После того, как он спас ей жизнь. После того, как обеспечил роль посредника. Посвятил в свои планы. И впервые предоставил реальный выбор.
Пока он шел от Ночного кабинета к стоянке глайдеров, отставку получили трое. Начальник тюрьмы, вызванный во дворец на рассвете, нагнал лорда Тонатоса уже у посадочной площадки, мысленно прощаясь не только с должностью, но и с жизнью.
Она выбрала.
И выбрала не его.
Что ж, тем хуже для нее. Второй раз вернуть Ордену живого агента – это слишком большой подарок Магистру Ритору. Он его не заслужил. Теперь она слишком много знает, чтобы покинуть Тонатос.
Он все равно получит свое! Не от живой, так от мертвой! От мертвой даже скорее, чем от живой. Сдублированный интеллект может оказаться сговорчивее упрямого оригинала! Даже если стоят защитные блоки… Он взламывал мозги и покрепче!
Ведь Орден до сих пор не нашел средства мгновенного уничтожения памяти умирающего. Их капсулы с ядом разрушают нейроны, но медленно… Слишком медленно. Обычно клетки головного мозга гибнут через пять-шесть минут после остановки сердца и дыхания. Капсула сокращает этот срок вдвое. Но всегда можно успеть…
Он успеет. Он всегда успевал.
Главное, подготовиться самому, но не дать подготовиться ей.
Симаргл выгнал водителя и сел за управление сам. Глайдер с трехкратной перегрузкой сорвался с крыши дворца и взял курс на запад.
Это было необходимо.
Если он хочет в ближайшие сутки сохранить ясность мышления, бесполезно гасить гнев внутри. Нужно найти ему отдушину.
Он вытрясет из нее все! Только нужно сделать это именно сегодня. Воспоминания последних суток – самые четкие, самые свежие. Они великолепно распознаются на любой ментограмме… К тому же на них нет поставленных Орденом блоков. Это даже хорошо, что все случилось этой ночью. Замораживающая инъекция, мгновенная консервация – и Лаэрта Эвери даже подумать не успеет о капсуле с ядом.
Это лишь другой способ добиться желаемого.
– Кто из моих гладиаторов сейчас у тебя?
Начальник тюрьмы за спиной Симаргла судорожно связывался со своим ведомством.
– Каргос Тугаро.
– За что?
– Нарушение правил на арене. Добивание противника без позволения.
– Хорошо.
Симаргл прибавил скорость. И тут же усмехнулся: у Каргоса Тугаро нет шансов сбежать из тюрьмы до его прилета.
– Я его помню. Он достаточно силен. Оружие, кажется, катана?
– Да. Милорд желает устроить бой? У меня готова новая арена, и уже оборудована ложа для вас.
– Ложа мне не понадобится.
Начальник тюрьмы испуганно замолк. Он успел спокойно состариться на своей безмятежной должности, и ему было чему удивляться. На его памяти лорд Тонатоса не позволял себе ничего подобного уже лет сорок.
Каргос Тугаро был нахалом. Идя по коридорам тюрьмы, он гадал, к какому наказанию его приговорили. Он боялся только высылки. Он молился всем богам. Тем, в которых верил, и тем, в которых не верил. Только не высылка. Только не она.
Он был нахалом. Он знал, что его слишком дорого будет убить. Великолепный боец, он срывал на арене огромные ставки против себя. Срывал не один раз, наполняя карманы букмекеров миллионами, львиная доля которых оседала в бюджете Тонатоса.
На его обучение ушла уйма денег. Тренировки в личной школе Симаргла стоили очень дорого, но его туда взяли практически с улицы. Видимо, за то самое нахальство, которое не раз спасало ему жизнь и открывало многие двери.
Его простят. Всего лишь небольшая ошибка Под влиянием публики. В пылу восторга. Он даже не помнил имени этого щенка, который бросил ему вызов. Тоже, кстати, из школы Симаргла. Но этот щенок никто! Вернее, был никем. И теперь уже никем и остался. Ну какая от него могла быть польза? Ни прибыли букмекерам, ни пожертвований школе. Не то что он – Каргос Тугаро: тридцать четыре выигранных поединка, миллионные ставки, толпы почитателей, щедрые подношения учителям.
Его простят и помилуют. Может быть, даже оправдают. Все зависит от того, чего желает его главный зритель. Он усмехнулся, вообразив лица судей! Оправдан волей лорда Тонатоса! В конце концов, лорд Тонатоса сам далеко не безгрешен..
И тогда – снова арена.
Его впихнули в кабинет начальника тюрьмы.
– Полегче!
Каргос Тугаро недовольно передернул плечами, стряхивая с них грубость тюремщиков. Крысы.
И застыл в удивлении.
В кресле начальника тюрьмы, откинувшись на спинку и нетерпеливо барабаня пальцами по подлокотнику, сидел лорд Тонатоса. Собственной персоной. На столе перед ним лежали две катаны. Две.
Каргос Тугаро все понял. Уж тугодумом-то он не был.
Что ж, смерти он не боялся. А в том, что это будет именно она – почетная смерть, сомневаться не приходилось…
Через полчаса лорд Тонатоса равнодушно смотрел на окровавленное тело у своих ног, не испытывая ни удовлетворения, ни облегчения.
* * *
Но поединок навел его на мысль.
Много лет назад, повинуясь нелепому порыву, он сам основал школу фехтования. Порыв прошел, и он охладел к дракам, как охладевая ко многому за эти годы. Давно были проданы права на обучение, уступлена за вполне умеренную сумму доля в прибыли, и первые его ученики один за другим состарились и сошли с арены, но на позолоченной табличке у главного входа по-прежнему красовалось его имя. Он тогда называл своим именем любую вещь, которую создавал. Его это забавляло.
Он вел глайдер, уже не торопясь, обдумывая детали своего плана.
Тренировочные бои замерли при его приближении. Он постоял в тени машины, наблюдая застывшие фигуры бойцов и вспоминая себя прежнего.
Много лет назад он поступил бы иначе. Но то, что прорвалось сегодня в порыве раздражения, должно быть похоронено. Он мог многое, и многое из того, что он мог, не стоило делать собственными руками.
И тогда он жестом поманил к себе невысокую фигуру в черном кимоно.
Сова открыла глаза, когда маленькое яркое солнце Тонатоса уже стояло в зените. Кроме солнца ее ничто не беспокоило. Несмотря на выставленный с вечера щит, она отлично выспалась. Обычно поддержание щита во сне давалось ценой частых пробуждений – энергетический кокон будоражит сознание, не позволяя ему отключаться на продолжительный срок. Но усталость оказалась настолько сильной, что Сова проспала всю ночь, даже ни разу не перевернувшись, и проснулась в той же позе, в какой заснула накануне. Стоило пошевелиться – и сон мгновенно исчез.
Вместе со сном исчезло блаженство существования без опасностей и проблем. Сова напряженно прислушалась к тишине и еще раз просканировала энергетический фон комнаты. В воздухе по-прежнему висел тяжелый напряженный дух чужого гнева. Под его давлением она с неохотой призналась себе, что страдает синдромом кошки, съевшей чужое мясо. Когда проступок уже совершен, а наказание еще не состоялось, тревожное ожидание предстоящей расплаты способно с утра испортить настроение кому угодно. Сова напомнила себе о вчерашней похвале Магистра, но это не принесло ей утешения.
Магистр поблагодарил за установленную связь и приказал возвращаться сразу, как только Симаргл утвердит список лиц, объявленных в международный розыск, которых Тонатос готов выдать по доброй воле ради поддержания договоренностей с Орденом. Ответы на остальные вопросы переговоров Тонатос может дать в течение ближайшего месяца. Действительно, зачем торопить переговорный процесс, раз от него все равно ничего не зависит? Орден планировал переворот, и вклад Совы в его подготовку был уже сделан. Так какого черта она мучается чувством вины? Зачем мысленно пытается оправдать себя? Перед кем?
В это утро она с особой тщательностью привела в порядок свою внешность. Наверное, для того, чтобы замаскировать поселившийся внутри хаос.
– Лорд Тонатоса занят и принять вас не может.
Секретарь, дежуривший при Ночном кабинете, спокойно ждал, когда Сова покинет приемную.
– Он у себя? – Сова кивнула на дверь кабинета.
– Нет. Его нет во дворце.
– А где он?
– Не могу вам сказать. Мне это неизвестно.
– Сообщите мне, когда он вернется, – попросила Сова.
– Если на то будет его распоряжение, – с готовностью подтвердил секретарь.
Сова вышла из приемной. Куда теперь? Никто не сопровождал и не охранял ее. Вчера у нее не было свободной минуты. Сегодня, казалось, о ней все забыли, и этот контраст тревожил ее, будто был прямым следствием ее ночной подрывной деятельности. Жилая часть дворца была безлюдна. Сова уже достаточно хорошо представляла планировку официальной резиденции правителя Тонатоса, чтобы попытаться самостоятельно проникнуть в административное крыло здания – туда, где она работала вчера. Но сегодня ее не пустили дальше Центрального зала приемов. Из окон жилых апартаментов была хорошо видна кипевшая в административном корпусе жизнь: стартовали и приземлялись глайдеры, входили и выходили люди. Государственная машина Тонатоса по-прежнему работала, и где-то там, куда Сове был сегодня запрещен доступ, пристально следил за ее работой сам хозяин: она вовсе не была уверена, что ей сказали правду о его отсутствии.
Оставалось только вернуться в свои апартаменты, но там Сову ждал все тот же пугающий след ночного гостя. Не было нужды идентифицировать нежданного посетителя, углубляя поисковый транс: она слишком хорошо помнила первое леденящее прикосновение мощного телепата к своему мозгу. То, что с тех пор лорд Тонатоса не позволял себе вторгаться в ее ментальное пространство, отнюдь не гарантировало безопасности в будущем. Она тщательно подправила защитный кокон: он хоть немного притуплял висящую в воздухе угрозу. Но избавиться от внутренней напряженности было невозможно.
Пару часов она провела в ожидании неминуемой развязки. Когда в дверь тактично постучали, ее беспокойство уже достигло такой степени, что Сова вскочила со стула, готовая отражать нападение едва ли не голыми руками.
На пороге стоял незнакомый ей человек. Без оружия, насколько можно было судить по внешнему виду. От него по комнате струилось лишь ровное излучение добросовестной исполнительности с легкой примесью любопытства к новому собеседнику.
– Я – распорядитель арены, – представился он. – Мне поручено подготовить вас к состязаниям. Берите оружие, следуйте за мной.
Сова не тронулась с места.
– Мне нужно видеть Симаргла.
– Вы его увидите, – спокойно пообещал распорядитель. – Он будет присутствовать на вашей схватке.
Наверное, ей стоило отказаться. Обещанный выход на арену уже не казался здравой идеей. Прошедшая ночь переменила слишком многое. Вчера, когда Сова просила Симаргла об обучении, у нее были основания рассчитывать на его признательность, сегодня – опасаться ее. Разразившийся посреди ночи гнев диктатора висел над ее головой подобно Дамоклову мечу, заставляя тщательно выверять каждый шаг, каждое решение. Что может быть известно Симарглу о ее ночном похождении? Он шел к ней, предвкушая благодарность за свои усилия и За оказанное небывалое доверие, а она не оправдала его ожиданий. Уже одного этого достаточно, чтобы вывести из себя привыкшего к безоговорочному подчинению правителя. Если же ему еще и известно, где она была… Он должен был задать этот вопрос. И вполне мог на него ответить. Даже если у него нет прямых доказательств, для расправы хватит и просто подозрений. Он знает, что Орден ведет двойную игру. Он прямо предупредил ее об этом устами Индриса Гари. «Его доверие стоит очень дорого. За него платят, как правило, жизнью».
Она не оправдала доверия.
«Вас перемелют в пыль».
Распорядитель все еще стоял в дверях, дожидаясь ее решения.
Что делать? Ее отказ лишь продемонстрирует страх и подтвердит вину. Значит, если она хочет покинуть планету живой, нужно вести себя так, будто ничего не случилось. Быть дружелюбной и спокойной. Разыграть невинность и недоумение по поводу предъявленных обвинений. Чем раньше она увидит его, тем скорее поймет, что ей грозит. Если арена – это ловушка, удобный способ расправиться с Совой, не взяв на себя ответственности за смерть агента Ордена, то лорда Тонатоса ждет большое разочарование: ее не так-то просто убить.
Сова взяла меч и шагнула вон из комнаты вслед за своим новым провожатым.
Разогретое тренировкой тело протестовало против неподвижности ожидания. Время, оставшееся до схватки, Сове предстояло провести в специально отведенной для гладиаторов комнате, откуда ее должны были пригласить на арену. Малая арена располагалась рядом с огромным стадионом, где Сове уже доводилось бывать, но предназначалась для промежуточных туров соревнований. Такие туры не были столь зрелищными, как финальные игры, проводимые во время праздника Кхордад. Зрителей здесь было меньше, ставки – на порядок ниже, присутствие правителя Тонатоса – не обязательно.
Чтобы развеять все сомнения, Сове хотелось увидеть Симаргла до начала боя. Но на ее вопросы отвечали, что лорд Тонатоса еще не прибыл в свою ложу. Прямо из зала, где проходила разминка, распорядитель привел Сову к нотариусу, чтобы уладить юридические формальности, а затем – в пустую комнату – и предложил подождать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Пока он шел от Ночного кабинета к стоянке глайдеров, отставку получили трое. Начальник тюрьмы, вызванный во дворец на рассвете, нагнал лорда Тонатоса уже у посадочной площадки, мысленно прощаясь не только с должностью, но и с жизнью.
Она выбрала.
И выбрала не его.
Что ж, тем хуже для нее. Второй раз вернуть Ордену живого агента – это слишком большой подарок Магистру Ритору. Он его не заслужил. Теперь она слишком много знает, чтобы покинуть Тонатос.
Он все равно получит свое! Не от живой, так от мертвой! От мертвой даже скорее, чем от живой. Сдублированный интеллект может оказаться сговорчивее упрямого оригинала! Даже если стоят защитные блоки… Он взламывал мозги и покрепче!
Ведь Орден до сих пор не нашел средства мгновенного уничтожения памяти умирающего. Их капсулы с ядом разрушают нейроны, но медленно… Слишком медленно. Обычно клетки головного мозга гибнут через пять-шесть минут после остановки сердца и дыхания. Капсула сокращает этот срок вдвое. Но всегда можно успеть…
Он успеет. Он всегда успевал.
Главное, подготовиться самому, но не дать подготовиться ей.
Симаргл выгнал водителя и сел за управление сам. Глайдер с трехкратной перегрузкой сорвался с крыши дворца и взял курс на запад.
Это было необходимо.
Если он хочет в ближайшие сутки сохранить ясность мышления, бесполезно гасить гнев внутри. Нужно найти ему отдушину.
Он вытрясет из нее все! Только нужно сделать это именно сегодня. Воспоминания последних суток – самые четкие, самые свежие. Они великолепно распознаются на любой ментограмме… К тому же на них нет поставленных Орденом блоков. Это даже хорошо, что все случилось этой ночью. Замораживающая инъекция, мгновенная консервация – и Лаэрта Эвери даже подумать не успеет о капсуле с ядом.
Это лишь другой способ добиться желаемого.
– Кто из моих гладиаторов сейчас у тебя?
Начальник тюрьмы за спиной Симаргла судорожно связывался со своим ведомством.
– Каргос Тугаро.
– За что?
– Нарушение правил на арене. Добивание противника без позволения.
– Хорошо.
Симаргл прибавил скорость. И тут же усмехнулся: у Каргоса Тугаро нет шансов сбежать из тюрьмы до его прилета.
– Я его помню. Он достаточно силен. Оружие, кажется, катана?
– Да. Милорд желает устроить бой? У меня готова новая арена, и уже оборудована ложа для вас.
– Ложа мне не понадобится.
Начальник тюрьмы испуганно замолк. Он успел спокойно состариться на своей безмятежной должности, и ему было чему удивляться. На его памяти лорд Тонатоса не позволял себе ничего подобного уже лет сорок.
Каргос Тугаро был нахалом. Идя по коридорам тюрьмы, он гадал, к какому наказанию его приговорили. Он боялся только высылки. Он молился всем богам. Тем, в которых верил, и тем, в которых не верил. Только не высылка. Только не она.
Он был нахалом. Он знал, что его слишком дорого будет убить. Великолепный боец, он срывал на арене огромные ставки против себя. Срывал не один раз, наполняя карманы букмекеров миллионами, львиная доля которых оседала в бюджете Тонатоса.
На его обучение ушла уйма денег. Тренировки в личной школе Симаргла стоили очень дорого, но его туда взяли практически с улицы. Видимо, за то самое нахальство, которое не раз спасало ему жизнь и открывало многие двери.
Его простят. Всего лишь небольшая ошибка Под влиянием публики. В пылу восторга. Он даже не помнил имени этого щенка, который бросил ему вызов. Тоже, кстати, из школы Симаргла. Но этот щенок никто! Вернее, был никем. И теперь уже никем и остался. Ну какая от него могла быть польза? Ни прибыли букмекерам, ни пожертвований школе. Не то что он – Каргос Тугаро: тридцать четыре выигранных поединка, миллионные ставки, толпы почитателей, щедрые подношения учителям.
Его простят и помилуют. Может быть, даже оправдают. Все зависит от того, чего желает его главный зритель. Он усмехнулся, вообразив лица судей! Оправдан волей лорда Тонатоса! В конце концов, лорд Тонатоса сам далеко не безгрешен..
И тогда – снова арена.
Его впихнули в кабинет начальника тюрьмы.
– Полегче!
Каргос Тугаро недовольно передернул плечами, стряхивая с них грубость тюремщиков. Крысы.
И застыл в удивлении.
В кресле начальника тюрьмы, откинувшись на спинку и нетерпеливо барабаня пальцами по подлокотнику, сидел лорд Тонатоса. Собственной персоной. На столе перед ним лежали две катаны. Две.
Каргос Тугаро все понял. Уж тугодумом-то он не был.
Что ж, смерти он не боялся. А в том, что это будет именно она – почетная смерть, сомневаться не приходилось…
Через полчаса лорд Тонатоса равнодушно смотрел на окровавленное тело у своих ног, не испытывая ни удовлетворения, ни облегчения.
* * *
Но поединок навел его на мысль.
Много лет назад, повинуясь нелепому порыву, он сам основал школу фехтования. Порыв прошел, и он охладел к дракам, как охладевая ко многому за эти годы. Давно были проданы права на обучение, уступлена за вполне умеренную сумму доля в прибыли, и первые его ученики один за другим состарились и сошли с арены, но на позолоченной табличке у главного входа по-прежнему красовалось его имя. Он тогда называл своим именем любую вещь, которую создавал. Его это забавляло.
Он вел глайдер, уже не торопясь, обдумывая детали своего плана.
Тренировочные бои замерли при его приближении. Он постоял в тени машины, наблюдая застывшие фигуры бойцов и вспоминая себя прежнего.
Много лет назад он поступил бы иначе. Но то, что прорвалось сегодня в порыве раздражения, должно быть похоронено. Он мог многое, и многое из того, что он мог, не стоило делать собственными руками.
И тогда он жестом поманил к себе невысокую фигуру в черном кимоно.
Сова открыла глаза, когда маленькое яркое солнце Тонатоса уже стояло в зените. Кроме солнца ее ничто не беспокоило. Несмотря на выставленный с вечера щит, она отлично выспалась. Обычно поддержание щита во сне давалось ценой частых пробуждений – энергетический кокон будоражит сознание, не позволяя ему отключаться на продолжительный срок. Но усталость оказалась настолько сильной, что Сова проспала всю ночь, даже ни разу не перевернувшись, и проснулась в той же позе, в какой заснула накануне. Стоило пошевелиться – и сон мгновенно исчез.
Вместе со сном исчезло блаженство существования без опасностей и проблем. Сова напряженно прислушалась к тишине и еще раз просканировала энергетический фон комнаты. В воздухе по-прежнему висел тяжелый напряженный дух чужого гнева. Под его давлением она с неохотой призналась себе, что страдает синдромом кошки, съевшей чужое мясо. Когда проступок уже совершен, а наказание еще не состоялось, тревожное ожидание предстоящей расплаты способно с утра испортить настроение кому угодно. Сова напомнила себе о вчерашней похвале Магистра, но это не принесло ей утешения.
Магистр поблагодарил за установленную связь и приказал возвращаться сразу, как только Симаргл утвердит список лиц, объявленных в международный розыск, которых Тонатос готов выдать по доброй воле ради поддержания договоренностей с Орденом. Ответы на остальные вопросы переговоров Тонатос может дать в течение ближайшего месяца. Действительно, зачем торопить переговорный процесс, раз от него все равно ничего не зависит? Орден планировал переворот, и вклад Совы в его подготовку был уже сделан. Так какого черта она мучается чувством вины? Зачем мысленно пытается оправдать себя? Перед кем?
В это утро она с особой тщательностью привела в порядок свою внешность. Наверное, для того, чтобы замаскировать поселившийся внутри хаос.
– Лорд Тонатоса занят и принять вас не может.
Секретарь, дежуривший при Ночном кабинете, спокойно ждал, когда Сова покинет приемную.
– Он у себя? – Сова кивнула на дверь кабинета.
– Нет. Его нет во дворце.
– А где он?
– Не могу вам сказать. Мне это неизвестно.
– Сообщите мне, когда он вернется, – попросила Сова.
– Если на то будет его распоряжение, – с готовностью подтвердил секретарь.
Сова вышла из приемной. Куда теперь? Никто не сопровождал и не охранял ее. Вчера у нее не было свободной минуты. Сегодня, казалось, о ней все забыли, и этот контраст тревожил ее, будто был прямым следствием ее ночной подрывной деятельности. Жилая часть дворца была безлюдна. Сова уже достаточно хорошо представляла планировку официальной резиденции правителя Тонатоса, чтобы попытаться самостоятельно проникнуть в административное крыло здания – туда, где она работала вчера. Но сегодня ее не пустили дальше Центрального зала приемов. Из окон жилых апартаментов была хорошо видна кипевшая в административном корпусе жизнь: стартовали и приземлялись глайдеры, входили и выходили люди. Государственная машина Тонатоса по-прежнему работала, и где-то там, куда Сове был сегодня запрещен доступ, пристально следил за ее работой сам хозяин: она вовсе не была уверена, что ей сказали правду о его отсутствии.
Оставалось только вернуться в свои апартаменты, но там Сову ждал все тот же пугающий след ночного гостя. Не было нужды идентифицировать нежданного посетителя, углубляя поисковый транс: она слишком хорошо помнила первое леденящее прикосновение мощного телепата к своему мозгу. То, что с тех пор лорд Тонатоса не позволял себе вторгаться в ее ментальное пространство, отнюдь не гарантировало безопасности в будущем. Она тщательно подправила защитный кокон: он хоть немного притуплял висящую в воздухе угрозу. Но избавиться от внутренней напряженности было невозможно.
Пару часов она провела в ожидании неминуемой развязки. Когда в дверь тактично постучали, ее беспокойство уже достигло такой степени, что Сова вскочила со стула, готовая отражать нападение едва ли не голыми руками.
На пороге стоял незнакомый ей человек. Без оружия, насколько можно было судить по внешнему виду. От него по комнате струилось лишь ровное излучение добросовестной исполнительности с легкой примесью любопытства к новому собеседнику.
– Я – распорядитель арены, – представился он. – Мне поручено подготовить вас к состязаниям. Берите оружие, следуйте за мной.
Сова не тронулась с места.
– Мне нужно видеть Симаргла.
– Вы его увидите, – спокойно пообещал распорядитель. – Он будет присутствовать на вашей схватке.
Наверное, ей стоило отказаться. Обещанный выход на арену уже не казался здравой идеей. Прошедшая ночь переменила слишком многое. Вчера, когда Сова просила Симаргла об обучении, у нее были основания рассчитывать на его признательность, сегодня – опасаться ее. Разразившийся посреди ночи гнев диктатора висел над ее головой подобно Дамоклову мечу, заставляя тщательно выверять каждый шаг, каждое решение. Что может быть известно Симарглу о ее ночном похождении? Он шел к ней, предвкушая благодарность за свои усилия и За оказанное небывалое доверие, а она не оправдала его ожиданий. Уже одного этого достаточно, чтобы вывести из себя привыкшего к безоговорочному подчинению правителя. Если же ему еще и известно, где она была… Он должен был задать этот вопрос. И вполне мог на него ответить. Даже если у него нет прямых доказательств, для расправы хватит и просто подозрений. Он знает, что Орден ведет двойную игру. Он прямо предупредил ее об этом устами Индриса Гари. «Его доверие стоит очень дорого. За него платят, как правило, жизнью».
Она не оправдала доверия.
«Вас перемелют в пыль».
Распорядитель все еще стоял в дверях, дожидаясь ее решения.
Что делать? Ее отказ лишь продемонстрирует страх и подтвердит вину. Значит, если она хочет покинуть планету живой, нужно вести себя так, будто ничего не случилось. Быть дружелюбной и спокойной. Разыграть невинность и недоумение по поводу предъявленных обвинений. Чем раньше она увидит его, тем скорее поймет, что ей грозит. Если арена – это ловушка, удобный способ расправиться с Совой, не взяв на себя ответственности за смерть агента Ордена, то лорда Тонатоса ждет большое разочарование: ее не так-то просто убить.
Сова взяла меч и шагнула вон из комнаты вслед за своим новым провожатым.
Разогретое тренировкой тело протестовало против неподвижности ожидания. Время, оставшееся до схватки, Сове предстояло провести в специально отведенной для гладиаторов комнате, откуда ее должны были пригласить на арену. Малая арена располагалась рядом с огромным стадионом, где Сове уже доводилось бывать, но предназначалась для промежуточных туров соревнований. Такие туры не были столь зрелищными, как финальные игры, проводимые во время праздника Кхордад. Зрителей здесь было меньше, ставки – на порядок ниже, присутствие правителя Тонатоса – не обязательно.
Чтобы развеять все сомнения, Сове хотелось увидеть Симаргла до начала боя. Но на ее вопросы отвечали, что лорд Тонатоса еще не прибыл в свою ложу. Прямо из зала, где проходила разминка, распорядитель привел Сову к нотариусу, чтобы уладить юридические формальности, а затем – в пустую комнату – и предложил подождать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67