После стольких дней наступает расслабление и покой. Она вспоминает.
— Йирил? — Феран говорит тихо и в общем спокоен. В других мужчинах Д’вра этого бы не потерпела.
— Жив. С ним все будет в порядке, — она отступает назад и смотрит на Ферана. Ей не хочется это говорить. Это неважно. — Я убила его.
Феран не спрашивает кого, или как, или почему.
— Я так и думал, — кивает он с пониманием.
— Но ты обещал ему…
Феран улыбается.
— И ты тоже.
Двр’а тоже улыбается, странно, что она помнит, как это делается.
— Ты ведь, в конце концов, браксан.
— Спасибо, — он кивает на транспорт. — Йирил там?
— Да, — отчаяние поднимается на поверхность. «Пока нет, — говорит она себе. — Ни сейчас, ни перед кем-то». — Там есть ниша за рубкой.
— Я доставлю этот корабль на Бракси, — говорит ей Феран. — Карантин снят. Жди меня здесь.
— Я бы снова хотела увидеть Бракси, — вздыхает Двр’а.
Он смотрит на нее, гладит по щеке и впитывает печаль.
— Мне там не будут рады, — наконец говорит она. — Может, это даже небезопасно.
— Думаю, ты не права.
Она раздражена, но только слегка. Все ее негативные эмоции смягчаются в присутствии Ферана.
— Ты не понимаешь наши обычаи и образ жизни.
— Ты не понимаешь, что такое чума, — мягко говорит он. — Эта эпидемия оказалась очень сильной. Говорят, не было ничего подобного с 5287 года, а та эпидемия вошла даже в азеанскую историю.
— Да уж, неудивительно, — с горечью говорит Д’вра. — Они нам ее и занесли.
Феран лишь кивает. Что можно ответить на правду?
— Ты — здоровая женщина, Д’вра, чистокровная браксанка. Они не могут себе позволить выгнать тебя.
— Не надо мне врать, — гневно бросает женщина, но затем смягчается. — Не лги себе, — шепчет она.
Он раз целует ее, огонь смерти пропал и осталось только спокойное удовольствие от человеческого контакта.
— Уединение? — наконец спрашивает она.
— Ты поселишься на Викарре. Тебе это подходит?
— Отлично, — угрюмо кивает Двр’а. — Я не могу обещать, что результат…
— Я понимаю, — прервал ее Феран. — Я только прошу тебя попытаться.
Она смотрит на него и впервые понимает, до какой степени он стал браксаном. Фераном правила мечта, вперед его гнала навязчивая идея мужчины-полукровки, которую может осуществить только настоящая браксанка. Сына равного по статусу его отцу может родить лишь чистокровная браксанка. Так просто. Но многие из таких вот умирают, так и не достигнув цели. Но Феран обменял это на жизнь Йирила, используя последние из своих азеанских контактов, чтобы привезти генетика из какого-то Института эстрасенсов на Военную Границу в обмен на некие услуги. Это справедливо. Д’вра вздыхает, решив, что попробует. Может, это и сработает. Вероятно нет. Но куда еще она может пойти?
— Я вскоре вернусь, — обещает Феран.
* * *
«Моя Хозяйка, — пишет Затар. — Наконец из Монтесекуи поступили хорошие новости: чума, насколько известно браксанам, закончилась. Вирус все еще действует на каких-то планетах в отдаленных частях Пустоты, но обычный карантин сдержит его распространение, пока эпидемия не закончится естественным образом.
Представленные тобой цифры вызывают у меня большую тревогу, но я предпочту не передавать свои мысли с письмом. Вскоре мы все сможем обсудить лично.
Я возвращаюсь домой».
* * *
Дом Йирила пуст, это можно почувствовать уже вблизи него, и хотя внешне ничего не изменилось, аура смерти нависла над творением рук древних каменщиков.
Затар останавливается и обращает внимание на детали: ухоженная лужайка, посадочная площадка пуста, ни одного космического корабля, заметно отсутствие людей. Подойдя к двери, кладет руку на пластину с левой стороны от нее.
Дверь открывается. За дверью стоит охранник, хоть и не тот, которого помнил Затар.
— Кайм’эра, — кланяется охранник. — Проходите, пожалуйста!
Кайм’эра поднимает указательный палец и показывает кольцо-послание, надетое поверх перчатки. Жест вопросительный.
— Ваше любопытство будет удовлетворено, — обещает охранник. — Пожалуйста, следуйте за мной!
Затар идет следом за охранником. Его изумило послание на кольце. «Пожалуйста, прибудь в Дом Йирила как можно быстрее». Никаких объяснений, никакой подписи, только адрес и такое простое предложение.
Охранник останавливается на некотором расстоянии от дверей, пропуская лорда вперед. Затару слишком любопытно, чтобы опасаться чего-либо, и он уверенно делает шаг.
Двери перед ним открываются. За ними — тускло освещенная комната и…
— Йирил!
Затар быстро входит в комнату и двери за ним закрываются, скрыв собеседников от внешнего мира и посторонних глаз. Старший кайм’эра похудел и выглядит усталым, под глазами — темные круги, которые не в силах скрыть даже лучшая косметика. Но… он жив. Затар быстро пересекает комнату и сжимает плечо Йирила. До этой минуты он никогда не выражал своих чувств — возможно, попросту не признавался себе в том, насколько дорог ему Йирил.
— Я рад видеть тебя живым, кайм’эра, — произносит Затар, используя только речевой режим искренности.
— Хотя и удивлен, — подчеркивает Йирил.
— Я слышал, что ты мертв.
— Слухи, — старший мужчина улыбается, но слабо, и как любое его движение, улыбка говорит об ужасной болезни и о том, как она повлияла на его здоровье. — Вина? Перекусить?
— Если ты сам будешь, — отвечает Затар осторожно.
Йирил усмехается.
— В Доме все есть, не беспокойся. — он поворачивается к компьютеру и приказывает принести напитки и закуску. Это самое обычное занятие вдруг оживляет его. — А ты-то как?
— Удовлетворительно, — уклончиво говорит Затар.
Йирил смотрит с любопытством.
— Прибедняешься — насколько я понимаю состояние дел. Ты можешь ею гордиться, этим маленьким «слизнем из канавы» — слова твоего отца, не мои. Как он ее ненавидел! Как он ненавидел тебя — конечно, это очень по-браксански. На самом деле ты ничуть не проиграл из-за того, что во время эпидемии твоими делами управляла простолюдинка. И насколько я понимаю, в твоем Доме вовсе не одна простолюдинка. Как все над тобой смеялись раньше! — Йирил изучающе смотрит на более молодого мужчину и взгляд получается до странности отцовским. — Ты всех удивил.
— Но не тебя, — вставляет Затар.
— Нет. Не меня, — и снова слабая улыбка.
Входит слуга, раболепно сутулясь, приносит поднос, на котором — вино и разные деликатесы. Хотя у этого слуги нет грациозности движений, обычной для слуг, его можно похвалить. Когда он уходит, Затар предлагает тост:
— За нашу вражду. Новый персонал?
— Почти все. Кажется, из твоей семьи никто не пострадал?
— Традиционная трусость Зарвати. Чума до меня не добралась. Но ты… Йирил, последнее, что я слышал…
— Я был в коме, — тихо говорит Йирил и ставит кубок на стол. — Очевидно долгое время. Я помню только обрывочные куски и ни один из них неправдоподобен. Может, то были сны. Большинство слуг, которые ухаживали за мной, мертвы, а те, кто остались, не отвечают на мои вопросы.
— Д’вра? — Затар не мог не спросить.
— Уехала на Викарре, — вздыхает Йирил. — В Уединение с Фераном, поверишь ли. Пока лучше так.
— Пока?
Йирил смотрит на Затара, размышляя о чем-то — возможно, о том, насколько он может доверять ему.
— Пока, — повторяет он. — А насколько все плохо на этот раз? Я пока недавно пришел в себя, чтобы запрашивать настоящие статистические данные.
Затар колеблется.
— Очень плохо, — наконец, признает он. Его речевой режим свидетельствует о том, что это и есть крах.
— Говорят, около девяти тысяч.
Затар ставит кубок на стол и делает глубокий вдох.
— Хочешь все сразу? — оглядывается он на Йирила.
— Пожалуйста, — кивает тот.
— Нас осталось… пятьсот сорок один человек.
— Мужчин? — потрясенно спрашивает Йирил.
— Мужчин, женщин, детей и социальных неудачников. Пятьсот сорок один чистокровный браксан. Все. Мы также потеряли значительную часть простолюдинов. И дело обстоит плохо для всех населенных людьми миров, но для нас — ужасающе.
— А что с кайм’эратом?
— Сейчас в нем пятьдесят один человек — прости, пятьдесят два. Нам будет очень сложно набрать нужное количество, с таким числом кандидатов, а еще надо выбрать.
— Значит, тебе нужно действовать быстро.
Затар опешил.
— Кайм’эра?
— Ну, будет Совет неполон — и что? Мы станем делать все, как раньше, еще восемьдесят, девяносто лет. Затем придет еще одна чума, и она-то уж точно положит всему конец. По-настоящему, Затар, потому что в кайм’эрат войдут незрелые политики, младенцы просто, будут барахтаться и спотыкаться; они не походят для кайм’эрата и никогда бы не вошли в него, если бы нас нужда не заставила. Они не станут лидерами только потому, что они — единственные, кто остался. Холдинг консолидируется или падет в этом поколении, другого выбора нет. И ты будешь на передовой в этих изменениях. — Он хрипло кашляет. — Я не прав? Я неправильно тебя оценил?
— Возможно, — темные глаза Затара на мгновение загораются в ответ.
Старший кайм’эра протягивает руку и сжимает ладонь Затара с поразительной силой.
— Бери правление в свои руки, Затар. Сейчас. Пока кайм’эрат находится в смятении.
— Нет никакого трона, — скучным голосом говорит Затар.
— Должен быть, — отмахивается Йирил. — Я создам его сам, если потребуется — из собственной плоти и костей!
— Кайм’эра никогда этого не позволят.
— Значит заставь их! — Йирил снова закашливается, изо рта вылетает мокрота. — Неужели это ты говоришь мне, что не можешь?
Затар наблюдает за ним — осторожно, молча.
— Очень хорошо, — кивает Йирил. — Я склоняюсь перед традицией. Если бы вселенной было суждено погибнуть завтра, мы все равно не стали бы доверять друг другу. Возможно, это единственный путь, — он колеблется. — Я отдаюсь тебе во власть, Затар. Это заставит тебя поверить? Если ты точно будешь знать, что я никоим образом не представляю для тебя угрозу?
— Возможно, — отвечает Затар.
Йирил откидывается на спинку стула. На его лице, вытянувшемся от болезни, возникла слабая тень былой живости. Видно, его в равной степени и забавляло, и беспокоило предстоящее признание.
— Я беру назад мою Хозяйку, — говорит он просто, в основном режиме.
— Ты что?.. — Затар подается вперед от изумления.
— Если она согласится. Конечно, она сглупит, если не согласится, судя по тому, как сейчас обстоят дела.
— Она предала твой Дом!
— Она покинула его — и меня — думая, что все мертвы. Хотя я согласен, что фактически это предательство.
— Но почему?
— Трудно выразить это на нашем языке, не правда ли? — Йирил тихо смеется. — Мы с ней вместе с тех пор, как меня только сделали кайм’эра, более ста лет тому назад. Глупо говорить, что дело гораздо сложнее, чем кажется, но я верю в это. Я знаю Д’вру. Что бы она ни сделала, это не было простым предательством.
— Но факт остается фактом.
— Нет. Остается имидж . Это тебя беспокоит. По крайней мере несколько лет Д’вра побудет с Фераном, а я поработаю над тем, чтобы собрать оставшееся от моего Дома. Когда это будет сделано, я приглашу ее вернуться на Бракси. Я использую свое влияние среди высших классов. Что бы ты сейчас ни думал, Затар, другие будут не только думать то же самое, но еще и прибавят множество деталей. И какие у меня шансы добиться от них того, что я хочу?
— Никаких, — тихо говорит Затар.
— Так ты понимаешь? Больше я для тебя не представляю угрозы, — Йирил качает головой и грустно улыбается. — И знаешь ли, я никогда не представлял для тебя угрозы. Я один раз сказал тебе, что меня удовлетворит место второго человека в Холдинге. Ты в это не поверил. Ты и Сечавех, сражающиеся за галактический рекорд, политические параноики.
— Тогда почему? — тихо спрашивает Затар.
— Потому что я управлял Бракси и пытался делать это хорошо. Я увидел в тебе что-то, чего недостает большинству из нас — способность понять, что думает и чего хочет население. Простолюдины. Мы не можем управлять, если наши подданные не позволят собой управлять. Именно в этом был неправ Винир. Он пользовался огромным влиянием в Совете, но за его пределами был никем. Этого хватало раньше. Но сейчас осталось только пять десятков с хвостиком кайм’эра и влияния только среди нас недостаточно. А теперь скажи мне: если тебе завтра потребуется революция, ты можешь ее организовать?
Какое-то время Затар сидит неподвижно, как ледяная глыба, и раздумывает над вопросом. Постепенно на его лице проявляется легкая улыбка.
— Я не знаю насчет революции, — приоборившись, говоирт он. — Может, кое-что на Йерренском фронте — планета или пара, тут и там — и конечно у меня есть шесть или семь талонов на Военной Границе.
— Это все?
— Не совсем.
— Почему-то я думал, что ты не зря потратил эти годы, участвуя в военных действиях, — одобрительно кивает Йирил. — А гражданское население?
— Возможно. Но гражданская революция не имеет смысла. Ее всегда подавляют военные, разрушают планеты за подстрекательство… Ты сам знаешь.
— Разумно, — Йирил делает паузу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Йирил? — Феран говорит тихо и в общем спокоен. В других мужчинах Д’вра этого бы не потерпела.
— Жив. С ним все будет в порядке, — она отступает назад и смотрит на Ферана. Ей не хочется это говорить. Это неважно. — Я убила его.
Феран не спрашивает кого, или как, или почему.
— Я так и думал, — кивает он с пониманием.
— Но ты обещал ему…
Феран улыбается.
— И ты тоже.
Двр’а тоже улыбается, странно, что она помнит, как это делается.
— Ты ведь, в конце концов, браксан.
— Спасибо, — он кивает на транспорт. — Йирил там?
— Да, — отчаяние поднимается на поверхность. «Пока нет, — говорит она себе. — Ни сейчас, ни перед кем-то». — Там есть ниша за рубкой.
— Я доставлю этот корабль на Бракси, — говорит ей Феран. — Карантин снят. Жди меня здесь.
— Я бы снова хотела увидеть Бракси, — вздыхает Двр’а.
Он смотрит на нее, гладит по щеке и впитывает печаль.
— Мне там не будут рады, — наконец говорит она. — Может, это даже небезопасно.
— Думаю, ты не права.
Она раздражена, но только слегка. Все ее негативные эмоции смягчаются в присутствии Ферана.
— Ты не понимаешь наши обычаи и образ жизни.
— Ты не понимаешь, что такое чума, — мягко говорит он. — Эта эпидемия оказалась очень сильной. Говорят, не было ничего подобного с 5287 года, а та эпидемия вошла даже в азеанскую историю.
— Да уж, неудивительно, — с горечью говорит Д’вра. — Они нам ее и занесли.
Феран лишь кивает. Что можно ответить на правду?
— Ты — здоровая женщина, Д’вра, чистокровная браксанка. Они не могут себе позволить выгнать тебя.
— Не надо мне врать, — гневно бросает женщина, но затем смягчается. — Не лги себе, — шепчет она.
Он раз целует ее, огонь смерти пропал и осталось только спокойное удовольствие от человеческого контакта.
— Уединение? — наконец спрашивает она.
— Ты поселишься на Викарре. Тебе это подходит?
— Отлично, — угрюмо кивает Двр’а. — Я не могу обещать, что результат…
— Я понимаю, — прервал ее Феран. — Я только прошу тебя попытаться.
Она смотрит на него и впервые понимает, до какой степени он стал браксаном. Фераном правила мечта, вперед его гнала навязчивая идея мужчины-полукровки, которую может осуществить только настоящая браксанка. Сына равного по статусу его отцу может родить лишь чистокровная браксанка. Так просто. Но многие из таких вот умирают, так и не достигнув цели. Но Феран обменял это на жизнь Йирила, используя последние из своих азеанских контактов, чтобы привезти генетика из какого-то Института эстрасенсов на Военную Границу в обмен на некие услуги. Это справедливо. Д’вра вздыхает, решив, что попробует. Может, это и сработает. Вероятно нет. Но куда еще она может пойти?
— Я вскоре вернусь, — обещает Феран.
* * *
«Моя Хозяйка, — пишет Затар. — Наконец из Монтесекуи поступили хорошие новости: чума, насколько известно браксанам, закончилась. Вирус все еще действует на каких-то планетах в отдаленных частях Пустоты, но обычный карантин сдержит его распространение, пока эпидемия не закончится естественным образом.
Представленные тобой цифры вызывают у меня большую тревогу, но я предпочту не передавать свои мысли с письмом. Вскоре мы все сможем обсудить лично.
Я возвращаюсь домой».
* * *
Дом Йирила пуст, это можно почувствовать уже вблизи него, и хотя внешне ничего не изменилось, аура смерти нависла над творением рук древних каменщиков.
Затар останавливается и обращает внимание на детали: ухоженная лужайка, посадочная площадка пуста, ни одного космического корабля, заметно отсутствие людей. Подойдя к двери, кладет руку на пластину с левой стороны от нее.
Дверь открывается. За дверью стоит охранник, хоть и не тот, которого помнил Затар.
— Кайм’эра, — кланяется охранник. — Проходите, пожалуйста!
Кайм’эра поднимает указательный палец и показывает кольцо-послание, надетое поверх перчатки. Жест вопросительный.
— Ваше любопытство будет удовлетворено, — обещает охранник. — Пожалуйста, следуйте за мной!
Затар идет следом за охранником. Его изумило послание на кольце. «Пожалуйста, прибудь в Дом Йирила как можно быстрее». Никаких объяснений, никакой подписи, только адрес и такое простое предложение.
Охранник останавливается на некотором расстоянии от дверей, пропуская лорда вперед. Затару слишком любопытно, чтобы опасаться чего-либо, и он уверенно делает шаг.
Двери перед ним открываются. За ними — тускло освещенная комната и…
— Йирил!
Затар быстро входит в комнату и двери за ним закрываются, скрыв собеседников от внешнего мира и посторонних глаз. Старший кайм’эра похудел и выглядит усталым, под глазами — темные круги, которые не в силах скрыть даже лучшая косметика. Но… он жив. Затар быстро пересекает комнату и сжимает плечо Йирила. До этой минуты он никогда не выражал своих чувств — возможно, попросту не признавался себе в том, насколько дорог ему Йирил.
— Я рад видеть тебя живым, кайм’эра, — произносит Затар, используя только речевой режим искренности.
— Хотя и удивлен, — подчеркивает Йирил.
— Я слышал, что ты мертв.
— Слухи, — старший мужчина улыбается, но слабо, и как любое его движение, улыбка говорит об ужасной болезни и о том, как она повлияла на его здоровье. — Вина? Перекусить?
— Если ты сам будешь, — отвечает Затар осторожно.
Йирил усмехается.
— В Доме все есть, не беспокойся. — он поворачивается к компьютеру и приказывает принести напитки и закуску. Это самое обычное занятие вдруг оживляет его. — А ты-то как?
— Удовлетворительно, — уклончиво говорит Затар.
Йирил смотрит с любопытством.
— Прибедняешься — насколько я понимаю состояние дел. Ты можешь ею гордиться, этим маленьким «слизнем из канавы» — слова твоего отца, не мои. Как он ее ненавидел! Как он ненавидел тебя — конечно, это очень по-браксански. На самом деле ты ничуть не проиграл из-за того, что во время эпидемии твоими делами управляла простолюдинка. И насколько я понимаю, в твоем Доме вовсе не одна простолюдинка. Как все над тобой смеялись раньше! — Йирил изучающе смотрит на более молодого мужчину и взгляд получается до странности отцовским. — Ты всех удивил.
— Но не тебя, — вставляет Затар.
— Нет. Не меня, — и снова слабая улыбка.
Входит слуга, раболепно сутулясь, приносит поднос, на котором — вино и разные деликатесы. Хотя у этого слуги нет грациозности движений, обычной для слуг, его можно похвалить. Когда он уходит, Затар предлагает тост:
— За нашу вражду. Новый персонал?
— Почти все. Кажется, из твоей семьи никто не пострадал?
— Традиционная трусость Зарвати. Чума до меня не добралась. Но ты… Йирил, последнее, что я слышал…
— Я был в коме, — тихо говорит Йирил и ставит кубок на стол. — Очевидно долгое время. Я помню только обрывочные куски и ни один из них неправдоподобен. Может, то были сны. Большинство слуг, которые ухаживали за мной, мертвы, а те, кто остались, не отвечают на мои вопросы.
— Д’вра? — Затар не мог не спросить.
— Уехала на Викарре, — вздыхает Йирил. — В Уединение с Фераном, поверишь ли. Пока лучше так.
— Пока?
Йирил смотрит на Затара, размышляя о чем-то — возможно, о том, насколько он может доверять ему.
— Пока, — повторяет он. — А насколько все плохо на этот раз? Я пока недавно пришел в себя, чтобы запрашивать настоящие статистические данные.
Затар колеблется.
— Очень плохо, — наконец, признает он. Его речевой режим свидетельствует о том, что это и есть крах.
— Говорят, около девяти тысяч.
Затар ставит кубок на стол и делает глубокий вдох.
— Хочешь все сразу? — оглядывается он на Йирила.
— Пожалуйста, — кивает тот.
— Нас осталось… пятьсот сорок один человек.
— Мужчин? — потрясенно спрашивает Йирил.
— Мужчин, женщин, детей и социальных неудачников. Пятьсот сорок один чистокровный браксан. Все. Мы также потеряли значительную часть простолюдинов. И дело обстоит плохо для всех населенных людьми миров, но для нас — ужасающе.
— А что с кайм’эратом?
— Сейчас в нем пятьдесят один человек — прости, пятьдесят два. Нам будет очень сложно набрать нужное количество, с таким числом кандидатов, а еще надо выбрать.
— Значит, тебе нужно действовать быстро.
Затар опешил.
— Кайм’эра?
— Ну, будет Совет неполон — и что? Мы станем делать все, как раньше, еще восемьдесят, девяносто лет. Затем придет еще одна чума, и она-то уж точно положит всему конец. По-настоящему, Затар, потому что в кайм’эрат войдут незрелые политики, младенцы просто, будут барахтаться и спотыкаться; они не походят для кайм’эрата и никогда бы не вошли в него, если бы нас нужда не заставила. Они не станут лидерами только потому, что они — единственные, кто остался. Холдинг консолидируется или падет в этом поколении, другого выбора нет. И ты будешь на передовой в этих изменениях. — Он хрипло кашляет. — Я не прав? Я неправильно тебя оценил?
— Возможно, — темные глаза Затара на мгновение загораются в ответ.
Старший кайм’эра протягивает руку и сжимает ладонь Затара с поразительной силой.
— Бери правление в свои руки, Затар. Сейчас. Пока кайм’эрат находится в смятении.
— Нет никакого трона, — скучным голосом говорит Затар.
— Должен быть, — отмахивается Йирил. — Я создам его сам, если потребуется — из собственной плоти и костей!
— Кайм’эра никогда этого не позволят.
— Значит заставь их! — Йирил снова закашливается, изо рта вылетает мокрота. — Неужели это ты говоришь мне, что не можешь?
Затар наблюдает за ним — осторожно, молча.
— Очень хорошо, — кивает Йирил. — Я склоняюсь перед традицией. Если бы вселенной было суждено погибнуть завтра, мы все равно не стали бы доверять друг другу. Возможно, это единственный путь, — он колеблется. — Я отдаюсь тебе во власть, Затар. Это заставит тебя поверить? Если ты точно будешь знать, что я никоим образом не представляю для тебя угрозу?
— Возможно, — отвечает Затар.
Йирил откидывается на спинку стула. На его лице, вытянувшемся от болезни, возникла слабая тень былой живости. Видно, его в равной степени и забавляло, и беспокоило предстоящее признание.
— Я беру назад мою Хозяйку, — говорит он просто, в основном режиме.
— Ты что?.. — Затар подается вперед от изумления.
— Если она согласится. Конечно, она сглупит, если не согласится, судя по тому, как сейчас обстоят дела.
— Она предала твой Дом!
— Она покинула его — и меня — думая, что все мертвы. Хотя я согласен, что фактически это предательство.
— Но почему?
— Трудно выразить это на нашем языке, не правда ли? — Йирил тихо смеется. — Мы с ней вместе с тех пор, как меня только сделали кайм’эра, более ста лет тому назад. Глупо говорить, что дело гораздо сложнее, чем кажется, но я верю в это. Я знаю Д’вру. Что бы она ни сделала, это не было простым предательством.
— Но факт остается фактом.
— Нет. Остается имидж . Это тебя беспокоит. По крайней мере несколько лет Д’вра побудет с Фераном, а я поработаю над тем, чтобы собрать оставшееся от моего Дома. Когда это будет сделано, я приглашу ее вернуться на Бракси. Я использую свое влияние среди высших классов. Что бы ты сейчас ни думал, Затар, другие будут не только думать то же самое, но еще и прибавят множество деталей. И какие у меня шансы добиться от них того, что я хочу?
— Никаких, — тихо говорит Затар.
— Так ты понимаешь? Больше я для тебя не представляю угрозы, — Йирил качает головой и грустно улыбается. — И знаешь ли, я никогда не представлял для тебя угрозы. Я один раз сказал тебе, что меня удовлетворит место второго человека в Холдинге. Ты в это не поверил. Ты и Сечавех, сражающиеся за галактический рекорд, политические параноики.
— Тогда почему? — тихо спрашивает Затар.
— Потому что я управлял Бракси и пытался делать это хорошо. Я увидел в тебе что-то, чего недостает большинству из нас — способность понять, что думает и чего хочет население. Простолюдины. Мы не можем управлять, если наши подданные не позволят собой управлять. Именно в этом был неправ Винир. Он пользовался огромным влиянием в Совете, но за его пределами был никем. Этого хватало раньше. Но сейчас осталось только пять десятков с хвостиком кайм’эра и влияния только среди нас недостаточно. А теперь скажи мне: если тебе завтра потребуется революция, ты можешь ее организовать?
Какое-то время Затар сидит неподвижно, как ледяная глыба, и раздумывает над вопросом. Постепенно на его лице проявляется легкая улыбка.
— Я не знаю насчет революции, — приоборившись, говоирт он. — Может, кое-что на Йерренском фронте — планета или пара, тут и там — и конечно у меня есть шесть или семь талонов на Военной Границе.
— Это все?
— Не совсем.
— Почему-то я думал, что ты не зря потратил эти годы, участвуя в военных действиях, — одобрительно кивает Йирил. — А гражданское население?
— Возможно. Но гражданская революция не имеет смысла. Ее всегда подавляют военные, разрушают планеты за подстрекательство… Ты сам знаешь.
— Разумно, — Йирил делает паузу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91