Мы просим у читателя прощения, если такой поворот событий показался ему слишком резким, но, поскольку история является переложением событий жизни, а история, которую мы рассказываем, посвящена Кааврену (а не Дунаану), нам кажется, что будет правильно, если мы обратим внимание на реакцию Кааврена. Кроме того, с точки зрения Дунаана, события вовсе не развивались резко и неожиданно. Как раз наоборот: выяснив, каким маршрутом Кааврен возвращается домой, он потратил достаточно много времени, выбирая место для засады, и довольно долго его прождал, поскольку не знал, когда тот намерен проехать по улице. Трое наемных убийц должны были проследить за передвижениями Кааврена и обеспечить, с одной стороны, отсутствие полиции, а с другой – позаботиться о том, чтобы рядом не оказалось никого из друзей Кааврена.
Мы должны отметить, что, хотя трое безымянных убийц выполнили порученное им дело, они не должны были находиться в поле зрения, когда Дунаан нападет на Кааврена. Да и вообще, их не посчитали необходимым подробно проинформировать о том, что должно произойти. Впрочем, так полагалось по обычаям джарегов и так и было сделано; если один из них попадет в плен и будет вынужден давать показания под Орбом, он скажет, что не видел, как Дунаан кого-то убил, и даст клятву, что ничего не знал о его планах. Орб подтвердит правдивость его слов; в результате вынести Дунаану и его сообщникам приговор будет чрезвычайно трудно.
Дунаан поджидал Кааврена, спрятавшись между двумя домами, мимо которых Кааврен должен был обязательно пройти. Кроме того, он вывел из строя шар, который освещал улицу (иначе ему ни за что не удалось бы остаться незамеченным). При помощи заранее условленных сигналов ему сообщили, что капитан приближается и что нигде не видно ни полиции, ни его друзей. И тут Кааврен подошел к узкому проходу между домами, а Дунаан абсолютно безмолвно выскользнул из своего укрытия и, зажав в руке длинный кинжал, последовал за ним.
То ли инстинкт и опыт солдата предупредили Кааврена, то ли он услышал едва различимое биение сердца Дунаана, но он обернулся как раз в тот момент, когда кинжал метнулся к его горлу. Он в очередной раз разозлился на себя за то, что его застали врасплох и за отсутствие осторожности – ведь он уже трижды чуть не стал жертвой наемных убийц (читатель должен понимать, что в подобных обстоятельствах разум действует быстрее тела). Однако на сей раз рассчитывать ему было не на что, нападавший оказался в исключительно выгодном положении, а друзья Кааврена, хоть и находились всего в ста метрах от него, ничем не могли ему помочь.
Кааврен успел только открыть рот, чтобы выругаться, когда кинжал миновал его плечо и со звоном упал на землю за мгновение до того, как Дунаан вскрикнул и опустился на колени. Теперь верх над разумом взяло тело и среагировало практически моментально – Кааврен выхватил шпагу, сообразив, что судьба подарила ему удачу, на которую он даже не мог надеяться.
Дунаан упал прямо лицом в землю. Капитан заметил, что из спины убийцы торчит нечто похожее на маленький нож или дротик. Крови почти не было, однако рана джарега оказалась серьезной.
– Я не могу пошевелить ногами, – спокойно сообщил он Кааврену.
– Ну… – протянул наш капитан.
– Наверное, меня отравили.
Кааврен присматривал за напавшим на него джарегом, поскольку тот вполне мог прикидываться раненым (хотя непонятно, с какой целью) и одновременно пытался увидеть своего спасителя. Вполне возможно, что тот совершенно случайно бросил свой нож в джарега.
– Если вас и в самом деле отравили, приятель, – сказал капитан, – даю вам слово, что я тут совершенно ни при чем. Я не мог нанести вам удар в спину, поскольку стоял к вам лицом.
– Ты спрашивал обо мне, мой дорогой Дунаан? – проговорил кто-то невидимый из той же темной щели между домами, где только что прятался Дунаан.
Кааврен прищурился, пытаясь рассмотреть незнакомца, а Дунаан сказал:
– Я не знаю вас и не могу повернуть голову, чтобы посмотреть. Полагаю, что скоро я не смогу говорить, а потом и дышать.
– А ты проницателен, – заявил незнакомец.
– Значит, ты меня прикончил, – проговорил Дунаан.
– Совершенно верно.
– Как ты меня нашел?
– Я знал, что ты собираешься убить капитана, и нашел место, где ты обязательно должен был устроить засаду. Спрятавшись, я стал ждать момента, когда ты начнешь действовать. Ну как, неплохо, верно?
– Восхитительный план, можешь мне поверить. Но я никак не могу понять…
– Да?
– Кто ты такой и зачем это сделал? Признаюсь, твой голос кажется мне знакомым и…
– Ты спрашиваешь, кто я такой? И почему я решил тебя прикончить? Давай, твои мозги еще не парализовал яд. Подумай немного, и ты обязательно найдешь ответы на свои вопросы. Кого ты совсем недавно предал?
– Боги! Марио?
– И никто другой.
– Но тебя же арестовали.
– Складывается впечатление, что нет; тебе следовало убедиться в том, что твое задание выполнено.
– Но я слышал, что на его величество совершено покушение, и преступник арестован.
– Насчет этого мне ничего неизвестно, – заявил незнакомец, по-прежнему оставаясь в тени. – Но я здесь, перед тобой.
– Капитан, – сказал Дунаан, – вам следует стыдиться того, что такой опасный преступник разгуливает на свободе. Он намеревался убить его величество, а вы позволяете ему делать все, что он пожелает. Получается, что вы никудышный офицер.
– Может быть, – ответил Кааврен, – я и в самом деле никуда не годный офицер, а вы неумелый убийца. Однако подумайте вот о чем: его величество жив, я тоже. А вот вы…
– Тут с вами не поспоришь. Когда я думаю о возможности, которая мне представилась, и о том, что я ее упустил, я готов от ярости скрипеть зубами – только они меня больше не слушаются. Кажется, я начинаю невнятно говорить. Я задыхаюсь… не могу больше произнести ни слова! Я умираю, умираю.
– Ладно, – проговорил Кааврен.
– Ладно, – согласился с ним Марио.
Кааврен наклонился над телом Дунаана и обнаружил, что тот и в самом деле больше не дышит.
– Насколько я понял из вашего разговора, – обратился Кааврен к тени между домами, – вас зовут Марио и это на ваши поиски я потратил несколько часов кряду.
– Вы все правильно поняли. Но Дунаан что-то сказал про арест. Вы взяли под стражу невиновного человека?
– Вряд ли. Мы арестовали виновную женщину.
– Женщину? Послушайте, сэр, я только что спас вам жизнь. Прошу, объясните, что вы имеете в виду, хотя бы в знак благодарности.
– Согласен, это будет только справедливо, – заметил Кааврен.
– Итак?
– Сегодня я арестовал леди Алиру, которая по причинам, мне непонятным, помогла вам бежать из дворца, в то время как я и мои гвардейцы вас искали.
– Вы арестовали Алиру?
– Да, я имел такую честь.
– Дорогой капитан, несколько минут назад я спас вам жизнь, однако теперь я готов ее у вас отнять.
– Мой клинок у меня в руке, убийца, я готов. Можете попытаться.
– О, моих попыток часто оказывается вполне достаточно, уж можете мне поверить, вы ведь не находитесь под защитой Орба. Если вы сомневаетесь, спросите у Дунаана, который лежит у ваших ног.
– Как пожелаете, я готов.
– Отлично, только давайте сначала немного поговорим.
– Пожалуйста. Вы и в самом деле спасли мне жизнь, и, хотя мне очень хочется заняться вами вплотную, я не могу отказать вам в нескольких минутах беседы.
– В таком случае скажите мне вот что: какие обвинения предъявлены леди Алире?
– Государственная измена.
– А улики?
– Неоспоримые. В особенности если учесть, что она ничего не отрицает. Она заявляет, что ненавидит его величество, и утверждает, что каждый, кто намерен лишить его жизни, может рассчитывать на ее благорасположение.
– Она ничего не отрицает?
– Ни в малейшей степени.
– А суд состоится?
– Пустая формальность, если только она не передумает и не начнет отрицать свою причастность к преступлению; однако и в этом случае нет никакого сомнения в том, что его величество, которому, уверяю вас, покушение на его жизнь не доставило никакого удовольствия, объявит ее виновной.
– И что будет дальше?
– Леди Алиру казнят.
– Казнят?!
– Да.
– Как?
– Ее отведут на Звезду Смерти, а там каждая из ее конечностей будет по очереди отрублена ударом топора. Возможно, его величество проявит доброту и прикажет палачу начать с головы, но может быть, и нет.
– Я понял. Скажите, капитан, если я вас сейчас отпущу, вы станете меня преследовать? Должен признаться, что я намерен оставить вас в живых. Среди прочего, еще и потому, что мне не хотелось бы доставить радость тени Дунаана и доделать то, что он не успел. А она явно будет счастлива услышать о том, что вы убиты. С другой стороны, мне нельзя сейчас попадать в тюрьму – у меня есть срочные дела, которые не терпят отлагательства.
– Вы спасли мне жизнь, – пожав плечами, ответил Кааврен. – Если вы сделали это по каким-то только вам ведомым причинам, мне все равно. Вот что: я не стану вас преследовать. А завтра мне предстоит трудный день, и мне будет некогда отвлекаться на посторонние предметы. Но начиная с послезавтрашнего дня я приложу все силы, чтобы вас выследить.
– Согласен. Может быть, мы еще увидимся, капитан.
– Может быть, убийца.
– А пока, до свидания, Кааврен.
– До свидания, Марио. Когда мы встретимся в следующий раз – один из нас умрет.
Кааврен ничего не слышал, но понял, что Марио растворился в ночных тенях. Он наклонился, чтобы посмотреть на тело в тусклом свете, который лился из домов на противоположной стороне улицы. Тиаса не спеша изучал тело убийцы, хотя, стоя в полном одиночестве на пустой темной улице, где на него только что было совершено нападение, он чувствовал легкое беспокойство. Однако Кааврен заставил себя закончить обследование (мы не станем сообщать читателю о его результатах, поскольку они не играют серьезной роли в нашем повествовании) и преодолел последние сто метров, оставшиеся до дома, где зажег свет, налил себе стаканчик вина и устроился на диване. Лицо Кааврена засияло радостной улыбкой, когда он увидел вошедшую в комнату Даро.
Она с трудом опустилась на диван, что не укрылось от глаз Кааврена.
– Мадам, вы по-прежнему испытываете боль?
– Должна признаться, что еще не могу свободно двигаться.
– Разве вам не дали лекарство?
– Возможно, я приму его чуть позже, потому что хочу, чтобы сейчас сознание у меня оставалось ясным. Вам известно, что ваш друг Айрич приказал слугам покинуть дом и уехать из города?
– Да, он мне сказал. Я собирался сделать то же самое, но он меня опередил. Кстати…
– Что?
– Вам следует покинуть город, мадам.
– Мне? Вы полагаете, что мне угрожает опасность?
– Город словно сошел с ума: лорд Адрон собирается начать военные действия, какой-то безумец решил, что он может убить его величество, несмотря на защиту Орба, – впрочем, я точно знаю, что он не безумец. Да, мадам, если вы здесь останетесь, вы подвергнете свою жизнь опасности.
– И вы считаете, что я должна от нее бежать?
– А вы считаете, что с вашим ранением вы сможете сражаться?
– Ну, в ваших словах есть определенная доля здравого смысла, однако мое ранение делает путешествие невозможным.
– Экипаж…
– А разве в городе можно найти экипаж? Слуга Айрича, Фоунд, целый час искал обычный фургон и вернулся весь в крови и синяках. Думаю, ему пришлось несладко.
– Я смогу найти для вас экипаж.
– Принадлежащий его величеству?
– Ну и что?
– Я больше не занимаю никакого положения при дворе, следовательно, не имею права передвигаться в экипаже его величества, мой дорогой капитан.
– И данное соображение вас остановит?
– Разумеется.
– Хм-м-м. А вы упрямы.
– Ну я же тиаса, и, более того, я из Адриланки, где нам каждый день приходится иметь дело с морем. Конечно, время от времени мы терпим поражение, но твердо знаем, что непременно должны вернуть себе свои позиции и строить более надежные и толстые стены, чтобы они выдержали атаки волн.
– Я вас понял, мадам. И тем не менее воспользоваться одним из экипажей его величества, который…
– Нет, капитан.
– В таком случае у меня появилась идея.
– Поделитесь ею со мной, капитан.
– Если мы будем помолвлены, иными словами, если вы согласитесь выйти за меня замуж, вы сможете ехать в экипаже в качестве невесты капитана гвардии, и ни у кого не появится никаких оснований для возражений. Ну, как?
Даро онемела на несколько мгновений, а затем проговорила:
– Должна признаться, капитан, что, во-первых, замужество не входило в мои планы.
– А во-вторых?
– Если и приходило, то я не предполагала, что предложение будет сделано в такой форме.
– Неужели форма как-то влияет на содержание? Послушайте, Даро, вы же знаете, что я вас люблю. Неужели вы меня не любите… ну хотя бы чуть-чуть.
– Вам же прекрасно известно, что я вас люблю.
– Вы позволите мне вас поцеловать?
– С радостью.
– Итак?
– Вот! Ах!
– Что такое?
– Осторожно, моя рана.
– О, прошу прощения, дорогая.
– Ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74