– Значит, вы его отослали?
– Да, ваша доверительность. Я поступил неправильно?
– И да и нет, ваше величество.
– И да и нет?
– Иногда отослать кого-то считается очень разумным поступком, но в данном случае, возможно, вы неудачно выбрали виноватого.
– Что? Вы же не предлагаете выслать ее императорское величество?
– Нет, не предлагаю.
– Но тогда кого же?
– Позволит ли ваше величество задать вопрос?
– Ваша доверительность может задать мне девять вопросов.
– Очень хорошо. Скажите мне, сир, проблема, которая сейчас занимает все ваши мысли, является ли новой?
– Нет, герцог. Откровенно говоря, поведение Ноймы тревожит меня уже довольно давно.
– Тогда почему же вы лишь сейчас привлекли мое внимание к столь сильно волнующей вас проблеме?
– Ситуация усугубилась.
– Хочу заметить вашему величеству, что это не ответ.
– Ну, наверное, мои подозрения казались мне постыдными, недостойными и не имеющими под собой никаких оснований.
– Но тогда у вас по-прежнему нет никаких оснований обращаться ко мне, сир.
– Это правда, Уэллборн.
– Однако правда и то, что вы страдаете все больше и больше, сир?
– Да, мой дорогой Уэллборн.
– А не кажется ли вам, что это мешает нормальному функционированию двора, а тем самым и жизни всей Империи?
– Вы все правильно поняли.
– Тогда не кажется ли вам, что кто-то готовит заговор?
– Заговор? Против меня? Императрица? Герцог, по-моему, вы слишком далеко зашли.
– Вовсе нет, сир. Прошу прощения, но я хочу обратить ваше внимание на то, что именно вы предположили, будто императрица лелеет какие-то планы.
– Но кто еще это может быть?
– Сир, вы когда-нибудь видели человека, вовлеченного в преступную деятельность?
– Наверное, да, Уэллборн. У меня складывается впечатление, что каждый день против кого-нибудь совершается такое серьезное преступление, что я должен лично выносить приговор.
– А вы, ваше величество, видели, чтобы кто-нибудь сознательно навлекал на себя подозрения?
– Специально? Нет, такого я никогда не видел.
– Ну а чтобы кто-то навлекал подозрения на другого человека?
– Мне кажется, чуть раньше я уже ответил на ваш вопрос.
– Вы сами несколько минут назад сказали: если один человек хочет подставить другого, это вовсе не доказывает, что преступление совершено.
– Из ваших слов, герцог, следует, что кто-то пытается бросить тень подозрения на Нойму, чтобы внести смятение в жизнь двора.
– Я полагаю, вам следует рассмотреть именно эту возможность, сир.
– Каким образом, ваша доверительность?
– На этот вопрос, сир, у меня нет ответа.
– А почему у вас возникло такое предположение?
– Сир, чтобы ответить вам, я должен задать еще несколько вопросов.
– Что ж, герцог, задавайте; я уже давно заметил, что ваши вопросы всегда помогают мне найти ответы.
– Такова моя цель, сир, рад, что мне часто удается оказать вам содействие.
– Что ж, я готов к вашим вопросам.
– Очень хорошо. Скажите теперь, сколько раз вы предлагали императрице разделить с вами трапезу, как сегодня утром?
– Только дважды.
– Значит, это довольно редкий случай?
– Ну да. Что я сделал не так? Скажите правду.
– Ничего плохого.
– В чем же тогда дело?
– Послушайте меня внимательно, сир.
– Я так и делаю.
– Почему вы решили позавтракать с ее величеством?
– Почему? Я не понимаю, какой вы надеетесь услышать ответ.
– Кто посоветовал вам встретиться с императрицей за завтраком?
– Почему вы решили, что кто-то мне это посоветовал?
– Потому что до того вы завтракали вместе только дважды. Итак, почему сегодня вы решили изменить своим правилам?
– Ну я не знаю.
– Постарайтесь вспомнить, сир.
– Пытаюсь, Уэллборн, но у меня ничего не получается.
– Ладно, а почему вы отправились к источникам?
– Ну… совсем легкий вопрос: я часто там бываю.
– Вы имеете в виду Источники Обновления?
– Нет, туда я хожу редко.
– Почему же вы пошли туда сегодня?
– Вы хотите сказать, что кто-то наложил на меня заклинание? А как же Орб?
– Заклинание – возможно, но такое, которое Орб не в состоянии распознать.
– Поясните свои слова, Уэллборн.
– Но сначала, ваше величество, ответьте, почему вы выбрали именно сегодняшний день для посещения Источников Обновления?
– Мне показалось, что я устал.
– Вам показалось?
– Лорд Гарланд, по-моему, сказал, что у меня немного утомленный вид.
– Ага.
– Простите, но вы сказали «ага».
– Да, сир?
– Мне хотелось бы понять, о чем вы подумали.
– Ваше величество очень скоро узнает. Но сначала…
– Вы хотите еще что-то спросить?
– Всего один вопрос: что навело вас на мысль предложить ее величеству пообедать сегодня с вами?
– Все очень просто.
– Я с нетерпением жду ответа.
– Ведь моя попытка позавтракать с ней закончилась такой неприятной сценой.
– И вы надеялись, что совместный обед загладит вашу вину?
– Именно на это я и рассчитывал.
– Хорошая мысль, сир.
– Но я не могу утверждать, что она моя.
– А чья же тогда?
– Моего советника, лорда Гарланда.
– Именно он заметил, что вы выглядите уставшим. И вы отправились к Источнику Обновления.
– Ну и?..
– Я выяснил все, что хотел, сир.
– А теперь… нет, подождите, я, кажется, вспомнил.
– Поделитесь со мной, сир, моя служба в том и состоит, чтобы вас слушать.
– Сегодня утром лорд Гарланд поинтересовался, что ее величество будет есть на завтрак, поэтому мне захотелось позавтракать вместе с ней.
– Стало быть, теперь вы видите, что все три случая имеют нечто общее.
– Да, и это лорд Гарланд. Думаете, он был в курсе?..
– Я ничего не думаю, сир. Думаете вы, а я лишь задаю вопросы.
– Но почему он хотел, чтобы я узнал о своенравном поведении ее величества?
– Узнали? Вы полагаете, что за поведением вашей супруги действительно что-то стоит, ваше величество?
– Честно говоря, герцог, я уже ни в чем не уверен. Но теперь, подумав, вижу, что уже не в первый раз слова Гарланда заставляют меня подозревать ее величество.
– Я с вами не согласен, сир.
– Значит, он хотел помочь мне что-то понять? Или пытался внести раздор в наши отношения, когда повода для этого не существовало?
– Что вам известно о лорде Гарланде, сир?
– Он тсалмот с юга.
– Очень хорошо.
– Благородного происхождения.
– Да, и?..
– Он мне предан.
– Ах вот оно что!
– Послушайте, вы сомневаетесь?
– Нет, сир, просто задаю вопрос.
– Нет, нет, герцог, вы его обвиняете. Скажите прямо.
– Я никого не обвиняю, сир. Вы же знаете, я этого никогда не делаю. Вы сказали, что чувствуете себя несчастным из-за того, что плохо обошлись с ее императорским величеством. Мы вместе попытались найти причины вашего поведения и выяснили, что все это как-то связано с лордом Гарландом.
– Но, ваша доверительность, вы же понимаете, что я не знаю, зачем Гарланд пошел на хитрость. Хотел ли блага или намеревался нанести вред?
– И что вы собираетесь предпринять, ваше величество?
Тортаалик задумался на некоторое время, а потом сказал:
– Создастся впечатление, что мне необходимо выяснить правду.
– Справедливо. А еще?
– Пока я не найду ответа, Гарланда следует отослать, чтобы он не мог больше навредить. Если же он невиновен, я с удовольствием призову его назад.
– Мудрое решение. Что еще вам следует сделать?
– Что еще?
– Да, сир, что еще?
– Не знаю.
– Не знаете?
– Уверяю вас, не имею ни малейшего представления.
– Ну и как ваше величество чувствует себя теперь, после нашего разговора?
– Откровенно говоря, герцог, ничуть не лучше, чем раньше. Когда я пришел к вам, то был несчастлив, теперь я еще и встревожен.
– Сир, почему вы несчастливы?
– Почему? Во-первых, я опасаюсь, что существует заговор, цель которого мне неизвестна, а во-вторых, как и раньше, я…
– Да, сир?
– Полагаете, мне следует принести извинения Нойме?
– А вы сами как считаете, сир?
– Исключительно неудобно…
– Что вы говорили мне на прошлой неделе о неудобстве?
– Оно часто указывает на то, что дорога выбрана правильно.
– Ну?
– Вы, как всегда, правы, мой дорогой друг. Я принесу Нойме свои извинения, причем лично. Кроме того, я пошлю записки Шалтре и Триуоллсу, а также верну его высочество лорда Адрона.
– Больше я вам не нужен, сир?
– Да, на сегодня у меня не осталось вопросов, Уэллборн. Но я уверен, что увижу вашу доверительность снова, и очень скоро.
– Тогда до встречи, сир.
– До встречи, герцог.
Разговор был окончен, и Уэллборн вытащил свой жезл, как только император вышел из комнаты. Теперь, когда работа доверенного лица завершена, нам нет никакого резона с ним оставаться, и мы можем вернуться к нашим друзьям – они как раз пересекают Высокий мост над Пенной рекой. Однако, если не считать прекрасного вида, который мог бы заинтересовать того, кто здесь окажется, тут нет ничего достойного нашего внимания. Поэтому мы последуем за императором, поднимающимся по ступенькам, ведущим в покои императрицы Ноймы.
Там он и нашел ее в окружении фрейлин. Впрочем, прежде чем войти в ее покои, Тортаалик замедлил шаг, пытаясь оценить, в каком настроении она сейчас пребывает; а мы воспользуемся паузой, чтобы сказать пару слов о жене последнего перед Междуцарствием императора.
Сохранилось немало портретов ее величества Ноймы, глядя на которые сразу видно, что она являлась истинной дочерью феникса. Иными словами, у нее были блестящие золотистые волосы – оттенок, характерный для представителей этого Дома, да еще для нескольких драконлордов по линии э'Кайрана. Надменные, широко расставленные темно-синие глаза. Маленький рот с чуть припухлыми губками – создавалось впечатление, будто его обладательница либо собирается кого-нибудь поцеловать, либо только что это сделала. Точеные черты лица, как у дзура. Шея и плечи прекрасных очертаний. Идеальной формы руки с длинными, тонкими пальцами.
Что же до остального, многие утверждают, что Нойма никогда не держала в руках меча, следовательно, никогда и ни с кем не сражалась, а значит, нуждалась в защите.
Никто не станет отрицать, что ее окружали толпы мужчин, готовых отдать за нее жизнь. Помните, в известной балладе рассказывается о том, как графа Бракко оберегали женщины. Как и граф Бракко, Нойма не уделяла особого внимания своей внешности и не прикладывала никаких усилий, чтобы удержать при себе поклонников, однако все историки сходятся в одном: у нее было столько кавалеров, что с лихвой хватило бы и на трех женщин. Никто не знает, поощряла ли Нойма притязания своих многочисленных обожателей, но и свидетельств о том, что их внимание ее оскорбляло, нет. Наоборот, имеются основания считать, что в те дни, когда ей не приходилось защищать свое целомудрие по меньшей мере от двух или трех фривольных предложений, она даже чувствовала себя не лучшим образом.
И все же мы придерживаемся той точки зрения, что императрицу нельзя назвать истинной кокеткой. Да, она флиртовала, но нигде не осталось свидетельств, что Нойма проявляла жестокость по отношению к тем, кто попал под обаяние ее чар, если не считать жесткости императрицы, желающей защитить свою добродетель и подвергавшейся непрерывным атакам со стороны коварных интриганов. Именно целомудрие позволило Нойме сохранять спокойствие и не краснеть, когда случайно или нет его величество заставал ее беседующей с кем-нибудь из придворных.
Итак, как только его величество соизволил войти в ее апартаменты, Нойма встала и почтительно поприветствовала супруга, не выказывая ни смущения, ни особой радости.
– Я пришел пожелать вам доброго вечера, мадам, – начал император.
– И вам доброго вечера, сир. Чему обязана чести вашего визита?
– Вам кажется странным, что я захотел вас увидеть?
– Странным? Пожалуй, нет, сир. Однако должна признаться, я вас не ждала.
– И не хотите меня видеть?
– Сир, я всегда встречаю вас с радостью, какими бы ни были цели вашего прихода.
– Вы хотите сказать, у меня есть цель?
– А разве нет?
Император вздохнул и так сжал кулаки, что ногти впились в ладони. Здесь, в покоях Ноймы, Тортаалик понял, что ему не так-то просто будет принести извинения. Он откашлялся и сказал:
– Вы правы: я пришел сюда с определенной целью.
– Следует ли мне в таком случае отослать фрейлин?
Тортаалик собрался ответить согласием, но потом, взглянув на хорошеньких девушек, окружавших Нойму, он вдруг увидел, как наяву, Уэллборна, тихонько вздохнул и промолвил:
– Нет, пусть останутся, будет лучше, если они услышат то, что я хочу вам сказать.
– Вы хотите мне что-то сказать, сир? – На лице Ноймы появилось удивление, смешанное с любопытством, к которому добавлялась некоторая толика тревоги.
– Да, – ответил император.
– Но тогда говорите, прошу вас, сир… Вы же видите, меня пугает выражение вашего лица.
– О, вам не следует бояться.
– Не следует? Но сегодня вы были со мной так суровы, сир.
– Я гневался.
– О, сир, чем же я могла вызвать ваше неудовольствие?
– Вы ни в чем не виноваты, Нойма. Я разгневан на себя.
Услышав свое имя, императрица только теперь поверила, что ее не будут отчитывать в присутствии фрейлин, – такое унижение было для нее в тысячу раз сильнее, чем если бы это произошло наедине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57