– Я и сам часто об этом думаю. Наверное, я просто боялся уезжать, ведь я провел в Школе добрую половину жизни.
– Ты что, никогда не выезжал из Чантхеда?
– Да нет, несколько раз выезжал. Я бывал по ту сторону гор, хотя до Туркада так ни разу и не доходил. Еще я ездил на север и на запад. Два раза был в Великой Библиотеке. Для тех, кто изучает Предания, нет города притягательнее Зиля! Но я ни разу не ездил домой, хотя мне очень хотелось. У меня на это не было денег.
– Я тебя сразу узнала, – сказала Карана, вспомнив появление Лиана в ее убежище среди развалин. – Я узнала тебя, как только ты открыл рот, еще до твоего падения со ступенек. И когда ты почувствовал мои мысли в Туллине, я тоже думала о тебе, хотя и понятия не имела, что ты так близко. А я ведь всего дважды видела тебя раньше. Первый раз – на Чантхедском Празднике четыре года назад, а второй – на Выпускных Испытаниях, когда ты добился такого успеха.
При этих воспоминаниях у Караны загорелись глаза, но она взяла себя в руки и продолжала ровным голосом:
– Я не могла взять в толк, зачем ты пришел. Твоими сказаниями я восхищалась больше, чем подвигами любого героя, но в тот момент мне нужна была реальная помощь, а к моим ногам скатилось совершенно беспомощное существо. Ты не представляешь, как я была разочарована!
Лиан громко рассмеялся, совершенно не обидевшись на Карану. Он чувствовал себя легко и свободно, потому что наконец-то решил делать то, чего хочется ему самому, а не то, что от него ждут другие.
– И все-таки, – сказал он, – я сделал выбор и теперь должен до конца пройти путь, на который ступил. Назад мне дороги нет.
– Что же ты собираешься делать? – спросила его Карана, глядя на него снизу вверх добрыми зелеными глазами, хотя и знала, какой услышит ответ.
– Если ты меня не прогонишь, я пойду с тобой и постараюсь как можно больше узнать о Зеркале. Потом я исправлю Предания и напишу “Сказание о Зеркале”. Не уверен, что это будет Великое Сказание, о котором я всегда мечтал, но, думаю, и его не откажутся послушать. Ну что, берешь меня в попутчики?
– Это будет долгий и трудный путь, – ответила Карана. – И если бы ты мог предвидеть, что ждет тебя впереди, то, вероятно, сделал бы другой выбор. Скоро ты узнаешь, что я бываю намного противнее, чем кажусь на первый взгляд.
Теперь пришел черед Лиана хитро улыбаться.
– Вот уж это-то я давно понял, – сказал он и встал. Обнаружив, что вода в котелке выкипела, юноша подбросил дров в костер и вышел из пещеры за водой.
“Она бледна и измучена!” – подумал Лиан, вешая над огнем котелок, полный снега и льда. Карана сидела, обхватив колени руками и уткнувшись в них подбородком. Лиан видел, что она следит за ним глазами, но понимал, что мысли ее где-то очень далеко. “Какая же она сильная! Какая у нее железная воля! Такие девушки бывают только в сказаниях!”
Лиан разложил еду: еще относительно свежие овощи, слегка заплесневевший с одного боку лук, небольшой кусок мяса, завернутый в промасленную тряпицу, специи в немного подмокших кулечках. Насвистывая какую-то песенку, как всегда во время столь будничных занятий, Лиан взял сковородку, нарезал в нее лук и поджарил его на жире вместе с посыпанным специями куском мяса. Потом он вернулся ко входу в туннель, набрал снега и градин во второй котелок, который также повесил над огнем. Когда градины растаяли до размеров горошин, он бросил в котелок нарезанные овощи, пригоршню сушеных злаков и оставил все это вариться.
Тем временем закипела вода для чая. Лиан бросил в нее заварку и тщательно размешал.
– Чай готов, – сказал он, но ответа не последовало. Он повернулся к Каране и обнаружил, что она заснула.
Между костром и дальней стеной пол пещеры был сравнительно ровным. Лиан соорудил постель из спальных мешков и позвал Карану, потом тихонько потряс ее за плечо, но она не проснулась. Тогда, морщась от боли в боку, Лиан поднял ее на руки, отнес на постель и осторожно уложил, поудобнее устроив ее больное запястье. Он подложил под голову девушке свернутый плащ, снял с нее сапоги и поставил их сушиться к огню, потом накрыл Карану одеялом. Впервые с момента их встречи она спокойно заснула.
Была ночь. Гроза прошла, но снегопад продолжался. Лиан налил себе чашку чая и пошел с ней к выходу из пещеры. Ветер дул с юго-запада и уже нанес целый сугроб, загораживающий выход, так что было не видно, что происходит снаружи. Лиан забрался на один из валунов и выглянул поверх сугроба, но так ничего и не разглядел, кроме снежинок, тихо падавших откуда-то сверху в круг света, исходящего от костра.
Лиан вздрогнул и сильнее завернулся в плащ, потягивая остатки чая из кружки. Он почувствовал, что у него слипаются глаза, выплеснул заварку из чашки на снег и вернулся к догоравшему костру. Последние ветки уже превратились в потрескивавшие угольки. Карана пошевелилась и всхлипнула во сне, потом перевернулась на другой бок и затихла.
Лиан вышел принести еще дров. Град и снег засыпали все ямы, и, пока он тащил обратно тяжелую охапку хвороста, его ноги постоянно проваливались в них, и он даже ободрал себе лодыжку о притаившийся под снегом острый камень. Карана по-прежнему мирно спала. Лиан подбросил в костер большую ветку, сухие листья на которой вспыхнули и громко затрещали. Этот неожиданный резкий звук, судя по всему, подхлестнул ночные видения Караны. Она воскликнула “Нет!” таким страшным голосом, словно ее пронзила острая боль. Потом, снова крикнув “Нет!”, она резко поднялась, села на постели, закрыв лицо руками, словно защищаясь от удара, и забормотала: “Я не могу! Я не буду!” Ее лицо исказила судорога, будто кто-то выкручивал ей щеки стальными пальцами. Глаза у Караны были остекленевшими и бессмысленными.
– Карана! – негромко позвал Лиан, а потом погромче добавил: – Это я, Лиан! Не бойся!
– Нет, нет! Прочь! Уходи! – стонала девушка. Она мотала головой из стороны в сторону. – Уходи!.. Помогите мне! Помогите!.. Не надо!..
Она замолчала и напряглась. Ее лицо посерело. Лиан опустился рядом с ней на колени, обнял ее и целую минуту простоял в такой позе, не зная, что делать. Внезапно тело Караны обмякло, и Лиан еле успел поймать ее, прежде чем она ударилась головой о камень. В это мгновение ему привиделся незнакомый женский профиль, который, казалось, отражался в неком зеркале. Лиан поправил свернутый плащ под головой у Караны, все еще тяжело дышавшей во сне, и накрыл девушку одеялом. Затем взял новую ветку и осторожно подложил ее в огонь.
Каране явно приснился не просто дурной сон. Скорее всего ее посетили какие-то страшные воспоминания из прошлого. Может быть, кто-то пытался проникнуть в сознание спящей девушки через ее сны?! Чей это был профиль? Он напомнил ему один барельеф из Великой Библиотеки. Интересно, в каком это зеркале он отражался?! Неужели в том самом?!
С того дня, когда Вистан упомянул, что Арканское Зеркало хранит память древних времен, Лиану ужасно хотелось посмотреть на него. Теперь это желание стало почти непреодолимым. Тем не менее он не хотел завладеть этим Зеркалом. Его не увлекали мысли о том, как он будет рассматривать его, прикасаться к нему. Он мечтал увидеть в Зеркале описанные в Преданиях события, увидеть, как же все происходило на самом деле. Ни один летописец даже мечтать не смел о том, чтобы стать очевидцем разворачивающихся у него на глазах событий прошлого. Кто же хранил Зеркало на протяжении стольких столетий? Что оно знает? Наверняка невероятно много!
Карана спала беспробудным сном смертельно уставшего человека. Он только краешком глаза взглянет на Зеркало, и она ничего не заметит! Лиан наклонился над Караной. Она открыла глаза, сквозь сон улыбнулась ему, натянула одеяло до подбородка и снова закрыла глаза.
Лиана тронуло доверие Караны, не побоявшейся заснуть при нем. Он поставил над костром котелок с водой для чая и достал дневник, которого не касался с того момента, как пришел в Туллин. Он попытался отогнать от себя все мысли о Зеркале и стал в мельчайших подробностях описывать все, что с ним произошло с тех пор.
Ночь казалась бесконечной. Наконец, когда он уже не надеялся, что наступит рассвет, кусочек неба, видневшийся между сугробом и сводом пещеры, стал розоветь. Лиан направился было ко входу, чтобы понаблюдать, как светает, в этот миг у него возникло едва уловимое ощущение, что за ним кто-то следит. Карана лежала в той же позе, в какой он ее оставил: на боку, с одеялом у подбородка и спутанными прядями рыжих волос на щеке, но глаза ее были открыты, и она смотрела на него с таким умиротворенным выражением, что ее лицо казалось одновременно старым, как мир, и бесконечно юным.
Лиан почувствовал себя неловко.
– Хочешь чая? – вкрадчивым голосом предложил он.
– Да, пожалуйста! – ответила Карана, улыбнулась и приподнялась на локте.
Она следила за ним глазами, пока он вылезал наружу и в очередной раз наполнял котелок снегом.
– Я вчера ужасно устала. Это ты меня уложил? – Карана нахмурилась. – Спасибо!
– Я приготовил нам вчера ужин, – сказал Лиан, пока в котелке закипала вода. – Но боюсь, он превратился в кашу.
– Подогрей его! Ты не представляешь, какие каши мне приходилось есть!
Лиан вспомнил жуткое варево, которым Карана потчевала его в день их встречи, и понимающе хмыкнул.
18
Горная болезнь
Солнце едва поднялось над горизонтом, когда Лиан с Караной приготовились тронуться в путь. Лиан забрался на камни у выхода, выглянул наружу поверх сугроба и замер.
– Там кто-то есть! – прошипел он Каране, ждавшей внизу с мешками. – По-моему, это вельмы! Кажется, там Идлис и этот другой, такой здоровый!
– Что они делают? – спросила Карана, в свою очередь забираясь на валун.
– Стоят у дерева, которое разбило молнией.
– Ты же что-то срубил прямо рядом с ним! Проще было просто оставить им записку! – Лиан скорчил виноватую мину, но Карана на него не сердилась. – Слезай вниз! Может, они не заметили нашу пещеру.
“Не заметили, так заметят! – подумал Лиан. – Раз уж им удалось выследить нас даже здесь!”
– Не понимаю, как они нас нашли! Ведь следы засыпало снегом! – сказал он.
– Точно так же, как они меня всегда находят. Иногда от них целыми неделями ни слуху ни духу, и вдруг – они тут как тут! Этой ночью я видела сон, и они сразу же появились. Наверное, они чувствуют мои сны.
Лиану и Каране очень повезло, что дым от костра затягивало в глубь туннеля, откуда он уходил вверх через бесчисленные трещины в скале невидимыми тонкими струйками, тут же рассеивавшимися в горном воздухе. Но и это не спасло бы их, начни вельмы старательно прочесывать окрестности. На всякий случай Карана засыпала угли костра снегом.
Все утро Лиан с Караной почти неподвижно сидели, вжавшись в стену в глубине туннеля. Без костра им было неуютно и холодно. Лиан залез в спальный мешок в надежде поспать, пока Карана стояла на часах, но мысли о рыскавших неподалеку вельмах не давали ему покоя. В конце концов Лиан отчаялся заснуть, вылез из спального мешка и пробрался к выходу из пещеры. Вельмы шныряли по склону, разыскивая следы беглецов, и все это кончилось бы очень печально, если бы около полудня все они, как один, словно что-то увидев вдали, не бросились вверх по склону горы в сторону от пещеры, в которой прятались Лиан с Караной.
– Ничего не понимаю, – сказал Лиан. – Кажется, они уходят.
Карана тут же подбежала к нему и, поднявшись на цыпочки, выглянула наружу.
– Куда это они?
– Вроде за кем-то погнались!
Впрочем, причина неожиданного исчезновения вельмов так и осталась загадкой. Днем Лиан с Караной еще раз сумели их разглядеть, но теперь они были едва заметными точками на белом снегу далеко на западе. Вскоре горы окутала белая пелена, и вельмы совсем пропали из виду.
Когда стемнело, Карана и Лиан выбрались наружу. Дул ледяной ветер, поднимавший тучи снега. Сначала они обрадовались, что в такую погоду их будет нелегко найти, но очень скоро их путь превратился в сплошной кошмар: они брели во мраке по колено в снегу, карабкались по валунам, часто проваливаясь в рыхлый снег по самую шею. Уже через полчаса они совершенно промокли и продрогли. Вскоре повалил такой густой снег, что дальше идти стало невозможно, да они и не знали, в какую им сторону. Под выступом скалы, возвышавшейся на крутом склоне, они нашли укрытие, защищавшее их от жестокого, беспрерывно дующего зимнего ветра, дыхание которого превращало лед в камень. Теперь заблудившимся в горах Лиану и Каране предстояла долгая борьба с этим беспощадным противником.
Лиан ужасно замерз. Холод мучил его гораздо сильнее, чем Карану, и он не сомневался, что ночью они совсем окоченеют. Им нечем было высушить промокшую одежду. Пальцы на руках и ногах немели, и их постоянно приходилось растирать, чтобы не отморозить. Сделав что-то вроде кокона из своих спальных мешков, одеял и плащей, Лиан с Караной забились в него, прижавшись друг к другу, как влюбленные. Только так им удалось немножко согреться и выжить той страшной ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91