Реккк посмотрел налево. Перед ним стояла совсем юная тускугггун в темно-синем платье и сифэйне, прошитом сверкающей золотой нитью. Очень высокая и стройная, она двигалась с изумительным изяществом. Еще одна имари из “Сияния”? Исключено. Ни одна имари не посмела бы говорить с дзуоко в таком тоне. Насколько он знал, традиция имари была древней даже для кундалиан. Требовались десятилетия обучения, и очень немногие проходили этот путь до конца.
— Это тот кхагггун, которого я ожидала, — промурлыкало видение. — Признаться, немного потрепанный.
— Немного! — расхохоталась Миттелвин. — Погляди на беднягу. По-моему, он столкнулся с кем-то из наших милых местных жителей!
Месагггун подавил смешок.
— А ты чего смеешься? — повернулась Миттелвин. — Приведи его в порядок, накорми лееестой... из теплой кастрюли, не трехдневной дрянью. Потом отведи в комнату семь — для удовольствия сударыни Каннны.
Душ принес и удовольствие, и боль. Иголочки воды жалили все синяки и опухоли, но тепло расслабляло. Реккку предложили на выбор четыре сорта мыла, все с характерными мужскими ароматами. Он стоял под душем очень долго. Кхагггуну нечасто выпадает роскошь выкупаться таким образом.
Потом ему дали одежду цвета коровой крови. Все сидело как влитое. Когда Реккк спросил месагггуна о своей форме, тот ответил, что ее почистят и выгладят. Реккк ел вкусную теплую лееесту и размышлял, в каком качестве к нему приставлен этот месагггун: слуги или же тюремщика. Когда он сказал, что хочет пить, месагггун принес воды. Ни нумааадиса, ни какого-либо другого спиртного предложено не было.
И все его вопросы остались без ответов. Кто такая сударыня Каннна и как она вообще могла ждать его, если он наткнулся на дверь кашиггена совершенно случайно? “Терпение”, — сказал себе Реккк.
Когда он наелся и напился, месагггун провел его по коридору, тускло освещенному старомодными кундалианскими лампами. Мерцающее пламя в хрустальных трубках успокаивало душу. Даже громадный месагггун был учтив, когда открывал дверь в комнату семь. Потом он пошел прочь, а Реккк стоял и смотрел ему вслед.
Сударыня Каннна ждала в небольшой круглой комнате с коническим потолком. Она сидела в глубоком кресле. Рядом стоял диван в кундалианском стиле, выглядящий не только удобным, но и манящим. В своем нынешнем состоянии Реккк был благодарен за удобство. В'орннская мебель была строго утилитарна; эстетика и стиль никого не интересовали.
— Вы выглядите усталым, свор-командир, — сказала сударыня Каннна. — Присаживайтесь.
Откуда-то доносились ароматы гвоздичного масла и жженого мускуса.
— Боюсь, я нахожусь в невыгодном положении. Вы явно знаете меня, но я уверен, что мы не знакомы.
— Напрямую — нет. — Она подняла руку. — Может, вам трудно сидеть?
Он невольно усмехнулся и осторожно присел на край дивана.
— Пожалуйста, расслабьтесь, свор-командир, и успокойтесь. Я не нападу на вас.
Он не улыбнулся в ответ.
— Я так обучен. Если с моей стороны не хватает доверия, это просто потому...
— Скажите-ка, свор-командир, вы не откажетесь?.. — Женщина поставила перед ним хрустальную коробочку с порошком цвета корицы.
— В свое время я выкурил немало саламуууна.
— Отлично. — Она откинула крышку коробочки. — Высшего качества. Другого Миттелвин не держит.
— Нет, спасибо, — ответил Реккк. — Не сейчас.
— А, понимаю. — Сударыня Каннна кивнула. — Снова вопрос доверия. — Она заглянула ему в глаза. — Скажите мне кое-что, свор-командир...
— Только если вы сначала ответите на мой вопрос. — Он счел ее молчание знаком согласия. — Я слышал, как Миттелвин назвала вас сударыней. Почему? Я никогда раньше не слышал такого слова.
— Оно редко используется. — Женщина положила ногу на ногу, и шуршащее платье слегка распахнулось. — Я принадлежу к Великой касте. Я состою при весьма особенном в'орнне. Отсюда и титул.
— И что это за в'орнн?
— Это уже второй вопрос, свор-командир. — Она нежно улыбнулась. — Теперь скажите мне, пожалуйста, что вы делаете в Северном квартале Аксис Тэра.
— Пришел получить то, что заслужил.
Сударыня Каннна смотрела на него с любопытством.
— И получили?
— Я все еще жив.
Ее улыбка стала шире. Она проглотила половину содержимого коробочки и предложила ему остаток.
— Итак, вы, похоже, не знаете, закончилось ли уже ваше путешествие.
Мгновение он колебался. Ему пришло на ум, что все это затеяно либо Олннном Рэдддлином, либо Кинннием Моркой, чтобы забить последний гвоздь в его гроб. Потом, как демон в ночи, возник образ Джийан; Реккк схватил саламууун и вдохнул целиком.
Глаза сударыни Каннны блеснули.
— Прилягте, свор-командир. Пусть саламууун унесет вас, куда сможет.
Ему нравился звук ее голоса, успокаивающий, как когда-то голос матери. Реккк не вспоминал о матери уже много лет. И понял, что не знает, где она или вообще жива ли. Он закрыл глаза и увидел ее. Мать улыбалась и говорила с ним, и, как когда-то, он почувствовал, как скучает по ней.
Я хотел найти тебя, но мне постоянно не хватало времени.
Знаю. Не вини себя, Реккк.
Но я виноват.
Тебе следовало жить своей жизнью. Это было важнее.
Так не должно было быть.
Такова жизнь.
Он заплакал, когда она заключила его в объятия.
Не горюй о себе, Реккк. Живи своей жизнью, как жил всегда.
Не могу. Я люблю кундалианку, а она никогда не ответит на эту любовь.
Почему ты так уверен?
Я все время чем-то обижаю ее.
Ничто не постоянно, Реккк. Даже смерть...
Он долго плыл по морю из собственных слез. Море качало его, баюкало, говорило с ним тихим шепотом, как свойственно океанам. В глубине бездонных вод он чувствовал движение жизни: крупные существа, невообразимо странные и совершенно незнакомые, хотя ему довелось посетить множество миров и повидать немало странных форм жизни. Он не боялся их. Слушал далекие песни и понимал их смысл, не зная слов, а загадочные течения несли его...
Когда Реккк наконец открыл глаза, сударыня Каннна исчезла. На ее месте сидел кто-то удивительно, до боли знакомый.
— Джийан, — выдохнул он. — Как ты нашла меня?
— Напротив. Это ты нашел меня.
— Я люблю тебя, — сказал Реккк. Она улыбнулась.
— Знаю.
— И однако ты так печальна, всегда так печальна.
— За свою жизнь, Реккк, я потеряла многое, очень дорогое для меня. Сердце мое обратилось в пепел. Не могу постичь, почему оно продолжает биться.
— Ты никогда не потеряешь меня. Клянусь тебе, Джийан.
— Итак, — сказал Нит Сахор, снова трансформируясь из одного тела в другое, — вот мы и подошли к финалу нашей маленькой драмы.
Реккк почувствовал, как психогенное воздействие саламуууна тает, словно тонкие шелковые нити вытягиваются из каждой клетки мозга.
— Где Джийан? — пробормотал он.
— Ушла тем же путем, что и сударыня Каннна. В глазах у Реккка прояснилось.
— Ты хочешь сказать, что ее никогда не существовало?
— Не так, как ты подумал. Тем не менее обе существуют. На данный момент я — Нит Сахор.
Гэргон закинул ногу на ногу, положил руки на колени. Реккк смотрел на эти руки, прикрытые легированной сетью, как на челюсти бритвозуба. К своему ужасу, он обнаружил, что неудержимо дрожит. Почти с самого рождения его обучали быть бесстрашным, но оказаться так близко к гэргону... это, пожалуй, чересчур. Огромным усилием он взял себя в руки.
— Ну, Реккк, — сказал гэргон, — чувствуем ли мы себя лучше после саламууунового полета?
— Я слыхал, что гэргоны любят жестокие шутки, — ответил Реккк. — Но никогда не думал, что стану мишенью для них.
Нит Сахор наклонился вперед.
— Ты неправильно понял меня. Здесь не было никаких шуток. Все это служило тому, чтобы обнаружить... как бы сказать... внутреннюю природу вещей. — Реккк смотрел на гэргона с тревогой. — Спроси себя сам: теперь, бросив быстрый взгляд на карту твоей собственной вселенной, ты знаешь о себе больше, чем знал, когда из тебя выбивали Н'Луууру?
Реккк насторожился.
— Да не сказал бы.
— Правда? — Нит Сахор склонил набок длинную изящную голову. — Тогда, возможно, мне следовало бы рассказать тебе о моем полете. Я был на корабле, и корабль этот плыл по морю бирюзовой крови. Как и большинство в'орннов, я ненавижу океан. Но это не важно. На корабле со мной Элевсин Ашера. Безголовый. Окровавленное тело извергает кровь, из которой состоит море, по которому мы плывем. А потом я понимаю, что натворил, какую ошибку совершил с Элевсином. Понимаешь, у гэргонов довольно ограниченный опыт общения с внешним миром. Вот почему мы поручаем все мирские дела другим.
Я любил Элевсина Ашеру... насколько я знаю, ты тоже любил его, Реккк. Он был особенно чувствителен к окружающим нас невидимым силам. Его, как и меня, тянуло к кундалианам. Необъяснимо. Это чувство пугало меня. Я пытался получить объяснение. Элевсин, разумеется, не мог мне помочь. Как объяснить любовь? Желание? Они непостижимы. Но я не понимал этого и разгневался. Я постыдно обращался с ним. Не защитил, когда мог бы. Теперь он мертв, и вина лежит на мне тяжким бременем.
Ошеломленный беспрецедентным признанием Реккк Хачилар промолчал.
— Да, боюсь, хваленые гэргоны подвержены ошибкам. — Нит Сахор на миг поднес указательный палец к губам, и глаза его вспыхнули в свете масляной лампы. — Как видишь, твои обстоятельства небезызвестны мне. В связи с чем я хочу сделать тебе предложение.
Мгновение назад Реккк посмеялся бы над нелепостью ситуации. Теперь он смог только издать какой-то горловой звук. Весь его мир перевернулся вверх тормашками.
— Я доверил тебе немало секретов, Реккк. Как по-твоему, ты можешь довериться мне?
Реккк Хачилар уставился на гэргона, сердца тяжело бились в груди.
— Если вы в курсе моих обстоятельств, вы знаете: у меня больше нет причин жить.
— Это тебе открыл саламуууновый полет?
Реккка настолько переполняли чувства, что он не сразу смог ответить.
— Нет, — выговорил он наконец.
— Но тебя по-прежнему тянет покончить с собой? Хочешь умереть?
Реккк уставился в пол и подумал о страдальческом лице Джийан.
— Да.
— А если бы я смог изменить это?
Реккк положил руки на колени, облизнул губы. Мозг, казалось, горел. Ему хотелось визжать от гнева на жизнь, заведшую его в тупик: он любит инопланетянку, которая презирает его.
— Что скажешь, Реккк?
— Как же вы смогли бы вернуть мне желание жить?
— О, этого я не могу, Реккк. Этого не может никто, кроме тебя.
То же сказала ему и мать в саламуууновом полете.
— Но я могу дать тебе то, что ты желаешь больше всего. Воздух замерцал, и на мучительное мгновение перед ним оказалась Джийан. Потом вернулся гэргон.
— Вы не сможете принудить ее.
— Разумеется.
— Она полюбит меня по своей доброй воле?
— Да, но берегись того, чего желаешь больше всего, Реккк. Вот тебе лучший совет.
Реккк глубоко вздохнул. Перед глазами стояла Джийан; сердца неистово колотились в груди. “Семь бед — один ответ”, — мелькнуло в голове.
— Кроме вашего обещания, должна быть и другая плата за оказанные услуги.
Нит Сахор кивнул.
— Все, что захочу?
— Если это окажется мне по силам.
— Я, наверное, очень вам нужен.
— Гораздо лучше не знать ответа на этот вопрос. Реккк вспомнил, что надо выдохнуть.
— Согласен.
Гэргон сел, прикрыл глаза; его лицо превратилось в бесстрастную маску.
— Ты знаешь, что кундалианское Кольцо Пяти Драконов нашлось?
— Нет. — Реккк Хачилар нахмурился. — У кого оно?
— Веннн Стогггул отдал его в дар Товариществу.
— Наверняка не просто в дар. Чего он хотел взамен?
Нит Сахор улыбнулся.
— Он хотел, чтобы его назначили регентом; хотел, чтобы рынок саламуууна отобрали у Консорциума Ашеров и отдали ему.
— Товарищество согласилось?
— Он — регент, столько-то они пожаловали. Что до саламуууна... Давай просто скажем, что мне удалось на время оттянуть это решение.
— И что же вам надо от меня? Найти Жемчужину?
Нит Сахор поднял руку в перчатке.
— Почему ты говоришь так, Реккк? — Гэргон, казалось, обрадовался вопросу.
— Вы давно пытались найти Жемчужину, иначе зачем еще без конца допрашивать рамахан?
Нит Сахор сплел пальцы.
— Понимаешь, большинство Товарищества сгорает от желания узнать, что находится на Неведомых Землях по другую сторону Дьенн Марра. Как тебе, несомненно, известно, бесконечные ледяные бури не дают нанести эту область на карту. Ни одна наша система не способна проникнуть сквозь поток тэта-излучения в плотном облачном слое. Я же продолжал исследования науки и мифов Кундалы. Мой интерес встретил яростное сопротивление остальных собратьев, не веривших в существование Жемчужины и полагавших, что я попусту трачу время и средства, которые лучше пустить в ход более... приемлемым образом. Так что мне приходилось работать тайно.
Каждое мгновение в обществе Нита Сахора показывало гэргона в новом свете.
— Во всяком случае, теперь вы должны идти другим путем, так?
— Баланс изменился. Гибельное, опасное изменение... но, к сожалению, необходимое.
— Вы сейчас говорите о Морке и Стогггуле, — горько сказал Реккк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88