бестан. Она нигде не появлялась с тех пор, как родила.
Антон посмотрел, как она лавирует между гостями. Отбросив мысли о личном и вспомнив о долге, он тоже начал циркулировать, вслушиваясь в каждый разговор.
Вскоре, убедившись, что эта болтовня не стоит ни официального, ни вообще какого-либо внимания, он занял позицию на заднем плане и стал наблюдать. Он отметил с некоторым облегчением, что Хестерфельдт и Искандир не стали залучать на свое торжество особ крейсерского класса. Самой высокой по рангу здесь была Чаридхе Масо, и ясно было, что она снизошла до этого пестрого сборища лишь для того, чтобы придать немного лоска юному Джофу Масо. Не менее ясно было, что главный враг Джофа не подростковая неуклюжесть и повышенная чувствительность, а присутствие грозной, висящей у него над душой матери. Он получал от нее только мрачные взгляды и шипящие укоры.
Немного погодя парень ретировался в дальний угол, спрятавшись за вазоном с цветами. Нетронутая тарелка с едой стояла у него на коленях. Его матушка восседала на почетном месте рядом с хозяйкой и вела беседу, перемежая ее взрывами сердитого смеха.
Но тут в дверях появился дворецкий и объявил бесстрастным, но плохо скрывающим изумление голосом:
— Его Высочество Эренарх.
Раздались возгласы, зашуршали дорогие ткани, и все как один поднялись. Фазо чуть не уронил тарелку. Он знал, что Брендона на Аресе приглашают всюду и всегда, но никто не ожидал, что Эренарх появится здесь.
Однако вот он, одетый по такому случаю в индиго с серебром и будто бы не сознающий, как наэлектризовало его появление всех присутствующих. Впрочем, вскоре выяснилось, почему он пришел: искренняя радость Бестан Хестерфельдт напомнила Антону, что эта женщина была подругой Кириархеи.
Брендон принес свои поздравления, но не ушел, как мог бы сделать даже тот, кто уступал ему по рангу. Он осмотрелся, назвал нескольких человек по имени и сел с бокалом в руке.
— Мы тут говорили о новой исторической пьесе Элизы Бенет, — сказала Чаридхе Масо, — и сошлись на том, что, хотя двору она может показаться старомодной, мы, привыкшие к примитивным увеселениям, находим ее вполне достойной внимания.
Да тут не один выстрел, а целый залп, подумал Фазо, невольно развеселившись. Ему нравился молодой Брендон, в отличие от всех Масо, которых он знал.
Но Брендон, оставшись равнодушен к завуалированной шпильке, сказал:
— Я очень смеялся в том месте, где молодая дама описывает демона страны снов, а принц, развесив уши, думает, что речь идет о нем самом.
Собравшиеся отозвались одобрительным гулом, и пьесу расщипали на части, используя ее достоинства и недостатки в качестве мишени для юмора, не всегда беззлобного. После обстрела намеками, который Чаридхе обрушила на Брендона (он отражал атаку тем, что со всем соглашался), разговор перешел на то, в кого из придворных целила Бенет.
В разгар обсуждения Брендон встал и неторопливо подошел к буфетному столу. Фазо с праздным поначалу интересом следил, как он обменивается несколькими словами с каждым из гостей.
Общая беседа переключилась на новые имена в кинетическом искусстве. Брендон тем временем набрал себе полную тарелку, но в избранный круг не вернулся, а сел на скамейку в метре от Джофа Масо.
Каждое собрание имеет свой центр, и, если самый знатный гость не пользуется своей привилегией, разговор часто заходит в тупик.
Это случилось не сразу. Чаридхе снова взяла руководство на себя, пройдясь по поводу падения вкусов публики — все больше и больше народу предпочитает голографический аккомпанемент музыке. Другие стали высказываться за и против, и немало взоров обращалось в сторону Брендона, но он беседовал с Джофом.
Фазо проглотил последний пирожок и с пустой тарелкой, как со щитом, двинулся к столу. Склонившись над пирожными, он услышал мальчишеский смех и голос Брендона:
— Да нет, мы правда использовали роботов-официантов.
Фазо придвинулся поближе.
— Представь себе тарканцев в их сервоброне, — продолжал Брендон, пародируя тяжелую поступь солдат. — Тут роботы загружаются... звяк-жжж-шлеп! — и шлем залеплен жижей, которую перчаткой не соскребешь. Двое натыкаются друг на дружку, и... — Брендон стиснул в руке пирожок, выдавив начинку. Джоф снова прыснул.
— Так нам и рифтер рассказывал, в н-невесомом зале. М-многие думали, что он это выдумал.
— Чистая правда, — торжественно поднял руку Брендон.
— Я слышала эту историю. — К ним присоединилась тонкая, как тростинка, девочка, раньше сидевшая на том конце комнаты. — Но неужели вы, — серьезно спросила она, — действительно позволили рифтерам разграбить Большой Дворец, Ваше Высочество?
— Только Аванзал Слоновой Кости. Притом каждый из этих предметов внесен в каталог, и когда-нибудь я их выкуплю.
Джоф что-то неразборчиво произнес, и Брендон засмеялся.
— Вот и я так полагаю. Зачем оставлять это Эсабиану?
И на глазах у Фазо центр разговора стал мало-помалу смещаться к Эренарху и Джофу Масо. После воспоминаний, как комических, так и трагических, перешли к тому, что у кого осталось позади. Это был катарсис: Дулу, столь сдержанные в своих чувствах, откровенно говорили о том, что они потеряли.
Разговор шел о материальных потерях, но подразумевались и эмоциональные — поделиться ими значило найти путь к единству. Память Антона Фазо беспокойно шевельнулась, но он не успел понять, в чем дело. Он смотрел, слушал и порядком удивился, когда юный увалень Масо выразил пламенное желание стать пилотом. Брендон выразил ему свое сочувствие и ободрение, что не ушло от внимания матери, которая уже маячила поблизости. Ее впалые щеки пылали. Что это она — злится, что ее обошли? Или радуется, что сын в кои-то веки оказался в центре общества?
Возможно, Чаридхе и сама не знала: когда Брендон чуть позже ушел, он держал ее под руку, а Джоф держался с другой стороны Эренарха, и все трое смеялись. Фазо остался еще ненадолго, и ему показалось, что комната лишилась всей своей энергии и света.
* * *
Ваннис и теперь, когда ее вовлекли в глубины регентского заговора, при каждом удобном случае следила за анклавом из своего дома. Брендон последнее время редко бывал дома — но сейчас он там был.
При столь бурной светской жизни с Эренархом уже нельзя было побеседовать наедине, если он сам того не желал (Ваннис не без юмора наблюдала, как Фиэрин пыталась это сделать на балу у Акбани прошлым вечером).
Положение самой Ваннис тоже было не лишено юмора. Все чаще и чаще с тех пор, как их собрали в эту ужасную кучу, ей казалось, что она играет роль в общем фарсе. А те, кто до сих пор верил, что старые истины незыблемы, и то, что здесь происходит, имеет какой-то смысл, забавляли ее еще больше.
В этот час она могла бы царить в каком-нибудь светском кружке, где все отчаянно держатся за мелочи придворного этикета, а вместо этого помчалась домой, чтобы шпионить за человеком, которого всего несколько недель назад считала недостойным даже презрения.
Она думала над своей двойственной позицией, и бесконечные возможности открывались перед ней.
Первым шагом будет приказ, отданный Флоту: собраться при Аресе для атаки и объявить официальный траур по Панарху. Брендон пока что выразил только одно желание: спасти своего отца.
Однако он ничего для этого не сделал. Быть может, он также наивен в политическом отношении, как была Ваннис, когда впервые появилась при дворе?
В этот момент кто-то вышел из транстуба около анклава.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70