Наконец наступило утро.
– Все! С меня хватит! – прорычала Карана, пытаясь выбраться из покрывшегося льдом кокона. – Я покажу этим вельмам! Довольно им меня травить! Скоро придет мой черед гнаться за ними и днем и ночью.
У нее впали щеки, отчего стали еще сильнее выделяться скулы, и, когда она решительно стиснула зубы, ее лицо приняло очень суровое выражение: белки зеленых глаз налились кровью, а взгляд засверкал такой яростью, какой Лиан в нем еще не видел. Он обнял было Карану за плечи, но она выскользнула из его объятий, словно они не пролежали всю ночь, прижавшись друг к друга. Из-за этого Лиан снова почувствовал себя ужасно одиноким. Ему было страшно. Он боялся Караны и одновременно боялся за нее, чувствуя себя не в состоянии до конца понять эту странную девушку.
За ночь они преодолели высокий отрог горы и к югу от нее увидели простиравшуюся на несколько лиг долину, по которой, петляя в густом лесу, текла скованная льдом река. Поблизости не было видно ни жилья, ни звериных следов, лишь высоко над рекой парили хищные птицы. Со всех сторон долину окружали высокие горы. Ветер больно хлестал Лиана и Карану по щекам, и они поспешили вниз по склону, чтобы укрыться в лесу.
Снова спустилась ночь, пятая с тех пор, как они покинули развалины. Тесно прижавшись, чтобы согреться, Лиан с Караной сидели во впадине у подножия невысокой скалы. Вельмов они больше не видели, но постоянно боялись, что те вот-вот откуда-нибудь вынырнут. Весь день и почти весь вечер они пробирались по глубокому снегу сквозь лес и наконец достигли южного края долины. Позади небо было чистым, но впереди собирались сулившие очередной снегопад облака.
– Ты хорошо знаешь, куда мы идем? – повторил свой вопрос Лиан. – Мы съели половину наших припасов.
Карана смерила его хмурым взглядом. Она уже начинала опасаться, что в этом хаосе гор они проскочили мимо Баннадора.
– И зачем мы только пошли в эту сторону?! – снова стал ныть Лиан.
– Я решила пойти сюда, – ледяным тоном ответила Карана, – так как другого выхода не было. А тебя я не приглашала и взяла с собой только потому, что без меня ты погиб бы в горах.
Она встала и скрылась в темноте. Замерзший Лиан остался сидеть у костра, получив очередную возможность подумать о собственном ничтожестве. Дружеские отношения, которые сложились между ними за последние несколько дней, судя по всему, безвозвратно испарились.
Через несколько часов Карана вернулась к месту стоянки и обнаружила задремавшего Лиана рядом с почти погасшим костром.
– Вставай! – сказала девушка. Ее голос был намного бодрее, чем раньше. Лиан почувствовал, как к его лицу прикоснулось что-то мягкое и мокрое, и неохотно пробудился от столь беспокойного сна. Карана щекотала ему нос хвостом маленькой толстой рыбешки. Еще четыре такие же рыбки были нанизаны на шнурок, который она держала в руке.
– Где ты их раздобыла?
– Я сидела на берегу реки. Туманность Скорпиона светила так ярко, что я заметила какую-то тень подо льдом, проломила его и увидела в воде разжиревших за лето рыбин. Они были неподвижны от холода, и я поймала их голыми руками.
Карана подбросила дров в костер и начала чистить рыбу.
– Извини, я, кажется, опять наговорила тебе гадостей. Я просто очень нервничала, потому что думала, что мы заблудились, но теперь я вроде понимаю, где мы находимся. Когда мы стали петлять, мы ушли слишком далеко на запад. Теперь нам надо идти вдоль гребня на восток и перевалить через седловину, которую мы сегодня разглядели.
– А нам хватит до Баннадора еды?
– Должно хватить. Если нас не задержит непогода.
На шестое утро Лиан с Караной отправились в путь, едва рассвело. Тропа вела из долины в горы вдоль их восточного гребня. Внизу склон был достаточно пологам, весь покрыт колючим кустарником и торчавшей из-под снега сухой травой. Так они шли два дня, медленно пробираясь по глубокому снегу.
Еще три дня они карабкались вверх: тропа бежала ввысь, все время отклоняясь к югу. Чем дольше взбирались Лиан с Караной, тем выше становились окружавшие их пики гор, которые выглядели абсолютно неприступными. На юге и западе горы были особенно высокими и крутыми. Они защищали северные, почти отвесные склоны от ветра и непогоды, и Лиану с Караной теперь не нужно было пробираться сквозь снег. Они рассчитывали на то, что идти станет легче, но на самом деле чем выше они поднимались, тем тяжелее им становилось. Каждый шаг давался с таким трудом, что они постоянно останавливались, чтобы перевести дух, а их полупустые мешки казались неподъемными – по утрам они еле-еле закидывали их за спину.
Пить было нечего: все ручейки и источники замерзли. Кроме того, не всегда была возможность найти хворост для костра. Лиану с Караной приходилось набивать фляги снегом и колотым льдом и засовывать себе под одежду, чтобы снег и лед растаяли от тепла их тел. Так они умудрялись получить немного воды, которой, впрочем, всегда не хватало. Их постоянно мучила жажда, к тому же они непрерывно мерзли, хотя по ночам и жались друг к другу. Утешало, что Карану все эти ночи не посещали сны и ведьмы пока не появлялись. Благодарная Карана даже решила, что своим избавлением от ночных кошмаров скорее всего обязана присутствию Лиана.
Лиан едва волок ноги, и Карана, расстраивавшаяся, что они очень мало проходят за день, была вынуждена все время его ждать. Если они будут так плестись, еда у них закончится задолго до Баннадора, и им не останется иного выхода, кроме того, о котором Каране не хотелось даже думать.
На одиннадцатый день Лиан очнулся от беспокойного сна с головной болью, которая с течением дня все усиливалась. По дороге его два раза вырвало, на привалах он с трудом переводил дух, высунув язык, как пес на солнцепеке.
Тропа сузилась и стала похожа на протоптанную горными животными. Карана постоянно сбивалась с пути, и не раз они забирались на высокую скалу лишь для того, чтобы увидеть перед собой пропасть и убедиться, что им придется проделать многочасовой путь в обратную сторону. Почва была голой и каменистой, кое-где покрыта тонким, блестевшим в лучах низкого солнца аспидным сланцем, хрустевшим у них под ногами. Тропа поднималась зигзагами на крутой хребет, заслонявший от путников то, что ждало их впереди.
Внезапно Лиан рухнул на колени. Его лицо пошло красными пятнами.
– Я хочу пить! – прохрипел он. – Далеко нам еще? Карана подала ему флягу и молча указала на маячившую впереди вершину хребта.
– А что там? – раздраженно спросил Лиан.
Карана смерила его возмущенным взглядом. Она тоже сильно устала и измучилась за последние дни, но не ныла.
– Сверху мы наверняка увидим перевал... Что с тобой вообще происходит?
Лиан ничего не ответил. Скоро они поднялись на вершину, на которую указывала Карана. Сплошная стена увенчанных снежными шапками гор, тянущаяся с востока на запад, предстала перед ними в белой дымке.
– Смотри! Вон перевал! – сказала Карана, тыча пальцем куда-то в центр горной гряды.
Лиан не разглядел там ничего похожего на проход в горах, о чем и не преминул мрачно сообщить Каране. Девушка снова куда-то ткнула пальцем:
– Да вон же он! На юго-востоке. Неужели ты не видишь?!
Лиан покачал головой, и, оставив объяснения, Карана сказала:
– Не видишь, и не надо! Топай за мной!
На следующий день они проснулись на восходе солнца и позавтракали пригоршней сушеных фруктов и кусочком сыра. Лиан был мрачен от холода и голода, а Карана злилась на него, не в состоянии побороть смутное беспокойство.
Близился вечер, когда они наконец дошли до перевала. На той стороне хребта не было видно никакой тропы, и Лиан, шатаясь, как пьяный, старался не отстать от Караны, лихорадочно искавшей дорогу на крутом северном склоне гряды. Он окончательно потерял надежду перебраться на ту сторону гор. Вокруг них простиралось море покрытых снегом вершин и мрачных бездонных ущелий. Лиан пришел в отчаяние. Он снял мешок и рухнул на него, как труп, от которого он отличался только хриплым дыханием.
– Куда мы забрели? – спросил он уныло. – Я думал, мы увидим отсюда Баннадор.
– Хорошо бы! – невесело усмехнувшись, сказала Карана. – Этот край называют Халлас, – продолжала она, показав рукой на раскинувшиеся перед ними насколько хватало глаз горные вершины. – Он окружен этими горами. А до Баннадора еще больше недели пути... Сейчас мы сделаем привал. Тут есть хижина для путников.
Лиан огляделся по сторонам. Справа и слева над перевалом возвышались вершины гор, кольцом опоясывавших Халлас. Горы внутри этого кольца были ненамного ниже. На юге все скрывал сгущавшийся прямо на глазах туман. Через несколько минут лучи солнца, пробивавшиеся между горными вершинами на западе, пропали. Небо посерело. Разлившийся в разреженном горном воздухе холод пробирал до костей.
Хижина, крохотное круглое сооружение из камня с выгнутой крышей и маленьким входом, стояла у самого перевала. Когда-то у нее была даже дверь в виде небольшой каменной плиты, куски которой валялись у входа. В хижине можно было укрыться от ветра, но в ее стенах Карана почувствовала себя такой подавленной, что они решили поесть снаружи. Неподалеку они нашли и срубили несколько пригнутых к земле кустов – Карана разожгла рядом с хижиной костер.
Лиан своим жалким видом невыносимо действовал на нервы девушке, которая после обеда закуталась в плащ и спустилась вниз по тропе. Она отошла подальше от костра, села на холодный камень и уставилась на висевшую перед ней пелену тумана. Ночь была очень темной. На небе сквозь дымку проглядывали только самые яркие звезды. Карана поплотнее завернулась в плащ. Ей казалось, что она сбилась с пути и утратила цель, к которой до того непрерывно стремилась. В этом она винила увязавшегося за ней Лиана. Что же теперь делать? В этот момент она услышала, как Лиан у костра зашелся в кашле.
Через некоторое время Карана так продрогла, что вернулась к гаснувшему костру, согрела над ним ладони и опустилась на землю рядом с Лианом, который сидел, уронив голову на колени. Он зашелся в новом приступе кашля, потом выпрямился, и Карана с ужасом увидела, что у него весь рот в крови.
– Когда у тебя пошла кровь? – воскликнула она, пытаясь заглянуть ему в глаза. Они покраснели.
– Сегодня днем. По-моему, я умираю. Что со мной? Каране приходилось встречаться с подобными симптомами и раньше.
– Горная болезнь, – сказала она и почувствовала, как при этих словах у нее мороз побежал по коже.
– Это серьезно?
– Приступы обычно случаются высоко в горах. Вылечиться можно, только спустившись пониже. Вообще-то от этой болезни иногда умирают, но это бывает редко.
– Я не могу! – воскликнул, чуть не плача, Лиан. Карана подумала, что он считает себя не в силах спуститься с гор, но Лиан продолжал:
– Я не могу просто взять и умереть! Сначала я должен сложить о нас сказание. Я не хочу умирать, не сделав этого!
Слезящиеся глаза на его искаженном лице так покраснели, что создавалось впечатление, будто он плачет кровавыми слезами.
– Я не дам тебе умереть! – сказала Карана, обняв Лиана. – Но даже если бы ты не заболел, это ничего не изменило бы. Нам не хватит еды ни на обратный путь, ни на то, чтобы добраться до Готрима. В последние дни мы шли слишком медленно, поэтому теперь нам туда не дойти.
– Это я во всем виноват! – сказал Лиан со слезами в голосе. – Если бы не я, ты была бы уже почти дома. – Тут на него напал такой приступ кашля, что после него он совершено выбился из сил и растянулся на земле.
Карана усадила Лиана и стерла снегом кровавую пену с его губ.
– Нам остается единственное – идти вперед! – сказала она.
– Прямо сейчас?
– Как только рассветет. Нам не придется больше взбираться в гору. Завтра мы спустимся немного ниже, и тебе наверняка станет лучше. – Карана искренне желала этого, хотя и понимала, что горная болезнь так быстро не проходит.
– А куда нам идти? Зачем мучиться, если нас все равно ждет голодная смерть?
Некоторое время Карана колебалась. Она не имела права выдавать секрет Шазмака, но нужно было подбодрить Лиана.
– Я знаю в горах тайный город. Туда не пускают чужаков, но он наша последняя надежда.
Она на мгновение замолчала и прислушалась, глядя в темноту. В неподвижном воздухе до них донесся не то крик, не то вой.
– Кричат где-то далеко, – заметила она и продолжала: – Я говорю о городе аркимов. Он большой, хотя жителей в нем теперь не так уж и много. И все-таки он неприступный. Мало кому известно о его существовании, потому что аркимов почти ничего не связывает с остальным миром и они очень редко выходят за пределы города. А если и делают это, то тайно и в чужом обличье.
– Я кое-что читал об аркимах в Преданиях, – сказал Лиан, – но я ничего не знаю об этом городе.
– Он называется Шазмак.
– Шазмак?! Да, конечно, я читал о нем! Но ведь жители покинули его очень давно.
– Нет, не покинули. О существовании этого города просто забыли. Я жила в нем шесть лет после смерти родителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91