Азеанка в Доме Сечавеха? Я не могла даже представить себе такое. Зачем здесь быть какой-то азеанке? И где ее будут держать? Какой от нее толк в этом частном владении? Ведь в другом месте от нее наверняка можно добиться большего. Даже страсть Сечавеха к пыткам казалась слишком мелкой и незначительной, чтобы вымещать ее на ком-то из врагов. От пленного азеанца можно получить полезную информацию о Войне, не так ли? Так зачем его продавать — или отдавать — частному лицу?
Вопрос отвлек меня от работы, и в последующие дни я поняла, что должна что-то предпринять и найти ответ на это вопрос. Определенно все было просто: требовалось только запросить компьютер Дома о проживающих здесь лицах, и исходить из этого. Я подождала, пока меня не отправили работать в библиотеку, потом — пока все не покинули помещение, и осторожно приблизилась к пульту управления.
«Дом Сечавеха, — набрала я. — Данные о жильцах, по расам». Такая информация должна быть доступной даже для рабыни.
Спустя мгновение компьютер выдал мне ответ:

Население Дома Сечавеха
свободные/нанятые/рабы

распределение по (доминирующей) расе
(только люди)
браксаны, чистокровные — 1
браксаны, прочие — 14
браксинцы, простолюдины либо полукровки — 397
алдоусанцы — 54
рлеганцы — 3
даккарцы — 2
внашты — 61
аранакцы — 12
прочие: без четкой расовой принадлежности или особые случаи — 23
см. личные данные
Никаких азеанцев в Доме Сечавеха не оказалось.
Я снова просмотрела список. Я сделала ошибку, интерпретируя информацию? Нет, азеанцы не вступают в связи с представителями других рас, поэтому никого из них нельзя отнести к категории «без четкой расовой принадлежности». Это оставляло только особые случаи.
Я выключила пульт.
Долго сидела неподвижно, пытаясь ни о чем не думать. Возможно, если бы мое последнее лечение было успешным, я бы просто отмахнулась от проблемы, которая меня не касается, и вернулась к работе, но дела обстояли так, что амнезия, уже ослабленная полувоспоминаниями о Затаре и желании, на которое он вдохновлял меня, начинала проходить. Я почти вспомнила… что? Я знала эту азеанку? Она сыграла какую-то роль в моем несчастном случае и таким образом оказалась связанной с потерей памяти?
Меня мучили эти вопросы, пока я не заснула. Во сне покой бежал меня — потому что мне снились сны.
… слезы, заливающие лицо, и воспоминание о красивом мужчине с золотисто-солнечной кожей и густыми белыми волосами, и цели, общей для нас и забравшей его у меня в одну ужасную, кровавую ночную смену.
Я хочу умереть! Я хочу быть с ним!
Затар держит меня, довольная улыбка озаряет его лицо, и совершенные, идеальные черные глаза ловят мой взгляд и приказывают мне подчиниться.
— Эксперимент, — шепчет он, и хотя его дыхание согревает меня, я также испытываю отвращение. — Взять женщину, в крови которой течет умеренность, и посмотреть, не может ли только одно окружение заставить ее присоединиться к живущим настоящей жизнью. Посмотреть, не может ли половой инстинкт пробудиться там, где ученые разработали его отсутствие. И мучить ее самым жестоким образом — разбудить этот голод, вызывая его через отчаяние — особый вид мук, ее запрограммировали не поддаваться этому. Сечавех против лучшей азеанской науки. Смотри!
Он приказывает и я поворачиваюсь. Держа меня за плечи, он заставляет меня идти вперед.
— Зекрало! — приказывает он и оно возникает передо мной. Я держу руки около лица…
… золотистые руки на пульте управления…
и Затар приказывает зеркалу отразить мой образ.
Я, я… азеанка.
Лиел!
…И я просыпаюсь, тело покрывается холодным потом. Мое сознание внезапно освободилось от навязанных наркотиками пут, моя память борется, пытаясь пробудиться после долгого сна. Теперь все воспоминания вернулись ко мне — о, как это больно! Лиел умирает и мне нет смысла жить дальше. Я отдам свою жизнь за Азею, я умру во славе среди звезд и заберу с собой само средоточие браксанских знаний и коммуникаций и навсегда присоединюсь к своему любимому.
И Затар… да, я знала его! Я сидела напротив за столом переговоров, когда он сражался в словесной дуэли на этом своем сложном языке, и полдюжины переводчиков, я была среди них, наблюдали за каждым его шагом, анализировали мельчайшие модуляции голоса, надеясь добавить хоть что-то к тому, что заметила командир звездного флота лиу Митете. Я сидела рядом, наблюдая за лордом — плененая взглядом темных глаз, в них горела такая сила, они обещали такое насилие, что требовалось бороться с собой, чтобы не сжаться перед ними в комок. Я ненавидела его и восхищалась им, пытаясь превозмочь кайм’эру.
Теперь воспоминания возвращаются, все легче и легче — и на мое сознание нахлынула жуткая их какофония. Лиел, мой драгоценный Лиел, он улетел вместе с истребителями и погиб во взрыве. Я хотела умереть, потому что не могла жить одна, но меня вела ненависть к Бракси, которая снедала меня столь сильно, что я не могла отказаться от жизни, не нанеся последнего удара по врагу. День за днем я изучала все детали, связанные с Цитаделью, бисалоанские охранные посты, браксанскую ментальность — все, до чего могла добраться. Командир звездного флота подбадривала меня и поддерживала. Хотя она не могла разделить со мной такую сильную любовь, когда расставание с тем, кого любишь, хуже смерти. Лиу Митете почувствовала мою целеустремленность и помогла мне направить ее туда, куда следовало — на отмщение.
Я снова и снова изучала ту мизерную информацию, что знала о бисалоанской станции, выискивала слабости. И я их нашла. Если приблизиться на такой-то скорости, под таким-то углом, при таких вот условиях… видите? Произойдет перегрузка силового поля, оно ослабнет вот в этой части как раз на необходимый промежуток времени, а специальный корабль сможет пробраться сквозь него… Вот оно, есть! Я доказала лиу Митете все это с цифрами в руках и она согласилась попробовать.
И так я разработала свой корабль — корабль-самоубийцу, предназначенный сделать это и умереть. Даже если я захочу вернуться, это будет невозможно. Изменения, внесенные в дизайн обычного корабля, требовались, чтобы прорваться сквозь силовое поле Бракси и Цитадели (моей главной цели), и не оставляли шансов на самосохранение.
Цитадель. Дом кайм’эрата, золотой спутник, на котором находится не только Зал кайм’эра, но также и основные базы данных и операционный центр Браксинской Центральной Компьютерной Системы (той огромной сети механического полуинтеллекта, который собирает всю информацию и регулирует всю торговлю внутри границ Холдинга). Она оказалась настолько эффективной, что некоторые цивилизации добровольно приняли на себя ярмо браксаны, чтобы иметь доступ к Системе.
Если Цитадель будет разрушена — или даже повреждена — то это станет катастрофой для Холдинга.
Я намеревалась ее разрушить.
Мне нужно было сделать еще одну вещь перед тем, как улететь, и лиу Митете пригласила зонда. Не хотела бы я, чтоб повторился тот кошмар, который я пережила, пока анализировалась ткань моей памяти, пока ее разбирали и реформировали. В результате все военные секреты, которые я знала, как офицер «Завоевателя», были похоронены в глубине моего сознания так, что их было невозможно восстановить, а мнемонические ассоциации навсегда отрезаны и никакое волевое усилие, ни самый жестокий допрос, ни медикаментозное воздействие не заставят меня предать свой народ.
Наконец я была готова и стартовала.
Крохотный корабль, специально спроектированный таким, может проскользнуть между браксинскими звездными дорогами и остаться незамеченным. И таким образом я прошла сквозь вражеские владения, медленно набирая скорость. Никто не мог меня заметить, когда я неслась к цели, мне никто не помешал. Я добралась до Бисалоанской системы, отрегулировала свой курс и, наконец, ударила. Чистая сила моего вторжения должна создать перегрузку в статическом защитном поле системы. Я в этом не сомневалась.
Но мы недооценили браксинцев. Это люди, для которых война является не отдельным, изолированным событием, а естественным состоянием. Азеанцы предполагают, что есть вещи, которые человеку никогда не понадобятся. Браксинцы, напротив, допускают, что воины могут совершать нерациональные поступки, и соответствующим образом выстраивают свою защиту.
Я ударила не по статическому полю, как ожидала. Это было нечто, что легко поддалось мне, и потому никакой перегрузки не возникло. Я пропустила Бракси, пролетев совсем рядом, и меня выбросило в неприятельский район Пустоты. Враги в конце концов догнали меня, что было несложно, поскольку мой корабль не был защищен и большей части оборудования для поддержания жизни на нем не имелось. Они привезли меня на Бракси — и потом сюда. Я получила это тело и эту реальность. И тщеславный Сечавех, настаивая на своем садистском удовольствии, порвал путы, сковывающие мою память, и вернул мне мою память.
Я вызываю зеркало. Мое тело кажется мне странным, это результат работы инопланетных хирургов, и оно не имеет отношения к тому, какой я была раньше. Но ненависть моя не изменилась, потому внутренне я осталась той же.
Мне будет несложно покинуть Дом. О побеге тут никто не думает. Мы находимся на браксинской луне, куда здесь податься беглому рабу? Нет смысла кого-то запирать дома, и Сечавех и не беспокоится об этом. Слава Хаше за то, что они решили привезти меня сюда. На Бракси или в ином месте сбежать было бы гораздо сложнее.
Вместо пижамы я надеваю грубое платье без пояса, которое выдержит прохладный воздух ночи на Жене. Жаль, что у меня нет оружия, но только дурак приблизится к арсеналу Дома, не имея нужного допуска. Я обойдусь.
Я лихорадочно ищу решение и не могу окончательно выбрать, но в одном я уверена: нужно действовать до наступления утра. Я не могу притворяться рабыней-инопланетянкой теперь, когда знаю о себе правду. Сечавех сразу заметит, что я притворяюсь. Я должна действовать, причем быстро.
Я пробираюсь в одну из гостевых комнат так тихо, как только могу, и набираю сяких мелочей, сколько могу унести. Кладовые закрыты и запечатаны, кухня также. У меня нет доступа к инструментам. Я надеюсь, что сойдет и то, до чего я смогла добраться. И я благодарна Академии за то, что нас научили действовать без заранее приготовленных современных видов оружия и приспособлений (хотя, по правде говоря, во время учебы я постоянно ругалась на наших инструкторов).
С таким видом, который здесь означает «я — собственность лорда» и покидаю Дом, где была рабой. Охранник у двери кивает мне и отмечает мой уход. К тому времени, как Сечавех проснется, я должна уже отбыть, ибо он сразу же почует опасность и немедленно организует погоню. И я не сомневаюсь, что он в состоянии меня найти. Сечавех — чудовище, будь он проклят, но он эффективно действует и прекрасно знает человеческую психологию, что я вынуждена признать.
А пока будем считать, что моя самоуверенность — универсальный знак. Я не крадусь по широким улицам Жене, а иду твердым уверенным шагом, который говорит о моем праве здесь находиться. Прохожие меня не замечают. Я — рабыня, исполняющая приказ. Меня может выдать только то, что я сама чувствую себя неуютно, но я стараюсь это скрыть.
Осторожно, контролируя каждый свой шаг, я пробираюсь к ближайшему порту. У кайм’эра есть привычка летать туда-сюда — и развлекать гостей — и частные посадочные площадки расположены рядом с их Домами. Но есть и другие корабли, что прилетают на Жене, и они стоят прямо под специальными круглыми шлюзами, через которые можно прибыть непосредственно к поверхности луны. Нетрудно найти порт, хотя идти придется далеко. Серебряный круг впереди манит меня, обещая свободу. Я отказываюсь верить, что умная, осторожная женщина не может улететь с этого прославленного нагромождения скал живой и невредимой — в особенности с таким прекрасным прошлым и знанием звездной технологии, как у меня. Я найду способ, уверена в этом.
Еще бы знать, что можно тут найти.
В порту находиться около дюжины кораблей. Я тихо приближаюсь к ним. Не вижу охраны. И опять же, зачем охранять? Какой смысл браксанам воровать и куда бежать рабам, которых они тут держат?
Внезапно я вся похолодела, подняла руку к шее и дотронулась до тонкого кольца, моей нейропривязи. Хаша, я про него совсем забыла! Если я выйду за пределы территории, внутри которой мне положено находиться, эта проклятая штука вызовет такую боль, что я не смогу двинуться, и в Дом поступит сигнал, выдав Сечавеху мое местонахождение. Необходимо как можно быстрее снять это кольцо или каким-то образом его нейтрализовать. Но вначале — самое важное.
Я спряталась в тени, прижалась к рампе спиной, и стала следить за кораблями в порту. Семь из них мне не подходят, они или слишком большие, или незнакомой мне планировки, или слишком хорошо защищены от вторжения. Мне нужно что-нибудь маленькое, не очень ценное, корабль, владелец которого не предполагает, что его могут угнать — и тот, которым я умею управлять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91