- Значит, квессин-доу может спасти человека? - Чандален кивнул. - Ну а если ты ранен десятишаговой стрелой? Разве ты успеешь принять противоядие?
- Когда как. Иногда можно просто случайно поцарапаться своей же стрелой, и тогда, конечно же, успеешь съесть квессин-доу. Раньше наши охотники всегда носили с собой несколько листьев. Но даже если ты ранен врагом, еще не все потеряно. Десятишаговая стрела хороша, когда попадает в шею. Тут уже ничего не поможет. Но если стрела попала в ногу, яд действует медленнее. А еще бывает, что на стреле яда меньше, чем надо, например, если ее слишком часто использовали. Тогда он действует еще медленнее. В старину перед схваткой наши воины специально ели квессин-доу, и стрелы врагов были им нипочем. - Чандален печально покачал головой. - Беда только в том, что эти растения - большая редкость. Когда в последний раз мы покупали точно такой же пучок, каждому охотнику, чтобы расплатиться, пришлось сделать по три лука и два раза по пять стрел, а женщинам - очень много посуды. Но те листья давно уже кончились, а люди, которые нам их продали, не могут найти новых. Листья просто исчезли. Два человека умерли от яда с тех пор. Если бы кто-нибудь принес в наше племя такой пучок, мы бы щедро ему заплатили...
Кэлен смотрела, как он почтительно кладет листья на прежнее место.
- Возьми их, Чандален. Отдай своему народу. Здесь они уже никому не помогут.
Он медленно задвинул ящичек в шкаф.
- Я не могу. Нехорошо брать чужое, даже если этот человек умер. Они не принадлежат моему племени. Они принадлежат тем, кто жил здесь.
Кэлен присела рядом, открыла ящичек и подняла с пола маленькую тряпицу.
Завернув в нее листья, она протянула сверток Чандалену:
- Возьми. Я знаю жителей этого города и расплачусь с ними за то, что взяла. А поскольку я собираюсь расплатиться, сейчас они принадлежат мне.
Возьми. Я дарю их твоему племени за те неприятности, которые я вам причинила.
Чандален озабоченно посмотрел на сверток.
- Для подарка это слишком ценная вещь. Делая такой подарок, ты налагаешь обязательства на мое племя.
- Тогда считай это платой за то, что вы с Приндином и Тоссидином охраняете меня в пути. Вы рискуете жизнью, но больше мне нечем вам заплатить. У вашего племени нет передо мной никаких обязательств.
Нахмурившись, Чандален некоторое время размышлял, потом взял сверток и, подбросив его на ладони, положил в мешок. Затянув мешок сыромятным ремнем, он встал.
- Ты заплатила нам за то, что мы проводим тебя в Эйдиндрил, и кроме этого, мы тебе ничего не должны.
- Ничего, - кивнула Кэлен.
Они снова пошли по молчащим улицам, мимо высоких домов, мимо лавок и постоялых дворов. Каждая дверь была взломана, каждое окно - разбито.
Осколки стекла, словно застывшие слезы, сверкали на солнце. Орды захватчиков прошли сквозь каждое здание, сметая на пути все живое.
- Как удавалось такому количеству людей жить в одном месте и не голодать?
Им не хватило бы ни дичи в горах, ни полей для посевов.
Кэлен постаралась взглянуть на город глазами Чандалена. Конечно, для него это загадка.
- Горожанам вовсе не обязательно всем охотиться или работать на полях. У каждого есть свое ремесло.
- У каждого? Как это?
- Это значит, что каждый занимается чем-то одним. А то, чего не может сделать сам, он покупает за золото или серебро.
- А где он берет это золото и серебро?
- Ему дают те, кто покупает у него вещи, которые он производит.
- А у них откуда оно берется?
- Они тоже умеют делать какие-то вещи, и за них им тоже платят.
Чандален скептически усмехнулся:
- А почему они не меняются? Это же гораздо проще.
- Ну, по сути, это и есть обмен. Допустим, мне нужен твой лук, но у меня нет ничего, что нужно тебе. Я даю вместо этого деньги - такие кружочки из золота и серебра, а ты покупаешь на них то, что тебе необходимо.
- Деньги, - повторил Чандален, словно пробуя новое слово на вкус, и недоверчиво покачал головой. - Зачем же тогда людям работать? Почему бы им просто не пойти и не взять себе столько этих самых денег, сколько им нужно?
- Некоторые так и делают. Они добывают золото и серебро. Но это очень тяжелый труд. Золото трудно найти, и его надо выкапывать из-под земли.
Именно потому, что золото - редкость, из него делают деньги. Если бы его было так же легко отыскать, как овес или песок, никто не стал бы на него меняться. Деньги потеряли бы цену, наша система обмена бы рухнула, и люди начали голодать.
Чандален нахмурился и остановился.
- А как выглядит это золото и серебро, о которых ты говоришь?
Кэлен не остановилась вместе с ним, и ему пришлось ускорить шаги, чтобы ее догнать.
- Золото... Помнишь медальон, который вождь бантаков отдал Племени Тины в знак мира? Вот он сделан из золота. - Чандален кивнул и понимающе хмыкнул.
- Кстати, - на этот раз остановилась уже Кэлен. - Ты, случайно, не знаешь, откуда у бантаков столько золота?
- Еще бы! - отозвался Чандален, разглядывая черепичные крыши домов. - Это мы им даем.
- Что?! - воскликнула Кэлен и, схватив его за руку, развернула к себе. Что значит "мы им даем"?
Чандален вздорогнул. Он не любил, когда ее рука - рука Исповедницы касалась его. Если она вздумает освободить свою силу, его не спасет даже стальная броня, не то что тонкая волчья шкура. Кэлен убрала руку, и он вздохнул с явным облегчением.
- Чандален, а где Племя Тины берет столько золота? Он посмотрел на нее, как на ребенка, который спросил, откуда берется грязь.
- Из ям, конечно. На севере наших владений, где земля каменистая и сухая, есть глубокие ямы. Там и лежит золото. Это плохое место. Воздух горячий и нездоровый. Если долго сидеть в этих ямах, умрешь. Золото лежит глубоко, на самом дне. Желтый металл. Слишком мягкий, чтобы делать из него оружие, поэтому нам он не нужен. - Чандален подтвердил свои слова пренебрежительным взмахом руки. - Но бантаки говорят, что духам их предков нравится смотреть на желтый металл, и поэтому мы разрешаем им приходить туда и лезть в ямы, чтобы они могли угодить своим духам, когда те приходят в наш мир.
- Чандален, а другие племена знают об этих ямах? Он пожал плечами:
- Мы не пускаем к себе чужаков. И потом, я же говорю, для оружия этот металл слишком мягкий. Кому он нужен? Правда, бантакам он нравится, и они дают нам хорошие вещи за то, что мы разрешаем им его брать. Но даже они много не берут, потому что это очень плохое место. Никто не полезет туда по доброй воле, кроме бантаков, которым надо умилостивить своих предков.
Как ему объяснить, если он понятия не имеет об устройстве внешнего мира?
- Чандален, вы никогда не должны использовать это золото. - На лице его отразилось естественное непонимание человека, который уже объяснил, что это золото никому, кроме бантаков, не нужно. - Ты можешь думать, что оно бесполезно, но другие люди готовы убивать, чтобы завладеть им. Если кто-нибудь узнает, что на вашей земле есть золото, он сделает все, чтобы отнять его. Жажда золота лишает людей разума. Все люди Тины будут убиты.
Чандален выпрямился и гордо ударил себя в грудь.
- Я и мои воины защитим наше племя! Мы прогоним любых чужаков.
Кэлен обвела рукой сотни и сотни трупов, лежащих вокруг:
- А если их будет много? Если их будут тысячи? - Чандален плохо представлял себе количество людей, населяющих Срединные Земли. - Они не остановятся, пока не сметут вас.
Чандален проследил взглядом за ее рукой и нахмурился. Его самоуверенность улетучилась.
- Духи предков предупреждали нас, что нельзя никому говорить о ямах с нездоровым воздухом. Мы позволяем приходить туда только бантакам, и никому больше.
- Смотрите не забывайте об этом, - сказала Кэлен, - иначе многим захочется его отнять.
- Плохо брать то, что тебе не принадлежит, - назидательно произнес Чандален, и Кэлен сокрушенно вздохнула. - Если я сделаю лук для обмена, все будут знать, что это моя работа, потому что это будет очень хороший лук. Если кто-нибудь отнимет его, каждый поймет, где он его взял. Вора поймают и заставят вернуть мне лук. А деньги? Разве можно определить, кому они принадлежали раньше?
Кэлен ломала голову, как объяснить Чандалену такие вещи. Впрочем, это помогало хотя бы не смотреть по сторонам. Улица, по которой они шли, была буквально усеяна трупами.
- Действительно, трудно. Поэтому люди тщательно охраняют свои деньги, и наказание за воровство бывает весьма суровым.
- Что значит - суровым?
- Если человек украл немного, его держат под замком в тесном помещении до тех пор, пока его семья не возместит украденное. И то считается, что в этом случае вору повезло.
- Под замком? А что это?
- Замок - это такой способ запирать двери. Каменные комнаты, куда сажают воров, не могут открываться изнутри, потому что на двери есть замок, и у тебя должен быть ключ, причем строго определенный, чтобы его открыть.
Чандален бросил настороженный взгляд в боковую улочку, где была ювелирная лавка, но ничего подозрительного не увидел.
- Я бы скорее умер, чем сидеть под замком в каменном доме.
- Если вор украл слишком много и ему не повезло, именно это с ним и происходит.
Чандален недоверчиво хмыкнул. Похоже, такой уклад жизни представлялся ему неэффективным.
- Наш способ лучше. Каждый делает то, что ему нужно, и не надо никаких ремесел. Мы вымениваем только очень немногие вещи.
- На самом деле вы делаете то же самое, что и эти люди, Чандален, хотя и не сознаете этого.
- Нет. У нас каждый умеет делать много вещей. И своих детей мы учим тому же.
- У тебя тоже есть ремесло, Чандален, - возразила Кэлен. - Ты охотник, вернее, ты защищаешь племя. - Она вновь показала на мертвых солдат. - Эти люди - солдаты. Их ремесло такое же, как твое: защищать свой народ. Ты сильный, умелый воин, хорошо владеющий копьем и луком, умеющий раскрывать и предупреждать замыслы врага. Ты посвятил этому жизнь. Ты такой же солдат, как они.
Чандален задумался.
- Но это же только я. - Он остановился, чтобы стряхнуть со снегоступа налипший снег. - Потому что я сильный и мудрый. У других моих соплеменников ремесла нет.
- Ремесло есть у всех, Чандален. Ниссел - целительница, и ее ремесло помогать раненым и больным. Они занимается только этим. Есть ли у нее время добывать себе пищу?
- Те, кого она лечит, дают ей все, что нужно, и даже когда все здоровы, люди приносят ей пищу, чтобы она в любое время была готова помочь кому-нибудь.
- Вот видишь? Те, кого она лечит, платят ей лепешками и овощами, но это то же самое, как если бы ей платили деньгами. Она служит всему племени, поэтому каждый жертвует небольшой частью, чтобы она могла без помех заниматься своим ремеслом. В городах это называется налогом. Каждый отдает в общую казну некоторую часть денег, чтобы те, кто трудится на благо всех горожан, могли спокойно жить и работать.
- И за твою работу люди кормят тебя так же, как мы, когда ты приходишь со всякими неприятностями в наше племя?
- Да, - кивнула Кэлен, радуясь, что в его голосе не прозвучало привычной враждебности.
Дома становились все больше, и Чандален внимательно вглядывался в разбитые окна верхних этажей. Вокруг по-прежнему не было ни малейшего признака жизни. Они миновали распахнутые двойные двери гостиницы "Алая роза". У входа валялись припорошенные снегом столы и кресла, белье и посуда - на каждом предмете красовалось изображение розы. Сквозь двери Кэлен увидела тело мальчика - судя по одежде, он, видимо, работал на кухне. Лицо его было обращено к потолку, в глазах застыл предсмертный ужас. Мальчику было не больше двенадцати.
- Но это же только охотники и Ниссел, - после недолгого размышления сказал Чандален. - А у других все равно нет ремесел.
- Есть, только в разной степени. Женщины пекут хлеб, мужчины делают луки... То же самое и в природе. Одни растения любят влажность, другие наоборот. Одни животные едят траву, другие - листья, третьи - насекомых, а некоторые - других животных. У каждого своя роль. Женщины рожают детей, а мужчины... - Она остановилась, глядя на трупы людей. Кулаки ее сжались. А мужчины, похоже, умеют лишь убивать. Видишь, Чандален? Женское ремесло дарить жизнь, а мужское - ту же самую жизнь отнимать.
Кэлен прижала сжатые кулаки к груди. Она была в опасной близости к тому, чтобы утратить контроль над собой. Ноги подкашивались, голова кружилась.
Чандален искоса посмотрел на нее.
- Птичий Человек говорил, что нельзя судить всех за поступки немногих.
Кроме того, женщины дарят жизнь не в одиночку. Мужчина тоже участвует в этом.
Кэлен глубоко вдохнула морозный воздух и ускорила шаг. Они свернули на улицу, вдоль которой тянулись витрины дорогих магазинов. Словно желая сменить тему. Чандален показал луком на одну из них:
- Зачем нужен деревянный человек?
Из разбитой витрины торчал безголовый манекен, облаченный в синее платье, расшитое бисером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148