Лиан углубился в лес и подполз поближе к берегу.
Он подобрался на расстояние нескольких шагов от того места, где темная фигура исчезла в зарослях, и заполз в густой куст с длинными, свивавшими книзу листьями, испускавшими едва уловимый запах камфары. Ему не пришлось долго томиться ожиданием. Раздался хруст веток, и появилось пять высоких фигур, одетых в одинаковые темные плащи с капюшонами, перепоясанные ремнями. За первой фигурой следовали еще две, неся кого-то на носилках. Последние двое тоже несли носилки.
Первый человек вышел на луг, посмотрел по сторонам и знаком приказал остальным следовать за ней. Когда они проходили мимо куста, в котором притаился Лиан, на них упал свет звезд. Лиан увидел, что из-под капюшона предводителя выбиваются длинные седые волосы, и разглядел, что им была женщина средних лет, с резкими чертами волевого лица, с удлиненным подбородком, слегка выступающим вперед. Лиан взглянул на первые носилки – на них лежал немолодой высокий вельм крепкого телосложения. Его длинные темные волосы ниспадали на окровавленную повязку на лбу. Повязка у него на груди насквозь пропиталась кровью. Глаза у вельма были закрыты.
Ко вторым носилкам была привязана завернутая в свой изорванный плащ босая Карана. Ее широко открытые глаза не мигая смотрели прямо на тот куст, где прятался Лиан. На мгновение юноша окаменел, не в силах пошевелиться от ужаса. Пока в его ошеломленном мозгу медленно складывался план спасения Караны, первые носилки уже спустили с обрыва к лодке, и предводительница вельмов сопровождала вниз вторые.
Лиан выхватил нож и подумал о том, чтобы с криком броситься вслед за вельмами, но возможность внезапно напасть на них миновала раньше, чем он успел ее осознать, и теперь он, скорчившись, сидел в кустах, с бессильной яростью наблюдая за тем, как последний вельм исчезает под обрывом.
На четвереньках Лиан пробрался на место, откуда в первый раз увидел лодку. Носилки положили на дно лодки: первые осторожно, а вторые без особых церемоний. Каждый вельм взял по веслу, пока их предводительница отвязывала нос лодки. Затем она отвязала корму и села на руль. Лодку оттолкнули от берега веслом, и ее стало сносить течением. Она проплыла прямо под тем местом, где сидел Лиан, который в свете звезд заметил, что ее нос украшен изображением шакалота, прожорливой водяной рептилии с ощеренными зубами и гребнем-хвостом. Он еще раз взглянул на Карану, ее глаза по-прежнему были широко раскрыты. Потом гребцы взялись за весла, лодка отплыла от берега на середину реки, где ее подхватило быстрое течение, и вскоре она превратилась в точку, растворившуюся в ночной темноте.
Пролетело очень много времени, прежде чем Лиан пришел в себя. Тихидская Дорога уже скрылась из виду. И на небе была только одна яркая звезда, поднимавшаяся над горизонтом на востоке где-то за Нарном. По небу плыли легкие, как вуаль, облака, и диск этой звезды то вспыхивал, появляясь из-за них, то снова гас за их пеленой. Наконец она поднялась над полосой облаков, и теперь ее свет играл на речной ряби, поднятой южным ветерком, и мерцал на пузырях пены, полосы которой неслись вдоль берегов. Лиана охватили непонятная апатия и безразличие к случившемуся. Что он мог предпринять в такой ситуации? Смогла бы Карана что-нибудь сделать, чтобы спасти его, окажись она на его месте? Впрочем, эти мысли не очень его утешали.
Безусловно, это были вельмы, хотя и не те, что преследовали их от самого Туллина. Как же им удалось так быстро разыскать Карану?! Зеркало тут явно было ни при чем, потому что в противном случае они обнаружили бы и его.
Он не находил ответа на эти вопросы. “И все же в нескольких вещах можно не сомневаться”, – думал он, загибая пальцы. Во-первых, аркимы были где-то поблизости. Во-вторых, вельмы наверняка будут пытаться скрыть похищение Караны по крайней мере до тех пор, пока не отыщут, где спрятано Зеркало. В-третьих, он наследил возле разорванной палатки. Скоро и аркимы, и вельмы постараются его найти. Лиан задрожал, пытаясь отогнать ужасную мысль о том, что теперь наступил его черед действовать. Он в одиночку, без оружия и почти ничего не умея, должен освободить Карану, вырвать ее из лап вельмов. Но каким образом? Ему было не победить их в открытом бою, а где найти место, чтобы от них спрятаться? Только в Туркаде, до которого оставалось много дней, а может, и недель пути по землям, ему практически не известным.
Куда они решили ее отвезти? Фиц Горго очень далеко. К тому же для Иггура месть похитительнице была бы слабым утешением, особенно принимая во внимание, что Зеркала при Коране не оказалось. А именно Зеркало и было ему нужно в первую очередь. Из этого вытекало, что вельмы наверняка задержатся в Нарне.
Лиан двинулся в темноте обратно вдоль берега реки. Сначала идти по пологому прибрежному лугу было легко. Потом на его пути попалось несколько оврагов с крутыми склонами, каменистыми сверху, но заросшими почти непроходимой растительностью на болотистом дне. С огромным трудом преодолев два из них, Лиан остановился перед третьим. Время близилось к рассвету, и он совершенно выбился из сил. Перед ним зиял очередной овраг с почти отвесным скользким спуском. Лиан вспомнил, как накануне утром с вершины холма заметил, что берег изрыт такими оврагами почти до самой паромной переправы.
Пока он пробирался к Нарну, с юга нанесло тяжелые тучи, и снова начал накрапывать дождь. Силы совсем покинули Лиана. Он завернулся в плащ, примостился на крутом склоне оврага и, дрожа от холода и страдая от сырости, кое-как проспал до утра.
Проснувшись, Лиан обнаружил, что лежит в кустарнике перед оврагом, за которым уже была видна вершин гряды холмов. Ночью шел проливной дождь, но к утру он прекратился, и теперь все вокруг было окутано густым туманом, плывшим со стороны реки. Он слегка утолил голод, встал с мокрой земли и начал спускаться по склону оврага, крутому и скользкому. Идти тут было намного легче, чем в густом лесу, и Лиан понял, что если пойдет дальше по холмам, то скоро наткнется на тропу, ведущую к паромной переправе.
Наконец встало солнце, но туман не рассеялся, а, наоборот, сгустился. Лиан карабкался вверх по склону, и у него на волосах и на бровях собирались капельки влаги, стекавшие затем по лицу. Сырой холод пробирал его до костей; как он ни топал ногами и ни махал руками, ему было не согреться. Через несколько часов он набрел на какую-то узкую тропу и остановился в нерешительности, пытаясь угадать, та ли это тропа, что ведет к переправе.
Лиан медленно продвигался вперед. В тумане было трудно не сбиться с тропы, и он постоянно терял ее. Один раз он полчаса шел по какой-то тропинке, которая оборвалась, упершись в поросший мхом валун, и ему пришлось возвращаться обратно. Постепенно у него разыгралось воображение. Теперь каждый куст, маячивший в тумане, казался ему притаившимся вельмом. Внезапно рядом с ним беззвучно выросла темная фигура, Лиан бросился было наутек, но в последний момент разглядел, что это всего лишь небольшое деревце с тонкими ветвями.
Туман настолько сгустился, что Лиан видел перед собой едва ли на пару шагов. Наконец он был вынужден признать, что сбился с тропы и не имеет ни малейшего представления о том, куда идти дальше. Ему в голову пришел отрывок из “Песни о Ларне”, баллады, в которой говорилось о предательстве, избиении невинных созданий и о принцессе, похищенной и увезенной за море. Кровавая бойня в этой балладе произошла в лесу именно таким туманным днем. Когда Лиан вспомнил об этом, у него по спине побежали мурашки.
Лиан услышал шуршание и скрип ветвей на ветру, хотя на самом деле царило полное безветрие. Потом ему послышался звук шагов у себя за спиной. Лиан резко повернулся и впился глазами в туман. Он ничего не увидел, но прошло еще несколько секунд, прежде чем звук шагов совсем затих. Затем раздался глухой душераздирающий стон, какой может издавать на сильном ветру ствол векового дерева. Что это? Ему почудилось? Или враги пытаются напугать его, чтобы поспешным бегством он выдал свое местоположение?
Лиан с трудом взял себя в руки и стал искать поблизости какое-нибудь укрытие, чтобы забиться в него и обдумать свое положение. Снова пошел дождь, и от слоя гнилых листьев у него под ногами поднимался сильный прелый запах. Перед ним возвышался ствол огромного старого дерева, которое давно сгнило. У самого основания ствол был полый, а вход в это дупло скрывал раскидистый куст. Лиан забрался внутрь и устроился на горе древесной трухи. Места было мало, и кругом ползали мокрицы и сороконожки, но Лиан был рад уже тому, что в дупле было сухо.
Он пожевал хлеба и попытался выработать какой-нибудь план действий. В таком тумане ему было не найти дороги. Кроме того, за ним наверняка уже охотились. Без Караны ему было очень трудно сообразить, что делать. Вот Карана все знала и ничего не боялась. Лиан чувствовал себя слишком усталым, чтобы что-нибудь решать и даже просто думать, и наконец задремал. Через некоторое время он проснулся и обнаружил, что туман снаружи такой же густой, как и раньше. Поэтому он снова задремал, а когда проснулся, уже начинало смеркаться.
Только тогда он вспомнил о Зеркале. А как долго он мечтал хотя бы одним глазком на него посмотреть и подержать его в руках! Как долго он мучительно пытался разгадать его загадку! И вот оно целый день пролежало у него в кармане, а он просто забыл о нем! Лиан вынул Зеркало и стал разглядывать его в полумраке дупла, гладя пальцами загадочные серебряные знаки на краях его рамки. Символ в верхнем правом углу Зеркала напоминал три слившиеся сферы, окруженные двумя красными полумесяцами. Что же он означал? Зеркало было удивительно красивой и безупречной работы. Таило ли оно ответы на давно мучившие его вопросы? Как заставить его говорить?
Лиан несколько раз по-разному прикоснулся к символу, но ничего не произошло. В Преданиях упоминалось много заклинаний, для того чтобы отомкнуть то, что заперто. Лиан произнес все те из них, что мог помнить, но в Зеркале по-прежнему отражалось только его лицо.
Ночью подул ветер и развеял туман, и, как только рассвело и начался пятый день с того момента, как они с Караной выбрались из подземных туннелей, Лиан отправился к паромной переправе. Там он отыскал в кустах под причалом свой мешок, спрятался в близлежащих деревьях и стал ждать.
Едва солнце поднялось из утренней дымки, из полумрака медленно выплыл паром, на котором сгрудилась толпа крестьян, путешественников, бродячих торговцев и прочих лиц достаточно безобидного вида. Крестьяне взвалили на плечи свои инструменты и тут же направились вверх по тропе. Другие ждали на пристани, пока не выгрузят их коробки, мешки, сумки и прочий багаж. Потом на паром ринулась толпа, ожидавшая до этого в полном молчании, когда все будет выгружено. Однако на ее пути вырос паромщик. Заслонив своим телом единственную сходню, он добился, чтобы желавшие пересечь реку выстроились в колонну по одному, и только после этого разрешил им подниматься на борт.
Именно в этот момент Лиан заметил, что на причале рядом с паромом стоит высокий худой человек с резкими чертами лица и изучает тех, кто ступал на сходню. Наконец посадка окончилась, сходню подняли на борт, и паром отчалил от берега. Человек, наблюдавший за посадкой, смотрел вслед парому, пока тот не исчез во все еще висевшем над серединой реки утреннем тумане, а потом медленно спустился с причала на берег, где и остался стоять, изредка оглядываясь по сторонам.
Лиан снова затаился между деревьями, держа в руках большой сук, подобранный им с земли. Прошло несколько часов. Время от времени высокий человек начинал расхаживать по тропе, делая десяток шагов сначала вверх по течению, а потом – вниз, после чего возвращался на прежнее место.
С одной из таких прогулок он вернулся бегом и скрылся среди деревьев, росших рядом с тропой. На реке вновь появился паром.
Долговязый часовой прятался неподалеку от Лиана. На тропе послышались голоса. Со стороны обрыва приближались какие-то люди.
Воспользовавшись моментом, Лиан поднял тонкую сухую веточку и с треском переломил ее. Карауливший у причала человек резко повернулся, огляделся, а потом снова стал смотреть в ту сторону, откуда приближались новые пассажиры парома. Лиан бросил сломанную ветку так, чтобы она зашуршала в траве в нескольких шагах слева от него. Это был очень примитивный прием, но он сработал. Часовой пошел на звук, достав из ножен кинжал. Он был так близко, что до Лиана даже доносился звук его дыхания. Приглядевшись, Лиан узнал в нем одного из тех вельмов, которые вчера шли с носилками.
Выставив кинжал перед собой, вельм раздвинул кусты рядом с Лианом, крепко сжимающим в руке сук. Вельм потянулся к кусту, за которым скрывался Лиан, но тут с берега донеслись громкие голоса и топот ног. Паром причалил. Вельм вложил нож в ножны и отвернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Он подобрался на расстояние нескольких шагов от того места, где темная фигура исчезла в зарослях, и заполз в густой куст с длинными, свивавшими книзу листьями, испускавшими едва уловимый запах камфары. Ему не пришлось долго томиться ожиданием. Раздался хруст веток, и появилось пять высоких фигур, одетых в одинаковые темные плащи с капюшонами, перепоясанные ремнями. За первой фигурой следовали еще две, неся кого-то на носилках. Последние двое тоже несли носилки.
Первый человек вышел на луг, посмотрел по сторонам и знаком приказал остальным следовать за ней. Когда они проходили мимо куста, в котором притаился Лиан, на них упал свет звезд. Лиан увидел, что из-под капюшона предводителя выбиваются длинные седые волосы, и разглядел, что им была женщина средних лет, с резкими чертами волевого лица, с удлиненным подбородком, слегка выступающим вперед. Лиан взглянул на первые носилки – на них лежал немолодой высокий вельм крепкого телосложения. Его длинные темные волосы ниспадали на окровавленную повязку на лбу. Повязка у него на груди насквозь пропиталась кровью. Глаза у вельма были закрыты.
Ко вторым носилкам была привязана завернутая в свой изорванный плащ босая Карана. Ее широко открытые глаза не мигая смотрели прямо на тот куст, где прятался Лиан. На мгновение юноша окаменел, не в силах пошевелиться от ужаса. Пока в его ошеломленном мозгу медленно складывался план спасения Караны, первые носилки уже спустили с обрыва к лодке, и предводительница вельмов сопровождала вниз вторые.
Лиан выхватил нож и подумал о том, чтобы с криком броситься вслед за вельмами, но возможность внезапно напасть на них миновала раньше, чем он успел ее осознать, и теперь он, скорчившись, сидел в кустах, с бессильной яростью наблюдая за тем, как последний вельм исчезает под обрывом.
На четвереньках Лиан пробрался на место, откуда в первый раз увидел лодку. Носилки положили на дно лодки: первые осторожно, а вторые без особых церемоний. Каждый вельм взял по веслу, пока их предводительница отвязывала нос лодки. Затем она отвязала корму и села на руль. Лодку оттолкнули от берега веслом, и ее стало сносить течением. Она проплыла прямо под тем местом, где сидел Лиан, который в свете звезд заметил, что ее нос украшен изображением шакалота, прожорливой водяной рептилии с ощеренными зубами и гребнем-хвостом. Он еще раз взглянул на Карану, ее глаза по-прежнему были широко раскрыты. Потом гребцы взялись за весла, лодка отплыла от берега на середину реки, где ее подхватило быстрое течение, и вскоре она превратилась в точку, растворившуюся в ночной темноте.
Пролетело очень много времени, прежде чем Лиан пришел в себя. Тихидская Дорога уже скрылась из виду. И на небе была только одна яркая звезда, поднимавшаяся над горизонтом на востоке где-то за Нарном. По небу плыли легкие, как вуаль, облака, и диск этой звезды то вспыхивал, появляясь из-за них, то снова гас за их пеленой. Наконец она поднялась над полосой облаков, и теперь ее свет играл на речной ряби, поднятой южным ветерком, и мерцал на пузырях пены, полосы которой неслись вдоль берегов. Лиана охватили непонятная апатия и безразличие к случившемуся. Что он мог предпринять в такой ситуации? Смогла бы Карана что-нибудь сделать, чтобы спасти его, окажись она на его месте? Впрочем, эти мысли не очень его утешали.
Безусловно, это были вельмы, хотя и не те, что преследовали их от самого Туллина. Как же им удалось так быстро разыскать Карану?! Зеркало тут явно было ни при чем, потому что в противном случае они обнаружили бы и его.
Он не находил ответа на эти вопросы. “И все же в нескольких вещах можно не сомневаться”, – думал он, загибая пальцы. Во-первых, аркимы были где-то поблизости. Во-вторых, вельмы наверняка будут пытаться скрыть похищение Караны по крайней мере до тех пор, пока не отыщут, где спрятано Зеркало. В-третьих, он наследил возле разорванной палатки. Скоро и аркимы, и вельмы постараются его найти. Лиан задрожал, пытаясь отогнать ужасную мысль о том, что теперь наступил его черед действовать. Он в одиночку, без оружия и почти ничего не умея, должен освободить Карану, вырвать ее из лап вельмов. Но каким образом? Ему было не победить их в открытом бою, а где найти место, чтобы от них спрятаться? Только в Туркаде, до которого оставалось много дней, а может, и недель пути по землям, ему практически не известным.
Куда они решили ее отвезти? Фиц Горго очень далеко. К тому же для Иггура месть похитительнице была бы слабым утешением, особенно принимая во внимание, что Зеркала при Коране не оказалось. А именно Зеркало и было ему нужно в первую очередь. Из этого вытекало, что вельмы наверняка задержатся в Нарне.
Лиан двинулся в темноте обратно вдоль берега реки. Сначала идти по пологому прибрежному лугу было легко. Потом на его пути попалось несколько оврагов с крутыми склонами, каменистыми сверху, но заросшими почти непроходимой растительностью на болотистом дне. С огромным трудом преодолев два из них, Лиан остановился перед третьим. Время близилось к рассвету, и он совершенно выбился из сил. Перед ним зиял очередной овраг с почти отвесным скользким спуском. Лиан вспомнил, как накануне утром с вершины холма заметил, что берег изрыт такими оврагами почти до самой паромной переправы.
Пока он пробирался к Нарну, с юга нанесло тяжелые тучи, и снова начал накрапывать дождь. Силы совсем покинули Лиана. Он завернулся в плащ, примостился на крутом склоне оврага и, дрожа от холода и страдая от сырости, кое-как проспал до утра.
Проснувшись, Лиан обнаружил, что лежит в кустарнике перед оврагом, за которым уже была видна вершин гряды холмов. Ночью шел проливной дождь, но к утру он прекратился, и теперь все вокруг было окутано густым туманом, плывшим со стороны реки. Он слегка утолил голод, встал с мокрой земли и начал спускаться по склону оврага, крутому и скользкому. Идти тут было намного легче, чем в густом лесу, и Лиан понял, что если пойдет дальше по холмам, то скоро наткнется на тропу, ведущую к паромной переправе.
Наконец встало солнце, но туман не рассеялся, а, наоборот, сгустился. Лиан карабкался вверх по склону, и у него на волосах и на бровях собирались капельки влаги, стекавшие затем по лицу. Сырой холод пробирал его до костей; как он ни топал ногами и ни махал руками, ему было не согреться. Через несколько часов он набрел на какую-то узкую тропу и остановился в нерешительности, пытаясь угадать, та ли это тропа, что ведет к переправе.
Лиан медленно продвигался вперед. В тумане было трудно не сбиться с тропы, и он постоянно терял ее. Один раз он полчаса шел по какой-то тропинке, которая оборвалась, упершись в поросший мхом валун, и ему пришлось возвращаться обратно. Постепенно у него разыгралось воображение. Теперь каждый куст, маячивший в тумане, казался ему притаившимся вельмом. Внезапно рядом с ним беззвучно выросла темная фигура, Лиан бросился было наутек, но в последний момент разглядел, что это всего лишь небольшое деревце с тонкими ветвями.
Туман настолько сгустился, что Лиан видел перед собой едва ли на пару шагов. Наконец он был вынужден признать, что сбился с тропы и не имеет ни малейшего представления о том, куда идти дальше. Ему в голову пришел отрывок из “Песни о Ларне”, баллады, в которой говорилось о предательстве, избиении невинных созданий и о принцессе, похищенной и увезенной за море. Кровавая бойня в этой балладе произошла в лесу именно таким туманным днем. Когда Лиан вспомнил об этом, у него по спине побежали мурашки.
Лиан услышал шуршание и скрип ветвей на ветру, хотя на самом деле царило полное безветрие. Потом ему послышался звук шагов у себя за спиной. Лиан резко повернулся и впился глазами в туман. Он ничего не увидел, но прошло еще несколько секунд, прежде чем звук шагов совсем затих. Затем раздался глухой душераздирающий стон, какой может издавать на сильном ветру ствол векового дерева. Что это? Ему почудилось? Или враги пытаются напугать его, чтобы поспешным бегством он выдал свое местоположение?
Лиан с трудом взял себя в руки и стал искать поблизости какое-нибудь укрытие, чтобы забиться в него и обдумать свое положение. Снова пошел дождь, и от слоя гнилых листьев у него под ногами поднимался сильный прелый запах. Перед ним возвышался ствол огромного старого дерева, которое давно сгнило. У самого основания ствол был полый, а вход в это дупло скрывал раскидистый куст. Лиан забрался внутрь и устроился на горе древесной трухи. Места было мало, и кругом ползали мокрицы и сороконожки, но Лиан был рад уже тому, что в дупле было сухо.
Он пожевал хлеба и попытался выработать какой-нибудь план действий. В таком тумане ему было не найти дороги. Кроме того, за ним наверняка уже охотились. Без Караны ему было очень трудно сообразить, что делать. Вот Карана все знала и ничего не боялась. Лиан чувствовал себя слишком усталым, чтобы что-нибудь решать и даже просто думать, и наконец задремал. Через некоторое время он проснулся и обнаружил, что туман снаружи такой же густой, как и раньше. Поэтому он снова задремал, а когда проснулся, уже начинало смеркаться.
Только тогда он вспомнил о Зеркале. А как долго он мечтал хотя бы одним глазком на него посмотреть и подержать его в руках! Как долго он мучительно пытался разгадать его загадку! И вот оно целый день пролежало у него в кармане, а он просто забыл о нем! Лиан вынул Зеркало и стал разглядывать его в полумраке дупла, гладя пальцами загадочные серебряные знаки на краях его рамки. Символ в верхнем правом углу Зеркала напоминал три слившиеся сферы, окруженные двумя красными полумесяцами. Что же он означал? Зеркало было удивительно красивой и безупречной работы. Таило ли оно ответы на давно мучившие его вопросы? Как заставить его говорить?
Лиан несколько раз по-разному прикоснулся к символу, но ничего не произошло. В Преданиях упоминалось много заклинаний, для того чтобы отомкнуть то, что заперто. Лиан произнес все те из них, что мог помнить, но в Зеркале по-прежнему отражалось только его лицо.
Ночью подул ветер и развеял туман, и, как только рассвело и начался пятый день с того момента, как они с Караной выбрались из подземных туннелей, Лиан отправился к паромной переправе. Там он отыскал в кустах под причалом свой мешок, спрятался в близлежащих деревьях и стал ждать.
Едва солнце поднялось из утренней дымки, из полумрака медленно выплыл паром, на котором сгрудилась толпа крестьян, путешественников, бродячих торговцев и прочих лиц достаточно безобидного вида. Крестьяне взвалили на плечи свои инструменты и тут же направились вверх по тропе. Другие ждали на пристани, пока не выгрузят их коробки, мешки, сумки и прочий багаж. Потом на паром ринулась толпа, ожидавшая до этого в полном молчании, когда все будет выгружено. Однако на ее пути вырос паромщик. Заслонив своим телом единственную сходню, он добился, чтобы желавшие пересечь реку выстроились в колонну по одному, и только после этого разрешил им подниматься на борт.
Именно в этот момент Лиан заметил, что на причале рядом с паромом стоит высокий худой человек с резкими чертами лица и изучает тех, кто ступал на сходню. Наконец посадка окончилась, сходню подняли на борт, и паром отчалил от берега. Человек, наблюдавший за посадкой, смотрел вслед парому, пока тот не исчез во все еще висевшем над серединой реки утреннем тумане, а потом медленно спустился с причала на берег, где и остался стоять, изредка оглядываясь по сторонам.
Лиан снова затаился между деревьями, держа в руках большой сук, подобранный им с земли. Прошло несколько часов. Время от времени высокий человек начинал расхаживать по тропе, делая десяток шагов сначала вверх по течению, а потом – вниз, после чего возвращался на прежнее место.
С одной из таких прогулок он вернулся бегом и скрылся среди деревьев, росших рядом с тропой. На реке вновь появился паром.
Долговязый часовой прятался неподалеку от Лиана. На тропе послышались голоса. Со стороны обрыва приближались какие-то люди.
Воспользовавшись моментом, Лиан поднял тонкую сухую веточку и с треском переломил ее. Карауливший у причала человек резко повернулся, огляделся, а потом снова стал смотреть в ту сторону, откуда приближались новые пассажиры парома. Лиан бросил сломанную ветку так, чтобы она зашуршала в траве в нескольких шагах слева от него. Это был очень примитивный прием, но он сработал. Часовой пошел на звук, достав из ножен кинжал. Он был так близко, что до Лиана даже доносился звук его дыхания. Приглядевшись, Лиан узнал в нем одного из тех вельмов, которые вчера шли с носилками.
Выставив кинжал перед собой, вельм раздвинул кусты рядом с Лианом, крепко сжимающим в руке сук. Вельм потянулся к кусту, за которым скрывался Лиан, но тут с берега донеслись громкие голоса и топот ног. Паром причалил. Вельм вложил нож в ножны и отвернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91