– А сейчас меня убивать категорически не следует, к тому же, как ты знаешь, я решил начать новую жизнь и жениться.
– Если ты не уберешь эту пакость, то жениться уже не сможешь, – хмуро предупредила Любава.
– Этим простеньким преобразованием я решил показать тебе всю несостоятельность твоей позиции, – изрек Изя, предусмотрительно возвращая себе облик привычного мальчиша-плохиша. – Во время первой встречи с поляком я, ну то есть ты, должен быть неотразим. Так я могу воспользоваться некоторой коррекцией твоего облика?
– Нет!
– А как же...
– Ты черт, а значит, выкрутишься, – отрезала Соловейка. – А теперь ты должен дать мне слово, что не выйдешь на улицу в этом кошмарном виде.
– Хорошо, обещаю, – не моргнув глазом ответил Изя.
Соловейка немного удивилась, что черт согласился настолько быстро, но данное слово ее успокоило, и она решительно отправилась прочь. Уже в дверях обернулась и бросила друзьям:
– Пошла организовывать себе алиби.
Как только дверь в прихожей хлопнула, а шаги младшего богатыря стихли, Изя философски заметил:
– Что мне мешает выйти на улицу в классическом Любавином виде, и только перед самим делом привести его в порядок?
– Ну ты и жук, – констатировал Илюха, оценив уловку друга.
– На том и стоим, – хмыкнул рогатый, наливая себе полный кубок «Изи темного», – она же сама хотела, чтобы я выкрутился, а я всего лишь выполнил ее пожелание. Теперь и овцы целы, и волки сыты, и пастуху вечная память.
Ушлый черт развалился поудобнее во втором кресле, залпом осушил половину заготовленной жидкости и лукаво прищурился.
– Это еще что, а вот если бы Любава узнала, как именно я буду соблазнять этого Чмоника... – Тут Изя замолчал, поежился и хитро подмигнул Илюхе: – Хорошо, что она не узнает!
* * *
Данное Соловейке слово Изя конечно же сдержал и на следующий день вышел из ворот «Чумных палат» в классическом Любавином облике. От подлинника его отличало только наличие головного убора на голове. Как известно, никакой морок не мог скрыть наличие рогов, а показывать свою истинную сущность в планы черта никак не входило.
В таком же виде он прошел через весь город и только на подступах к «Иноземной слободе» нырнул в пустынную подворотню и, убедившись в отсутствии случайных свидетелей, привел себя в порядок. Таким образом, на охоту за польским послом вышла новая, максимально модернизированная версия младшего богатыря. Формы, размеры и прочие атрибуты неизменного женского успеха были восстановлены в необходимом объеме в полном соответствии с ранее намеченными контурами.
Свое возросшее обаяние Изя проверил тут же на молоденьком купчике, который отчитывал нерадивого приказчика за какую-то мелкую оплошность. Стоило только в их поле зрения появиться румяной девице в умопомрачительном наряде и не менее сногсшибательном виде, они оба забыли о первопричине разборок и были полностью поглощены созерцанием увиденного. Произведенным эффектом Изя остался доволен и, оставив позади оцепеневших зрителей, элегантной походкой вступил на территорию «Иноземной слободы».
* * *
Посол королевства Польского Альфонсо Чмоник был неотразим... По крайней мере именно так он считал. Да и как можно было усомниться в этом неоспоримом факте, ежели на его туалетном столике красовалось не менее двух десятков всевозможных склянок с самой дорогой иноземной косметикой, и ее внушительная часть сейчас красовалась на его щеках, бровях и ресницах. А если добавить к этому изысканно завитые волосы, схваченные дивными шелковыми лентами, плюмаж из страусиных перьев и кафтан по последней европейской моде с очаровательными оранжевыми бантиками, то становилось ясным, что конкурентов по части мужской красоты в Клеве у Альфонсо не было.
Ну а то, что дикие варвары, жившие в этом городе, при встрече с ним еле сдерживают хохот и отпускают вслед ехидные шуточки, гордому ляху было безразлично. Что с них взять, это же не образованная и изысканная Европа! Зато на просторах «Иноземной слободы» он был вне конкуренции.
Чмоник неторопливо прогуливался по дощатому тротуару, раздумывая, куда бы обратить свои взоры вечером, когда эти самые взоры, не дожидаясь темного времени суток, сами собой обратились на бантик, игриво раскачивающийся в такт шагам, прямо по курсу. Этот бантик, как и следовало ожидать, качался не сам собой, а исключительно вместе с той частью тела, над которой он был водружен. А она (ну то есть часть) была просто неотразима... Удивительный сарафан не только не скрывал всех достоинств фигуры, а наоборот, эффектно подчеркивал их. Отсюда можно было сделать вывод, что перед ним, несомненно, шествовала жительница просвещенных мест.
«Гретхен? Лизхен? Марта?» – перебирал знакомых барышень Чмоник и тут же отбрасывал их. Несомненно, ни одна из озвученных дам не подходила под заявленные параметры.
– А что я мучаюсь-то? – удивился сам себе посол. – Надо подойти и познакомиться. Только на этот раз надо что-нибудь пооригинальнее придумать. Может, она только вчера прибыла из Европы и для нее классическое обращение неприемлемо?
Сказано – сделано, и в одно мгновение Альфонсо догнал прекрасную незнакомку. А вот с оригинальным способом знакомства было сложнее. Завернуть что-то про ее прекрасные глаза? Так он и глаз-то пока не видел. Про счастливый случай, столкнувший два одиноких сердца? Старо как мир. Про любовь с первого взгляда? Еще старее. Эх, придется проверенным способом.
Альфонсо Чмоник привычным жестом отвел руку для небольшого замаха и смачно хлопнул ею по прекрасному заду не менее прекрасной незнакомки. С некоторым удивлением в следующее мгновение посол осознал, что довольно сильно ушиб руку. Странно, обозначенные габариты никак не способствовали такому бытовому травматизму, скорее наоборот. Однако рассуждать на эту тему было некогда, событиям был дан старт, и они начали развиваться с положенной в данном случае скоростью.
– Каков наглец! – изрекла дама.
– Значит, облом... – констатировал Альфонсо, стараясь хоть напоследок разглядеть, так ли хороша она спереди, как сзади.
– Об обломе не может быть и речи, но каков наглец! – поразила своей неординарностью незнакомка.
И тут наконец-то незнакомка полностью развернулась к неотразимому мужчине и по заведенной привычке он начал осмотр объекта снизу вверх. По мере того как взгляд забирался все выше и выше, пламенное сердце начинало биться все сильнее и сильнее. А уж когда взгляд достиг уровня груди, оно вообще готово было вырваться наружу. В принципе, выше смотреть было уже не обязательно, но, исключительно ради любопытства, Чмоник все-таки мельком бросил взгляд на лицо. Бросил и онемел...
На него смотрел младший богатырь «Дружины специального назначения», та самая, что несколько дней назад исполосовала его ногтями в похожей ситуации. До сих пор приходилось накладывать лишний слой пудры на лицо, чтобы скрыть полученные царапины. Дальнейшие взаимоотношения с этой девицей также были напрочь лишены романтики.
Альфонсо инстинктивно прикрыл лицо руками и хотел было тут же ретироваться, но только теперь до него дошел ответ девицы. Так, значит, она наконец-то оценила его очарование! Любава, а именно так звали младшего богатыря, усиленно замахала ресницами, покрылась легким румянцем и подарила поляку страстную улыбку.
Именно в этот момент Альфонсо Чмоник вошел в резкое противоречие с самим собой. Рассудок, который, несомненно, время от времени давал о себе знать в его запудренной и завитой голове, яростно потребовал брать ноги в руки и срочно ретироваться прочь. А вот другой орган, в принципе, совершенно не отвечающий за перемещение в пространстве, категорически заявил, что никуда отсюда идти не собирается. Посол разорваться на части никак не мог, поэтому он в нерешительности мялся на месте.
– Ой, какие мужчины нынче пошли... – молвила Любава, эффектно развернувшись анфас и подставив его взору наиболее выгодный ракурс.
Голос разума становился все тише, все незаметнее.
– А еще говорили, что иностранцы не такие, как наши, что, мол, просто огонь! – продолжала свое черное дело Любава, чуть покачиваясь из стороны в сторону. – Обманывали, конечно.
В другой ситуации поляк, наверное, еще немного посопротивлялся бы, но уронить честь европейского, высококультурного мужчины он не мог. Это уже дело не личное, а политическое. А раз так, то разуму придется замолчать и отдать бразды правления в совсем другие руки.
– Что вы, мадам, вас ничуть не обманывали! – решительно выступил Чмоник. – Просто в прошлый раз вы были несколько раздражены тем знаком внимания, что я вам оказал.
– Так я девушка приличная, – не моргнув глазом тут же парировала собеседница. – Не могу же я с первого раза с незнакомым мужчиной амуры крутить! Другое дело сейчас. Во-первых, мы знакомы, да и раз уже второй.
От предвкушения сладкой добычи лоб посла покрыли маленькие капли пота. Конечно, с аборигенами этой дикой страны связываться не хотелось бы, но, с другой стороны... Тут Чмоник в очередной раз осмотрел Любаву и понял, что с какой стороны ни смотри, хуже она не становится, скорее наоборот. Тогда поляк сделал усилие над собой и отбросил национальные предрассудки.
– А коли так, милая дама, разрешите вечером пригласить вас на прогулку под луной, с последующим легким ужином в моей опочивальне.
– Вот жлобяра, даже на кабак не раскрутился, – не удержался и буркнул себе под нос Изя в Соловейкином обличье.
– Простите, что? – переспросил Альфонсо, к счастью, не расслышав последних слов.
– Говорю, чего вечера ждать-то? Конечно, темнота– друг молодежи, но почему бы не сменить луну на солнце и не пообщаться поближе прямо сейчас?
Такой откровенности, несмотря на свой огромный опыт, Чмоник еще не слышал. Что ж, пожалуй, эта страна небезнадежна, раз даже сюда доползло чудесное чувство свободной любви. Свое отношение к этому прогрессивному действу он тут же попытался выразить с помощью страстного поцелуя, но был остановлен точным ударом в солнечное сплетение. Некоторое время понадобилось, чтобы восстановить дыхание, и еще немного, чтобы рой маленьких белых мошек в его глазах немного успокоился и позволил снова обрести зрение.
– Т-т-ы чего? – обиженно поинтересовался посол королевства Польского, как только смог говорить.
– Я же тебе говорила, что я девушка приличная и должна эти самые приличия неукоснительно блюсти, во всяком случае на улице, – как ни в чем не бывало ответила красавица и премило улыбнулась. – Вот если где в укромном месте, тогда другое дело.
– Тогда пошли ко мне? – осторожно предложил Альфонсо.
– Не, к тебе не пойду, не хочу, чтобы про меня слухи нехорошие поползли. Не любят у нас, когда девушки с иноземцами любовь крутят.
– Тогда где же? – даже растерялся лях.
– Есть одно местечко на примете, – загадочно мурлыкнула девица, – скромненько, но со вкусом и, как говорится, к природе поближе.
– Это как? – поинтересовался окончательно сбитый с толку Чмоник.
– Это на сеновале, – охотно пояснила лже-Любава.
– На сеновале... – с сомнением протянул посол, – это же не гигиенично!
– Зато дешево, надежно и практично. – Изя тут же применил знание отечественного кинематографа на практике. – Впрочем, я не навязываюсь.
Разум предпринял очередную отчаянную попытку взять власть в свои руки, но собеседница томно вздохнула, и по могучему декольте пробежал легкий бриз. Попытка свержения власти с треском провалилась.
– Хотя, с другой стороны, это можно рассматривать как экзотику, – успокоил сам себя Альфонсо.
– И как романтическое приключение, – подсказал Изя томным голосом, – кстати, тут недалеко.
– Пошли, – чуть ли не подпрыгнул от нетерпения лях, и странная парочка взяла низкий старт вдоль по улице.
* * *
– Примитив! – про себя констатировал Изя, поправляя несуществующий бюст. – Такая женщина, как я, может делать с ним что захочет!
Первый этап операции был проведен великолепно, что давало черту право справедливо гордиться собой. Этот Альфонсо был совершенно готов к употреблению, хоть сейчас на хлеб мажь и ешь. Однако время трапезы пока не подошло, а что касается места для употребления пищи, то оно было приготовлено Изей с особой тщательностью.
Полный сладостного томления, посол королевства Польского передвигался с весьма впечатляющей скоростью, черту в его соблазнительной оболочке оставалось только подсказывать нужные повороты.
В результате этого забега вскоре они оказались в тихом дворике перед солидным сооружением из мощных бревен. Где-то совсем рядом кипела жизнь, а в этом переулочке не было ни души.
Альфонсо, не дожидаясь особого приглашения, отворил дверь и прошмыгнул вовнутрь. Лже-Соловейка последовала за ним, предварительно закрыв дверь на хитрый запор, который открыть непосвященному человеку было очень и очень непросто. Внутри сарая оказалась огромная гора сена, на которую нетерпеливый любовничек тут же попытался уложить Изю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Если ты не уберешь эту пакость, то жениться уже не сможешь, – хмуро предупредила Любава.
– Этим простеньким преобразованием я решил показать тебе всю несостоятельность твоей позиции, – изрек Изя, предусмотрительно возвращая себе облик привычного мальчиша-плохиша. – Во время первой встречи с поляком я, ну то есть ты, должен быть неотразим. Так я могу воспользоваться некоторой коррекцией твоего облика?
– Нет!
– А как же...
– Ты черт, а значит, выкрутишься, – отрезала Соловейка. – А теперь ты должен дать мне слово, что не выйдешь на улицу в этом кошмарном виде.
– Хорошо, обещаю, – не моргнув глазом ответил Изя.
Соловейка немного удивилась, что черт согласился настолько быстро, но данное слово ее успокоило, и она решительно отправилась прочь. Уже в дверях обернулась и бросила друзьям:
– Пошла организовывать себе алиби.
Как только дверь в прихожей хлопнула, а шаги младшего богатыря стихли, Изя философски заметил:
– Что мне мешает выйти на улицу в классическом Любавином виде, и только перед самим делом привести его в порядок?
– Ну ты и жук, – констатировал Илюха, оценив уловку друга.
– На том и стоим, – хмыкнул рогатый, наливая себе полный кубок «Изи темного», – она же сама хотела, чтобы я выкрутился, а я всего лишь выполнил ее пожелание. Теперь и овцы целы, и волки сыты, и пастуху вечная память.
Ушлый черт развалился поудобнее во втором кресле, залпом осушил половину заготовленной жидкости и лукаво прищурился.
– Это еще что, а вот если бы Любава узнала, как именно я буду соблазнять этого Чмоника... – Тут Изя замолчал, поежился и хитро подмигнул Илюхе: – Хорошо, что она не узнает!
* * *
Данное Соловейке слово Изя конечно же сдержал и на следующий день вышел из ворот «Чумных палат» в классическом Любавином облике. От подлинника его отличало только наличие головного убора на голове. Как известно, никакой морок не мог скрыть наличие рогов, а показывать свою истинную сущность в планы черта никак не входило.
В таком же виде он прошел через весь город и только на подступах к «Иноземной слободе» нырнул в пустынную подворотню и, убедившись в отсутствии случайных свидетелей, привел себя в порядок. Таким образом, на охоту за польским послом вышла новая, максимально модернизированная версия младшего богатыря. Формы, размеры и прочие атрибуты неизменного женского успеха были восстановлены в необходимом объеме в полном соответствии с ранее намеченными контурами.
Свое возросшее обаяние Изя проверил тут же на молоденьком купчике, который отчитывал нерадивого приказчика за какую-то мелкую оплошность. Стоило только в их поле зрения появиться румяной девице в умопомрачительном наряде и не менее сногсшибательном виде, они оба забыли о первопричине разборок и были полностью поглощены созерцанием увиденного. Произведенным эффектом Изя остался доволен и, оставив позади оцепеневших зрителей, элегантной походкой вступил на территорию «Иноземной слободы».
* * *
Посол королевства Польского Альфонсо Чмоник был неотразим... По крайней мере именно так он считал. Да и как можно было усомниться в этом неоспоримом факте, ежели на его туалетном столике красовалось не менее двух десятков всевозможных склянок с самой дорогой иноземной косметикой, и ее внушительная часть сейчас красовалась на его щеках, бровях и ресницах. А если добавить к этому изысканно завитые волосы, схваченные дивными шелковыми лентами, плюмаж из страусиных перьев и кафтан по последней европейской моде с очаровательными оранжевыми бантиками, то становилось ясным, что конкурентов по части мужской красоты в Клеве у Альфонсо не было.
Ну а то, что дикие варвары, жившие в этом городе, при встрече с ним еле сдерживают хохот и отпускают вслед ехидные шуточки, гордому ляху было безразлично. Что с них взять, это же не образованная и изысканная Европа! Зато на просторах «Иноземной слободы» он был вне конкуренции.
Чмоник неторопливо прогуливался по дощатому тротуару, раздумывая, куда бы обратить свои взоры вечером, когда эти самые взоры, не дожидаясь темного времени суток, сами собой обратились на бантик, игриво раскачивающийся в такт шагам, прямо по курсу. Этот бантик, как и следовало ожидать, качался не сам собой, а исключительно вместе с той частью тела, над которой он был водружен. А она (ну то есть часть) была просто неотразима... Удивительный сарафан не только не скрывал всех достоинств фигуры, а наоборот, эффектно подчеркивал их. Отсюда можно было сделать вывод, что перед ним, несомненно, шествовала жительница просвещенных мест.
«Гретхен? Лизхен? Марта?» – перебирал знакомых барышень Чмоник и тут же отбрасывал их. Несомненно, ни одна из озвученных дам не подходила под заявленные параметры.
– А что я мучаюсь-то? – удивился сам себе посол. – Надо подойти и познакомиться. Только на этот раз надо что-нибудь пооригинальнее придумать. Может, она только вчера прибыла из Европы и для нее классическое обращение неприемлемо?
Сказано – сделано, и в одно мгновение Альфонсо догнал прекрасную незнакомку. А вот с оригинальным способом знакомства было сложнее. Завернуть что-то про ее прекрасные глаза? Так он и глаз-то пока не видел. Про счастливый случай, столкнувший два одиноких сердца? Старо как мир. Про любовь с первого взгляда? Еще старее. Эх, придется проверенным способом.
Альфонсо Чмоник привычным жестом отвел руку для небольшого замаха и смачно хлопнул ею по прекрасному заду не менее прекрасной незнакомки. С некоторым удивлением в следующее мгновение посол осознал, что довольно сильно ушиб руку. Странно, обозначенные габариты никак не способствовали такому бытовому травматизму, скорее наоборот. Однако рассуждать на эту тему было некогда, событиям был дан старт, и они начали развиваться с положенной в данном случае скоростью.
– Каков наглец! – изрекла дама.
– Значит, облом... – констатировал Альфонсо, стараясь хоть напоследок разглядеть, так ли хороша она спереди, как сзади.
– Об обломе не может быть и речи, но каков наглец! – поразила своей неординарностью незнакомка.
И тут наконец-то незнакомка полностью развернулась к неотразимому мужчине и по заведенной привычке он начал осмотр объекта снизу вверх. По мере того как взгляд забирался все выше и выше, пламенное сердце начинало биться все сильнее и сильнее. А уж когда взгляд достиг уровня груди, оно вообще готово было вырваться наружу. В принципе, выше смотреть было уже не обязательно, но, исключительно ради любопытства, Чмоник все-таки мельком бросил взгляд на лицо. Бросил и онемел...
На него смотрел младший богатырь «Дружины специального назначения», та самая, что несколько дней назад исполосовала его ногтями в похожей ситуации. До сих пор приходилось накладывать лишний слой пудры на лицо, чтобы скрыть полученные царапины. Дальнейшие взаимоотношения с этой девицей также были напрочь лишены романтики.
Альфонсо инстинктивно прикрыл лицо руками и хотел было тут же ретироваться, но только теперь до него дошел ответ девицы. Так, значит, она наконец-то оценила его очарование! Любава, а именно так звали младшего богатыря, усиленно замахала ресницами, покрылась легким румянцем и подарила поляку страстную улыбку.
Именно в этот момент Альфонсо Чмоник вошел в резкое противоречие с самим собой. Рассудок, который, несомненно, время от времени давал о себе знать в его запудренной и завитой голове, яростно потребовал брать ноги в руки и срочно ретироваться прочь. А вот другой орган, в принципе, совершенно не отвечающий за перемещение в пространстве, категорически заявил, что никуда отсюда идти не собирается. Посол разорваться на части никак не мог, поэтому он в нерешительности мялся на месте.
– Ой, какие мужчины нынче пошли... – молвила Любава, эффектно развернувшись анфас и подставив его взору наиболее выгодный ракурс.
Голос разума становился все тише, все незаметнее.
– А еще говорили, что иностранцы не такие, как наши, что, мол, просто огонь! – продолжала свое черное дело Любава, чуть покачиваясь из стороны в сторону. – Обманывали, конечно.
В другой ситуации поляк, наверное, еще немного посопротивлялся бы, но уронить честь европейского, высококультурного мужчины он не мог. Это уже дело не личное, а политическое. А раз так, то разуму придется замолчать и отдать бразды правления в совсем другие руки.
– Что вы, мадам, вас ничуть не обманывали! – решительно выступил Чмоник. – Просто в прошлый раз вы были несколько раздражены тем знаком внимания, что я вам оказал.
– Так я девушка приличная, – не моргнув глазом тут же парировала собеседница. – Не могу же я с первого раза с незнакомым мужчиной амуры крутить! Другое дело сейчас. Во-первых, мы знакомы, да и раз уже второй.
От предвкушения сладкой добычи лоб посла покрыли маленькие капли пота. Конечно, с аборигенами этой дикой страны связываться не хотелось бы, но, с другой стороны... Тут Чмоник в очередной раз осмотрел Любаву и понял, что с какой стороны ни смотри, хуже она не становится, скорее наоборот. Тогда поляк сделал усилие над собой и отбросил национальные предрассудки.
– А коли так, милая дама, разрешите вечером пригласить вас на прогулку под луной, с последующим легким ужином в моей опочивальне.
– Вот жлобяра, даже на кабак не раскрутился, – не удержался и буркнул себе под нос Изя в Соловейкином обличье.
– Простите, что? – переспросил Альфонсо, к счастью, не расслышав последних слов.
– Говорю, чего вечера ждать-то? Конечно, темнота– друг молодежи, но почему бы не сменить луну на солнце и не пообщаться поближе прямо сейчас?
Такой откровенности, несмотря на свой огромный опыт, Чмоник еще не слышал. Что ж, пожалуй, эта страна небезнадежна, раз даже сюда доползло чудесное чувство свободной любви. Свое отношение к этому прогрессивному действу он тут же попытался выразить с помощью страстного поцелуя, но был остановлен точным ударом в солнечное сплетение. Некоторое время понадобилось, чтобы восстановить дыхание, и еще немного, чтобы рой маленьких белых мошек в его глазах немного успокоился и позволил снова обрести зрение.
– Т-т-ы чего? – обиженно поинтересовался посол королевства Польского, как только смог говорить.
– Я же тебе говорила, что я девушка приличная и должна эти самые приличия неукоснительно блюсти, во всяком случае на улице, – как ни в чем не бывало ответила красавица и премило улыбнулась. – Вот если где в укромном месте, тогда другое дело.
– Тогда пошли ко мне? – осторожно предложил Альфонсо.
– Не, к тебе не пойду, не хочу, чтобы про меня слухи нехорошие поползли. Не любят у нас, когда девушки с иноземцами любовь крутят.
– Тогда где же? – даже растерялся лях.
– Есть одно местечко на примете, – загадочно мурлыкнула девица, – скромненько, но со вкусом и, как говорится, к природе поближе.
– Это как? – поинтересовался окончательно сбитый с толку Чмоник.
– Это на сеновале, – охотно пояснила лже-Любава.
– На сеновале... – с сомнением протянул посол, – это же не гигиенично!
– Зато дешево, надежно и практично. – Изя тут же применил знание отечественного кинематографа на практике. – Впрочем, я не навязываюсь.
Разум предпринял очередную отчаянную попытку взять власть в свои руки, но собеседница томно вздохнула, и по могучему декольте пробежал легкий бриз. Попытка свержения власти с треском провалилась.
– Хотя, с другой стороны, это можно рассматривать как экзотику, – успокоил сам себя Альфонсо.
– И как романтическое приключение, – подсказал Изя томным голосом, – кстати, тут недалеко.
– Пошли, – чуть ли не подпрыгнул от нетерпения лях, и странная парочка взяла низкий старт вдоль по улице.
* * *
– Примитив! – про себя констатировал Изя, поправляя несуществующий бюст. – Такая женщина, как я, может делать с ним что захочет!
Первый этап операции был проведен великолепно, что давало черту право справедливо гордиться собой. Этот Альфонсо был совершенно готов к употреблению, хоть сейчас на хлеб мажь и ешь. Однако время трапезы пока не подошло, а что касается места для употребления пищи, то оно было приготовлено Изей с особой тщательностью.
Полный сладостного томления, посол королевства Польского передвигался с весьма впечатляющей скоростью, черту в его соблазнительной оболочке оставалось только подсказывать нужные повороты.
В результате этого забега вскоре они оказались в тихом дворике перед солидным сооружением из мощных бревен. Где-то совсем рядом кипела жизнь, а в этом переулочке не было ни души.
Альфонсо, не дожидаясь особого приглашения, отворил дверь и прошмыгнул вовнутрь. Лже-Соловейка последовала за ним, предварительно закрыв дверь на хитрый запор, который открыть непосвященному человеку было очень и очень непросто. Внутри сарая оказалась огромная гора сена, на которую нетерпеливый любовничек тут же попытался уложить Изю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39