— Мои еще не проходили?
— Пока нет.
— Вячорку не видали?
— Он позже будет, — Серевич надорвал полиэтиленовую пленку на пачке «Данхилла». — К одиннадцати...
— Бабы с ним? — поинтересовался Потупчик, извлекая из кармана плоскую фляжку.
— С ним, — кивнул редактор «Народной доли». — Мы решили их раньше времени на площадь не выпускать. В машине посидят. А Виня их пока разогреет...
— Правильно, — согласился правозащитник и отхлебнул из фляжки.
* * *
Президент Беларуси навис над столом, сморщил нос и придвинул к себе гранки статьи. Пресс секретарь Жучок безучастно посмотрел в окно.
— Что это за бред? — удивился Батька, дочитав последний абзац.
— Информационная полоса агентства «Славянский мир».
— Ничего не понимаю... Откуда они взяли, что я намерен ввести какие то идентификационные карточки? И при чем тут сатанизм?
— Это продолжение их обзоров по поводу индивидуальных номеров налогоплательщика и банковских кредиток, — скучным голосом сказал Жучок.
— Поясните вкратце, в чем суть дела, — Президент бросил взгляд на часы.
Без двадцати десять.
Через сорок минут ему уже надо выезжать из резиденции, чтобы успеть на митинг. Выступление заявлено, так что опаздывать неприлично.
— В цифровых кодах. На кредитных карточках и документах налогоплательщика ставится ряд цифр. Восемь и более. Ряды подбираются произвольно, так что на некоторых из них могут существовать три шестерки, «число Зверя». Примерно год полтора назад некоторые церковные иерархи выступили с обращением на тему того, что присвоение номеров людям есть дьявольский промысел и истинно верующие должны этого опасаться.
— Но ведь можно на том же компьютере заблокировать цифру шесть. И проблема решится сама собой, — предложил Батька.
— Не все так просто. Сумма цифр, дающая одну или три шестерки, тоже учитывается. Так что притянуть можно практически любой номер, — Жучок присел на краешек стола. — К тому же существует трактовка откровений Иоанна Богослова, которая вообще запрещает счет людей как таковой. Я запросил специалистов, и они дали мне краткую справку по этому вопросу.
— И что в ней?
Пресс секретарь открыл папочку и вытащил из нее верхний листок.
— Вот... Откровение Иоанна Богослова, глава тринадцатая, стих семнадцатый. «И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его...» То есть — любое присвоение номера человеку является как бы печатью дьявола.
— Но тогда почему церковь не выступает против паспортов? Ведь они также подходят под данную цитату, — вполне логично констатировал Президент. — Без паспорта человек не может продать или купить квартиру, машину, открыть счет в банке... Вся торговая деятельность завязана на цифрах. В той же самой церкви имеются своя бухгалтерия, номерные ведомости, удостоверения личности.
— У меня нет ответа на этот вопрос, — со вздохом признался ленивый Жучок.
Работать на Батьку было тяжело.
Тот требовал досконального освещения проблемы и не терпел плохо подготовленных докладов подчиненных. Несмотря на простоватую внешность и оговорки при публичных выступлениях, темпераментный белорусский Президент обладал мощным интеллектом и умел вычленять из ситуации принципиальные факты, чем регулярно загонял в тупик ленивых чиновников. Недостаточно проработанные доклады и справки приходилось переделывать. Иногда не по одному разу.
— Еще раз запросите специалистов, — приказал Батька. — В конце концов сами побеседуйте со священниками... Но вернемся к этой статье. Что за «идентификационные карточки»?
— Видимо, они имеют в виду программу социального страхования, — осторожно предположил Жучок.
— Ясно. Но ведь мы не выносили ее на обсуждение?
— Нет...
— Откуда у них тогда информация с закрытых заседаний правительства?
Жучок промолчал.
Вопрос был риторическим. Две трети правительства Беларуси и не думали скрывать свою оппозиционность Президенту, так что любой из министров мог разболтать все, что угодно. Присовокупив еще и свое видение обсуждаемой проблемы и переврав процентов восемьдесят информации.
Батька прошелся вдоль стола.
— Сегодня я выступаю на митинге... «Ага! — подумал пресс секретарь, накануне поужинавший с редактором „Народной доли“. — И ты получишь ба а альшой сюрприз...»
— Жаль, что вы мне не подготовили справку по этой статье заранее.
— Материал пришел к нам только вчера, — развел руками Жучок.
Гранки ему передал Серевич. Расчет был прост — Президент сконцентрируется на утечке информации из правительства, запутается в толковании библейских текстов и окажется абсолютно не готов к появлению перед трибуной «обесчещенных тираном» женщин. Ибо будет настроен обсуждать проблему социального страхования.
— Я понимаю... Так вот. Данная статья показательна. Ее появление говорит о том, что информационная политика правительства в целом находится на недостаточно высоком уровне. Хоть мы и не скрываем обсуждаемые на заседаниях темы, но время от времени получаем подобные «обзоры». Надо что то менять. Я не могу допустить, чтобы Беларусь в глазах мирового сообщества представлялась каким то сатанинским заповедником... Начинайте готовить реструктуризацию пресс службы. Негодных уволить, а на их места набрать толковых специалистов...
— Понял.
— И еще. Побеседуйте с Турпалом Латыповичем. Он подскажет вам, кого из иностранных журналистов стоит в ближайшее время пригласить для работы на российско белорусской встрече.
— Списки уже составлены...
— Все равно согласуйте их с МИДом. Вы могли кого нибудь упустить. А отдел печати у Турпала Латыповича работает великолепно, — Президент уселся в свое кресло. — И лично проконтролируйте отдел аккредитации. А то в последнее время к нему очень много претензий...
— Новые кадры, — Жучок покачал головой. — Еще не полностью вошли в режим работы.
— Значит, не надо было раньше времени отпускать старые кадры, — жестко отрубил Батька.
— Исправим, — пообещал пресс секретарь, пристроивший в отдел аккредитации десяток своих дальних родственников и приятелей.
Почти все они в свое время трудились по комсомольской линии, умели лишь словоблудить и к какой либо серьезной работе были совершенно непригодны.
Но Жучка сие не особенно волновало. Списки на аккредитацию подписывал лично он, а отдел занимался только механическим исполнением, в котором неизбежно возникали сбои. То документы вовремя не придут, то бумажка затеряется, то редакция вместо заявленных двух мест потребует три. Накладки в отделе аккредитации всегда можно объяснить, а под этим соусом отказать непочтительным журналистам, забывшим о старинном принципе взаимоотношений с любой бюрократией: «Не подмажешь — не поедешь»...
Подписание документов о российско белорусском союзе сулило главе президентской пресс службы несколько тысяч долларов.
С миру по нитке.
И все останутся довольны.
Жучок еле заметно улыбнулся.
* * *
Вейра распахнула выходящее на площадь перед Домом Правительства окно арендованной по фальшивому паспорту квартиры, полила из ярко голубой пластмассовой леечки цветы на подоконнике и включила проигрыватель. Комната наполнилась звуками классической скрипичной музыки.
Весь этот спектакль предназначался прохожим.
Обычное окно с выставленными на солнце цветами, молодая женщина в домашнем халате, негромкая музыка. Вполне мирная и ничем не примечательная картина.
Дипкунайте отошла в глубь комнаты, открыла дверцу шкафа и извлекла из него английскую штурмовую винтовку «Энфилд» L85A1.
Затем вышла в коридор и легла на деревянные козлы, покрытые толстым матрацем и установленные в шести метрах от окна. Ни со стороны сквера, ни от Дома Правительства, ни с улицы ее позиция не просматривалась. Даже если кто нибудь и обратил бы внимание на распахнутое окно, никаких подозрений оно бы не вызвало.
Вейра сняла предохранительные колпачки с прицела «SUSAT L9A1» и дослала патрон в патронник.
Порученная ей для контроля зона просматривалась идеально.
Снайперша приникла к оптике и замерла.
* * *
Йозеф приказал Герменчуку остановить микроавтобус у заросшего бурьяном оврага и поманил пальцем Сапегу.
— На секунду...
Карл вылез из кузова и встал рядом с Кроллем.
— Что?
— Не хотел при Илье, — тихо сказал Йозеф. — Ты на сто процентов уверен?
— На сто пять.
— Хорошо. Кстати, помнишь мы о коттедже моего приятеля говорили?
— Который замок построил? — хмыкнул Сапега. — Помню...
— Вон его домина, — Кролль протянул руку.
— Где?.. — Карл повернул голову, и тут ему по горлу чиркнул остро отточенный клинок немецкого десантного ножа.
Инженер захрипел, вскинул руки, чтобы зажать страшную рану, и покачнулся.
Йозеф быстро отступил Сапеге за спину и изо всех сил толкнул умирающего электронщика вперед. Карл рухнул под откос и покатился по почти вертикальному склону. Через секунду бьющееся в агонии тело скрылось в огромных лопухах.
Кролль вытер о траву нож, сунул его в ножны и молча залез в кабину «Газели».
Глава 10
Гражданин Макакин
В отсек, где притаился Рокотов, за два часа так никто и не зашел.
«Осталось всего ничего, — недоуменно подумал биолог. — С минуты на минуту митинг начнется... Вот демонстранты тусуются, менты свои автобусы в переулки загнали. А Кролля и компании все нет и нет. Или они уже на позиции? Но где?!. Стоп! Без нервов. Рассуждаем логически. Мне отсюда почти вся площадь видна. С самого утра здесь только работяги и я. Менты подтянулись к восьми, первые демонстранты — почти в девять... К Дому Правительства пропускают только после проверки металлодетектором. А вон еще овчарки. И два спаниеля... Взрывчатку они вынюхают без вопросов. В толпу Кролль не полезет. Черт, но тогда где он?.. Так, что дальше? Из домов трибуну не видать, — Влад осторожно выглянул из проема и снова спрятался обратно. — Внизу чисто. В сквере тоже ни души...»
По тротуару прошли двое в оранжевых безрукавках и остановились у люка. Один работяга приподнял крышку и скрылся в колодце. Второй остался снаружи.
Через минуту из люка высунулась голова.
Тот, что стоял у забора, передал напарнику сумку с инструментами, присел на выпирающий из под забора бетонный блок и закурил.
«Ага, ремонтники... Ищут тот самый обрыв кабеля, о котором говорили строители. Не то...»
Рокотов переключился на осмотр соседней улицы.
Спустя три минуты электрик вылез наружу.
Крышка люка встала на место, и парочка в оранжевых жилетах удалилась.
«Один люк — канализация, второй — шахта электрических и телефонных проводов. Ни один горизонтальный тоннель в нужную мне сторону не идет, — биолог пошарил взглядом по площади. — Вон еще два люка рядом... Трубы проложены метрах в двухстах от правительственного здания, в обход сквера. Причем с моей стороны сквера. Так что между люками и демонстрантами — деревья...»
Минуло еще четверть часа.
Из переулочка позади стройки вывернул фургончик и остановился прямо рядом с люками. Из кабины выпрыгнули давешние электрики, и опять один из них полез под землю.
«А вот это уже интереснее! — на секунду напрягся биолог. — Хотя нет, какой там интереснее... Их же менты проверить должны были. Раз пустили на площадь, значит, все чисто. И надпись вон: „Аварийная. Ремонтно эксплуатационное управление — девятнадцать“. Машина не новая, как и должно быть...»
Лысоватый мужчина в оранжевом жилете выволок из кузова приборный блок на метровом штативе, установил его рядом с колодцем и сбросил напарнику провод. Щелкнул тумблером, и блок мигнул несколькими зелеными лампочками.
Мужчина забрался в кунг, достал из недр микроавтобуса старый, почерневший от грязи ватник, кинул его рядом с темным отверстием люка, уселся по турецки и закурил.
«Аппаратура не может быть орудием покушения, — прикинул Рокотов. — Пульт от силы полметра на тридцать сантиметров. Даже гранатомет не влезет. К тому же он стоит возле капота... А машина развернута к Дому Правительства задом. По идее места внутри достаточно, чтобы установить безоткатку. Но в кузове тоже ничего и никого нет. Вон, дверь настежь распахнута. Прятать им явно нечего, одни вольтметры амперметры и бухты провода... С таким оборудованием много не навоюешь, — Влад почесал в затылке. — Придется признать, что работяги настоящие. Но где ж тогда Кролль?..»
Мимо фургончика аварийной службы проехал милицейский «уазик», чуть притормозил, но не остановился и свернул в ближайший переулок.
«Опять не то... Вероятность того, что мои противники переоденутся ментами — мизерная. Да и не помогло бы им это. Менты во внешнем оцеплении стоят, ближний круг кагэбэшники держат. Риск огромный, а надежд на удачу почти нет. Плюс опасность того, что из за мелочи типа формы одежды прицепится какой нибудь офицер из Главка и начнет выяснять номер райотдела. Штабные это любят... Ко всему прочему новые лица обязательно бросятся в глаза ответственным за мероприятие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Пока нет.
— Вячорку не видали?
— Он позже будет, — Серевич надорвал полиэтиленовую пленку на пачке «Данхилла». — К одиннадцати...
— Бабы с ним? — поинтересовался Потупчик, извлекая из кармана плоскую фляжку.
— С ним, — кивнул редактор «Народной доли». — Мы решили их раньше времени на площадь не выпускать. В машине посидят. А Виня их пока разогреет...
— Правильно, — согласился правозащитник и отхлебнул из фляжки.
* * *
Президент Беларуси навис над столом, сморщил нос и придвинул к себе гранки статьи. Пресс секретарь Жучок безучастно посмотрел в окно.
— Что это за бред? — удивился Батька, дочитав последний абзац.
— Информационная полоса агентства «Славянский мир».
— Ничего не понимаю... Откуда они взяли, что я намерен ввести какие то идентификационные карточки? И при чем тут сатанизм?
— Это продолжение их обзоров по поводу индивидуальных номеров налогоплательщика и банковских кредиток, — скучным голосом сказал Жучок.
— Поясните вкратце, в чем суть дела, — Президент бросил взгляд на часы.
Без двадцати десять.
Через сорок минут ему уже надо выезжать из резиденции, чтобы успеть на митинг. Выступление заявлено, так что опаздывать неприлично.
— В цифровых кодах. На кредитных карточках и документах налогоплательщика ставится ряд цифр. Восемь и более. Ряды подбираются произвольно, так что на некоторых из них могут существовать три шестерки, «число Зверя». Примерно год полтора назад некоторые церковные иерархи выступили с обращением на тему того, что присвоение номеров людям есть дьявольский промысел и истинно верующие должны этого опасаться.
— Но ведь можно на том же компьютере заблокировать цифру шесть. И проблема решится сама собой, — предложил Батька.
— Не все так просто. Сумма цифр, дающая одну или три шестерки, тоже учитывается. Так что притянуть можно практически любой номер, — Жучок присел на краешек стола. — К тому же существует трактовка откровений Иоанна Богослова, которая вообще запрещает счет людей как таковой. Я запросил специалистов, и они дали мне краткую справку по этому вопросу.
— И что в ней?
Пресс секретарь открыл папочку и вытащил из нее верхний листок.
— Вот... Откровение Иоанна Богослова, глава тринадцатая, стих семнадцатый. «И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его...» То есть — любое присвоение номера человеку является как бы печатью дьявола.
— Но тогда почему церковь не выступает против паспортов? Ведь они также подходят под данную цитату, — вполне логично констатировал Президент. — Без паспорта человек не может продать или купить квартиру, машину, открыть счет в банке... Вся торговая деятельность завязана на цифрах. В той же самой церкви имеются своя бухгалтерия, номерные ведомости, удостоверения личности.
— У меня нет ответа на этот вопрос, — со вздохом признался ленивый Жучок.
Работать на Батьку было тяжело.
Тот требовал досконального освещения проблемы и не терпел плохо подготовленных докладов подчиненных. Несмотря на простоватую внешность и оговорки при публичных выступлениях, темпераментный белорусский Президент обладал мощным интеллектом и умел вычленять из ситуации принципиальные факты, чем регулярно загонял в тупик ленивых чиновников. Недостаточно проработанные доклады и справки приходилось переделывать. Иногда не по одному разу.
— Еще раз запросите специалистов, — приказал Батька. — В конце концов сами побеседуйте со священниками... Но вернемся к этой статье. Что за «идентификационные карточки»?
— Видимо, они имеют в виду программу социального страхования, — осторожно предположил Жучок.
— Ясно. Но ведь мы не выносили ее на обсуждение?
— Нет...
— Откуда у них тогда информация с закрытых заседаний правительства?
Жучок промолчал.
Вопрос был риторическим. Две трети правительства Беларуси и не думали скрывать свою оппозиционность Президенту, так что любой из министров мог разболтать все, что угодно. Присовокупив еще и свое видение обсуждаемой проблемы и переврав процентов восемьдесят информации.
Батька прошелся вдоль стола.
— Сегодня я выступаю на митинге... «Ага! — подумал пресс секретарь, накануне поужинавший с редактором „Народной доли“. — И ты получишь ба а альшой сюрприз...»
— Жаль, что вы мне не подготовили справку по этой статье заранее.
— Материал пришел к нам только вчера, — развел руками Жучок.
Гранки ему передал Серевич. Расчет был прост — Президент сконцентрируется на утечке информации из правительства, запутается в толковании библейских текстов и окажется абсолютно не готов к появлению перед трибуной «обесчещенных тираном» женщин. Ибо будет настроен обсуждать проблему социального страхования.
— Я понимаю... Так вот. Данная статья показательна. Ее появление говорит о том, что информационная политика правительства в целом находится на недостаточно высоком уровне. Хоть мы и не скрываем обсуждаемые на заседаниях темы, но время от времени получаем подобные «обзоры». Надо что то менять. Я не могу допустить, чтобы Беларусь в глазах мирового сообщества представлялась каким то сатанинским заповедником... Начинайте готовить реструктуризацию пресс службы. Негодных уволить, а на их места набрать толковых специалистов...
— Понял.
— И еще. Побеседуйте с Турпалом Латыповичем. Он подскажет вам, кого из иностранных журналистов стоит в ближайшее время пригласить для работы на российско белорусской встрече.
— Списки уже составлены...
— Все равно согласуйте их с МИДом. Вы могли кого нибудь упустить. А отдел печати у Турпала Латыповича работает великолепно, — Президент уселся в свое кресло. — И лично проконтролируйте отдел аккредитации. А то в последнее время к нему очень много претензий...
— Новые кадры, — Жучок покачал головой. — Еще не полностью вошли в режим работы.
— Значит, не надо было раньше времени отпускать старые кадры, — жестко отрубил Батька.
— Исправим, — пообещал пресс секретарь, пристроивший в отдел аккредитации десяток своих дальних родственников и приятелей.
Почти все они в свое время трудились по комсомольской линии, умели лишь словоблудить и к какой либо серьезной работе были совершенно непригодны.
Но Жучка сие не особенно волновало. Списки на аккредитацию подписывал лично он, а отдел занимался только механическим исполнением, в котором неизбежно возникали сбои. То документы вовремя не придут, то бумажка затеряется, то редакция вместо заявленных двух мест потребует три. Накладки в отделе аккредитации всегда можно объяснить, а под этим соусом отказать непочтительным журналистам, забывшим о старинном принципе взаимоотношений с любой бюрократией: «Не подмажешь — не поедешь»...
Подписание документов о российско белорусском союзе сулило главе президентской пресс службы несколько тысяч долларов.
С миру по нитке.
И все останутся довольны.
Жучок еле заметно улыбнулся.
* * *
Вейра распахнула выходящее на площадь перед Домом Правительства окно арендованной по фальшивому паспорту квартиры, полила из ярко голубой пластмассовой леечки цветы на подоконнике и включила проигрыватель. Комната наполнилась звуками классической скрипичной музыки.
Весь этот спектакль предназначался прохожим.
Обычное окно с выставленными на солнце цветами, молодая женщина в домашнем халате, негромкая музыка. Вполне мирная и ничем не примечательная картина.
Дипкунайте отошла в глубь комнаты, открыла дверцу шкафа и извлекла из него английскую штурмовую винтовку «Энфилд» L85A1.
Затем вышла в коридор и легла на деревянные козлы, покрытые толстым матрацем и установленные в шести метрах от окна. Ни со стороны сквера, ни от Дома Правительства, ни с улицы ее позиция не просматривалась. Даже если кто нибудь и обратил бы внимание на распахнутое окно, никаких подозрений оно бы не вызвало.
Вейра сняла предохранительные колпачки с прицела «SUSAT L9A1» и дослала патрон в патронник.
Порученная ей для контроля зона просматривалась идеально.
Снайперша приникла к оптике и замерла.
* * *
Йозеф приказал Герменчуку остановить микроавтобус у заросшего бурьяном оврага и поманил пальцем Сапегу.
— На секунду...
Карл вылез из кузова и встал рядом с Кроллем.
— Что?
— Не хотел при Илье, — тихо сказал Йозеф. — Ты на сто процентов уверен?
— На сто пять.
— Хорошо. Кстати, помнишь мы о коттедже моего приятеля говорили?
— Который замок построил? — хмыкнул Сапега. — Помню...
— Вон его домина, — Кролль протянул руку.
— Где?.. — Карл повернул голову, и тут ему по горлу чиркнул остро отточенный клинок немецкого десантного ножа.
Инженер захрипел, вскинул руки, чтобы зажать страшную рану, и покачнулся.
Йозеф быстро отступил Сапеге за спину и изо всех сил толкнул умирающего электронщика вперед. Карл рухнул под откос и покатился по почти вертикальному склону. Через секунду бьющееся в агонии тело скрылось в огромных лопухах.
Кролль вытер о траву нож, сунул его в ножны и молча залез в кабину «Газели».
Глава 10
Гражданин Макакин
В отсек, где притаился Рокотов, за два часа так никто и не зашел.
«Осталось всего ничего, — недоуменно подумал биолог. — С минуты на минуту митинг начнется... Вот демонстранты тусуются, менты свои автобусы в переулки загнали. А Кролля и компании все нет и нет. Или они уже на позиции? Но где?!. Стоп! Без нервов. Рассуждаем логически. Мне отсюда почти вся площадь видна. С самого утра здесь только работяги и я. Менты подтянулись к восьми, первые демонстранты — почти в девять... К Дому Правительства пропускают только после проверки металлодетектором. А вон еще овчарки. И два спаниеля... Взрывчатку они вынюхают без вопросов. В толпу Кролль не полезет. Черт, но тогда где он?.. Так, что дальше? Из домов трибуну не видать, — Влад осторожно выглянул из проема и снова спрятался обратно. — Внизу чисто. В сквере тоже ни души...»
По тротуару прошли двое в оранжевых безрукавках и остановились у люка. Один работяга приподнял крышку и скрылся в колодце. Второй остался снаружи.
Через минуту из люка высунулась голова.
Тот, что стоял у забора, передал напарнику сумку с инструментами, присел на выпирающий из под забора бетонный блок и закурил.
«Ага, ремонтники... Ищут тот самый обрыв кабеля, о котором говорили строители. Не то...»
Рокотов переключился на осмотр соседней улицы.
Спустя три минуты электрик вылез наружу.
Крышка люка встала на место, и парочка в оранжевых жилетах удалилась.
«Один люк — канализация, второй — шахта электрических и телефонных проводов. Ни один горизонтальный тоннель в нужную мне сторону не идет, — биолог пошарил взглядом по площади. — Вон еще два люка рядом... Трубы проложены метрах в двухстах от правительственного здания, в обход сквера. Причем с моей стороны сквера. Так что между люками и демонстрантами — деревья...»
Минуло еще четверть часа.
Из переулочка позади стройки вывернул фургончик и остановился прямо рядом с люками. Из кабины выпрыгнули давешние электрики, и опять один из них полез под землю.
«А вот это уже интереснее! — на секунду напрягся биолог. — Хотя нет, какой там интереснее... Их же менты проверить должны были. Раз пустили на площадь, значит, все чисто. И надпись вон: „Аварийная. Ремонтно эксплуатационное управление — девятнадцать“. Машина не новая, как и должно быть...»
Лысоватый мужчина в оранжевом жилете выволок из кузова приборный блок на метровом штативе, установил его рядом с колодцем и сбросил напарнику провод. Щелкнул тумблером, и блок мигнул несколькими зелеными лампочками.
Мужчина забрался в кунг, достал из недр микроавтобуса старый, почерневший от грязи ватник, кинул его рядом с темным отверстием люка, уселся по турецки и закурил.
«Аппаратура не может быть орудием покушения, — прикинул Рокотов. — Пульт от силы полметра на тридцать сантиметров. Даже гранатомет не влезет. К тому же он стоит возле капота... А машина развернута к Дому Правительства задом. По идее места внутри достаточно, чтобы установить безоткатку. Но в кузове тоже ничего и никого нет. Вон, дверь настежь распахнута. Прятать им явно нечего, одни вольтметры амперметры и бухты провода... С таким оборудованием много не навоюешь, — Влад почесал в затылке. — Придется признать, что работяги настоящие. Но где ж тогда Кролль?..»
Мимо фургончика аварийной службы проехал милицейский «уазик», чуть притормозил, но не остановился и свернул в ближайший переулок.
«Опять не то... Вероятность того, что мои противники переоденутся ментами — мизерная. Да и не помогло бы им это. Менты во внешнем оцеплении стоят, ближний круг кагэбэшники держат. Риск огромный, а надежд на удачу почти нет. Плюс опасность того, что из за мелочи типа формы одежды прицепится какой нибудь офицер из Главка и начнет выяснять номер райотдела. Штабные это любят... Ко всему прочему новые лица обязательно бросятся в глаза ответственным за мероприятие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42