Она просто преподнесла королевство ему на блюдечке. Что бы подумал Вруик, если бы видел её сейчас? Что скажет лэрд, когда вернётся из Бэллимореска? Джеки возненавидела Кьюмина лютой ненавистью.
– Кое-что в этой Башне ускользает от моего понимания, – произнёс Кьюмин. – Вонь заклинаний Вруика Дирга слышна по всему дому. И я знаю, что удача Кинроувана собрана здесь. Но он скрыл от меня секрет её синтеза. Думаю, нам пора прогуляться наверх, и ты мне все покажешь.
«Размечтался», – подумала Джеки. Кьюмин улыбнулся:
– Я знаю, ты считаешь, что я обошёлся с тобой не по-джентльменски, Джеки Роуван. Но это уже не имеет значения. Ты в моей власти. И покажешь мне все, что я захочу.
К отчаянию Джеки, её тело встало на ноги и, вопреки её воле, прошло по комнате к лестнице. Она двигалась, словно марионетка в руках кукловода, и ничего с этим не могла поделать.
Когда они поднялись на второй этаж, Джеки мельком увидела свою комнату. Двое боганов рылись в её вещах. Боганы в Башне! В воздухе запахло болотом. До её ушей донёсся шёпот слоа.
Гругаш заставил её подняться выше, прежде чем она успела разглядеть что-нибудь ещё, и подвёл к кабинету Вруика, где лежали его книги, а из окна открывался вид на весь Кинроуван и паутину лунных троп, приносивших удачу королевству.
Кинроуван был обречён, она это знала. И это её вина.
– Нет ничего прекраснее постижения устройства вещей, – произнёс гругаш у неё за спиной. – Может, когда ты покажешь мне секреты Вруика Дирга, малышка, я расчленю и тебя, чтобы посмотреть, как устроена ты. – Он рассмеялся. – Интересно, понравится ли тебе это?
«Сперва я увижу, как ты отправишься в ад», – подумала Джеки, хотя понятия не имела, как это осуществить. Перед ними была дверь на третий этаж. Рука Джеки, послушная воле гругаша, потянулась к ручке, повернула её, и она ввела Кьюмина в святая святых Кинроувана.
Глава 10
Джонни не мог найти Паксилл. Перед ним был обычный осенний парк, в будний день. Не было там ни фиана сидх, ни прочих волшебных существ. Он увидел бегуна, совершенно обыкновенного, в спортивном костюме и кроссовках. Мимо него проехали несколько велосипедистов, сосредоточенно глядевших на дорожку, нагнувшись к рулю, и чётко работавших ногами, на которых рельефно выступали мускулы. Чёрные белки собирали орехи, с веток деревьев его разглядывали вороны.
Никаких фей не было и в помине.
Он прислонил велосипед к дереву у железнодорожного моста и пошёл к тому месту, куда повела его прошлой ночью Джеми. Поляну заливало солнце. Он прошёл по ней вдоль и поперёк, вспоминая, как они попали внутрь, пока не увидел нужный камень. Опустившись рядом с ним на колени, он внимательно осмотрел его. Затем нерешительно поднял руку и постучал так, как это делала Джеми.
Два удара, затем перерыв и ещё один.
Ничего.
Он поднял руку, чтобы попытаться снова. Но какой смысл? Он сел на траву и стал сквозь листву смотреть на университетские корпуса.
Он, должно быть, спятил, если принял вчерашние происшествия всерьёз. Что-то с ним произошло – в этом он не сомневался, – но не в реальности. Джеми подсунула ему какую-нибудь дрянь, а дальше уже собственное воспалённое воображение населило парк невиданными зверями и созданиями из библиотеки его деда.
Иллюзии. Обман.
Зачем – Джеми, Дженна, как бы там её ни звали, – проделывает все это?
Он достал скрипочку из кармана и погладил резную поверхность. Кость заблестела в солнечном свете. Он вспомнил флейту в комнате Джеми, притяжение двух вещиц, которое он почувствовал… Джонни продолжал тереть скрипку большим пальцем, только теперь его мысли обратились к Тому.
Было трудно поверить, что его не стало. Это тоже казалось нереальным, даже несмотря на продолжительную болезнь. Мир стал другим, с тех пор как из него ушёл Том.
Сидя здесь на солнышке, Джонни впервые подумал о своём дедушке, не ощутив желания разрыдаться. По-прежнему осталась скорбь, и пустота внутри не заполнилась и не исчезла, но теперь все было по-другому. Он понял, что начал вспоминать счастливые моменты. Долгие ночи, которые они проводили за разговорами. Времена, когда они вдвоём играли на скрипках, то, как умел Том наполнить простенький мотив необычайной глубиной. Бывали минуты, когда музыка становилась мостом между ними и какой-то тайной, находившейся за пределами постижения.
Том несколько раз говорил об этом. Джонни думал теперь, что, должно быть, его дед говорил о Волшебной стране. Может, он ушёл туда? Был ли теперь Том призрачным скрипачом в холме фей? Пальцы Джонни потянулись к инструменту, которого сейчас не было в его руках. Если бы он сыграл мелодию, услышал бы её Том в другом мире?
Джонни снова повернулся и постучал по камню костяной скрипочкой.
Дважды, пауза, ещё раз.
Ничего.
– Черт бы тебя побрал! – закричал он. – Отдай мне скрипку! Верни мне её, или, клянусь, приду сюда с лопатой и достану тебя из-под земли…
Внезапно он осёкся, почувствовав, что сзади кто-то стоит. Джонни выглянул из-за камня. На лужайке между велосипедной дорожкой и тем местом, где он сидел, стоял сухопарый человек в шортах, футболке и спортивных тапочках, наблюдая за ним. Любопытство, написанное на его лице, сменилось неловкостью. Когда он обнаружил, что Джонни застукал его подглядывающим, он начал пятиться, а потом просто исчез.
– Тьфу ты, пропасть, – пробормотал Джонни. – Только не начинай снова эту чертовщину с исчезновениями.
– Это не он, – услышал Джонни знакомый голос. – Это ты переместился в Волшебную страну.
Она сидела на корточках на вершине холма. На ней были короткие зелено-коричневые штаны и туника, висевшая лохмотьями, словно она была сшита из листьев. Лицо Джеми без косметики казалось бледным.
Позади неё, на уровне лица, высовывалась морда существа, которое Джонни принял сперва за собаку, но затем понял, что это был волчонок.
– Послушай, – начал он.
Ему захотелось схватить её и потрясти, но гнев скоро растаял. Он ощутил, что прикоснулся к чему-то редкому и невиданному. Ему захотелось утишить её боль, проглядывавшую в неистовом блеске глаз. И в то же время Джонни хотелось убежать, чтобы никогда её больше не видеть.
– Я знаю, ты желал добра, – сказала Джеми. – А мы принесли тебе только горе.
– Это просто… не знаю, что реально, а что нет. Джеми внезапно поднялась и сбежала по склону прямо к нему. Существо повернулось и скрылось между деревьями. Джонни проводил его взглядом и посмотрел на Джеми. Её лицо было совсем близко.
– Мы очень даже реальные, – сказала она. Она подняла руку и дотронулась до его щеки, точно так же, как это сделала когда-то её сестра.
– Твоя сестра, – сказал Джонни. Её лицо помрачнело.
– Я просто хотел сказать, что соболезную. Я знаю, что ты чувствуешь…
Джеми смотрела через его плечо куда-то вдаль.
– Им это с рук не сойдёт, – сказала она. – Тот, кто это сделал, заплатит. – Она перевела взгляд на Джонни. Её глаза горели нечеловеческим огнём. – Ты поможешь мне, Джонни Фо? Я хочу созвать сидх. Хочу отправиться в Кинроуван. Мою сестру убили там, и не её одну. Благословенный двор должен ответить.
– Что я могу сделать?
«Опять я начинаю верить во все это», – думал Джонни. Но не верить было невозможно, когда она сидела рядом, такая близкая и одновременно чужая, словно пришедшая из другого мира.
– Будь моей силой, – сказала она. – Я никогда не созывала кавалькаду, никогда не вела фиана. Но теперь, когда Дженны не стало, я – это все, что у них есть. Теперь я Пэк.
– Но как?
– В музыке заключена сила, Джонни. Мы оба это знаем. Мы оба можем заставить людей улыбаться, танцевать. А теперь нам нужно собрать мой народ, заставить всех выйти из своих убежищ. Объединить с помощью волшебных мелодий. Повести на врага.
Она употребляла слова, значения которых Джонни не понимал: кавалькада, Кинроуван.
– А как же ты найдёшь этого врага? – спросил он.
– Мы отправимся в Кинроуван, и если двор не выдаст убийц, начнём войну. Ты поможешь мне?
– Я…
Джонни отвёл глаза. Ему было трудно думать, когда она сидела так близко. От неё пахло только что собранными яблоками и орехами. Она излучала тепло.
Он не хотел обещать того, что не мог выполнить. Он хотел помочь ей, но не был уверен, что в силах, хотел её…
И это была другая сторона проблемы. Его тянуло к ней, как два резных инструмента тянулись друг к другу, и он этого боялся. Поверить в то, что все это реально, а потом вновь остаться в одиночестве. На поляне. Или на берегу реки. Без неё. Думая, что он просто это вообразил. Думая, что сошёл с ума.
Он сжал её руку.
– Говорят, что феи могут околдовывать смертных, – сказал он. – Это… ты… – он искал нужное слово, – зачаровала меня?
Джеми покачала головой. Их пальцы сплелись.
– Я чувствую то же самое, – сказала она. – С тобой. И могу задать тебе тот же вопрос. Я не околдовывала тебя, Джонни. Я просто знаю, что вместе мы можем играть волшебную музыку, которая исправит наш мир. Исцелит его раны. А значит, в этом нет ничего плохого?
– Нет.
Джонни повернулся к ней и потерялся в глубине её глаз, так что снова отвёл взгляд. Он помнил её отчаяние прошлой ночью. Мёртвое лицо Дженны. Потерю чувства реальности, которое он ощутил, выбираясь из толпы сидх, теснивших его со всех сторон…
– Я помогу тебе, – сказал он. – Во всяком случае, попытаюсь. Только не исчезай снова.
Долгое время они сидели молча. Затем Джеми взяла его лицо в свои руки и повернула к себе. Потом потянулась и поцеловала его сначала в один глаз, затем во второй, лизнув каждое веко.
– А вот теперь я тебя заколдовала, – сказала она. – Но только так ты сможешь сам видеть Волшебную страну.
Она улыбнулась. В её глазах больше не было ни горя, ни ярости. Она коснулась губами его губ и отстранилась, сложив руки на коленях.
– Так… так просто? – спросил Джонни. Она кивнула.
Джонни вздохнул. Ему хотелось обнять её. Вместо этого он сказал:
– Я был в твоей комнате на Свитланд. Искал свою скрипку.
– Это была скверная ночь, – тихо ответила Джеми. – Мне очень жаль, что тебя так грубо выдворили из Волшебной страны.
– Все нормально. Я просто хотел сказать тебе. Понимаешь, я не шпионил, просто… – Он разжал руку. На ладони лежала костяная скрипочка. – Я видел твоё украшение в виде флейты. Смотри, как они похожи.
Джеми посмотрела на вещицу.
– Я совсем забыла про флейту, – сказала она. – Это Дженна дала мне её когда-то. Она получила её от Бакки. Думаю, ему дала их моя мать.
– Это что-то значит?
– Не знаю точно. Может, здесь действительно замешано волшебство, но не моё и не твоё.
– Что ты имеешь в виду?
– Мы, фиана, в отличие от подданных дворов, притягиваем свою удачу, собираясь в кавалькаду. Раньше кавалькаду вёл Бакка, пока Дженна не изучила переплетение лунных дорог и не смогла занять его место. Фиана всегда вёл Пэк или Бакка, но в древних преданиях сказано, что кавалькаду может возглавить и человек. Не важно, мужчина или женщина.
– А кто такой Бакка? Джеми улыбнулась:
– Очень древнее и мудрое создание, Джонни. Его уже давно нет с нами. Мы, фиана сидх, беспокойный народ. Я – не очень, это, наверное, из-за того, что в моих жилах течёт человеческая кровь, но остальные любят странствовать…
– А что же все-таки это за скрипка и флейта? – спросил Джонни.
– Они символизируют связь между смертными и фиана сидх.
– Поэтому твоя сестра и дала мне её? Чтобы мы встретились? Я очень счастлив, правда, но откуда она знала, что мы понравимся друг другу?
Лицо Джеми вновь стало печальным.
– Не думаю, что мы это когда-нибудь узнаем, – сказала она.
Джонни обнял её и притянул к себе, но она не плакала. На мгновение она прижалась к нему и потихоньку отстранилась.
– Скоро наступит вечер, скорее, чем мы того хотим, – сказала она. – Давай войдём внутрь и посмотрим, какой мотив мы могли бы сыграть вместе, чтобы созвать сидх.
Она проскользнула мимо него внутрь холма. Джонни стоял перед дерновым входом. Он вновь оглядел лужайку, пытаясь понять, почему все это происходит именно с ним. Затем пожал плечами и вошёл внутрь.
– Я вижу боганов, – сказала Гви.
– А я чувствую слоа, – добавил Финн.
Кейт мрачно кивнула, её взгляд был прикован к Башне.
День уже начинал клониться к вечеру, несколько часов ушло на то, чтобы разыскать Гви Каулих. Это была высокая, худая и немного угловатая женщина. Среди её далёких предков был тролль, объяснил Финн. Но прежде чем Кейт успела расспросить, как такое могло случиться, они заметили Гви. Она носила пёструю, зеленую с коричневыми крапинами, одежду, которую предпочитало большинство лесничих. За плечами у неё были лук и колчан. Угодья свои она обходила пешком, пони длинноногой Гви был ни к чему.
Выслушав рассказ Кейт и Финна, она тихо выругалась, и вместе с ними вернулась на Лирг Грин, откуда они теперь наблюдали за Башней.
– С парочкой боганов мы управимся, – сказала она, изучив диспозицию. – А слоа не страшны до темноты.
– Но остаётся ещё друихан, – сказала Кейт. Гви взглянула на рябиновую ветку с ягодами, которую держал Финн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Кое-что в этой Башне ускользает от моего понимания, – произнёс Кьюмин. – Вонь заклинаний Вруика Дирга слышна по всему дому. И я знаю, что удача Кинроувана собрана здесь. Но он скрыл от меня секрет её синтеза. Думаю, нам пора прогуляться наверх, и ты мне все покажешь.
«Размечтался», – подумала Джеки. Кьюмин улыбнулся:
– Я знаю, ты считаешь, что я обошёлся с тобой не по-джентльменски, Джеки Роуван. Но это уже не имеет значения. Ты в моей власти. И покажешь мне все, что я захочу.
К отчаянию Джеки, её тело встало на ноги и, вопреки её воле, прошло по комнате к лестнице. Она двигалась, словно марионетка в руках кукловода, и ничего с этим не могла поделать.
Когда они поднялись на второй этаж, Джеки мельком увидела свою комнату. Двое боганов рылись в её вещах. Боганы в Башне! В воздухе запахло болотом. До её ушей донёсся шёпот слоа.
Гругаш заставил её подняться выше, прежде чем она успела разглядеть что-нибудь ещё, и подвёл к кабинету Вруика, где лежали его книги, а из окна открывался вид на весь Кинроуван и паутину лунных троп, приносивших удачу королевству.
Кинроуван был обречён, она это знала. И это её вина.
– Нет ничего прекраснее постижения устройства вещей, – произнёс гругаш у неё за спиной. – Может, когда ты покажешь мне секреты Вруика Дирга, малышка, я расчленю и тебя, чтобы посмотреть, как устроена ты. – Он рассмеялся. – Интересно, понравится ли тебе это?
«Сперва я увижу, как ты отправишься в ад», – подумала Джеки, хотя понятия не имела, как это осуществить. Перед ними была дверь на третий этаж. Рука Джеки, послушная воле гругаша, потянулась к ручке, повернула её, и она ввела Кьюмина в святая святых Кинроувана.
Глава 10
Джонни не мог найти Паксилл. Перед ним был обычный осенний парк, в будний день. Не было там ни фиана сидх, ни прочих волшебных существ. Он увидел бегуна, совершенно обыкновенного, в спортивном костюме и кроссовках. Мимо него проехали несколько велосипедистов, сосредоточенно глядевших на дорожку, нагнувшись к рулю, и чётко работавших ногами, на которых рельефно выступали мускулы. Чёрные белки собирали орехи, с веток деревьев его разглядывали вороны.
Никаких фей не было и в помине.
Он прислонил велосипед к дереву у железнодорожного моста и пошёл к тому месту, куда повела его прошлой ночью Джеми. Поляну заливало солнце. Он прошёл по ней вдоль и поперёк, вспоминая, как они попали внутрь, пока не увидел нужный камень. Опустившись рядом с ним на колени, он внимательно осмотрел его. Затем нерешительно поднял руку и постучал так, как это делала Джеми.
Два удара, затем перерыв и ещё один.
Ничего.
Он поднял руку, чтобы попытаться снова. Но какой смысл? Он сел на траву и стал сквозь листву смотреть на университетские корпуса.
Он, должно быть, спятил, если принял вчерашние происшествия всерьёз. Что-то с ним произошло – в этом он не сомневался, – но не в реальности. Джеми подсунула ему какую-нибудь дрянь, а дальше уже собственное воспалённое воображение населило парк невиданными зверями и созданиями из библиотеки его деда.
Иллюзии. Обман.
Зачем – Джеми, Дженна, как бы там её ни звали, – проделывает все это?
Он достал скрипочку из кармана и погладил резную поверхность. Кость заблестела в солнечном свете. Он вспомнил флейту в комнате Джеми, притяжение двух вещиц, которое он почувствовал… Джонни продолжал тереть скрипку большим пальцем, только теперь его мысли обратились к Тому.
Было трудно поверить, что его не стало. Это тоже казалось нереальным, даже несмотря на продолжительную болезнь. Мир стал другим, с тех пор как из него ушёл Том.
Сидя здесь на солнышке, Джонни впервые подумал о своём дедушке, не ощутив желания разрыдаться. По-прежнему осталась скорбь, и пустота внутри не заполнилась и не исчезла, но теперь все было по-другому. Он понял, что начал вспоминать счастливые моменты. Долгие ночи, которые они проводили за разговорами. Времена, когда они вдвоём играли на скрипках, то, как умел Том наполнить простенький мотив необычайной глубиной. Бывали минуты, когда музыка становилась мостом между ними и какой-то тайной, находившейся за пределами постижения.
Том несколько раз говорил об этом. Джонни думал теперь, что, должно быть, его дед говорил о Волшебной стране. Может, он ушёл туда? Был ли теперь Том призрачным скрипачом в холме фей? Пальцы Джонни потянулись к инструменту, которого сейчас не было в его руках. Если бы он сыграл мелодию, услышал бы её Том в другом мире?
Джонни снова повернулся и постучал по камню костяной скрипочкой.
Дважды, пауза, ещё раз.
Ничего.
– Черт бы тебя побрал! – закричал он. – Отдай мне скрипку! Верни мне её, или, клянусь, приду сюда с лопатой и достану тебя из-под земли…
Внезапно он осёкся, почувствовав, что сзади кто-то стоит. Джонни выглянул из-за камня. На лужайке между велосипедной дорожкой и тем местом, где он сидел, стоял сухопарый человек в шортах, футболке и спортивных тапочках, наблюдая за ним. Любопытство, написанное на его лице, сменилось неловкостью. Когда он обнаружил, что Джонни застукал его подглядывающим, он начал пятиться, а потом просто исчез.
– Тьфу ты, пропасть, – пробормотал Джонни. – Только не начинай снова эту чертовщину с исчезновениями.
– Это не он, – услышал Джонни знакомый голос. – Это ты переместился в Волшебную страну.
Она сидела на корточках на вершине холма. На ней были короткие зелено-коричневые штаны и туника, висевшая лохмотьями, словно она была сшита из листьев. Лицо Джеми без косметики казалось бледным.
Позади неё, на уровне лица, высовывалась морда существа, которое Джонни принял сперва за собаку, но затем понял, что это был волчонок.
– Послушай, – начал он.
Ему захотелось схватить её и потрясти, но гнев скоро растаял. Он ощутил, что прикоснулся к чему-то редкому и невиданному. Ему захотелось утишить её боль, проглядывавшую в неистовом блеске глаз. И в то же время Джонни хотелось убежать, чтобы никогда её больше не видеть.
– Я знаю, ты желал добра, – сказала Джеми. – А мы принесли тебе только горе.
– Это просто… не знаю, что реально, а что нет. Джеми внезапно поднялась и сбежала по склону прямо к нему. Существо повернулось и скрылось между деревьями. Джонни проводил его взглядом и посмотрел на Джеми. Её лицо было совсем близко.
– Мы очень даже реальные, – сказала она. Она подняла руку и дотронулась до его щеки, точно так же, как это сделала когда-то её сестра.
– Твоя сестра, – сказал Джонни. Её лицо помрачнело.
– Я просто хотел сказать, что соболезную. Я знаю, что ты чувствуешь…
Джеми смотрела через его плечо куда-то вдаль.
– Им это с рук не сойдёт, – сказала она. – Тот, кто это сделал, заплатит. – Она перевела взгляд на Джонни. Её глаза горели нечеловеческим огнём. – Ты поможешь мне, Джонни Фо? Я хочу созвать сидх. Хочу отправиться в Кинроуван. Мою сестру убили там, и не её одну. Благословенный двор должен ответить.
– Что я могу сделать?
«Опять я начинаю верить во все это», – думал Джонни. Но не верить было невозможно, когда она сидела рядом, такая близкая и одновременно чужая, словно пришедшая из другого мира.
– Будь моей силой, – сказала она. – Я никогда не созывала кавалькаду, никогда не вела фиана. Но теперь, когда Дженны не стало, я – это все, что у них есть. Теперь я Пэк.
– Но как?
– В музыке заключена сила, Джонни. Мы оба это знаем. Мы оба можем заставить людей улыбаться, танцевать. А теперь нам нужно собрать мой народ, заставить всех выйти из своих убежищ. Объединить с помощью волшебных мелодий. Повести на врага.
Она употребляла слова, значения которых Джонни не понимал: кавалькада, Кинроуван.
– А как же ты найдёшь этого врага? – спросил он.
– Мы отправимся в Кинроуван, и если двор не выдаст убийц, начнём войну. Ты поможешь мне?
– Я…
Джонни отвёл глаза. Ему было трудно думать, когда она сидела так близко. От неё пахло только что собранными яблоками и орехами. Она излучала тепло.
Он не хотел обещать того, что не мог выполнить. Он хотел помочь ей, но не был уверен, что в силах, хотел её…
И это была другая сторона проблемы. Его тянуло к ней, как два резных инструмента тянулись друг к другу, и он этого боялся. Поверить в то, что все это реально, а потом вновь остаться в одиночестве. На поляне. Или на берегу реки. Без неё. Думая, что он просто это вообразил. Думая, что сошёл с ума.
Он сжал её руку.
– Говорят, что феи могут околдовывать смертных, – сказал он. – Это… ты… – он искал нужное слово, – зачаровала меня?
Джеми покачала головой. Их пальцы сплелись.
– Я чувствую то же самое, – сказала она. – С тобой. И могу задать тебе тот же вопрос. Я не околдовывала тебя, Джонни. Я просто знаю, что вместе мы можем играть волшебную музыку, которая исправит наш мир. Исцелит его раны. А значит, в этом нет ничего плохого?
– Нет.
Джонни повернулся к ней и потерялся в глубине её глаз, так что снова отвёл взгляд. Он помнил её отчаяние прошлой ночью. Мёртвое лицо Дженны. Потерю чувства реальности, которое он ощутил, выбираясь из толпы сидх, теснивших его со всех сторон…
– Я помогу тебе, – сказал он. – Во всяком случае, попытаюсь. Только не исчезай снова.
Долгое время они сидели молча. Затем Джеми взяла его лицо в свои руки и повернула к себе. Потом потянулась и поцеловала его сначала в один глаз, затем во второй, лизнув каждое веко.
– А вот теперь я тебя заколдовала, – сказала она. – Но только так ты сможешь сам видеть Волшебную страну.
Она улыбнулась. В её глазах больше не было ни горя, ни ярости. Она коснулась губами его губ и отстранилась, сложив руки на коленях.
– Так… так просто? – спросил Джонни. Она кивнула.
Джонни вздохнул. Ему хотелось обнять её. Вместо этого он сказал:
– Я был в твоей комнате на Свитланд. Искал свою скрипку.
– Это была скверная ночь, – тихо ответила Джеми. – Мне очень жаль, что тебя так грубо выдворили из Волшебной страны.
– Все нормально. Я просто хотел сказать тебе. Понимаешь, я не шпионил, просто… – Он разжал руку. На ладони лежала костяная скрипочка. – Я видел твоё украшение в виде флейты. Смотри, как они похожи.
Джеми посмотрела на вещицу.
– Я совсем забыла про флейту, – сказала она. – Это Дженна дала мне её когда-то. Она получила её от Бакки. Думаю, ему дала их моя мать.
– Это что-то значит?
– Не знаю точно. Может, здесь действительно замешано волшебство, но не моё и не твоё.
– Что ты имеешь в виду?
– Мы, фиана, в отличие от подданных дворов, притягиваем свою удачу, собираясь в кавалькаду. Раньше кавалькаду вёл Бакка, пока Дженна не изучила переплетение лунных дорог и не смогла занять его место. Фиана всегда вёл Пэк или Бакка, но в древних преданиях сказано, что кавалькаду может возглавить и человек. Не важно, мужчина или женщина.
– А кто такой Бакка? Джеми улыбнулась:
– Очень древнее и мудрое создание, Джонни. Его уже давно нет с нами. Мы, фиана сидх, беспокойный народ. Я – не очень, это, наверное, из-за того, что в моих жилах течёт человеческая кровь, но остальные любят странствовать…
– А что же все-таки это за скрипка и флейта? – спросил Джонни.
– Они символизируют связь между смертными и фиана сидх.
– Поэтому твоя сестра и дала мне её? Чтобы мы встретились? Я очень счастлив, правда, но откуда она знала, что мы понравимся друг другу?
Лицо Джеми вновь стало печальным.
– Не думаю, что мы это когда-нибудь узнаем, – сказала она.
Джонни обнял её и притянул к себе, но она не плакала. На мгновение она прижалась к нему и потихоньку отстранилась.
– Скоро наступит вечер, скорее, чем мы того хотим, – сказала она. – Давай войдём внутрь и посмотрим, какой мотив мы могли бы сыграть вместе, чтобы созвать сидх.
Она проскользнула мимо него внутрь холма. Джонни стоял перед дерновым входом. Он вновь оглядел лужайку, пытаясь понять, почему все это происходит именно с ним. Затем пожал плечами и вошёл внутрь.
– Я вижу боганов, – сказала Гви.
– А я чувствую слоа, – добавил Финн.
Кейт мрачно кивнула, её взгляд был прикован к Башне.
День уже начинал клониться к вечеру, несколько часов ушло на то, чтобы разыскать Гви Каулих. Это была высокая, худая и немного угловатая женщина. Среди её далёких предков был тролль, объяснил Финн. Но прежде чем Кейт успела расспросить, как такое могло случиться, они заметили Гви. Она носила пёструю, зеленую с коричневыми крапинами, одежду, которую предпочитало большинство лесничих. За плечами у неё были лук и колчан. Угодья свои она обходила пешком, пони длинноногой Гви был ни к чему.
Выслушав рассказ Кейт и Финна, она тихо выругалась, и вместе с ними вернулась на Лирг Грин, откуда они теперь наблюдали за Башней.
– С парочкой боганов мы управимся, – сказала она, изучив диспозицию. – А слоа не страшны до темноты.
– Но остаётся ещё друихан, – сказала Кейт. Гви взглянула на рябиновую ветку с ягодами, которую держал Финн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27