Прислушавшись, Джиро попытался разобрать слова.
— Смерть идет, — снова и снова повторял Нишитцу. — Смерть, не оставляющая следов даже на песке!
Судя по всему, он бредил. Отвернувшись, Исудзу снова сосредоточил все внимания на происходящем за окном.
Императорские Оккупационные Войска, силы которых еще недавно казались несокрушимыми, теперь сократились до жалкой кучки обороняющихся солдат. Всю ночь в городе шли тяжелые бои. Танки, люди, орудия, все было брошено на безоружного человека, который, не ведая страха, упорно продвигался вперед.
Они окружали его, и через несколько мгновений танки превращались в груду металлолома под руками незнакомца, разрывавшего гусеницы и отламывающего стволы орудий.
Он шел к зданию мэрии, безостановочно и безжалостно. Сначала из донесений следовало, что человек этот продвигался абсолютно безнаказанно, как будто солдаты, стоявшие у него на пути были не больше, чем докучливые мухи, которых не стоит никакого труда прихлопнуть или отогнать. Но вскоре, когда противостоящих ему танков стало больше, незнакомец словно сбросил маску безразличия. Он двигался все быстрее и изящнее, пока, наконец, не стал, как с ужасом в голосе сообщил один из помощников режиссера, «танцуя, ускользать от пуль. Мы не можем его остановить. Все, что попадает ему под руку, превращается в пыль. Нужно отступать!».
Из десятков сбивчивых сообщений вырисовывалась сверхъестественная картина — то был безумный танец смерти и разрушения. Исудзу был вынужден все уже и уже стягивать кольцо обороны вокруг здания мэрии, пока у него не осталось всего несколько танков, экипажи которых еще не обратились в паническое бегство. Он ждал появления «несокрушимого» со все возрастающим ужасом.
Теперь, наконец, Джиро Исудзу удалось взглянуть на «это» собственными глазами, и от увиденного у него перехватило дыхание. «Оно» было похоже на идущую, нет, танцующую смерть.
Выглядело это, несмотря на весь объявший его ужас, красиво. Взвод японских солдат бросился вперед, пытаясь преградить путь неприятелю. Тот, вертясь, словно обезумевший дервиш, лишь увертывался от сыпавшихся на него пуль, проскальзывая между солдатами, нанося удары безостановочно мелькавшими в воздухе руками и ногами, и каждый раз на землю падали бездыханные тела японцев. Один из солдат попытался проткнуть таинственное создание штыком, но через секунду уже сам болтался на его острие, вздернутый в воздух, словно знамя. Да, это был танец смерти, смерти, искавшей только японцев. Танкам пришлось немногим лучше. Окруженный двумя многотонными машинами, незнакомец выбросил руку сначала вправо, потом влево, и, лишенные гусениц, танки столкнулись и юзом вылетели на середину дымящейся в развалинах улицы.
Шаг за шагом, «оно» продвигалось вперед. В него десятками летели гранаты, но таинственное существо перехватывало их и отправляло обратно.
Одни гранаты разрывались, другие нет, и Исудзу проклял себя за то, что закупил бракованное китайское оружие. Было значительно легче купить его на черном рынке в Гонконге, чем выпустить аналоги силами Нишитцу. Неверный ход.
Вся операция, как он внезапно понял, была одной большой ошибкой.
Джиро Исудзу был готов к смерти — этого требовала верность Немуро Нишитцу, любовь к родине. Он мог спокойно встретить смерть, но не поражение.
Схватив снайперскую винтовку, он присел перед распахнутым окном и прицелился в надвигающуюся фигуру. Вскоре он уже опустошил всю обойму, но единственным результатом стало лишь то, что существо с горящим на опаленном солнцем лице яростным взглядом повернуло голову и посмотрело на него.
Растрескавшиеся губы сложились в некое подобие хитрой усмешки, которая, казалось, говорила: «Когда я покончу с этой мелюзгой, дойдет очередь и до тебя».
Джиро Исудзу решил оставить свои попытки и, опустив винтовку, прокричал:
— Кто ты? Чего ты хочешь?
В ответ ему раздался похожий на раскаты грома голос, произнесший единственное слово: «Тебя».
— Но почему? Чем я разгневал тебя, демон?
— Ты пробудил меня от длившегося целую вечность забытья. Теперь я не смогу заснуть, пока не сотру твои кости в порошок, японец Отшатнувшись, Исудзу с грохотом захлопнул окно. Он больше не мог смотреть на эту кровавую бойню. Единственной надеждой на спасение было бегство.
Не глядя на своего наставника и командира, трясущегося в лихорадочном ознобе, Джиро Исудзу бросился к двери, но, уже взявшись за ручку, застыл на месте. Он услышал то, чего так боялся — высоко в небе мерно гудел тяжелый бомбардировщик. И тогда Исудзу понял, что все кончено.
На негнущихся ногах он вернулся в кабинет и опустился на ковер.
Потянувшись за мечом, уже много лет переходившим в его семье из поколения в поколение, Джиро вынул его из ножен и разорвал на себе рубашку, обнажив живот. Времени на слова, сожаления и прочие церемонии уже не было. Он приставил острие меча к боку и замер, приготовясь сделать мгновенный широкий разрез, который сразу вспорет внутренности. Ему оставалось лишь надеяться, что смерть наступит прежде, чем волна ядерного взрыва сотрет его с лица земли. Лучше умереть от собственной руки, чем от удара, нанесенного врагом.
Когда Джиро издал последний клич японского воина, звуки схватки за окном внезапно стихли, и через мгновение раздался голос, сказавший: «Я иду за тобой, японец».
Не выдержав, Джиро Исудзу разразился бессильными рыданиями — руки его дрожали так сильно, что он не мог уже правильно держать меч. Отцепив с пояса гранату, он зубами рванул чеку. Прошло несколько мгновений, но ничего не произошло. Это была пустышка. А за окнами здания Джиро услышал, как трещит дверь под ударами демона, принявшего человеческое обличье.
— Ты опоздал, — тихо проговорил Исудзу, когда тот вошел в кабинет. Через мгновение нас обоих сметет ядерный шквал.
— Одного мгновения достаточно, чтобы убить человека тысячи раз, — насмешливо проговорил демон.
— Как зовут тебя, о демон?
— Меня? — спросило, приближаясь, существо. В чертах его лица проступало что-то неуловимо европейское, почти знакомое, как будто Джиро уже видел его когда-то, еще до того, как съемки превратились в войну. Это был не Бронзини, и не человек по имени Санни Джо. А затем демон назвал свое имя, и Джиро Исудзу перестало интересовать, кому принадлежит его земная оболочка.
— Я Шива, Дестроер, несущий смерть и разрушающий миры.
Танец смерти, с ужасом вспомнил Исудзу. Шива. Восточное божество, танцующее в знак сменяющих друг друга созидания и разрушения.
Джиро Исудзу не знал, как он вызвал древнее индийское божество, но, тем не менее, ему удалось это сделать. Склонив голову, он произнес слова, которые, казалось, никогда не должны были слететь с его губ.
— Я сдаюсь, — проговорил Джиро Исудзу, когда на него упала несущая холод смерти тень.
Глава 22
Билл «Санни Джо» Роум был немало удивлен тем, что на шоссе не оказалось ни одного блокпоста. Когда они въехали в город, на улицах не было видно ни единого танка, хотя откуда-то из центра доносились звуки канонады.
— Что-то случилось, — проговорил он, петляя по окраинным улицам. Глядите, это американцы, и они вооружены!
Внезапно стоявшие кучкой горожане бросились бежать, стреляя на ходу.
Впереди, прижимаясь к стене одного из домов, крался одинокий японский солдат. Увидев, что его заметили, он нырнул в ближайший двор, но успел добежать лишь до середины, и упал, скошенный автоматной очередью.
— У нас нет времени, чтобы глазеть на них, — поспешно проговорил Чиун.
— Нужно добраться до телестудии.
— Слушайте, — вставила Шерил, — даже если нам каким-то чудом удастся туда добраться, там наверняка полно охраны.
— Охраной займусь я.
Судя по тону, Чиун ничуть не был обеспокоен.
— И что тогда? — спросила Шерил, глядя на горевшие по сторонам костры.
— Допустим, я выйду в эфир, и что же мне говорить? Что мы снимали фильм, а потом съемки вышли из под контроля?
— Если ты не выступишь по телевидению, будут сброшены бомбы.
— Просто не верится, что наше правительство способно бомбить собственный город. Такого не может быть!
— Можешь поверить мне на слово, — отозвался Билл Роум, закладывая крутой вираж и стараясь удержать машину на дороге, — во время войны случается и не такое.
— И все-таки, это невозможно. Мы всего лишь приехали на съемки...
— Прекрасная Елена тоже была всего лишь женщиной, — назидательно проговорил Чиун, — и тем не менее, из-за нее погибло множество людей, и пал целый город.
— Мы правильно едем? — поинтересовался Роум, объезжая подбитый танк. То и дело им попадались фонари, с которых свисали тела. Но это были уже японцы.
— Да, следующий поворот направо. Это Саут-Пасифик. Поезжайте прямо по ней, я скажу, где остановиться.
Не снижая скорости, они вписались в поворот. На этот раз «Ниндзя» удержался на дороге, но, тем не менее, бешено вихлял.
— Даже не знаю, зачем им было создавать себе такие сложности, прорычал Роум.
— Что ты хочешь этим сказать? — поинтересовался Чиун.
— Они бы убили куда больше американцев, если бы продавали эту дрянь на колесах подешевле.
— Лучше смотри на дорогу! От нас теперь зависит судьба этого города и всех его обитателей.
— Думаю, это уже не важно, — с ужасом в голосе проговорила Шерил. Прислушайтесь.
— Не обращай внимания, нужно ехать еще быстрее, — приказал Чиун Роуму.
— Что? — переспросил Санни Джо, и тут, наконец, услышал то, о чем говорила Шерил.
Откуда издалека донесся глухой гул двигателей. Звук был ниже и хриплее, чем у пассажирского самолета.
— Неужели это... — начал было Роум.
— Вперед, — только и ответил Чиун.
До отказа нажав на газ, Роум резко повернул налево, и чуть не столкнулся с несшимся по встречной полосе Бартоломью Бронзини.
— Барт! — закричал Билл Роум, глядя, как Бронзини пытается выбраться из-под придавившего его «Харли-Дэвидсона». — Он смог бы нам помочь.
— Не обращай на него внимания, — отрезал Чиун.
— Нет, постойте, — вступилась Шерил. — Неужели вы не понимаете? Все знают, кто такой Бронзини. Если его лицо появится в кадре, ему поверят.
— Ты права, — признал Чиун.
— Барт! — еще раз крикнул Билл Роум. — На объяснения нет времени.
Залезай в машину!
Не выпуская из рук автомата, Бронзини забрался на заднее сиденье.
— Куда мы едем? — спросил он, возбужденно оглядываясь по сторонам.
— На телестудию, — объяснила Шерил. — Они собираются бомбить город.
— Проклятые япошки! — сплюнул Бронзини.
— Да нет же, американцы! В этом и состоял весь план Нишитцу. Если вы выступите по телевидению, возможно, нам удастся это предотвратить.
— Быстрее, вперед! — вскричал Бронзини, слыша, как небо наполняет унылый гул двигателей приближающегося бомбардировщика.
* * *
Телестудия канала К.И.М.А. охранялась весьма посредственно. Бронзини зашел с главного входа, то и дело давая короткие очереди, а когда кончились патроны, пустил в ход штык.
Хотя японцы и были хорошо обучены военному делу, вид самого грозного героя киноэкрана, с боевым кличем несущегося на них, напугал их до смерти.
Побросав оружие, они бросились наутек.
Уйти не удалось ни одному. На выходе японцев встречал Мастер Синанджу.
Его длинные ногти сверкали, когда он наносил удар за ударом, переступая через бездыханные тела противников. Шерил провела их в главную студию.
— Я была всего лишь суфлером за кадром, — сказала она, берясь за одну из камер, — но много раз видела, как это делается. Санни Джо, проверь, идет ли изображение на мониторы.
Роум поспешил в аппаратную, а Шерил тем временем навела камеру на покрытого потом вперемешку с кровью Бронзини.
— С левой стороны я гораздо симпатичнее, — заметил тот.
— На одном из экранов лицо Барта! — донесся до них голос Роума.
— Отлично, мы в эфире.
Бронзини повернулся к камере и чуть хриплым, ровным голосом начал:
— Говорит Бартоломью Бронзини. Прежде всего, мне хотелось бы принести американскому народу извинения за...
— На эту ерунду у нас нет времени, — резко оборвал его Чиун. — Скажите им, что опасность миновала.
— Черт побери, все сразу хотят стать режиссерами! — прорычал Бронзини в сторону, но подчинился. — Я нахожусь в студии телеканала К.И.М.А. в Юме, штат Аризона. Чрезвычайное положение в городе отменяется. Японцы уже отступают. Я обращаюсь к правительству Соединенных Штатов и прошу прислать рэйнджеров, морскую пехоту, черт, да хотя бы бойскаутов! Мы заставили японцев отступить. Повторяю, чрезвычайное положение отменяется.
Высоко в небе, гул бомбардировщика становился все сильнее.
— Вы уверены, что эта штука работает? — испуганно спросил Бронзини.
— Не останавливайтесь! — прокричала в ответ Шерил.
— Это не провокация, — снова заговорил в камеру Бронзини. — Самое страшное уже позади. Нам нужна помощь, чтобы покончить с захватчиками раз и навсегда, но жители Юмы уже сражаются на улицах. Город в руках американцев. Все кончено. Главное, постарайтесь не принимать поспешных решений, о'кей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Смерть идет, — снова и снова повторял Нишитцу. — Смерть, не оставляющая следов даже на песке!
Судя по всему, он бредил. Отвернувшись, Исудзу снова сосредоточил все внимания на происходящем за окном.
Императорские Оккупационные Войска, силы которых еще недавно казались несокрушимыми, теперь сократились до жалкой кучки обороняющихся солдат. Всю ночь в городе шли тяжелые бои. Танки, люди, орудия, все было брошено на безоружного человека, который, не ведая страха, упорно продвигался вперед.
Они окружали его, и через несколько мгновений танки превращались в груду металлолома под руками незнакомца, разрывавшего гусеницы и отламывающего стволы орудий.
Он шел к зданию мэрии, безостановочно и безжалостно. Сначала из донесений следовало, что человек этот продвигался абсолютно безнаказанно, как будто солдаты, стоявшие у него на пути были не больше, чем докучливые мухи, которых не стоит никакого труда прихлопнуть или отогнать. Но вскоре, когда противостоящих ему танков стало больше, незнакомец словно сбросил маску безразличия. Он двигался все быстрее и изящнее, пока, наконец, не стал, как с ужасом в голосе сообщил один из помощников режиссера, «танцуя, ускользать от пуль. Мы не можем его остановить. Все, что попадает ему под руку, превращается в пыль. Нужно отступать!».
Из десятков сбивчивых сообщений вырисовывалась сверхъестественная картина — то был безумный танец смерти и разрушения. Исудзу был вынужден все уже и уже стягивать кольцо обороны вокруг здания мэрии, пока у него не осталось всего несколько танков, экипажи которых еще не обратились в паническое бегство. Он ждал появления «несокрушимого» со все возрастающим ужасом.
Теперь, наконец, Джиро Исудзу удалось взглянуть на «это» собственными глазами, и от увиденного у него перехватило дыхание. «Оно» было похоже на идущую, нет, танцующую смерть.
Выглядело это, несмотря на весь объявший его ужас, красиво. Взвод японских солдат бросился вперед, пытаясь преградить путь неприятелю. Тот, вертясь, словно обезумевший дервиш, лишь увертывался от сыпавшихся на него пуль, проскальзывая между солдатами, нанося удары безостановочно мелькавшими в воздухе руками и ногами, и каждый раз на землю падали бездыханные тела японцев. Один из солдат попытался проткнуть таинственное создание штыком, но через секунду уже сам болтался на его острие, вздернутый в воздух, словно знамя. Да, это был танец смерти, смерти, искавшей только японцев. Танкам пришлось немногим лучше. Окруженный двумя многотонными машинами, незнакомец выбросил руку сначала вправо, потом влево, и, лишенные гусениц, танки столкнулись и юзом вылетели на середину дымящейся в развалинах улицы.
Шаг за шагом, «оно» продвигалось вперед. В него десятками летели гранаты, но таинственное существо перехватывало их и отправляло обратно.
Одни гранаты разрывались, другие нет, и Исудзу проклял себя за то, что закупил бракованное китайское оружие. Было значительно легче купить его на черном рынке в Гонконге, чем выпустить аналоги силами Нишитцу. Неверный ход.
Вся операция, как он внезапно понял, была одной большой ошибкой.
Джиро Исудзу был готов к смерти — этого требовала верность Немуро Нишитцу, любовь к родине. Он мог спокойно встретить смерть, но не поражение.
Схватив снайперскую винтовку, он присел перед распахнутым окном и прицелился в надвигающуюся фигуру. Вскоре он уже опустошил всю обойму, но единственным результатом стало лишь то, что существо с горящим на опаленном солнцем лице яростным взглядом повернуло голову и посмотрело на него.
Растрескавшиеся губы сложились в некое подобие хитрой усмешки, которая, казалось, говорила: «Когда я покончу с этой мелюзгой, дойдет очередь и до тебя».
Джиро Исудзу решил оставить свои попытки и, опустив винтовку, прокричал:
— Кто ты? Чего ты хочешь?
В ответ ему раздался похожий на раскаты грома голос, произнесший единственное слово: «Тебя».
— Но почему? Чем я разгневал тебя, демон?
— Ты пробудил меня от длившегося целую вечность забытья. Теперь я не смогу заснуть, пока не сотру твои кости в порошок, японец Отшатнувшись, Исудзу с грохотом захлопнул окно. Он больше не мог смотреть на эту кровавую бойню. Единственной надеждой на спасение было бегство.
Не глядя на своего наставника и командира, трясущегося в лихорадочном ознобе, Джиро Исудзу бросился к двери, но, уже взявшись за ручку, застыл на месте. Он услышал то, чего так боялся — высоко в небе мерно гудел тяжелый бомбардировщик. И тогда Исудзу понял, что все кончено.
На негнущихся ногах он вернулся в кабинет и опустился на ковер.
Потянувшись за мечом, уже много лет переходившим в его семье из поколения в поколение, Джиро вынул его из ножен и разорвал на себе рубашку, обнажив живот. Времени на слова, сожаления и прочие церемонии уже не было. Он приставил острие меча к боку и замер, приготовясь сделать мгновенный широкий разрез, который сразу вспорет внутренности. Ему оставалось лишь надеяться, что смерть наступит прежде, чем волна ядерного взрыва сотрет его с лица земли. Лучше умереть от собственной руки, чем от удара, нанесенного врагом.
Когда Джиро издал последний клич японского воина, звуки схватки за окном внезапно стихли, и через мгновение раздался голос, сказавший: «Я иду за тобой, японец».
Не выдержав, Джиро Исудзу разразился бессильными рыданиями — руки его дрожали так сильно, что он не мог уже правильно держать меч. Отцепив с пояса гранату, он зубами рванул чеку. Прошло несколько мгновений, но ничего не произошло. Это была пустышка. А за окнами здания Джиро услышал, как трещит дверь под ударами демона, принявшего человеческое обличье.
— Ты опоздал, — тихо проговорил Исудзу, когда тот вошел в кабинет. Через мгновение нас обоих сметет ядерный шквал.
— Одного мгновения достаточно, чтобы убить человека тысячи раз, — насмешливо проговорил демон.
— Как зовут тебя, о демон?
— Меня? — спросило, приближаясь, существо. В чертах его лица проступало что-то неуловимо европейское, почти знакомое, как будто Джиро уже видел его когда-то, еще до того, как съемки превратились в войну. Это был не Бронзини, и не человек по имени Санни Джо. А затем демон назвал свое имя, и Джиро Исудзу перестало интересовать, кому принадлежит его земная оболочка.
— Я Шива, Дестроер, несущий смерть и разрушающий миры.
Танец смерти, с ужасом вспомнил Исудзу. Шива. Восточное божество, танцующее в знак сменяющих друг друга созидания и разрушения.
Джиро Исудзу не знал, как он вызвал древнее индийское божество, но, тем не менее, ему удалось это сделать. Склонив голову, он произнес слова, которые, казалось, никогда не должны были слететь с его губ.
— Я сдаюсь, — проговорил Джиро Исудзу, когда на него упала несущая холод смерти тень.
Глава 22
Билл «Санни Джо» Роум был немало удивлен тем, что на шоссе не оказалось ни одного блокпоста. Когда они въехали в город, на улицах не было видно ни единого танка, хотя откуда-то из центра доносились звуки канонады.
— Что-то случилось, — проговорил он, петляя по окраинным улицам. Глядите, это американцы, и они вооружены!
Внезапно стоявшие кучкой горожане бросились бежать, стреляя на ходу.
Впереди, прижимаясь к стене одного из домов, крался одинокий японский солдат. Увидев, что его заметили, он нырнул в ближайший двор, но успел добежать лишь до середины, и упал, скошенный автоматной очередью.
— У нас нет времени, чтобы глазеть на них, — поспешно проговорил Чиун.
— Нужно добраться до телестудии.
— Слушайте, — вставила Шерил, — даже если нам каким-то чудом удастся туда добраться, там наверняка полно охраны.
— Охраной займусь я.
Судя по тону, Чиун ничуть не был обеспокоен.
— И что тогда? — спросила Шерил, глядя на горевшие по сторонам костры.
— Допустим, я выйду в эфир, и что же мне говорить? Что мы снимали фильм, а потом съемки вышли из под контроля?
— Если ты не выступишь по телевидению, будут сброшены бомбы.
— Просто не верится, что наше правительство способно бомбить собственный город. Такого не может быть!
— Можешь поверить мне на слово, — отозвался Билл Роум, закладывая крутой вираж и стараясь удержать машину на дороге, — во время войны случается и не такое.
— И все-таки, это невозможно. Мы всего лишь приехали на съемки...
— Прекрасная Елена тоже была всего лишь женщиной, — назидательно проговорил Чиун, — и тем не менее, из-за нее погибло множество людей, и пал целый город.
— Мы правильно едем? — поинтересовался Роум, объезжая подбитый танк. То и дело им попадались фонари, с которых свисали тела. Но это были уже японцы.
— Да, следующий поворот направо. Это Саут-Пасифик. Поезжайте прямо по ней, я скажу, где остановиться.
Не снижая скорости, они вписались в поворот. На этот раз «Ниндзя» удержался на дороге, но, тем не менее, бешено вихлял.
— Даже не знаю, зачем им было создавать себе такие сложности, прорычал Роум.
— Что ты хочешь этим сказать? — поинтересовался Чиун.
— Они бы убили куда больше американцев, если бы продавали эту дрянь на колесах подешевле.
— Лучше смотри на дорогу! От нас теперь зависит судьба этого города и всех его обитателей.
— Думаю, это уже не важно, — с ужасом в голосе проговорила Шерил. Прислушайтесь.
— Не обращай внимания, нужно ехать еще быстрее, — приказал Чиун Роуму.
— Что? — переспросил Санни Джо, и тут, наконец, услышал то, о чем говорила Шерил.
Откуда издалека донесся глухой гул двигателей. Звук был ниже и хриплее, чем у пассажирского самолета.
— Неужели это... — начал было Роум.
— Вперед, — только и ответил Чиун.
До отказа нажав на газ, Роум резко повернул налево, и чуть не столкнулся с несшимся по встречной полосе Бартоломью Бронзини.
— Барт! — закричал Билл Роум, глядя, как Бронзини пытается выбраться из-под придавившего его «Харли-Дэвидсона». — Он смог бы нам помочь.
— Не обращай на него внимания, — отрезал Чиун.
— Нет, постойте, — вступилась Шерил. — Неужели вы не понимаете? Все знают, кто такой Бронзини. Если его лицо появится в кадре, ему поверят.
— Ты права, — признал Чиун.
— Барт! — еще раз крикнул Билл Роум. — На объяснения нет времени.
Залезай в машину!
Не выпуская из рук автомата, Бронзини забрался на заднее сиденье.
— Куда мы едем? — спросил он, возбужденно оглядываясь по сторонам.
— На телестудию, — объяснила Шерил. — Они собираются бомбить город.
— Проклятые япошки! — сплюнул Бронзини.
— Да нет же, американцы! В этом и состоял весь план Нишитцу. Если вы выступите по телевидению, возможно, нам удастся это предотвратить.
— Быстрее, вперед! — вскричал Бронзини, слыша, как небо наполняет унылый гул двигателей приближающегося бомбардировщика.
* * *
Телестудия канала К.И.М.А. охранялась весьма посредственно. Бронзини зашел с главного входа, то и дело давая короткие очереди, а когда кончились патроны, пустил в ход штык.
Хотя японцы и были хорошо обучены военному делу, вид самого грозного героя киноэкрана, с боевым кличем несущегося на них, напугал их до смерти.
Побросав оружие, они бросились наутек.
Уйти не удалось ни одному. На выходе японцев встречал Мастер Синанджу.
Его длинные ногти сверкали, когда он наносил удар за ударом, переступая через бездыханные тела противников. Шерил провела их в главную студию.
— Я была всего лишь суфлером за кадром, — сказала она, берясь за одну из камер, — но много раз видела, как это делается. Санни Джо, проверь, идет ли изображение на мониторы.
Роум поспешил в аппаратную, а Шерил тем временем навела камеру на покрытого потом вперемешку с кровью Бронзини.
— С левой стороны я гораздо симпатичнее, — заметил тот.
— На одном из экранов лицо Барта! — донесся до них голос Роума.
— Отлично, мы в эфире.
Бронзини повернулся к камере и чуть хриплым, ровным голосом начал:
— Говорит Бартоломью Бронзини. Прежде всего, мне хотелось бы принести американскому народу извинения за...
— На эту ерунду у нас нет времени, — резко оборвал его Чиун. — Скажите им, что опасность миновала.
— Черт побери, все сразу хотят стать режиссерами! — прорычал Бронзини в сторону, но подчинился. — Я нахожусь в студии телеканала К.И.М.А. в Юме, штат Аризона. Чрезвычайное положение в городе отменяется. Японцы уже отступают. Я обращаюсь к правительству Соединенных Штатов и прошу прислать рэйнджеров, морскую пехоту, черт, да хотя бы бойскаутов! Мы заставили японцев отступить. Повторяю, чрезвычайное положение отменяется.
Высоко в небе, гул бомбардировщика становился все сильнее.
— Вы уверены, что эта штука работает? — испуганно спросил Бронзини.
— Не останавливайтесь! — прокричала в ответ Шерил.
— Это не провокация, — снова заговорил в камеру Бронзини. — Самое страшное уже позади. Нам нужна помощь, чтобы покончить с захватчиками раз и навсегда, но жители Юмы уже сражаются на улицах. Город в руках американцев. Все кончено. Главное, постарайтесь не принимать поспешных решений, о'кей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41