Пришедший на прием должен говорить коротко, по существу и не прерывать словоизвержений Эммы, кои она почитала за истину в последней инстанции. Осмелившихся возражать главный редактор всячески гнобила, нередко прибегая к негласной помощи мужа. Виктор Васисуальевич в средствах был неразборчив и злопамятен. Что нашло отражение даже в его внешности. Вытянутое личико генерала словно являло собой материальное воплощение старой русской пословицы — «Бог шельму метит».
Для Гильбовича было сделано исключение.
Женечку пригласили в кабинет сразу, как только секретарша доложила о его прибытии.
Дружить с Железным Гомосеком для Эммы Чаплиной было крайне выгодно. Гильбович частенько выступал со страниц патриотической прессы, умело наряжаясь в одежды славянофила, не брезговал подрабатывать в проамериканских изданиях, регулярно присутствовал на журналистско политологических тусовках и снабжал заинтересованных лиц информацией конфиденциального характера, которую ему удавалась узнавать от знакомых экстремистов и националистов. Так что подразделение «зет» питерского департамента контрразведки и дружественные мадам Чаплиной сотрудники американского консульства почти всегда знали, что за идеи рождаются в патриотической среде. И соответствующим образом могли реагировать на попытки воплощения этих самых идей.
Одним из крупных достижений Гильбовича стало предотвращение стрельбы по американскому культурному центру из двух РПГ 26 «Аглень» , которую задумали и почти осуществили четверо национал большевиков из поселка Металлострой. Бросков в окна консульства США банок томатного соуса и пакетов с фекалиями им показалось мало.
Стрелков задержали на подходе к Марсову полю. А Гильбович, помимо благодарности от контрразведчиков, получил премию в размере пятисот долларов из рук начальника службы безопасности мисс Смит Джонс.
— Женечка! — мадам Чаплина расплылась в притворной улыбке.
— Здрасьте, Эмма Иммануиловна, — Железный Гомосек тяжело плюхнулся в продавленное кресло и несвежим клетчатым платком вытер со лба пот.
— Как хорошо, что ты нашел время зайти.
— Вы же сами пригласили, — буркнул Гильбович, у которого на вечер был запланирован поход в гей клуб со своим новым «пассием», которого Женечка подцепил на учредительном собрании очередного псевдодемократического новообразования, гордо именуемого «молодежной партией».
— Да да да, — засуетилась Чаплина. — Мне срочно нужно обсудить с тобой некоторые вопросы...
— Много вопросов?
— Не очень.
— А тема?
— Беларусь.
— Я ей плотно занимался, — весомо заявил журналист, — и могу предложить кое какие наработки...
— Ты знаком с Артуром Выйским?
— Поэт вроде, — небрежно выдал Гильбович. — Пару раз видел...
— Именно поэт, — подтвердила Чаплина.
— И что вы из под него хотите?
— Тематическую подборку о взаимоотношениях деятелей культуры с Лукашенкой.
— Хе, он вам такого наговорит! — хихикнул Железный Гомосек. — Он же в контрах с Лукой, активный член оппозиции. С Худыко под ручку ходит.
— Кто это?
— Ну у, Эмма Иммануиловна! Худыко — это лидер «Народного Фронта».
— Сильная личность?
— Да не особо, — Женечка пожал плечами. — Они там все ни рыба ни мясо. Только орут... Выйский частушки про Лукашенко пишет, на митингах распевает. Он еще, по моему, в дурдоме лечился. То ли вялотекущая шизофрения, то ли добухался с приятелями до белой горячки... Но что то точно было. Ему ж поэтому лицензию на охотничье ружье не выдают. Он раз десять документы в милицию подавал. И все время отказы. Артур кричит, что это козни Луки, мол, хочет его без защиты оставить, но мне шепнули, что весь сыр бор именно из за того прошлого лечения.
— Да а? — разочарованно протянула главный редактор.
Перспективная статья могла обернуться излияниями психа, о чем не преминут упомянуть недруги «Часа Пик». А Чаплиной такая антиреклама была не нужна. Она уже несколько раз конфузилась подобным образом, предоставляя газетные полосы непроверенным личностям.
— Лучше сделать интервью с Литвинович, — предложил Железный Гомосек. — Она как раз в Питере.
— Кто такая?
— Президент «Ассоциации Белорусских Журналистов», — Гильбович решил не говорить, что Жанна уже который год не слезает с иглы.
— Немного не по профилю...
— Из известных белорусских писателей остался один Василь Быков. Но он в Финляндии. А других у нас в России никто не знает.
— Тоже верно.
— Литвинович может привести факты. У них там ни дня без судебного процесса не проходит. Скоро еще скандальчик образуется. Я слышал, какие то бабы собрались на Лукашенко в суд подавать. Типа сексуальных домогательств... — Евгений заметил, как после его слов посветлело лицо Эммы. — К какому дню вам надо материал?
— К третьему июля.
— Что так быстро? Шесть дней осталось.
— Это в Белоруссии государственный праздник. Пятьдесят пять лет со дня освобождения от фашистов. — пояснила Чаплина.
— А а! Ясно... Так как решать будем?
— Ладно, пусть будет Литвинович, — редактор махнула рукой.
— Оплата по обычному тарифу?
— За скорость — вдвое.
Гильбович радостно осклабился. Лишние двадцать долларов не помешают.
— Какие еще вопросы?
— Надо наших друзей из «Яблока» поддержать. Не впрямую, конечно... Григорий Сеич хорошие средства выделил. К тому же губернаторские выборы на носу.
— Сделаем. Сейчас конъюнктура хорошая для этого, — Женечка быстро подсчитал барыши от участия в кампании фруктовой партии. Своим они платили хорошо, не скупились. Сборщиков подписей кидали, конечно, но это уже фирменный стиль всех околодемократических организаций. Журналисты брали деньги вперед и оттого не проигрывали.
— Мне понимать твои слова как согласие?
— Безусловно.
— Тогда запиши телефон их нынешнего менеджера...
* * *
Во второй половине дня Рокотов выбрался из квартиры на свежий воздух.
Он доехал на такси до проспекта Машерова и не спеша прошел его из конца в конец, внимательно разглядывая крыши домов и иногда отходя по перпендикулярным улицам немного вбок.
Трехчасовая прогулка мало что дала.
Несмотря на обилие высоких точек, с которых просматривалось дорожное полотно, покушение с использованием огнестрельного оружия или взрывчатки представлялось малореальным. Автомобиль Президента минует открытое пространство в промежутке между домами за доли секунды, явно недостаточные для прицельного выстрела. Высотные здания, откуда проспект открывался как на ладони, находились далековато. И неплохо охранялись. По крайней мере у одного из таких зданий Влад заметил парочку молодых людей с характерной наружностью сотрудников госбезопасности. Агенты сидели на скамеечке возле технического входа в здание и пили пиво. Вернее, изображали, что пьют пиво. Жидкость в бутылках была либо виноградным соком, либо слабым чаем.
Биолога они мгновенно «срисовали», но он не дал им повода для беспокойства, пройдя мимо и не глядя на здание.
Побродив еще немного и сверившись с картой, Рокотов выбрался на площадь перед Домом Правительства.
И остановился.
Всего в паре сотен метров от центральной лестницы возвышался строящийся дом. Влад ощутил охотничий азарт.
«Тэк с... А вот и объект. Расстояние приемлемое. Тут и особым профессионалом не надо быть, чтобы не промазать... Неужели все так просто? Ой, не верится! В службе охраны не лохи сидят, этот домик они должны обязательно контролировать. Хотя... Стройплощадка — это нагромождение бетонных блоков, кирпича, мусора, мешков с цементом, опалубки. Если иметь сюда доступ, лежку снайпера подготовить можно. Даже собака не определит. Достаточно разлить свежий вар или едкий растворитель. Но возникает проблема с уходом стрелка. В недострое нет вентиляционных шахт, по которым можно добраться до подвала или теплотрассы. Один каркас здания. К тому же возведено три с половиной этажа. Маловато будет... Версию со стрелком камикадзе не рассматриваем...»
Рокотов постоял минуту и обошел площадь по периметру.
На тротуаре у центрального входа Дома Правительства он замедлил шаг и бросил взгляд в направлении стройки.
И ничего не увидел.
Разросшиеся платаны полностью закрывали обзор. С места, откуда смотрел Влад, виднелся лишь небольшой участок забора, ограждающий стройплощадку.
«Оп па! Облажался я с прогнозом. Ни фига не видать. Сквозь кроны деревьев стрелять невозможно, тут даже гранатомет не поможет. Ракета отрикошетит от веток, — биолог перешел улицу и углубился в сквер. — Чтобы расчистить директрису выстрела, надо подорвать несколько деревьев... Щас! Дерево падает секунд десять пятнадцать. За это время Батьку пять раз в здание затащат...»
Рокотов добрался до центра сквера и уселся на скамейку. Достал сигареты, закурил и стал оглядывать окрестности.
«Между стройкой и входом — минимум шесть деревьев. Открытая дистанция только понизу... Если бить от забора, то угол будет примерно градусов двадцать тридцать. Хорошему стрелку хватит, но возникает другая проблема. Он может стрелять лишь тогда, когда объект поднимется на пять семь ступенек и корпус машины не будет его прикрывать. То есть — выстрел снизу вверх, да еще надо умудриться попасть между телохранителей. Бред... Вероятность успеха минимальна. В довесок ко всему между снайпером и объектом возможно появление автомобиля или прохожего... Взрывчатка тоже не актуальна. Деревья, корпус ЗИЛа, фронтон здания, фигурный поребрик. Как я и предполагал, ударная волна разобьется о препятствия. Люков вблизи входа нет. Подрыв коммуникации непосредственно под лестницей? Не вариант... Там земли и бетона несколько метров. Да и нет под лестницей никаких коммуникаций, кроме электрических кабелей. Теплотрасса и газ проходят где нибудь сбоку, их под центральным входом не проводят, это я еще со времен стройотрядов помню... Да уж, задачка... Но другого места найти не получается. Разве что на выезде куда нибудь на завод или в колхоз... Отставим. У Кролля и компании расчет должен быть не на случайность, а на жесткую привязку к местности. Единственное такое место — здесь. И эти ребята точно знают, что будут делать. Однако мне пока что то не удается влезть им в шкуру. Ума не приложу, что же они задумали...»
Глава 6
Пахать подано!
Йозеф свел брови к переносице.
— Отрубил голову, а потом уши?
— Да, — кивнул Герменчук, — еще крест перевернутый на груди вырубил. И на стене круг со звездой внутри нарисовал. Кровью...
— Уши он точно с собой унес?
— Следак говорит, что точно.
— Твой журналюга ничего не путает?
— Нет. Мент ему протокол осмотра показывал. Голова на столе, тело на пороге комнаты, ушей нет. К моменту прибытия наряда кровь еще не свернулась. Менты оценивают время смерти примерно за пять десять минут до их появления.
— Еще какие нибудь повреждения на трупе были?
— Только разбитая губа. Но это объясняется борьбой с убийцей.
— Как ему все таки удалось уйти? — Кролль пожевал губами.
— Следак только руками разводит, — Илья нервно прикурил. — Единственное объяснение — что убийца ушел за минуту до того, как выскочили соседи...
— Но они же выскочили на шум...
— Верно. Только кто его произвел? Людка или сам убийца?
— А Людкины вопли?
— Тут тоже неоднозначно. Свидетели крик слышали, но принадлежность голоса определить не могут. Ни один из соседей с Людмилой не разговаривал.
— Что, это сам маньяк орал?
— Спроси чего полегче... Одно ясно — дверь цела, на площадке следов борьбы нет. Значит, Людмила его знала. Кстати, убийцей могла быть и женщина. Никаких признаков, что ее убил именно мужчина, нет.
— Возможно, — задумчиво произнес Йозеф. — Менты уже установили ее личность?
— Нет. И вряд ли скоро установят. Все документы Маслюковой у меня.
— Сегодня же уничтожь.
— Естественно.
— Сначала Антончик с Курбалевичем, потом Маслюкова... Не нравится мне это.
— Мне тоже, — согласился Герменчук. — Такое впечатление, что нам кто то старается помешать. Но гэбуха так не работает. Мочить Люду под видом сатанинского ритуала — это слишком... Антончик точно сам помер, следствием установлено. Разрыв сердечной мышцы. Из за того, что он трудился в правительственном учреждении, сделали все анализы, взяли биопсию. Никаких следов химических соединений, причина инфаркта — стресс. На сто процентов... И тот звонок тебе. Ты ж сам говорил, что Антончик был на грани истерики. Вот результат.
— А Валентин?
— Да, остается Валька...
— Вальку бы Люда впустила.
— Я себе плохо представляю Валентина с тесаком. Не тот характер. Рубить бабу, резать уши... — Илья встряхнул головой.
— Хорошо. Но куда этот козел делся после поликлиники ?
— Сбежал. Испугался и сбежал. Вот это как раз в его органике. Я тебя предупреждал, что он нервный. Ампулы он мог действительно или забыть, или потерять.
— Ты был у него на хате, — напомнил Йозеф.
— Был, и что с того? Я ж все там не перерывал. Только «жучки» снял на всякий случай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Для Гильбовича было сделано исключение.
Женечку пригласили в кабинет сразу, как только секретарша доложила о его прибытии.
Дружить с Железным Гомосеком для Эммы Чаплиной было крайне выгодно. Гильбович частенько выступал со страниц патриотической прессы, умело наряжаясь в одежды славянофила, не брезговал подрабатывать в проамериканских изданиях, регулярно присутствовал на журналистско политологических тусовках и снабжал заинтересованных лиц информацией конфиденциального характера, которую ему удавалась узнавать от знакомых экстремистов и националистов. Так что подразделение «зет» питерского департамента контрразведки и дружественные мадам Чаплиной сотрудники американского консульства почти всегда знали, что за идеи рождаются в патриотической среде. И соответствующим образом могли реагировать на попытки воплощения этих самых идей.
Одним из крупных достижений Гильбовича стало предотвращение стрельбы по американскому культурному центру из двух РПГ 26 «Аглень» , которую задумали и почти осуществили четверо национал большевиков из поселка Металлострой. Бросков в окна консульства США банок томатного соуса и пакетов с фекалиями им показалось мало.
Стрелков задержали на подходе к Марсову полю. А Гильбович, помимо благодарности от контрразведчиков, получил премию в размере пятисот долларов из рук начальника службы безопасности мисс Смит Джонс.
— Женечка! — мадам Чаплина расплылась в притворной улыбке.
— Здрасьте, Эмма Иммануиловна, — Железный Гомосек тяжело плюхнулся в продавленное кресло и несвежим клетчатым платком вытер со лба пот.
— Как хорошо, что ты нашел время зайти.
— Вы же сами пригласили, — буркнул Гильбович, у которого на вечер был запланирован поход в гей клуб со своим новым «пассием», которого Женечка подцепил на учредительном собрании очередного псевдодемократического новообразования, гордо именуемого «молодежной партией».
— Да да да, — засуетилась Чаплина. — Мне срочно нужно обсудить с тобой некоторые вопросы...
— Много вопросов?
— Не очень.
— А тема?
— Беларусь.
— Я ей плотно занимался, — весомо заявил журналист, — и могу предложить кое какие наработки...
— Ты знаком с Артуром Выйским?
— Поэт вроде, — небрежно выдал Гильбович. — Пару раз видел...
— Именно поэт, — подтвердила Чаплина.
— И что вы из под него хотите?
— Тематическую подборку о взаимоотношениях деятелей культуры с Лукашенкой.
— Хе, он вам такого наговорит! — хихикнул Железный Гомосек. — Он же в контрах с Лукой, активный член оппозиции. С Худыко под ручку ходит.
— Кто это?
— Ну у, Эмма Иммануиловна! Худыко — это лидер «Народного Фронта».
— Сильная личность?
— Да не особо, — Женечка пожал плечами. — Они там все ни рыба ни мясо. Только орут... Выйский частушки про Лукашенко пишет, на митингах распевает. Он еще, по моему, в дурдоме лечился. То ли вялотекущая шизофрения, то ли добухался с приятелями до белой горячки... Но что то точно было. Ему ж поэтому лицензию на охотничье ружье не выдают. Он раз десять документы в милицию подавал. И все время отказы. Артур кричит, что это козни Луки, мол, хочет его без защиты оставить, но мне шепнули, что весь сыр бор именно из за того прошлого лечения.
— Да а? — разочарованно протянула главный редактор.
Перспективная статья могла обернуться излияниями психа, о чем не преминут упомянуть недруги «Часа Пик». А Чаплиной такая антиреклама была не нужна. Она уже несколько раз конфузилась подобным образом, предоставляя газетные полосы непроверенным личностям.
— Лучше сделать интервью с Литвинович, — предложил Железный Гомосек. — Она как раз в Питере.
— Кто такая?
— Президент «Ассоциации Белорусских Журналистов», — Гильбович решил не говорить, что Жанна уже который год не слезает с иглы.
— Немного не по профилю...
— Из известных белорусских писателей остался один Василь Быков. Но он в Финляндии. А других у нас в России никто не знает.
— Тоже верно.
— Литвинович может привести факты. У них там ни дня без судебного процесса не проходит. Скоро еще скандальчик образуется. Я слышал, какие то бабы собрались на Лукашенко в суд подавать. Типа сексуальных домогательств... — Евгений заметил, как после его слов посветлело лицо Эммы. — К какому дню вам надо материал?
— К третьему июля.
— Что так быстро? Шесть дней осталось.
— Это в Белоруссии государственный праздник. Пятьдесят пять лет со дня освобождения от фашистов. — пояснила Чаплина.
— А а! Ясно... Так как решать будем?
— Ладно, пусть будет Литвинович, — редактор махнула рукой.
— Оплата по обычному тарифу?
— За скорость — вдвое.
Гильбович радостно осклабился. Лишние двадцать долларов не помешают.
— Какие еще вопросы?
— Надо наших друзей из «Яблока» поддержать. Не впрямую, конечно... Григорий Сеич хорошие средства выделил. К тому же губернаторские выборы на носу.
— Сделаем. Сейчас конъюнктура хорошая для этого, — Женечка быстро подсчитал барыши от участия в кампании фруктовой партии. Своим они платили хорошо, не скупились. Сборщиков подписей кидали, конечно, но это уже фирменный стиль всех околодемократических организаций. Журналисты брали деньги вперед и оттого не проигрывали.
— Мне понимать твои слова как согласие?
— Безусловно.
— Тогда запиши телефон их нынешнего менеджера...
* * *
Во второй половине дня Рокотов выбрался из квартиры на свежий воздух.
Он доехал на такси до проспекта Машерова и не спеша прошел его из конца в конец, внимательно разглядывая крыши домов и иногда отходя по перпендикулярным улицам немного вбок.
Трехчасовая прогулка мало что дала.
Несмотря на обилие высоких точек, с которых просматривалось дорожное полотно, покушение с использованием огнестрельного оружия или взрывчатки представлялось малореальным. Автомобиль Президента минует открытое пространство в промежутке между домами за доли секунды, явно недостаточные для прицельного выстрела. Высотные здания, откуда проспект открывался как на ладони, находились далековато. И неплохо охранялись. По крайней мере у одного из таких зданий Влад заметил парочку молодых людей с характерной наружностью сотрудников госбезопасности. Агенты сидели на скамеечке возле технического входа в здание и пили пиво. Вернее, изображали, что пьют пиво. Жидкость в бутылках была либо виноградным соком, либо слабым чаем.
Биолога они мгновенно «срисовали», но он не дал им повода для беспокойства, пройдя мимо и не глядя на здание.
Побродив еще немного и сверившись с картой, Рокотов выбрался на площадь перед Домом Правительства.
И остановился.
Всего в паре сотен метров от центральной лестницы возвышался строящийся дом. Влад ощутил охотничий азарт.
«Тэк с... А вот и объект. Расстояние приемлемое. Тут и особым профессионалом не надо быть, чтобы не промазать... Неужели все так просто? Ой, не верится! В службе охраны не лохи сидят, этот домик они должны обязательно контролировать. Хотя... Стройплощадка — это нагромождение бетонных блоков, кирпича, мусора, мешков с цементом, опалубки. Если иметь сюда доступ, лежку снайпера подготовить можно. Даже собака не определит. Достаточно разлить свежий вар или едкий растворитель. Но возникает проблема с уходом стрелка. В недострое нет вентиляционных шахт, по которым можно добраться до подвала или теплотрассы. Один каркас здания. К тому же возведено три с половиной этажа. Маловато будет... Версию со стрелком камикадзе не рассматриваем...»
Рокотов постоял минуту и обошел площадь по периметру.
На тротуаре у центрального входа Дома Правительства он замедлил шаг и бросил взгляд в направлении стройки.
И ничего не увидел.
Разросшиеся платаны полностью закрывали обзор. С места, откуда смотрел Влад, виднелся лишь небольшой участок забора, ограждающий стройплощадку.
«Оп па! Облажался я с прогнозом. Ни фига не видать. Сквозь кроны деревьев стрелять невозможно, тут даже гранатомет не поможет. Ракета отрикошетит от веток, — биолог перешел улицу и углубился в сквер. — Чтобы расчистить директрису выстрела, надо подорвать несколько деревьев... Щас! Дерево падает секунд десять пятнадцать. За это время Батьку пять раз в здание затащат...»
Рокотов добрался до центра сквера и уселся на скамейку. Достал сигареты, закурил и стал оглядывать окрестности.
«Между стройкой и входом — минимум шесть деревьев. Открытая дистанция только понизу... Если бить от забора, то угол будет примерно градусов двадцать тридцать. Хорошему стрелку хватит, но возникает другая проблема. Он может стрелять лишь тогда, когда объект поднимется на пять семь ступенек и корпус машины не будет его прикрывать. То есть — выстрел снизу вверх, да еще надо умудриться попасть между телохранителей. Бред... Вероятность успеха минимальна. В довесок ко всему между снайпером и объектом возможно появление автомобиля или прохожего... Взрывчатка тоже не актуальна. Деревья, корпус ЗИЛа, фронтон здания, фигурный поребрик. Как я и предполагал, ударная волна разобьется о препятствия. Люков вблизи входа нет. Подрыв коммуникации непосредственно под лестницей? Не вариант... Там земли и бетона несколько метров. Да и нет под лестницей никаких коммуникаций, кроме электрических кабелей. Теплотрасса и газ проходят где нибудь сбоку, их под центральным входом не проводят, это я еще со времен стройотрядов помню... Да уж, задачка... Но другого места найти не получается. Разве что на выезде куда нибудь на завод или в колхоз... Отставим. У Кролля и компании расчет должен быть не на случайность, а на жесткую привязку к местности. Единственное такое место — здесь. И эти ребята точно знают, что будут делать. Однако мне пока что то не удается влезть им в шкуру. Ума не приложу, что же они задумали...»
Глава 6
Пахать подано!
Йозеф свел брови к переносице.
— Отрубил голову, а потом уши?
— Да, — кивнул Герменчук, — еще крест перевернутый на груди вырубил. И на стене круг со звездой внутри нарисовал. Кровью...
— Уши он точно с собой унес?
— Следак говорит, что точно.
— Твой журналюга ничего не путает?
— Нет. Мент ему протокол осмотра показывал. Голова на столе, тело на пороге комнаты, ушей нет. К моменту прибытия наряда кровь еще не свернулась. Менты оценивают время смерти примерно за пять десять минут до их появления.
— Еще какие нибудь повреждения на трупе были?
— Только разбитая губа. Но это объясняется борьбой с убийцей.
— Как ему все таки удалось уйти? — Кролль пожевал губами.
— Следак только руками разводит, — Илья нервно прикурил. — Единственное объяснение — что убийца ушел за минуту до того, как выскочили соседи...
— Но они же выскочили на шум...
— Верно. Только кто его произвел? Людка или сам убийца?
— А Людкины вопли?
— Тут тоже неоднозначно. Свидетели крик слышали, но принадлежность голоса определить не могут. Ни один из соседей с Людмилой не разговаривал.
— Что, это сам маньяк орал?
— Спроси чего полегче... Одно ясно — дверь цела, на площадке следов борьбы нет. Значит, Людмила его знала. Кстати, убийцей могла быть и женщина. Никаких признаков, что ее убил именно мужчина, нет.
— Возможно, — задумчиво произнес Йозеф. — Менты уже установили ее личность?
— Нет. И вряд ли скоро установят. Все документы Маслюковой у меня.
— Сегодня же уничтожь.
— Естественно.
— Сначала Антончик с Курбалевичем, потом Маслюкова... Не нравится мне это.
— Мне тоже, — согласился Герменчук. — Такое впечатление, что нам кто то старается помешать. Но гэбуха так не работает. Мочить Люду под видом сатанинского ритуала — это слишком... Антончик точно сам помер, следствием установлено. Разрыв сердечной мышцы. Из за того, что он трудился в правительственном учреждении, сделали все анализы, взяли биопсию. Никаких следов химических соединений, причина инфаркта — стресс. На сто процентов... И тот звонок тебе. Ты ж сам говорил, что Антончик был на грани истерики. Вот результат.
— А Валентин?
— Да, остается Валька...
— Вальку бы Люда впустила.
— Я себе плохо представляю Валентина с тесаком. Не тот характер. Рубить бабу, резать уши... — Илья встряхнул головой.
— Хорошо. Но куда этот козел делся после поликлиники ?
— Сбежал. Испугался и сбежал. Вот это как раз в его органике. Я тебя предупреждал, что он нервный. Ампулы он мог действительно или забыть, или потерять.
— Ты был у него на хате, — напомнил Йозеф.
— Был, и что с того? Я ж все там не перерывал. Только «жучки» снял на всякий случай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42