Это он выступил против него в Совином совете.
«У него нет сострадания, – так гругаш объяснил свою позицию. – У него нет сердца».
Нет сердца? Что ж, пусть так оно и будет. И он обратился к запретной мудрости друиханов. Он обходил Кинроуван далеко стороной. Но все это время следил за тем, что происходило в королевстве. И когда он узнал об уходе Вруика, то решил, что настал подходящий момент сделать обитателей Кинроувана своей следующей жертвой.
Риск казался минимальным. Двор был мал. Неблагословенные соседи только что потерпели поражение и нуждались в новом предводителе. Фиана сидх были малочисленны. Идеальный момент.
И вначале он таким и был.
Колорк начал с того же, с чего и всегда, – украл удачу сидх. Феи-одиночки собирались вместе только в кавалькаду, поэтому вероятность, что они объединятся против него, была чрезвычайно мала. Все шло хорошо, пока Дженна не собралась отправиться за помощью. Этого он допустить не мог. И решил задержать её как можно дольше – её удача, даже не столь неизменная, как прежде, из-за отсутствия кавалькад, была такой сладкой, – но он боялся возвращения Бакки в Кинроуван. Бакка был ещё хуже Джека. Столь же опасен, как и гругаш.
После смерти Пэк, он собирался продолжить захват Кинроувана. И тут случай – но, как оказалось, не такой уж счастливый – привёл Джека и всех её друзей прямо в его сети. Это получилось столь же просто, как все гениальное: он напугал их собственной тенью, а потом «спас». К тому же наивная Джеки сама пригласила его в свою Башню.
Но он был…
– Слишком нетерпеливым, – произнёс он с горечью.
И слишком жадным.
Из-за этого все пошло не так. Сначала сбежала подруга Джеки. А потом и она сама. Все потому, что он сразу замахнулся на слишком многое.
Он чувствовал на губах привкус своего поражения. Ему надо быть осторожным. Влияние Луны в Кинроуване очень сильно. Если его план не сработает, он может потерять все. Своё сердце. Оно надёжно спрятано, но Джек на свободе…
Он отвернулся от окна, покачав головой. Этого не должно случиться. Никогда. Если они найдут его сердце… Если друихан умирает, то он умирает навсегда. Колесо жизни останавливается навеки. Ни новых рождений, ни отдыха в краю Летних звёзд.
«Можно подождать день, – решил он. – Не больше двух». Если Джека поймать не удастся, нужно уходить. Есть и другие королевства. Может, и не такая лакомая добыча, как Кинроуван. Но и они сойдут.
Власть дорога, но жизнь дороже.
Закрыв дверь кабинета, он спустился вниз дожидаться вестей от Воинства.
«Без огня не бывает света», – говорили древние. Но огонь может оставить и пепелище, об этом не стоит забывать.
Колорк вглядывался в окно в ожидании возвращения своей тени. Но когда она появилась, то сообщила ему, что в Кинроуване появился ещё один Пэк.
Колорк пробежал пальцами по чёрной шерсти и нахмурился.
Этого не могло быть. Он сам стоял над её телом и высосал последние капли угасавшей жизни. Но тень принесла ему образ Пэк: охваченная яростью и отчаянием, она шла по улицам Кинроувана.
Ещё долго всматривался друихан в ночь за окном. Затем поднялся и, притянув свою тень поближе к себе, вышел из дому сам.
Глава 13
Джонни понял, что спорить с Джеми Пэк не просто. Она собиралась отправиться в Кинроуван одна, утверждая, что ей легче будет найти то, что она ищет, без посторонней помощи. К тому же в её жилах текла кровь сидх, а он был простым смертным. Она знала фей Благословенного двора, по крайней мере с виду, а он нет. К тому же это её сестра погибла. И месть была долгом Джеми.
– Я просто хочу помочь, – сказал Джонни.
– Я знаю. И ты мне очень поможешь, если не будешь мешать, и дашь сделать все так, как я решила. – Выражение её лица смягчилось. – Так будет лучше, – добавила она. – Волшебные создания, по крайней мере, будут со мной говорить. А увидев тебя, они просто спрячутся. Неужели ты сам не понимаешь?
– Я отлично понимаю, что какая-то сила убила твою сестру, и если ты попытаешься сражаться в одиночку, возможно, враг доберётся и до тебя.
– Я буду осторожна.
«Как Дженна?» – хотел спросить Джонни, но это было необязательно. Невысказанный вопрос повис между ними.
– Пойдём вместе до твоей квартиры, – сказала Джеми. – Подождёшь меня там?
– Будет тяжело просто ждать.
– Знаю. Но твоя помощь понадобится мне позже, Джонни. Я не собираюсь вычёркивать тебя из своей жизни. Просто мы встретились совсем недавно, и я хотела бы узнать тебя получше. Убедиться, что талисманы Бакки принесут нам счастье.
Под тёплым взглядом насторожённость Джонни растаяла. Мысль о том, что все это чары, бесследно исчезла. Больше его не заботило, что именно свело их, волшебство или внезапно вспыхнувшее чувство. Этот Бакка, кто бы он ни был, в совершенстве владел магическими искусствами. А Джонни хотел теперь только одного – следовать тому зову, который он увидел в глазах Джеми, потому что никогда раньше он не испытывал ничего подобного.
– Я тебя подожду, – сказал он.
– Спасибо тебе, – сказала Джеми, – так будет лучше.
Но теплота исчезла из её взгляда. Теперь там снова была боль. Джеми провела по щеке Джонни тыльной стороной руки и поднялась. Он подхватил свою скрипку, и они вышли в ночь.
Почти всю дорогу до квартиры Джонни они шли молча. На углу Бэнк-стрит и Третьей авеню они остановились.
– Пожелай мне удачи, – попросила Джеми. Её голос был совсем тихим, почти жалобным, но Джонни не стал начинать все сначала.
– Удачи, – сказал он.
На мгновение её черты исказила жестокая усмешка. Джонни увидел в её тёмных, горящих неистовой яростью глазах глубокую тоску.
«Наверное, это кровь сидх делает её изменчивой, словно ртуть», – подумал Джонни.
Затем она приникла к нему и наклонила голову. Когда Джонни поцеловал её, Джеми прикусила его нижнюю губу и торопливо отступила. Не сказав ни слова, она повернулась и пошла по Бэнк-стрит.
Джонни потёр губу, проводил Джеми взглядом до Второй авеню и, вздохнув, побрёл по своей улице. Только поднявшись на крыльцо, он заметил в окнах квартиры свет.
Пока Джеми шагала одна, на неё вновь нахлынули воспоминания. Перед глазами стояло лицо Бакки – широкое и очень смуглое, изборождённое морщинами, словно сетью лунных тропинок удачи, чёрные кудрявые волосы, маленькие глазки, карие, с золотистым, словно мёд, отливом.
Саламон Брин.
Это был плотный старик с пухлыми щеками. Не выше её плеча, одетый в неизменный пёстрый наряд, словно цыган; с ожерельем из резной кости на шее и сверкающими золотыми серьгами в ушах. Он ушёл из приграничных земель Кинроувана много лет назад. И Дженна отправилась на его поиски, чтобы попросить вновь возглавить кавалькаду.
Кавалькада никогда не выходила у неё из головы, яркими осенними днями и тёмными, окутанными тайной ночами слушала она рассказы Бакки об узорах лунных дорог и удаче, которую приносят они фиана сидх. Он учил Дженну, но Джеми внимательно прислушивалась к его объяснениям, притворяясь, будто занята другими делами. Она делала вид, что следит за полётом летучих мышей, а сама не пропускала ни слова из разговора сестры и Бакки.
Дороги пронеслись перед её мысленным взором. Она видела идущего по ним Саламона с белокрылой сорокой на плече, Дженну, следующую за ним и повторяющую себе под нос его слова, и саму себя, ещё совсем малышку, бредущую позади. То, что Дженне надо было упорно повторять, Джеми хватала на лету и запоминала без всякого усилия. Но Дженна была старше, в её жилах не текла кровь смертных, к тому же Джеми это и впрямь не очень-то интересовало. Но теперь-Теперь все зависело от неё.
Она не могла отделаться от этих воспоминаний. На глаза навернулись слезы. Бакка давным-давно ушёл. Дженна мертва.
Она не пошла ко двору Кинроувана, куда собиралась вначале, и повернула к своей квартире в Сэнди-Хилл.
Клик, клак.
Она помнила, как позвякивало ожерелье Бакки.
Клик, клак.
Резные музыкальные инструменты, животные, деревья, дома, волшебные существа и даже люди. Он знал историю о каждой фигурке. Смуглые узловатые пальцы поглаживали маленького барсука, и он рассказывал сказки о всяческих шалостях и проделках и заставлял всех вокруг смеяться до колик.
Клик, клак.
– В каждой из фигурок сказка, – сказал он как-то. – А когда они касаются друг друга, возникают новые истории. И так все больше, больше и больше.
Он дотрагивался то до одной фигурки, то до другой, желтоватая кость мерцала под его пальцами. Он никогда не говорил, от кого или где получил это ожерелье, только то, что в нем были сказки времён минувших и ещё не наступивших. Все на свете.
Джеми очень хотелось, чтобы он был сейчас рядом. Ей хотелось дотронуться до резной фигурки и повернуться спиной к Луне, ожидая, пока Дженна выйдет из своего холма, чтобы вновь поспорить с ней.
Как часто они спорили? Дюжину раз на дню? Сотню? Они не могли прийти к согласию ни по какому поводу.
– Вы очень похожи, – сказал им однажды Саламон. – И спорите сами с собой.
Теперь Дженна была мертва.
Джеми дошла до дому, вытерла слезы и, все ещё всхлипывая, стала шарить в кармане в поисках ключа. Затем поднялась по ступенькам и открыла дверь. В квартире было душно. Воздух в комнате был спёртым, словно в склепе, – казалось, она пустовала уже много дней.
Но ведь Джонни был здесь.
Она подошла к комоду и сняла с зеркала миниатюрную резную флейту.
Клик, клак.
Когда-то вместе с другими фигурками она позвякивала на шее у Бакки. Она повесила её на шею, заправила под рубашку и посмотрела на своё отражение в зеркале.
Бакка утверждал, что они похожи как две капли воды.
Дженна время от времени делилась с Джеми своими тревогами по поводу кавалькады удачи, говорила о том, что им не всегда удаётся собраться, но ни словом не упомянула об опасности или о том, что собирается отправиться на поиски Саламона. С чего она собиралась начинать? Знала ли, где он обитает теперь?
Такие похожие и в то же время такие разные.
Джеми услышала скрип половицы и быстро обернулась, кровь застучала у неё в висках, но это всего-навсего была её соседка, Энни Гамильтон. Джеми сделала глубокий вдох, чтобы успокоить сердцебиение.
– Привет, – сказала Энни. – Тут у твоей двери крутились какие-то парни. Я уж подумала, не вломились ли они в квартиру. У тебя ничего не пропало?
– Нет. Все… все нормально, – сказала она соседке. – Это мои друзья.
Энни переступила с ноги на ногу, и половица скрипнула вновь.
– Ты неважно выглядишь, – сказала она. – Может, тебе что-нибудь нужно?
Джеми помотала головой.
– Ещё вечером заходил Грег. Просил тебя позвонить.
Грег.
Джеми вспомнила, что пропустила репетицию. Она забыла про все на свете, словно была в другом мире.
– Мне нужно идти, – внезапно произнесла она. Она выключила свет в комнате и закрыла дверь.
Энни встревоженно посмотрела на неё, но Джеми нечего было ей сказать. Она не считала Энни своей подругой. Пару разговоров на крыльце или посиделки поздно вечером после концерта на кухне. Ничего больше.
– Джеми…
Энни ещё не успела договорить, а Джеми уже сбегала с лестницы, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Даже не обернувшись, она вылетела на залитую огнями Риде-стрит и, дойдя до конца дома, остановилась, чтобы перевести дух. Её рука нащупала под рубашкой флейту.
«Что со мной не так?» – спросила она себя.
Но перед ней вновь возникло лицо Дженны. И Джеми поняла, что её гнетёт несостоявшаяся кавалькада. Растоптанная удача, лежавшая на лунной тропе, словно порванное ожерелье или словно смуглокожий, пухлый Бакка, распластанный в грязи…
Нет!
Он оглянулась, теперь уже не на шутку испугавшись.
«За все это время я ни разу не предложила сестре помощи, – подумала она. – Дженна тревожилась из-за кавалькады… Почему я ничего не сделала? Почему не была с ней рядом? Тогда Дженне не пришлось бы разыскивать Саламона. Она бы не погибла».
Яркий свет резал ей глаза, вновь затуманенные слезами. Она свернула с Риде на менее освещённую улицу, стараясь держаться в тени, но свет фонарей, хоть и не таких многочисленных, был все же слишком ярким. Теперь слезы свободно бежали по щекам. В голове теснились воспоминания, связанные друг с другом лунной лентой, которая и была дорогой удачи.
Было и что-то ещё. Кто-то словно звал её из тени, шептал, манил…
Раньше ей нравились громкие звуки, музыка в барах, яркий свет, смеющиеся друзья, танцы и свой саксофон. А теперь ей хотелось только тьмы и тишины. Но их-то и не было. Её окружал город. Горящие окна домов казались ей глазами, заглядывающими в душу. Будто сама ночь следила за ней. Она ощутила притаившуюся в темноте опасность, заставившую Джеми ускорить шаг, а затем побежать.
Когда она остановилась, её обступали университетские корпуса. Здесь было темно, но зрение сидх позволяло ей видеть все вокруг довольно отчётливо. Здесь было и гораздо тише. Внезапно она услышала шум и насторожилась. Наконец она разобралась в своих ощущениях: кто-то преследовал её в ночи. За ней охотились.
Это было то, чего она опасалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
«У него нет сострадания, – так гругаш объяснил свою позицию. – У него нет сердца».
Нет сердца? Что ж, пусть так оно и будет. И он обратился к запретной мудрости друиханов. Он обходил Кинроуван далеко стороной. Но все это время следил за тем, что происходило в королевстве. И когда он узнал об уходе Вруика, то решил, что настал подходящий момент сделать обитателей Кинроувана своей следующей жертвой.
Риск казался минимальным. Двор был мал. Неблагословенные соседи только что потерпели поражение и нуждались в новом предводителе. Фиана сидх были малочисленны. Идеальный момент.
И вначале он таким и был.
Колорк начал с того же, с чего и всегда, – украл удачу сидх. Феи-одиночки собирались вместе только в кавалькаду, поэтому вероятность, что они объединятся против него, была чрезвычайно мала. Все шло хорошо, пока Дженна не собралась отправиться за помощью. Этого он допустить не мог. И решил задержать её как можно дольше – её удача, даже не столь неизменная, как прежде, из-за отсутствия кавалькад, была такой сладкой, – но он боялся возвращения Бакки в Кинроуван. Бакка был ещё хуже Джека. Столь же опасен, как и гругаш.
После смерти Пэк, он собирался продолжить захват Кинроувана. И тут случай – но, как оказалось, не такой уж счастливый – привёл Джека и всех её друзей прямо в его сети. Это получилось столь же просто, как все гениальное: он напугал их собственной тенью, а потом «спас». К тому же наивная Джеки сама пригласила его в свою Башню.
Но он был…
– Слишком нетерпеливым, – произнёс он с горечью.
И слишком жадным.
Из-за этого все пошло не так. Сначала сбежала подруга Джеки. А потом и она сама. Все потому, что он сразу замахнулся на слишком многое.
Он чувствовал на губах привкус своего поражения. Ему надо быть осторожным. Влияние Луны в Кинроуване очень сильно. Если его план не сработает, он может потерять все. Своё сердце. Оно надёжно спрятано, но Джек на свободе…
Он отвернулся от окна, покачав головой. Этого не должно случиться. Никогда. Если они найдут его сердце… Если друихан умирает, то он умирает навсегда. Колесо жизни останавливается навеки. Ни новых рождений, ни отдыха в краю Летних звёзд.
«Можно подождать день, – решил он. – Не больше двух». Если Джека поймать не удастся, нужно уходить. Есть и другие королевства. Может, и не такая лакомая добыча, как Кинроуван. Но и они сойдут.
Власть дорога, но жизнь дороже.
Закрыв дверь кабинета, он спустился вниз дожидаться вестей от Воинства.
«Без огня не бывает света», – говорили древние. Но огонь может оставить и пепелище, об этом не стоит забывать.
Колорк вглядывался в окно в ожидании возвращения своей тени. Но когда она появилась, то сообщила ему, что в Кинроуване появился ещё один Пэк.
Колорк пробежал пальцами по чёрной шерсти и нахмурился.
Этого не могло быть. Он сам стоял над её телом и высосал последние капли угасавшей жизни. Но тень принесла ему образ Пэк: охваченная яростью и отчаянием, она шла по улицам Кинроувана.
Ещё долго всматривался друихан в ночь за окном. Затем поднялся и, притянув свою тень поближе к себе, вышел из дому сам.
Глава 13
Джонни понял, что спорить с Джеми Пэк не просто. Она собиралась отправиться в Кинроуван одна, утверждая, что ей легче будет найти то, что она ищет, без посторонней помощи. К тому же в её жилах текла кровь сидх, а он был простым смертным. Она знала фей Благословенного двора, по крайней мере с виду, а он нет. К тому же это её сестра погибла. И месть была долгом Джеми.
– Я просто хочу помочь, – сказал Джонни.
– Я знаю. И ты мне очень поможешь, если не будешь мешать, и дашь сделать все так, как я решила. – Выражение её лица смягчилось. – Так будет лучше, – добавила она. – Волшебные создания, по крайней мере, будут со мной говорить. А увидев тебя, они просто спрячутся. Неужели ты сам не понимаешь?
– Я отлично понимаю, что какая-то сила убила твою сестру, и если ты попытаешься сражаться в одиночку, возможно, враг доберётся и до тебя.
– Я буду осторожна.
«Как Дженна?» – хотел спросить Джонни, но это было необязательно. Невысказанный вопрос повис между ними.
– Пойдём вместе до твоей квартиры, – сказала Джеми. – Подождёшь меня там?
– Будет тяжело просто ждать.
– Знаю. Но твоя помощь понадобится мне позже, Джонни. Я не собираюсь вычёркивать тебя из своей жизни. Просто мы встретились совсем недавно, и я хотела бы узнать тебя получше. Убедиться, что талисманы Бакки принесут нам счастье.
Под тёплым взглядом насторожённость Джонни растаяла. Мысль о том, что все это чары, бесследно исчезла. Больше его не заботило, что именно свело их, волшебство или внезапно вспыхнувшее чувство. Этот Бакка, кто бы он ни был, в совершенстве владел магическими искусствами. А Джонни хотел теперь только одного – следовать тому зову, который он увидел в глазах Джеми, потому что никогда раньше он не испытывал ничего подобного.
– Я тебя подожду, – сказал он.
– Спасибо тебе, – сказала Джеми, – так будет лучше.
Но теплота исчезла из её взгляда. Теперь там снова была боль. Джеми провела по щеке Джонни тыльной стороной руки и поднялась. Он подхватил свою скрипку, и они вышли в ночь.
Почти всю дорогу до квартиры Джонни они шли молча. На углу Бэнк-стрит и Третьей авеню они остановились.
– Пожелай мне удачи, – попросила Джеми. Её голос был совсем тихим, почти жалобным, но Джонни не стал начинать все сначала.
– Удачи, – сказал он.
На мгновение её черты исказила жестокая усмешка. Джонни увидел в её тёмных, горящих неистовой яростью глазах глубокую тоску.
«Наверное, это кровь сидх делает её изменчивой, словно ртуть», – подумал Джонни.
Затем она приникла к нему и наклонила голову. Когда Джонни поцеловал её, Джеми прикусила его нижнюю губу и торопливо отступила. Не сказав ни слова, она повернулась и пошла по Бэнк-стрит.
Джонни потёр губу, проводил Джеми взглядом до Второй авеню и, вздохнув, побрёл по своей улице. Только поднявшись на крыльцо, он заметил в окнах квартиры свет.
Пока Джеми шагала одна, на неё вновь нахлынули воспоминания. Перед глазами стояло лицо Бакки – широкое и очень смуглое, изборождённое морщинами, словно сетью лунных тропинок удачи, чёрные кудрявые волосы, маленькие глазки, карие, с золотистым, словно мёд, отливом.
Саламон Брин.
Это был плотный старик с пухлыми щеками. Не выше её плеча, одетый в неизменный пёстрый наряд, словно цыган; с ожерельем из резной кости на шее и сверкающими золотыми серьгами в ушах. Он ушёл из приграничных земель Кинроувана много лет назад. И Дженна отправилась на его поиски, чтобы попросить вновь возглавить кавалькаду.
Кавалькада никогда не выходила у неё из головы, яркими осенними днями и тёмными, окутанными тайной ночами слушала она рассказы Бакки об узорах лунных дорог и удаче, которую приносят они фиана сидх. Он учил Дженну, но Джеми внимательно прислушивалась к его объяснениям, притворяясь, будто занята другими делами. Она делала вид, что следит за полётом летучих мышей, а сама не пропускала ни слова из разговора сестры и Бакки.
Дороги пронеслись перед её мысленным взором. Она видела идущего по ним Саламона с белокрылой сорокой на плече, Дженну, следующую за ним и повторяющую себе под нос его слова, и саму себя, ещё совсем малышку, бредущую позади. То, что Дженне надо было упорно повторять, Джеми хватала на лету и запоминала без всякого усилия. Но Дженна была старше, в её жилах не текла кровь смертных, к тому же Джеми это и впрямь не очень-то интересовало. Но теперь-Теперь все зависело от неё.
Она не могла отделаться от этих воспоминаний. На глаза навернулись слезы. Бакка давным-давно ушёл. Дженна мертва.
Она не пошла ко двору Кинроувана, куда собиралась вначале, и повернула к своей квартире в Сэнди-Хилл.
Клик, клак.
Она помнила, как позвякивало ожерелье Бакки.
Клик, клак.
Резные музыкальные инструменты, животные, деревья, дома, волшебные существа и даже люди. Он знал историю о каждой фигурке. Смуглые узловатые пальцы поглаживали маленького барсука, и он рассказывал сказки о всяческих шалостях и проделках и заставлял всех вокруг смеяться до колик.
Клик, клак.
– В каждой из фигурок сказка, – сказал он как-то. – А когда они касаются друг друга, возникают новые истории. И так все больше, больше и больше.
Он дотрагивался то до одной фигурки, то до другой, желтоватая кость мерцала под его пальцами. Он никогда не говорил, от кого или где получил это ожерелье, только то, что в нем были сказки времён минувших и ещё не наступивших. Все на свете.
Джеми очень хотелось, чтобы он был сейчас рядом. Ей хотелось дотронуться до резной фигурки и повернуться спиной к Луне, ожидая, пока Дженна выйдет из своего холма, чтобы вновь поспорить с ней.
Как часто они спорили? Дюжину раз на дню? Сотню? Они не могли прийти к согласию ни по какому поводу.
– Вы очень похожи, – сказал им однажды Саламон. – И спорите сами с собой.
Теперь Дженна была мертва.
Джеми дошла до дому, вытерла слезы и, все ещё всхлипывая, стала шарить в кармане в поисках ключа. Затем поднялась по ступенькам и открыла дверь. В квартире было душно. Воздух в комнате был спёртым, словно в склепе, – казалось, она пустовала уже много дней.
Но ведь Джонни был здесь.
Она подошла к комоду и сняла с зеркала миниатюрную резную флейту.
Клик, клак.
Когда-то вместе с другими фигурками она позвякивала на шее у Бакки. Она повесила её на шею, заправила под рубашку и посмотрела на своё отражение в зеркале.
Бакка утверждал, что они похожи как две капли воды.
Дженна время от времени делилась с Джеми своими тревогами по поводу кавалькады удачи, говорила о том, что им не всегда удаётся собраться, но ни словом не упомянула об опасности или о том, что собирается отправиться на поиски Саламона. С чего она собиралась начинать? Знала ли, где он обитает теперь?
Такие похожие и в то же время такие разные.
Джеми услышала скрип половицы и быстро обернулась, кровь застучала у неё в висках, но это всего-навсего была её соседка, Энни Гамильтон. Джеми сделала глубокий вдох, чтобы успокоить сердцебиение.
– Привет, – сказала Энни. – Тут у твоей двери крутились какие-то парни. Я уж подумала, не вломились ли они в квартиру. У тебя ничего не пропало?
– Нет. Все… все нормально, – сказала она соседке. – Это мои друзья.
Энни переступила с ноги на ногу, и половица скрипнула вновь.
– Ты неважно выглядишь, – сказала она. – Может, тебе что-нибудь нужно?
Джеми помотала головой.
– Ещё вечером заходил Грег. Просил тебя позвонить.
Грег.
Джеми вспомнила, что пропустила репетицию. Она забыла про все на свете, словно была в другом мире.
– Мне нужно идти, – внезапно произнесла она. Она выключила свет в комнате и закрыла дверь.
Энни встревоженно посмотрела на неё, но Джеми нечего было ей сказать. Она не считала Энни своей подругой. Пару разговоров на крыльце или посиделки поздно вечером после концерта на кухне. Ничего больше.
– Джеми…
Энни ещё не успела договорить, а Джеми уже сбегала с лестницы, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Даже не обернувшись, она вылетела на залитую огнями Риде-стрит и, дойдя до конца дома, остановилась, чтобы перевести дух. Её рука нащупала под рубашкой флейту.
«Что со мной не так?» – спросила она себя.
Но перед ней вновь возникло лицо Дженны. И Джеми поняла, что её гнетёт несостоявшаяся кавалькада. Растоптанная удача, лежавшая на лунной тропе, словно порванное ожерелье или словно смуглокожий, пухлый Бакка, распластанный в грязи…
Нет!
Он оглянулась, теперь уже не на шутку испугавшись.
«За все это время я ни разу не предложила сестре помощи, – подумала она. – Дженна тревожилась из-за кавалькады… Почему я ничего не сделала? Почему не была с ней рядом? Тогда Дженне не пришлось бы разыскивать Саламона. Она бы не погибла».
Яркий свет резал ей глаза, вновь затуманенные слезами. Она свернула с Риде на менее освещённую улицу, стараясь держаться в тени, но свет фонарей, хоть и не таких многочисленных, был все же слишком ярким. Теперь слезы свободно бежали по щекам. В голове теснились воспоминания, связанные друг с другом лунной лентой, которая и была дорогой удачи.
Было и что-то ещё. Кто-то словно звал её из тени, шептал, манил…
Раньше ей нравились громкие звуки, музыка в барах, яркий свет, смеющиеся друзья, танцы и свой саксофон. А теперь ей хотелось только тьмы и тишины. Но их-то и не было. Её окружал город. Горящие окна домов казались ей глазами, заглядывающими в душу. Будто сама ночь следила за ней. Она ощутила притаившуюся в темноте опасность, заставившую Джеми ускорить шаг, а затем побежать.
Когда она остановилась, её обступали университетские корпуса. Здесь было темно, но зрение сидх позволяло ей видеть все вокруг довольно отчётливо. Здесь было и гораздо тише. Внезапно она услышала шум и насторожилась. Наконец она разобралась в своих ощущениях: кто-то преследовал её в ночи. За ней охотились.
Это было то, чего она опасалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27