Слабые шорохи говорили не более чем о ветвях, качающихся на ночном ветру, или добывающем еду лесном зверьке.
От движения рядом со мной я чуть не прокусила губу. Сорград резко сел, в лунном свете его лицо казалось мертвенно-бледным. Узара ошеломленно открыл глаза, и внезапный страх обдал холодом мою спину.
– Река…
Страшный рев взломал ночную тишину, заглушая слова мага. Резкий порыв ветра пронесся через лагерь, зловеще пахнув тиной и водой. Птицы вырвались из леса, пронзительно крича, и невидимые существа с треском ломились сквозь весеннюю поросль. Кролики и ласки спасались от чего-то более ужасного, чем крупный зверь. Испуганная пятнистая олениха промчалась сквозь лагерь, не обращая внимания на костры и незнакомые людские запахи. Когда она исчезла, земля под нами задрожала, словно что-то огромное и неприрученное лихорадочно забарабанило по склону холма.
– Уходите от реки! – проревел Узара, но сам шагнул ближе к развалинам моста.
Крики и вопросы разбудили весь лагерь. Половина уже выбиралась из одеял, но остальные, заслышав суматоху, только поднимали сонные головы. В грохоте и пенной ярости стремительный поток обрушился на нас, вырываясь из своего русла. Вода хлынула меж деревьев, валежник сбивал животных и людей, швыряя их, беспомощных, во власть паводка.
– Стойте за мной! – крикнул Узара, поворачиваясь лицом к буйству воды и обломков, несущихся к нам.
Я лихорадочно схватила свою котомку с драгоценной книгой внутри. Сорград железными пальцами стиснул мою руку, другая его рука запуталась в уздечке осла. Животное в ужасе завращало глазами, но я набросила ему на голову одеяло и притянула к себе. Стиснув зубы, я ждала удара – но мерцающая стена изумрудного света бросила вызов потоку.
Этот свет поднялся от земли, с виду не плотнее занавески из переливчатого шелка, шириной в раскинутые руки Узары. Он был достаточно сильным, чтобы отвести в сторону жадный поток. Брызги ужалили мое лицо, иглы ледяного огня, но убийственная ярость воды не могла коснуться нас. Она неслась мимо с обеих сторон, бурля от злости, что мы избежали ее хищных когтей, грязная пена срывалась ветром, как слюна из пасти бешеной собаки.
Узара стоял на неестественно напружиненных ногах, и усилие исказило его лицо, когда новая рябь янтарного огня побежала от его пальцев к земле. Быстро распространяясь, магия помчалась к реке, сияя сквозь мутную пенную воду. Когти колдовства рвали берега с обеих сторон, земля и трава трещали, как лед, раздавленный под каблуком, огромные куски уносились водой. Как только русло углубилось, поток был неумолимо всосан обратно в свое ложе, оставляя нас задыхаться от потрясения, вызванного столь внезапно образовавшейся пустотой.
Несколько мгновений стояла полная тишина, затем отчаянное ржание лошади разбило оковы шока, и крики понеслись со всех сторон.
– Соргрен! – проревел Сорград.
Если ответ и пришел, я его не услышала. Я боролась с проклятым ослом, который отчаянно лягался, измолотив мне все ноги своими копытами. Я яростно тряхнула его недоуздок.
– Это же новые сапоги, тварь поганая!
Насквозь промокший, с дрожащими руками, откуда-то появился Фру и помог мне привязать непокорное животное к мокрому стволу.
– Где Зенела?
– Я держал ее за руку. – Непрошеные слезы навернулись на глаза менестреля. – Она побежала не в ту сторону, и все случилось так быстро, так быстро…
– Помогите! Умоляю, помогите нам! – закричал какой-то мужчина, скользя в иле по щиколотку глубиной; он тщетно пытался найти опору, чтобы подставить плечо под колесо. Тяжелые фургоны, сдвинутые с места силой воды, толкались в беспорядке, словно детские игрушки. Один был совсем опрокинут и, увязнув в грязи и обломках, не поддавался никаким усилиям – невозможно было сдвинуть его. В иле под фургоном слабо шевелился один из возчиков, зажатый до бедер. С искаженным болью лицом он бесплодно толкал руками эту тяжесть.
Голубой свет обволок его, и все застыли, даже сам придавленный.
– Приготовьтесь тащить!
Все повернули головы и уставились на лазурный ореол, окружавший мага.
– Приготовьтесь! – повторил он с ноткой гнева. Все моментально ухватились за придавленного. Узара сжал зубы.
– Тяните!
Сапфировый свет ослепительно вспыхнул и поднял телегу – не более чем на пядь, но этого хватило. Мы дернули, и возчик оказался на свободе, закусив губу, чтобы не закричать от боли. Обе его ноги были сломаны. Мы с Сорградом жалостливо переглянулись. Бедняге повезет, если он снова будет ходить.
– Стало быть, и от мага есть какой-то прок, – заметил Сорград, причем без особой резкости в тоне.
Узара тяжело дышал.
– Собирайте дрова, все, кто может!
– Они же сырые, – слабо запротестовал кто-то из темноты. – Они ни за что не будут гореть, не…
– Не важно.
Узара швырнул алый сгусток пламени с ладони в спутанные ветки облепленного илом куста. Куст запылал, словно маг разбил над ним бутылку лампового масла. Люди застыли в благоговейном страхе, а потом начали бросать в огонь расколотые ветки и обломки повозки.
– Он полезный человек в плохой день, твой маг, – весело обронил Грен.
Я напустилась на него.
– Сэдриновы потроха, где ты пропадал? Я думала, ты утонул!
– Невозможно, – подмигнул мне горец. – Шелтий сказали, что я рожден быть повешенным.
– Сюда, сюда! – Крики ликования и горя неслись от дальнего края леса.
Мы с Греном бросились туда, поскальзываясь на покрытой илом траве, спотыкаясь о безымянные обломки. Промокшие, чумазые люди пытались растащить обмотанную водорослями кучу грязной одежды, прибитую к покалеченному трупу чьей-то несчастной лошади. Первым освободили ребенка и передали его, окровавленного и плачущего, обезумевшей от горя матери. Затем добрые руки помогли встать еще двум кашляющим фигурам и повели их, спотыкавшихся на дрожащих ногах, в лагерь. Зенела была в самом низу кучи, бледная и неподвижная, как утонувший котенок.
– Несите ее к огню.
Оттолкнув меня, Сорград принялся выкапывать вялое тело девушки из вязкой почвы. Разочарованно чавкнув, земля отпустила свою добычу, изо рта и носа потерпевшей засочилась грязная вода. Мы отнесли толстушку к костру и бережно положили на землю. Я спросила себя, не пора ли нам разводить погребальный костер.
– Узара! – крикнул Фру, баюкая голову Зенелы в своих руках.
– Где вы ее нашли? – Маг встал на колени и приложил ухо ко рту девушки, слегка касаясь пальцами ее шеи, чтобы проверить пульс. Состроив гримасу, он быстро разорвал лиф Зенелы и положил ладонь ей на грудь, прямо над сердцем. – Опусти ее.
Запрокинув другой рукой голову девушки, маг закрыл глаза и сосредоточился. Ее кожа была совершенно белой в свете костра. Узара поднял руку, и грудь Зенелы медленно поднялась, следуя за движением мага. Ее синеватые губы раздвинулись, воздух слабо засветился, по приказу чародея протискиваясь в ее горло. Мы все затаили дыхание. Узара продолжал двигать ребра девушки, напоминая ее телу, как дышать. Теплое свечение окутало ее всю, вытесняя холод из костей.
– Потрите ей руки и ноги. – Маг резко кивнул нам с Сорградом.
Я плюхнулась на колени, но мокрые пальцы Зенелы оставались холодными и безжизненными между моими ладонями. Сорград, совершенно бесстрастный, растирал ей ступни. Узара внезапно поднял голову и уставился на него, но затем вновь сосредоточился на своей задаче.
Казалось, прошла целая вечность, но вдруг девушка закашлялась и открыла глаза.
– Посади ее и укутай потеплее, – велел Узара менестрелю.
Зенела снова закашлялась, и тут ее вырвало. Зловонная вода окатила обоих мужчин, а толстушку все терзала изнурительная рвота. Я торопливо попятилась.
– С ней все будет хорошо? – Я подергала мага за локоть.
– Возможно. – Узара выглядел мрачным. – Ее легкие могут снова наполниться водой, такое бывает… – Он покачал головой. – Будем надеяться, у нее сильный организм.
– Как насчет замка Пастамар? Солуране умеют лечить этими эфирными заклинаниями. – Я не испытывала к Зенеле особой любви, но не хотела вызвать немилость Дрианон, ничем не помогая девушке.
– Мы никого не доставим в Пастамар, если не переберемся через эту треклятую реку, – нахмурился Узара.
Я оглянулась на поток. От крепких опор, когда-то несущих на себе последнее честолюбие Тормалинской империи, остались только рваные обрубки. Хижина хранителя превратилась в груду каменных глыб, сам он, безусловно, погиб, а маленькую усыпальницу Тримона полностью смыло.
– Вода поднимется снова? – Дрожь в моем голосе требовала утешающих объятий.
– Она вообще не должна была подняться! – Узара сердито уставился вверх по течению. – Я просто не понимаю этого. Я промерил глубину реки, учел скорость таяния снегов и то, что земля так насыщена влагой… – Он умолк, отрешенно глядя на воду. – Здесь, на материке, все иначе… вам бы больше пригодился маг воды.
– Ты единственный маг, который у нас есть, – заявила я немного решительнее, чем намеревалась.
– Да. Полагаю, да. – Узкие плечи Узары слегка поникли. – Мне следовало создать более надежную защиту…
– Я не это имела в виду, – возразила я.
– Кто умер и избрал тебя королем? – фыркнул Грен в тот же самый миг, набрасывая мне на плечи мою любимую накидку, порванную, грязную, но согретую теплом костра.
– Те, кто обладает магическим даром, обязаны использовать его ради общего блага, – с легкой обидой в голосе объяснил Узара.
– Вот ты и не дал нам с Сорградом утонуть, как мышам в водостоке, – отрезала я. Упаси меня Дрианон, эти чародеи принимают себя всерьез.
– Пошли выпьем чего-нибудь теплого, – призвал нас обоих Грен.
Узара покачал головой.
– Мне нужно посмотреть, как вода повлияла на брод. – Он закрутил в ладонях шар охрового света и стал вглядываться в воду. – Этого просто не должно было случиться. – Он быстро зашагал прочь, что-то бормоча себе под нос.
Неуверенность мага меня глубоко встревожила, и я нашла удобную мишень для своей досады в Грене.
– Где ты был?
Он дружески обнял меня за плечи.
– Видишь тот каменный уступ? Вон там и был, карабкался, как крыса по амбарной стене, так-то вот!
Я посмотрела на трех удрученных грабителей, пытающихся распутать промокшую сбрую. Пара грязных, вспотевших пони была стреножена рядом с ними.
– Потоп начисто смыл весь их багаж, – с притворной невинностью пояснил Грен.
Я сузила глаза.
– Куда?
– В удобную расщелину, вон там, – признался он.
– Ты успел заглянуть внутрь?
Грен весело улыбнулся.
– Давай просто скажем, что если они – честные люди, то я – избранный Кола.
– Стало быть, эта ночь – не полная неудача, – слабо пошутила я.
– Тебе нужен горячий настой, – критически заметил Грен.
– Конечно, – согласилась я, – и белый хлеб к моему жаркому на ужин, и вели горничной не будить меня утром слишком рано. – Я никогда не могла долго злиться на него.
Я позволила Грену отвести меня к костру, где две женщины увещевали торговцев поделиться уцелевшими припасами. Никто не уберег можжевелового спирта, и мне пришлось довольствоваться чашкой только что вскипяченной воды, горькой от трав. Было бы неплохо добавить туда ложку меда, но стоит ли в такое время жаловаться по пустякам?
– Как ты себя чувствуешь? – Я устроилась возле Зенелы, посаженной спиной к тому, что осталось от чемоданов Сорграда.
– Грудь болит, – хрипло ответила девушка. Внушительный кровоподтек лиловел на лбу толстушки, а глубокая рана под подбородком надолго оставит ее меченой. Руки Зенелы были поцарапаны, ногти сломаны, длинные волосы превратились в спутанное крысиное гнездо. Ее подбородок задрожал, глаза затуманились слезами. Не расположенная сидеть без дела и предаваться отчаянию, я вытащила из кармана гребень и начала вычесывать колтуны из ее волос. Фру запел Лесную песню, припев – бессмысленный набор слов, довольно приятный на слух и успокаивающий. Зенела задышала чуточку легче, и мы сидели, пока люди вокруг нас смотрели, что можно спасти, озабоченно проверяли лошадей и мулов; холод царил в их душах, так же как в их костях.
Фру затянул новую песню, и одно имя среди незнакомых Лесных слов привлекло мое внимание.
– Это песня о Вьенн? – Нелепая мысль пронеслась у меня в голове.
Менестрель кивнул.
– Ты ее знаешь?
– Вроде слышала однажды, много лет назад. – Важнее то, что я видела это имя в одной из непереведенных Лесных песен в книге. У меня руки зачесались вытащить ее, но я не посмела рисковать драгоценной вещью среди всей этой грязи и сырости. – Напомни, о чем там речь. Возможно, я что-то путаю.
Фру улыбнулся.
– Вьенн оставила своего возлюбленного, Сериза, чтобы побродить по Лесу сезон-другой и выучить новые песни. Какое-то время она путешествовала с Реджиром, ткачом деревьев. Опьяненный ею, он разгневался, когда она решила вернуться к Серизу. Реджир повелел ивам сплестись в клетку, чтобы удержать Вьенн, но ее слезы упали в реку, и та поднялась, снесла преграды и освободила ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74