– Мужлан облизнул мясистые губы, похоть блестела в его близко посаженных глазах, как пот на небритой роже. – Покажи мне, что вы, девы, умеете, и я куплю тебе связку лент, будет гостинец с ярмарки.
– Спасибо, конечно, но я здесь с друзьями.
Я без труда изобразила сожаление, ибо, мгновенно взглянув назад, обнаружила, что путь к отступлению отрезан кутящими подмастерьями, которые смотрели, как их приятеля выворачивает наизнанку.
– Почему бы…
Какое бы искушение ни вздумал предложить мне этот хам, оно утонуло в рукоплесканиях и восторженных аханьях. За спиной моего обожателя разгорались желтые огни. Он повернулся, и я стремительно юркнула в щель между палатками. Перепрыгивая через одеяло с безделушками, я торопливо извинилась и пошла бы дальше, но путь загородили люди, разинувшие рот на Узару, который жонглировал горстями пламени, его худое лицо светилось непривычным озорством. Огни изменяли оттенок – от желтого к оранжевому, потом к малиновому и обратно, – взлетая выше и выше. Маг сплел пылающие цвета в ослепительные узоры, и народ заморгал, одобрительно крича. Я схватила треснувшую миску, выброшенную под скамью гончара, и пробилась сквозь толпу.
– Счастливого вам праздника.
Как только я протянула миску, признательная публика с отрадной поспешностью полезла за кошельками. Некоторые воспользовались случаем, чтобы избавиться от четвертушек и половинок монет, разрезанных для сдачи, но большинство нашли представление стоящим целых пенни, пусть в основном и медных.
– Вы – Лесной Народ? – Один торговец в практичном сером плаще не глядя сунул мне в ладонь серебряное пенни, не в силах оторвать глаз от зрелища.
– Это мой брат, милостивый государь. – Я провела рукой по голове и указала на песочные, хоть и редкие волосы Узары. Его способность сойти за Лесного жителя в случае необходимости была одной из причин, заставившей мага оказаться здесь. Я перешла на более мягкий говор восточных городов, в которых провела эту зиму. Достаточно экзотичный для местного слуха, он выдаст меня за чужеземку. – Мы приехали, чтобы потешить вас нашим искусством.
– Как он это делает? – выдохнула почтенная дама, прижимая руку к пышной груди. Ее глаза были такими же широкими, как у ребенка, цепляющегося за ее охровые юбки.
Я низко поклонилась.
– Древние магии леса, сударыня, доставленные, чтобы озарить ваш праздник!
Это было чистое вранье, но никто здесь о том никогда не узнает.
Я увидела перья на шлеме стражника, направляющегося к нам, и бросила медный обрезок в середину усложнившегося огненного узора.
– Кончай, – приказала я.
Высоко подбросив сгустки пламени, Узара потушил их хлопком в ладоши. От последней, раскаленной добела вспышки публика стала моргать и потирать глаза. Я смотрела в другую сторону, поэтому схватила мага за рукав и потащила к реке, пока никто не спохватился и не стал выяснять, куда мы ушли.
– У тебя был такой вид, словно ты сам наслаждался.
Я выгребла монеты из миски и, поглядывая по сторонам, не интересуется ли кто нами, быстро подсчитала заработок.
– Знаешь, да, – удовлетворенно изрек маг. – Что ты делаешь с моими деньгами?
Я подняла голову и в удивлении расширила глаза.
– Делю пополам, разумеется.
– Я дам тебе десятую долю, – предложил Узара. – Это справедливо, ибо я делал всю работу.
– А если бы я не была начеку, ты б остался ни с чем да еще платил бы стражнику из собственного кошелька. – Я ухитрилась изобразить обиженное негодование.
Узара сделал вид, что обдумывает мои слова.
– Тогда пятую долю. Я нынче щедрый.
Показав магу язык, я высыпала пенни и отрезанные кусочки в его ладонь. Некоторые были из серебра, изготовленные здесь или в Ванаме, но большую часть составляли монеты с грубо отчеканенными медными лицами – предмет гордости мелких лордиков – да местные торговые жетоны.
– Я думала, ты имел дело только с принцами, советами и учеными. А ты, оказывается, неплохо знаешь мой мир для человека, привыкшего стоять на солнечной стороне закона.
Я сунула тормалинские пенни в свой кошелек. Я больше, чем любой маг, нуждаюсь в деньгах, которые имеют хождение по всей Старой Империи и даже за ее пределами.
Деньги Энсеймина, увы, могут оказаться ничего не стоящими в пяти лигах от города, где их чеканят. Но пусть Узара сам это узнает.
– Благодарю, сударыня. – Маг отвесил элегантный поклон. – Скажем просто: я быстро учусь.
Мне пришлось засмеяться.
– Ну, я рада, что между ушей у тебя не одно заумное учение и библиотечная пыль. Думаю, местные были потрясены.
– Вообще-то огонь – не моя стихия, но он достаточно близок к земле, чтобы я мог неплохо с ним управиться. Водой я тоже хорошо владею, но не всегда поставлю твой кошелек на свои способности с воздухом. Он был моим бичом с тех пор, как я впервые поступил в ученики. – Узара подал мне руку, и мы пошли вдоль берега, осторожно пробираясь мимо барж и яликов, с которых выгружали тюки и бочки: все торговцы и матросы заняты серьезным делом коммерции. – Я знаю, это не принято, но, по-моему, магам следовало бы позволять время от времени немножко безобидного веселья.
Я прикинулась удивленной.
– А в Хадрумале на это смотрят косо? – Для меня вовсе не новость, что маги ни шиша не смыслят в веселье.
– Куда это мы забрели? – Узара нахмурился, озираясь по сторонам.
Я указала на центральную башню Конклава, самую высокую из башенок, поднимающихся над парапетами стены.
– Нам сюда.
Открытая дверь задних ворот впустила нас обратно в город, и мы пошли мимо лавок, запертых на праздник. Без сомнения, их владельцы продавали свои обычные товары за полторы цены в какой-то палатке там, на ярмарке.
– Цитадель Конклава видна почти с любого места в городе, – объяснила я магу. – Если потеряешься, направляйся к ней, а затем иди по дороге к Великим Воротам. Ты не ошибешься: это единственная дорога с полосами плит среди булыжников, чтобы экипажам было легче катиться. Или найди усыпальницу. Думаю, жрец сжалится над тобой и направит тебя на верный путь.
Узара кивнул.
– Селерима гораздо больше Хадрумала.
Я расхохоталась.
– Узара, да здесь большинство городков крупнее Хадрумала! На материке он бы не заслужил своей собственной мельницы или рынка.
– Трайдек, первый Верховный маг, основал наш город для созерцания стихий и серьезного изучения сложного искусства магии, – строго произнес Узара.
– Неужели? – Я драматически прижала ладонь к груди. – И что бы случилось, если б ты попробовал этот трюк там, дома? Верховный маг официально сломал бы свой жезл над твоей головой?
Я остановилась, чтобы сориентироваться, но решила не идти коротким путем. Стража не ищет меня так активно, как в прошлый раз, да и я все еще путаюсь в этих закоулках. Прошло несколько лет с моего последнего наезда в Селериму, а города изменяются сильнее, чем думают большинство людей.
Маг захихикал себе под нос.
– Планир? Нет, он бы оценил шутку, однако дал бы понять, что ждет от меня совсем другого. Хотя время от времени у нас появляются новые ученики, щеголяющие своими талантами. Но ввиду потенциальной опасности, которую представляет необученная магия, мы быстро ставим их на место, – добавил Узара более серьезным тоном.
По мне, вся магия опасна, но я удержала свое мнение при себе.
– Если захочешь снова играть в эту игру, добавь запах горячего масла. И неплохо бы подпалить манжеты на рубахе.
– Зачем? – пожал плечами Узара. – В конце концов, это очень незначительная магия.
Возможно, эти чародеи познают все тонкости магического ремесла на своем спрятанном острове, но среди простого народа от них слишком мало толку.
– Вспомни, как редко эти люди видят настоящего мага. Не обижайся, но нас, простых смертных, колдовство пугает. Если народ хочет верить, что это магия, пусть верит, но особо пытливым нужно дать повод предположить, что это просто фокус. Тогда мы не окажемся перед праздничным судом, отвечая на массу неудобных вопросов.
– Перед чем?
Я подавила вздох раздражения.
– Праздничным судом. Гильдии вводят его на время ярмарки, чтобы не загружать постоянные суды и адвокатов. Он разбирается с торговцами, которые уклоняются от торговых пошлин или обманывают покупателей, с людьми, пойманными на краже, с пьяницами, затеявшими драку, ну и так далее. Каждый человек, пользующийся ярмаркой, подпадает под его юрисдикцию во время праздника. По закону мы должны были заплатить часть того, что сейчас выручили за твое маленькое представление, поэтому, если в следующий раз подойдет стражник, мы просто отдадим деньги и смоемся.
– А он передаст их суду? – В голосе Узары звучало резонное сомнение.
– А ты как думаешь? – ухмыльнулась я. – Не бойся, прежде чем выдать тебя суду, ему придется тебя поймать.
Вот почему я играла в беличью игру со скорлупками в грязных тавернах, а не в более прибыльные развлечения вроде рун или Ворона. И руны, и Ворон требуют слишком много времени, чтобы принести деньги, и ты не можешь просто уйти от своих фигур и купить новые у следующего лоточника. Мне не хотелось столкнуться с каким-нибудь слишком памятливым стражником. Несколько лет назад в этом городе ограбили самого богатого члена гильдии, а виновные сбежали из тюрьмы и исчезли. Но не стоит беспокоить этим Узару.
Моя улыбка погасла.
– Я вот о чем подумала… Если завтра мы не получим вестей от Сорграда, то вечером заглянем в суд. Может, Грен попал в беду… Как иначе объяснить, почему они не получили ни одно из моих сообщений.
Я обошла женщин, прикалывающих бантики к дверному косяку усыпальницы Дрианон. Обычные символы праздничного благочестия храбро трепетали на ветру: золотые – в благодарность за то, что прошлогоднего урожая хватило на всю зиму, белые – в надежде, что сыновья не вернутся домой с дурной чесоткой. Малая луна совсем исчезла, Большая была на ущербе, и пожилые люди на дороге бормотали о дурных предзнаменованиях. Даже те из нас, кто в будничной жизни редко вспоминает о богах, склонны подкреплять свои ставки благочестием во время праздника. Я решила найти время, чтобы сделать приличное пожертвование Халкарион, а также Тримону.
– Думаешь, они не поладили с властями? – неодобрительно спросил Узара.
– Возможно.
Я надеялась, что ошибаюсь. Успех моих планов зависел от Узары и братьев, работающих вместе, и я уже беспокоилась, что Соргрен, человек, прямо скажем, ветреный, начинает производить дурное впечатление на чинного мага. Даже после сезонного путешествия с Узарой я все еще присматривалась к нему; я не могла представить себе, какие чувства мог бы испытать маг, узнай он о наиболее пресловутых подвигах Грена. Даже я была поражена, узнав, что он дотла спалил лавку аптекаря после того, как ее владелец пренебрежительно отозвался о Горной крови.
Но я не хотела, чтобы Узара развивал эту тему.
– Я бы предпочла не объясняться перед членами гильдий, исполняющими обязанности судей, за наше маленькое представление, поэтому нам лучше не бросаться в глаза. Не то чтобы я не была благодарна тебе за помощь, – добавила я поспешно.
– Я не знал, что происходит, когда потерял тебя из виду, но меня вовсе не прельщала перспектива состязаться с тем бугаем в кулачном бою. – Узара пожал тощими плечами.
– Ты все сделал отлично, – заверила я мага.
У меня огромный опыт по выскальзыванию из неудобных ситуаций, но вынужденная необходимость охлаждать пыл моего потного обожателя вызвала бы гораздо больше проблем. Мы дошли до перекрестка, и, проверив очертания цитадели Конклава на фоне темнеющего неба, я повернула к мраморной знаменитости, размахивающей свитком.
– Чего он хотел от тебя? – нерешительно спросил Узара. Я взглянула на него с удивлением.
– А ты как думаешь? Просто еще один болван, который думает, будто все Лесные девушки – отрада плотника.
– Они – что? – Растерянность мага была совершенно искренней.
– Лежат плашмя, как доски, и ждут гвоздей. – На светлой коже Узары вспыхнул румянец, и я захихикала. – Вы, маги, ведете замкнутую жизнь, верно?
– Я слышал, ты говорила тем людям, что мы оба – Лесной Народ. – Узара замялся. – Их мужчины имеют подобную репутацию?
– Считается, что Лесные менестрели могут соблазнить кого угодно, если захотят.
Что и случилось с моей матерью. В результате она осталась со мной, а я путалась в ее юбках и разом перечеркнула все ее надежды заключить когда-нибудь респектабельный брак. Я едва доросла до материнской талии, когда начала понимать жалость в глазах ее родственников и подруг, а также осуждение, приговорившее ее к жизни экономки.
Я пожала плечами.
– Ты не обязан подтверждать баллады, Узара.
Группа молодежи вынеслась из боковой улицы, едва не сбив нас с ног.
– Куда спешите? – крикнула я отставшему, который тащил большой вонючий мешок.
– Заключенных будут ставить к позорному столбу, – проорал он с явным ликованием.
– Нам стоит на это взглянуть, – повернулась я к Узаре.
– Тебе нравится смотреть, как людей забрасывают навозом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Спасибо, конечно, но я здесь с друзьями.
Я без труда изобразила сожаление, ибо, мгновенно взглянув назад, обнаружила, что путь к отступлению отрезан кутящими подмастерьями, которые смотрели, как их приятеля выворачивает наизнанку.
– Почему бы…
Какое бы искушение ни вздумал предложить мне этот хам, оно утонуло в рукоплесканиях и восторженных аханьях. За спиной моего обожателя разгорались желтые огни. Он повернулся, и я стремительно юркнула в щель между палатками. Перепрыгивая через одеяло с безделушками, я торопливо извинилась и пошла бы дальше, но путь загородили люди, разинувшие рот на Узару, который жонглировал горстями пламени, его худое лицо светилось непривычным озорством. Огни изменяли оттенок – от желтого к оранжевому, потом к малиновому и обратно, – взлетая выше и выше. Маг сплел пылающие цвета в ослепительные узоры, и народ заморгал, одобрительно крича. Я схватила треснувшую миску, выброшенную под скамью гончара, и пробилась сквозь толпу.
– Счастливого вам праздника.
Как только я протянула миску, признательная публика с отрадной поспешностью полезла за кошельками. Некоторые воспользовались случаем, чтобы избавиться от четвертушек и половинок монет, разрезанных для сдачи, но большинство нашли представление стоящим целых пенни, пусть в основном и медных.
– Вы – Лесной Народ? – Один торговец в практичном сером плаще не глядя сунул мне в ладонь серебряное пенни, не в силах оторвать глаз от зрелища.
– Это мой брат, милостивый государь. – Я провела рукой по голове и указала на песочные, хоть и редкие волосы Узары. Его способность сойти за Лесного жителя в случае необходимости была одной из причин, заставившей мага оказаться здесь. Я перешла на более мягкий говор восточных городов, в которых провела эту зиму. Достаточно экзотичный для местного слуха, он выдаст меня за чужеземку. – Мы приехали, чтобы потешить вас нашим искусством.
– Как он это делает? – выдохнула почтенная дама, прижимая руку к пышной груди. Ее глаза были такими же широкими, как у ребенка, цепляющегося за ее охровые юбки.
Я низко поклонилась.
– Древние магии леса, сударыня, доставленные, чтобы озарить ваш праздник!
Это было чистое вранье, но никто здесь о том никогда не узнает.
Я увидела перья на шлеме стражника, направляющегося к нам, и бросила медный обрезок в середину усложнившегося огненного узора.
– Кончай, – приказала я.
Высоко подбросив сгустки пламени, Узара потушил их хлопком в ладоши. От последней, раскаленной добела вспышки публика стала моргать и потирать глаза. Я смотрела в другую сторону, поэтому схватила мага за рукав и потащила к реке, пока никто не спохватился и не стал выяснять, куда мы ушли.
– У тебя был такой вид, словно ты сам наслаждался.
Я выгребла монеты из миски и, поглядывая по сторонам, не интересуется ли кто нами, быстро подсчитала заработок.
– Знаешь, да, – удовлетворенно изрек маг. – Что ты делаешь с моими деньгами?
Я подняла голову и в удивлении расширила глаза.
– Делю пополам, разумеется.
– Я дам тебе десятую долю, – предложил Узара. – Это справедливо, ибо я делал всю работу.
– А если бы я не была начеку, ты б остался ни с чем да еще платил бы стражнику из собственного кошелька. – Я ухитрилась изобразить обиженное негодование.
Узара сделал вид, что обдумывает мои слова.
– Тогда пятую долю. Я нынче щедрый.
Показав магу язык, я высыпала пенни и отрезанные кусочки в его ладонь. Некоторые были из серебра, изготовленные здесь или в Ванаме, но большую часть составляли монеты с грубо отчеканенными медными лицами – предмет гордости мелких лордиков – да местные торговые жетоны.
– Я думала, ты имел дело только с принцами, советами и учеными. А ты, оказывается, неплохо знаешь мой мир для человека, привыкшего стоять на солнечной стороне закона.
Я сунула тормалинские пенни в свой кошелек. Я больше, чем любой маг, нуждаюсь в деньгах, которые имеют хождение по всей Старой Империи и даже за ее пределами.
Деньги Энсеймина, увы, могут оказаться ничего не стоящими в пяти лигах от города, где их чеканят. Но пусть Узара сам это узнает.
– Благодарю, сударыня. – Маг отвесил элегантный поклон. – Скажем просто: я быстро учусь.
Мне пришлось засмеяться.
– Ну, я рада, что между ушей у тебя не одно заумное учение и библиотечная пыль. Думаю, местные были потрясены.
– Вообще-то огонь – не моя стихия, но он достаточно близок к земле, чтобы я мог неплохо с ним управиться. Водой я тоже хорошо владею, но не всегда поставлю твой кошелек на свои способности с воздухом. Он был моим бичом с тех пор, как я впервые поступил в ученики. – Узара подал мне руку, и мы пошли вдоль берега, осторожно пробираясь мимо барж и яликов, с которых выгружали тюки и бочки: все торговцы и матросы заняты серьезным делом коммерции. – Я знаю, это не принято, но, по-моему, магам следовало бы позволять время от времени немножко безобидного веселья.
Я прикинулась удивленной.
– А в Хадрумале на это смотрят косо? – Для меня вовсе не новость, что маги ни шиша не смыслят в веселье.
– Куда это мы забрели? – Узара нахмурился, озираясь по сторонам.
Я указала на центральную башню Конклава, самую высокую из башенок, поднимающихся над парапетами стены.
– Нам сюда.
Открытая дверь задних ворот впустила нас обратно в город, и мы пошли мимо лавок, запертых на праздник. Без сомнения, их владельцы продавали свои обычные товары за полторы цены в какой-то палатке там, на ярмарке.
– Цитадель Конклава видна почти с любого места в городе, – объяснила я магу. – Если потеряешься, направляйся к ней, а затем иди по дороге к Великим Воротам. Ты не ошибешься: это единственная дорога с полосами плит среди булыжников, чтобы экипажам было легче катиться. Или найди усыпальницу. Думаю, жрец сжалится над тобой и направит тебя на верный путь.
Узара кивнул.
– Селерима гораздо больше Хадрумала.
Я расхохоталась.
– Узара, да здесь большинство городков крупнее Хадрумала! На материке он бы не заслужил своей собственной мельницы или рынка.
– Трайдек, первый Верховный маг, основал наш город для созерцания стихий и серьезного изучения сложного искусства магии, – строго произнес Узара.
– Неужели? – Я драматически прижала ладонь к груди. – И что бы случилось, если б ты попробовал этот трюк там, дома? Верховный маг официально сломал бы свой жезл над твоей головой?
Я остановилась, чтобы сориентироваться, но решила не идти коротким путем. Стража не ищет меня так активно, как в прошлый раз, да и я все еще путаюсь в этих закоулках. Прошло несколько лет с моего последнего наезда в Селериму, а города изменяются сильнее, чем думают большинство людей.
Маг захихикал себе под нос.
– Планир? Нет, он бы оценил шутку, однако дал бы понять, что ждет от меня совсем другого. Хотя время от времени у нас появляются новые ученики, щеголяющие своими талантами. Но ввиду потенциальной опасности, которую представляет необученная магия, мы быстро ставим их на место, – добавил Узара более серьезным тоном.
По мне, вся магия опасна, но я удержала свое мнение при себе.
– Если захочешь снова играть в эту игру, добавь запах горячего масла. И неплохо бы подпалить манжеты на рубахе.
– Зачем? – пожал плечами Узара. – В конце концов, это очень незначительная магия.
Возможно, эти чародеи познают все тонкости магического ремесла на своем спрятанном острове, но среди простого народа от них слишком мало толку.
– Вспомни, как редко эти люди видят настоящего мага. Не обижайся, но нас, простых смертных, колдовство пугает. Если народ хочет верить, что это магия, пусть верит, но особо пытливым нужно дать повод предположить, что это просто фокус. Тогда мы не окажемся перед праздничным судом, отвечая на массу неудобных вопросов.
– Перед чем?
Я подавила вздох раздражения.
– Праздничным судом. Гильдии вводят его на время ярмарки, чтобы не загружать постоянные суды и адвокатов. Он разбирается с торговцами, которые уклоняются от торговых пошлин или обманывают покупателей, с людьми, пойманными на краже, с пьяницами, затеявшими драку, ну и так далее. Каждый человек, пользующийся ярмаркой, подпадает под его юрисдикцию во время праздника. По закону мы должны были заплатить часть того, что сейчас выручили за твое маленькое представление, поэтому, если в следующий раз подойдет стражник, мы просто отдадим деньги и смоемся.
– А он передаст их суду? – В голосе Узары звучало резонное сомнение.
– А ты как думаешь? – ухмыльнулась я. – Не бойся, прежде чем выдать тебя суду, ему придется тебя поймать.
Вот почему я играла в беличью игру со скорлупками в грязных тавернах, а не в более прибыльные развлечения вроде рун или Ворона. И руны, и Ворон требуют слишком много времени, чтобы принести деньги, и ты не можешь просто уйти от своих фигур и купить новые у следующего лоточника. Мне не хотелось столкнуться с каким-нибудь слишком памятливым стражником. Несколько лет назад в этом городе ограбили самого богатого члена гильдии, а виновные сбежали из тюрьмы и исчезли. Но не стоит беспокоить этим Узару.
Моя улыбка погасла.
– Я вот о чем подумала… Если завтра мы не получим вестей от Сорграда, то вечером заглянем в суд. Может, Грен попал в беду… Как иначе объяснить, почему они не получили ни одно из моих сообщений.
Я обошла женщин, прикалывающих бантики к дверному косяку усыпальницы Дрианон. Обычные символы праздничного благочестия храбро трепетали на ветру: золотые – в благодарность за то, что прошлогоднего урожая хватило на всю зиму, белые – в надежде, что сыновья не вернутся домой с дурной чесоткой. Малая луна совсем исчезла, Большая была на ущербе, и пожилые люди на дороге бормотали о дурных предзнаменованиях. Даже те из нас, кто в будничной жизни редко вспоминает о богах, склонны подкреплять свои ставки благочестием во время праздника. Я решила найти время, чтобы сделать приличное пожертвование Халкарион, а также Тримону.
– Думаешь, они не поладили с властями? – неодобрительно спросил Узара.
– Возможно.
Я надеялась, что ошибаюсь. Успех моих планов зависел от Узары и братьев, работающих вместе, и я уже беспокоилась, что Соргрен, человек, прямо скажем, ветреный, начинает производить дурное впечатление на чинного мага. Даже после сезонного путешествия с Узарой я все еще присматривалась к нему; я не могла представить себе, какие чувства мог бы испытать маг, узнай он о наиболее пресловутых подвигах Грена. Даже я была поражена, узнав, что он дотла спалил лавку аптекаря после того, как ее владелец пренебрежительно отозвался о Горной крови.
Но я не хотела, чтобы Узара развивал эту тему.
– Я бы предпочла не объясняться перед членами гильдий, исполняющими обязанности судей, за наше маленькое представление, поэтому нам лучше не бросаться в глаза. Не то чтобы я не была благодарна тебе за помощь, – добавила я поспешно.
– Я не знал, что происходит, когда потерял тебя из виду, но меня вовсе не прельщала перспектива состязаться с тем бугаем в кулачном бою. – Узара пожал тощими плечами.
– Ты все сделал отлично, – заверила я мага.
У меня огромный опыт по выскальзыванию из неудобных ситуаций, но вынужденная необходимость охлаждать пыл моего потного обожателя вызвала бы гораздо больше проблем. Мы дошли до перекрестка, и, проверив очертания цитадели Конклава на фоне темнеющего неба, я повернула к мраморной знаменитости, размахивающей свитком.
– Чего он хотел от тебя? – нерешительно спросил Узара. Я взглянула на него с удивлением.
– А ты как думаешь? Просто еще один болван, который думает, будто все Лесные девушки – отрада плотника.
– Они – что? – Растерянность мага была совершенно искренней.
– Лежат плашмя, как доски, и ждут гвоздей. – На светлой коже Узары вспыхнул румянец, и я захихикала. – Вы, маги, ведете замкнутую жизнь, верно?
– Я слышал, ты говорила тем людям, что мы оба – Лесной Народ. – Узара замялся. – Их мужчины имеют подобную репутацию?
– Считается, что Лесные менестрели могут соблазнить кого угодно, если захотят.
Что и случилось с моей матерью. В результате она осталась со мной, а я путалась в ее юбках и разом перечеркнула все ее надежды заключить когда-нибудь респектабельный брак. Я едва доросла до материнской талии, когда начала понимать жалость в глазах ее родственников и подруг, а также осуждение, приговорившее ее к жизни экономки.
Я пожала плечами.
– Ты не обязан подтверждать баллады, Узара.
Группа молодежи вынеслась из боковой улицы, едва не сбив нас с ног.
– Куда спешите? – крикнула я отставшему, который тащил большой вонючий мешок.
– Заключенных будут ставить к позорному столбу, – проорал он с явным ликованием.
– Нам стоит на это взглянуть, – повернулась я к Узаре.
– Тебе нравится смотреть, как людей забрасывают навозом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74