– На, – буркнул князь, протягивая ее старшему богатырю.
– Вернуть, что ли, хочешь? – удивился Илюха.
– Еще чего! Глоток сделай, чтобы немного успокоиться.
Солнцевский сделал пару крупных глотков и вернул свою флягу новому хозяину. Тот в свою очередь также приложился к горлышку и торопливо спрятал ее за пазухой.
– Ты пойми, я же сам на месте происшествия был и со свидетелями беседовал тоже сам. Твоего Моти рук это дело.
– Он не мог, – упрямо отозвался богатырь. – А если бы сделал, то честно мне признался.
– Ты с ним как общаешься-то?
– Не знаю, – пожал плечами Солнцевский. – Но я как-то всегда точно знаю, что он мне хочет сказать. Словно он сам эти мысли мне в голову помещает.
– Понятно, – протянул Берендей. – Но для общения с послом таких доводов будет маловато. Этот Курвель чуть ли не войной грозится, если я меры не приму.
– Слушай, а давай я с ним поговорю! – взвился Солнцевский. – С глазу на глаз, как мужчины!
– Тогда точно войны не избежать.
Пропустив еще по глоточку и намолчавшись вдоволь, собеседники были вынуждены перейти к самой тяжелой составляющей разговора.
– Что делать-то будем? – начал Берендей.
– Я Мотю в обиду не дам, – упрямо отозвался Солнцевский. – И прибью каждого, кто захочет его обидеть.
– Я должен отреагировать на случившееся, – устало констатировал факт Берендей. – Завтра к вам в «Чумные» придет стража за Змеем. У тебя в запасе есть только ночь.
Илюха удивленно вскинул бровь и уставился на князя.
– А ты что думал, у меня сердца нет? – в свою очередь также удивился тот.
– Да нет, не думал, – пожал плечами Солнцевский. – Спасибо, ночи вполне хватит. А уж потом я разберусь, кто это мою зверушку подставить хочет.
– Ты уж поосторожнее будь. Я, конечно, к вашей команде отношусь очень хорошо, но и я не смогу закрывать на все глаза. Сам понимаешь, бояре, иноземцы, большая политика.
– Понимаю, – пожал плечами Солнцевский, – работа такая.
– Да, и еще, – остановил богатыря князь, когда он уже собрался уходить. – На людях не вздумай со мной так разговаривать и тем более орать. А то для поддержания престижа придется тебя казнить.
– Нечто я без понятия? – удивился Илюха. – Поляну видим.
С этими словами старший богатырь с силой пнул дубовую дверь. И не то что он напоследок хотел похулиганить, а просто он точно знал, что за ней окажется Микишка. Так оно и оказалось. Дьячок получил мощнейший удар и с криком отлетел к противоположной стене. Тут ему надо отдать должное, несмотря ни на что, он тут же вскочил и, прикрывая рукой заплывающий глаз, заверещал:
– Да что же это деиться-то, люди добрые?! Прямо средь бела дня человека при исполнении прибить пытаються! А еще честных людей всякой животиной трехголовой травят!
Отвечать вздорному дьячку Солнцевский не стал, банально не было времени. Так что подавив жгучее желание дать ему хорошего пинка, старший богатырь отправился восвояси. В его стриженой голове уже созрел план. Не бог весть какой, конечно, но на данном этапе сойдет и такой. Сейчас главное, чтобы Мотя был в безопасности. А уж потом разберемся, кому жить надоело на белом свете.
Уже на выходе из терема вдруг кто-то неожиданно схватил его за рукав косухи. Солнцевский резко обернулся и буквально нос к носу столкнулся с Алешей Поповичем. Бравый сотник, судя по всему, очень переживал, что именно ему пришлось выполнять задание князя.
– Слышь, Илюх, – начал он. – Ты того, не обижайся, в общем.
– Да ладно, при чем здесь ты?
– И знаешь еще что? Сегодня моя сотня караул несет, так на северных воротах будут молодые богатыри стоять. А они перед рассветом вздремнуть любят и совсем не видят, кто мимо них из города выбирается.
– Спасибо, – искренне поблагодарил сотника Илюха и крепко пожал его руку.

* * *
«Чумные палаты» встретили старшего богатыря настороженной тишиной. С момента поселения здесь такого еще не было. В горнице царила подавленность и гробовое молчание. Изя сидел за столом и буравил взором стену, Соловейка, расположившись рядом со Змеем прямо на полу, задумчиво чесала ему брюхо. Несмотря на это Гореныш выглядел несчастным и скукоженным.
Хлопнула дверь, и все с надеждой уставились на Илюху. Тот не стал тянуть резину и сразу вывалил на друзей все новости.
– Пока отстоять Мотю не удалось. Завтра поутру за ним придет конвой.
Все вздрогнули и испуганно переглянулись.
– Значит, к утру Гореныша здесь быть не должно, – заметив реакцию друзей, тут же добавил Солнцевский. – Слушай, Любава, а не хочешь ли ты прокатиться до твоей разбойничьей заимки?
Соловейка удивленно вскинула брови и осторожно, словно опасаясь подвоха, ответила:
– Да, в общем, можно.
– Вот и чудно. Значит, собери побольше еды нашему проглоту, под утро тронемся. Но бери только сухпаек.
– Чего? – не поняла Соловейка.
– Ну то есть то, что долго не испортится, – пояснил Солнцевский и обратился уже к своему трехголовому любимцу: – Ну что, потерпишь недельку без горячего и в одиночестве?
Вместо ответа Гореныш со вздохом поднялся, доковылял до своего хозяина и уткнулся всеми тремя носами ему в ногу.
– Да ладно, не на век же прощаемся! Отдохнешь пока на чистом воздухе, налетаешься вдоволь, сорок погоняешь, а мы тут разберемся и с потерпевшим и со свидетелями. Глядишь, и обвинения снимутся...
Мотя приподнял среднюю голову, потянулся к Илюхе и благодарно лизнул его в щеку. В это же мгновение в голове бывшего братка материализовалась фраза Змейчика: «Хозяин, честное слово, я никого не трогал и всю ночь проспал в амбаре!»
– Да я верю, верю, – тут же успокоил любимца Илюха, – и никому тебя в обиду не дам.
– А мне что делать? – тут же влез мрачный Изя. – Что страже-то мне сказать?
– Скажи, мол, Мотя сбежал, а я с Соловейкой отправился его искать, чтобы выполнить волю князя. Да что я тебя учу-то? Навешай им лапши на уши, а потом налей по стакану и выпроводи вон.
– Ладно, сделаю, – брякнул черт.
– А как вернемся, все силы бросим на операцию «Возмездие».
– Вот это правильно! – явно повеселел Изя. – А то не пристало нашей дружине уходить от честной битвы! Ну разве только для флангового обхода и удара в тыл.
– Ага, с попутным захватом вражеской казны и обоза, – съязвил Солнцевский.
– Именно. Ты схватываешь прямо на лету!
Дожидаться утра не стали, справедливо рассудив, что ребята из сотни Поповича не откажутся вздремнуть в ночной час. Поэтому Соловейка быстро затарила продуктами «Нью-Паджеро» и начала запрягать лошадь. А Изя с Солнцевским принялись имитировать побег Моти. Для этого к крыльцу был привязан канат, с одного конца опаленный Горенышем. Мол, типа, он пережег привязь и улетел в неизвестном направлении.
– Улетел, но обещал вернуться. – Солнцевский вдруг вспомнил слова Фрекен Бок и погрозил в темноту кулаком.
Мотя, услышав это, обреченно вздохнул, кивнул всеми тремя головами в знак согласия, взлетел и резко набрал высоту. Илюха договорился встретиться с ним уже за городской стеной.
Как и предсказывал Алеша Попович, стража на северных воротах, как только показалась тачанка, тут же захрапела. Спустя минуту вынужденные путешественники покинули Киев-град и выбрались на оперативный простор.
В этот час тракт был абсолютно безлюден. Дорога ровная, хорошо накатанная, лошадки бежали резво и не требовали к себе особенного внимания со стороны возницы. Поняв это, Соловейка покинула облучок и перебралась в салон. Она удобно расположилась на пуховом сиденье, обитом красной кожей, и... заплакала. Это было до того неожиданно, что Солнцевский поначалу просто растерялся. И хотя исходя из специфики как предыдущего, так и нынешнего места работы он в жизни повидал всякого, вид женских слез неизменно приводил его в ступор.
– Любав, да ты что? – пробурчал Солнцевский, пересаживаясь к Соловейке и неловко смахивая слезы с ее щеки. – Насчет Моти расстроилась? Так это дело мы уладим. Сейчас спрячем его, вернемся в город и нанесем ответный удар. Еще не знаю, кому и насколько сильно, но то, что нанесем, это без сомнения.
– Если только мы успеем это сделать, – со вздохом заметила Соловейка, глотая слезы.
– Конечно, успеем! Теперь наша очередь.
Любава что-то пролепетала и неожиданно, чтобы остановить текущие слезы, уткнулась Илюхе в плечо. Солнцевскому ничего не оставалось делать, как обнять ее и, осторожно гладя по голове, попытаться успокоить. Подходящих слов он не находил, но оказалось, что они были совершенно лишними.
Вообще-то до сих пор Соловейка не позволяла себе ничего подобного и отношения между старшим и младшим богатырями «Дружины специального назначения» были подчеркнуто дружескими. Хотя если заглянуть поглубже в глаза бывшей разбойницы, то мы смогли бы увидеть совсем не сестринское отношение к своему непосредственному начальству. Догадывался ли об этом Солнцевский? Да, конечно догадывался. И старательно делал вид, что ничего не происходит. Да и какая любовь может быть между своими? Она же коллега, соратник, друг, в конце концов! К тому же весь предыдущий опыт общения с противоположным полом, помноженный на крайне неудачный брак, практически не оставил в душе бывшего братка места для любовной лирики.
Но в этот момент, когда он осторожно гладил иссиня-черные волосы Соловейки своей могучей рукой, а ее курносый носик усиленно шмыгал где-то на уровни груди, в сердце Солнцевского что-то зашевелилось.
Словно пытаясь смахнуть с себя это наваждение, он что есть силы тряхнул головой. Прислушался к ощущениям – вроде отпустило. Тем временем бывшая мелкоуголовная личность наконец-то немного успокоилась.
– Прости меня, я просто испугалась.
– Испугалась? – удивился Солнцевский, не раз видя Соловейку в деле и не без основания считая ее весьма храброй личностью.
– Да, – вздохнула Любава. – Именно испугалась. Знаешь, за последний год ты меня приучил, что нашей команде по плечу любые испытания, что мы вместе можем справиться с любыми проблемами.
– Так оно и есть, – пожал плечами Илюха.
– Да, наверное, – не совсем уверенно согласилась Любава. – А вот сейчас мне вдруг показалось, что машу дружину растаскивают на части, и она скоро просто-напросто перестанет существовать.
– Да ну, ерунда, – облегченно заметил Солнцевский. – Ничего с нами не случится. Мы обосновались в Киеве всерьез и надолго. Сейчас пристроим трехголового, вернемся в город и устроим им такую зачистку, что век помнить будут.
Словно живая трехголовая иллюстрация к словам, над ними буквально на ноль-высоте пронесся Мотя и, радостно застрекотав, опять скрылся в темноте.
– Без него правда грустно будет, да и палаты сторожить будет некому, но как-никак основная часть команды в строю, – постарался окончательно успокоить Соловейку Илюха. – Разберемся с супостатом и возвернем этого троглодита назад.
Любава хотела что-то возразить, но передумала. Она действительно уже успокоилась, взяла себя в руки и всем своим видом показывала, что произошедшее с ней сейчас не более чем случайность и уникальное исключение из всевозможных правил. Надо признать, что Солнцевского такой поворот устраивал как нельзя лучше. Перед ним опять сидел младший богатырь и друг, на которого можно опереться в трудную минуту. А то, что у этого богатыря глаза и нос красные, так это не более чем недоразумение.
– А ты по своей Родине совсем не скучаешь? – очень уж резко сменила тему разговора Соловейка.
– Почему же не скучаю? – удивился Солнцевский – Бывает иногда. Но, честно говоря, не так уж и часто, как-то все недосуг. То война, то пир, то еще какие разборки. За этот год спокойного времени считай и не было.
– И тебе это нравится? – не унималась Любава.
– Если бы не нравилось, я бы здесь не остался, – резонно заметил Илюха.
Далее разговор как-то плавно и непринужденно перетек на более спокойные темы, и всю оставшуюся до разбойничьей заимки дорогу Илюха развлекал спутницу пересказом фильма «Убить Билла», естественно, обеих его частей. Соловейка слушала рассказ, затаив дыхание, только изредка уточняя какие-нибудь детали. Илюхе вообще показалось, что шустрая Ума Турман за это короткое время стала ее любимой героиней.
Так они и ехали при свете приветливой луны по пустому тракту, тому самому, по которому их странная компания всего год назад прибыла в Киев.

* * *
Как ни странно, но старая заимка Соловейки оказалась абсолютно целой и не тронутой незваными гостями. Видимо, она настолько запугала путников, что даже после того, как прекратились ее шалости, желающих проехать по старой дороге нашлось не так уж и много. Любаву тут же начала поедом есть ностальгия, и она принялась наводить порядок в своем бывшем убежище.
Исходя из своего предыдущего опыта Солнцевский знал, что мешать ей в этом деле нельзя ни в коем случае. Поэтому он свистнул Змея, отошел в сторонку и удобно расположился на завалинке. Мотя тут же хотел развалиться перед хозяином, чтобы тому удобнее было чесать чешуйчатое пузо, но богатырь решительно остановил своего любимца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39