Она заслуживала несравненно большего, чем он сумел ей дать, и все же она всегда была рядом с ним — и в свирепые зимы, и в летние засухи, и когда погибал урожай, и когда нападали разбойники. И это она убедила его поверить в мечту Гриффина. Теперь проводник караванов скорее всего умрет, и тогда Мадден останется один в незнакомом краю.
Он отхлебнул чая и подошел к кровати. Пульс Гриффина был слабым и неровным. Он лежал на животе, и Мадден срезал повязки, чтобы осмотреть его раны. Он уже собирался перевернуть его на спину, как вдруг заметил шишечку рядом с лиловым синяком на боку Гриффина и потрогал ее пальцем. Она оказалась твердой, а при нажатии задвигалась. Мадден достал нож из ножен и прижал острое, как бритва, лезвие к коже. Из разреза на его пальцы брызнула кровь, а в ладонь упала расплющенная пуля. Видимо, она ударилась о ребро и отскочила назад. У Маддена полегчало на душе: он опасался, что пуля засела в животе. Перейдя на другую сторону кровати, он осмотрел вторую рану в спине Гриффина. Она хорошо заживала, но пулю он не нащупал. Зашив разрез, он вернулся в кресло.
Гриффин либо выживет, либо умрет — бородатый фермер больше ничем не мог ему помочь. Мадден поужинал небольшим куском грудинки с черствой горбушкой и вышел из дома. Землю усеивали трупы, но он, не глядя на них, пошел в сторону предгорий. Там он до сумерек рвал цветы, а едва начало смеркаться, вернулся к могиле, укрыл цветами холмик еще влажной земли и опустился на колени.
— Я не знаю, Бог, есть ли ты, и не знаю, что должен сделать человек, чтобы получить право разговаривать с тобой. Мне твердили, что для тех, кто верит, есть рай, но, думается мне, должен быть рай и для тех, кто не знал, верить или не верить. Она ведь была хорошей женщиной, моя Рейчел, и никогда никому не причиняла зла. А мои мальчики прожили слишком мало и не успели узнать зла до того, как оно их убило. Так, может, ты не станешь придираться к их неверию и все равно откроешь им свой рай? Для себя я ничего не прошу, пойми ты. Нет у меня времени для Бога, который позволяет, чтобы в его мире творилось подобное. А вот за них я прошу, потому что мне тяжко думать, что моя девочка — просто пища для червей и прочей пакости. Она заслуживает лучшего, Бог! И мои мальчики тоже.
Он поднялся с колен и обернулся. У загона стояла серая в яблоках кобыла Этана Пикока. Мадден медленно пошел к ней, негромко произнося ласковые слова. Кобыла навострила уши и зарысила к нему. Он погладил ее по шее и отвел в загон. Видимо, когда раздались выстрелы, она в панике перемахнула через ограду.
Вернувшись в дом, он увидел, что Гриффин очнулся.
— Ну, как ты? — спросил он.
— Слабее новорожденного ягненка.
Мадден заварил еще трав и помог Гриффину сесть.
— Прости меня, Джейкоб, это я привел вас сюда.
— От «прости» теперь толку нет, Кон. И я тебя ни в чем не виню, так что выбрось из головы. У нас есть лошадь и пистолеты. Хочу поехать за этими ублюдками и хотя бы Донну у них отбить.
— Дай мне день, ну, может, два, и я поеду с тобой.
— Я поищу тебе лошадь, — сказал Мадден. — Исчадия же наверняка не только эту не изловили. Поищу в западных долинах. Ты сможешь поесть?
Мадден зажег две лампы и поджарил грудинку, вылив на сковородку последние три яйца. От запаха у Гриффина засосало под ложечкой.
— Как погляжу, жить ты будешь, — сказал Мадден, наблюдая, с какой жадностью он набросился на еду. — Умирающий не будет есть так, что за ушами трещит.
— Я не собираюсь умирать, Джейкоб. Во всяком случае, пока.
— Почему они сделали это, Кон? Почему напали на нас?
— Не знаю.
— Какая им выгода? Мы на глаз убили пару сотен, а они забрали только ружья и пистолеты. Ну какой в этом смысл? И земля им не требуется. Убивали просто, чтобы убивать!
— Не думаю, что есть ответы, когда говоришь о таких людях, — сказал Гриффин. — Ведь и с разбойниками то же самое. Почему они не заводят хозяйство? Почему Даниил Кейд и ему подобные кочуют с места на место, убивают и жгут? Нам не понять их. И почему они делают то, что делают, тоже не понять.
— Но ведь должна же быть причина! — возразил Мадден. — Даже Кейд мог бы сказать, что творить зло ему выгодно… Ради там припасов, монет, оружия.
— Что толку ломать над этим голову? — сказал Гриффин. — Они таковы, каковы они есть. Одно зло. Рано или поздно кто?нибудь воздаст им сполна.
— А ты не слышал, Кон, нет ли где?нибудь войска? Их же некому остановить!
— Кто?нибудь обязательно найдется, Джейкоб. Для начала пусть даже мы с тобой.
— Двое раненых, одна лошадь и пара пистолетов? Не думаю, что мы их так уж напугаем.
— Посмотрим! — ответил Гриффин.
Гризли нашел пчелиное гнездо в поваленном дереве и только начал отдирать гнилушки, когда в его мозг проник зелот. Зверь взревел от ярости и боли, потом опустился на все четыре лапы и вперевалку зарысил на юг к лесным убежищам воинов Игера.
Этот медведь был признанным монархом верхних склонов: весил он больше тысячи фунтов, и даже львы предпочитали не переходить ему дорогу. Он благоразумно держался в стороне от владений людей, а охотники Игера даже с еще большим благоразумием предпочитали избегать встреч с этим гризли. Ведь известно, что для крупного медведя пули — не больше чем пчелиные укусы, и ни у кого не возникало желания переведаться с раненым гризли.
До рассвета оставался час, когда медведь вошел в поселок и без колебаний направился прямо к хижине Даниила Кейда. Взобравшись на крыльцо, он встал на задние лапы перед дверью, а огромные передние ударили по филенке, разбивая ее в щепу.
Кейд проснулся и скатился с кровати. Трофейный адский пистолет висел в кобуре на спинке кровати, и он стремительно выхватил его. Медведь вломился в переднюю комнату и сокрушил стол. Потом навалился на дверь спальни, и она упала вовнутрь. Лиза закричала, Кейд взвел затвор, целясь в голову зверя, и зелот, доведя дело почти до конца, вырвался из мозга зверя и вернулся в собственное тело в лагере у начала прохода.
А в хижине Кейд заслонил Лизу и смотрел, как гризли опустился на передние лапы и помотал огромной головой. Кейд осторожно потянулся за миской на полке над кроватью — за сладкими коржиками, которые Лиза испекла накануне, и бросил один на пол. Медведь рыкнул и попятился, совсем сбитый с толку. Потом понюхал коржик и одобрил его запах. В конце концов он слизнул коржик с пола и смачно им захрустел. Кейд бросил еще коржик. И еще. Гризли сел на задние лапы.
— Вылези в окно, — велел Кейд Лизе. — Только двигайся медленно и плавно. И не допусти, чтобы кто?нибудь выстрелил в эту проклятую скотину!
Лиза отодвинула задвижку и встала на кровати. Медведь словно не замечал ее: он не спускал глаз с Кейда и миски. Лиза перелезла через подоконник и побежала к крыльцу, перед которым с ружьями в руках ждали Гамбион, Пек и другие.
— Даниил велит не стрелять в медведя.
— Какого дьявола он там остался?
— Кормит медведя коржиками.
— Почему он не вылез, чтобы мы могли пристрелить зверюгу? — спросил Пек, но Лиза только развела руками.
У Кейда осталось всего четыре коржика. Он осторожно поднялся на ноги и бросил коржик через голову медведя в переднюю комнату. Гризли остался сидеть, вопросительно глядя на него. Кейд ухмыльнулся.
— Пока этого не съешь, другого не получишь, — сказал он.
Медведь заворчал, но Кейд уже вошел во вкус.
— Сердись — не сердись, а по?твоему не будет!
Он бросил второй коржик через косматую голову. Медведь повернулся и шагнул в дверь. Кейд последовал за ним и третий коржик бросил на крыльцо. Медведь двинулся туда и чуть не столкнулся со стоявшими там людьми. Они панически бросились врассыпную. Только Пек вскинул ружье к плечу.
— Не стреляй! — закричала Лиза.
Медведь вышел на крыльцо. Внезапный крик его напугал, и он вперевалку побежал в сторону гор. В дверях появился Кейд.
— Да что с вами всеми такое? — осведомился он. — Никогда прежде медведей не видели?
— Дело серьезно, — сказал Гамбион.
— Тут ты прав. Он оставил мне только один коржик!
Гамбион поднялся на крыльцо.
— Я не шучу, Даниил. Медведи просто так не спускаются с гор и не вламываются в дома. Это противно природе. Не знаю как, но это подстроили исчадия. Они пытаются убить тебя.
— Знаю. Войди?ка.
Кейд сел рядом со сломанным столом, и Гамбион придвинул себе стул.
— Они попытались взять проход с наскока и убедились, что это — чистое самоубийство. — Теперь они станут осмотрительнее, пошлют людей в разведку на север, на юг и, значит, скоро найдут Сэдлеровскую Тропу, то есть зайдут нам в тыл.
— Тебе Бог сказал?
— А зачем? Это же здравый смысл, и только. Нам надо удержать Тропу. Я отправил гонца на юг просить подмоги, но не знаю, что он там найдет. Возьми тридцать человек и обороняй Сэдлеровскую Тропу.
— Там место открытое, Даниил. Атаку большого отряда нам не отразить.
— Может, вам повезет. Мне нужно только десять дней, чтобы увести всех назад в Долину Родников. Туда ведет только один проход, и его мы сможем удерживать хоть год.
— Если хватит провианта, — вставил Гамбион.
— Всему свое время. Провизии?то у нас хватит на пару месяцев, не меньше, а вот патроны на исходе. Я займусь этим. А ты отбери людей и обороняй Сэдлеровскую Тропу.
— А Бог будет со мной, Даниил?
— Он будет с тобой так же, как со мной, — обещал Кейд.
— А мне больше и не надо.
— Будь осмотрителен, Ефрам. Никакого геройства! Мне больше мученики не требуются. А требуются какие?то десять дней! Если повезет, тебе вообще не придется стрелять.
Издалека донесся треск выстрелов, но они остались спокойны. Не проходило дня, чтобы исчадия не пытались овладеть проходом, и всякий раз отступали с потерями.
— Мне лучше поторопиться! — сказал Гамбион.
— Ивенсон уже там и Янус с Бергойном. Хорошие люди, все трое.
— Мы теперь все хорошие люди, Даниил.
— Что верно, то верно!
Гамбион ушел, а Кейд оделся и поехал к проходу, где внизу на камнях валялись четверо мертвых исчадий. Он спешился и прохромал к ближайшему из защитников прохода, юнцу по имени Дельют.
— Как наши дела, малый?
— Лучше некуда, мистер Кейд. Они разок сунулись, и мы им задали жару. Подстрелили бы еще пятерых?шестерых, да они ускакали.
— А где Уильяме?
Дельют указал на уступ футах в сорока от них.
— Позови его ко мне. На такую крутизну я не влезу.
Паренек положил ружье, пригнулся и побежал по карнизу. Рядом защелкали пули. Но он бежал так быстро, что вражеские снайперы не успевали взять его на прицел. Кейд вскинул ружье Дельюта и послал пулю в предательское облачко порохового дыма у начала прохода. Он промахнулся, но отвлек внимание исчадий от Дельюта.
Несколько минут спустя ему пришлось выстрелить еще раз, чтобы помочь увертываться от пуль Уильямсу — коренастому, невысокому сорокапятилетнему человеку, который совсем запыхался, когда опустился на камень рядом с Кейдом.
— Так что, Даниил?
— Я забираю всех назад в Долину Родников.
— Зачем? Тут мы можем отбиваться от них, пока звезды не сгорят дотла.
Уильяме, фермер, плохо знал эти горы. Как и подавляющее большинство других, он верил, что Игеры неприступны, если не считать прохода, который они обороняли.
— Есть еще проход — Сэдлеровская Тропа. Сэдлером звали разбойника, который действовал в этих местах сорок… нет, пятьдесят лет назад. Начинается она в каньоне с крутыми стенами, и заметить ее можно только, если знать, где искать. Тропа эта ведет через перевал в Долину Родников. Рано или поздно исчадия на нее наткнутся, и я не хочу рисковать. Тогда они окажутся у нас в тылу, а у нас не хватит людей, чтобы держать две обороны.
Уильяме выругался и сплюнул.
— Что, если они ее уже отыскали?
— Я там выставил дозорных. Да и вообще, я думаю, что они, как найдут ее, перестанут нападать здесь. И это покажет нам, что им кажется, будто они нашли что?то получше.
— Так что я?то должен делать?
— То, что и теперь. Просто я хотел предупредить тебя, чтобы ты не подумал, если увидишь, что мы уходим, будто мы вас бросили тут.
— Просто не верится! — воскликнул Уильяме, указывая через плечо Кейда. Тот обернулся и увидел крольчиху, сидящую в двух?трех шагах от них. — Да уж, Даниил, звери прямо из рук у тебя едят!
Крольчиха встряхнула головой и убежала…
В шатрах исчадий юный воин открыл глаза с торжествующей улыбкой на лице.
— Есть еще один проход, — сказал он молодому офицеру с ястребиным профилем. — Называется Сэдлеровская Тропа и начинается в крутом каньоне. Наверное, тот, к югу. Вход укрыт, а выводит она в какую?то Долину Родников, и Кейд хочет увести своих туда, пока мы не зашли им в тыл.
— Отличная работа, Шэдик. Я доложу генералу.
— Это их первая ошибка, — сказал Шэдик.
— Возможно, и последняя. Я распоряжусь прекратить атаки.
— Нет, сэр. Кейд этого ждет.
— Он хитер, ничего не скажешь. Очень хорошо.
Офицер прошел между рядами шатров к самому большому из белого шелка и парусины, перед которым стояли двое часовых. Они отдали ему честь, и он, нагнувшись, вошел в шатер, где за складным походным столом работал генерал Аваал, по слухам, один из правнуков Аваддона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Он отхлебнул чая и подошел к кровати. Пульс Гриффина был слабым и неровным. Он лежал на животе, и Мадден срезал повязки, чтобы осмотреть его раны. Он уже собирался перевернуть его на спину, как вдруг заметил шишечку рядом с лиловым синяком на боку Гриффина и потрогал ее пальцем. Она оказалась твердой, а при нажатии задвигалась. Мадден достал нож из ножен и прижал острое, как бритва, лезвие к коже. Из разреза на его пальцы брызнула кровь, а в ладонь упала расплющенная пуля. Видимо, она ударилась о ребро и отскочила назад. У Маддена полегчало на душе: он опасался, что пуля засела в животе. Перейдя на другую сторону кровати, он осмотрел вторую рану в спине Гриффина. Она хорошо заживала, но пулю он не нащупал. Зашив разрез, он вернулся в кресло.
Гриффин либо выживет, либо умрет — бородатый фермер больше ничем не мог ему помочь. Мадден поужинал небольшим куском грудинки с черствой горбушкой и вышел из дома. Землю усеивали трупы, но он, не глядя на них, пошел в сторону предгорий. Там он до сумерек рвал цветы, а едва начало смеркаться, вернулся к могиле, укрыл цветами холмик еще влажной земли и опустился на колени.
— Я не знаю, Бог, есть ли ты, и не знаю, что должен сделать человек, чтобы получить право разговаривать с тобой. Мне твердили, что для тех, кто верит, есть рай, но, думается мне, должен быть рай и для тех, кто не знал, верить или не верить. Она ведь была хорошей женщиной, моя Рейчел, и никогда никому не причиняла зла. А мои мальчики прожили слишком мало и не успели узнать зла до того, как оно их убило. Так, может, ты не станешь придираться к их неверию и все равно откроешь им свой рай? Для себя я ничего не прошу, пойми ты. Нет у меня времени для Бога, который позволяет, чтобы в его мире творилось подобное. А вот за них я прошу, потому что мне тяжко думать, что моя девочка — просто пища для червей и прочей пакости. Она заслуживает лучшего, Бог! И мои мальчики тоже.
Он поднялся с колен и обернулся. У загона стояла серая в яблоках кобыла Этана Пикока. Мадден медленно пошел к ней, негромко произнося ласковые слова. Кобыла навострила уши и зарысила к нему. Он погладил ее по шее и отвел в загон. Видимо, когда раздались выстрелы, она в панике перемахнула через ограду.
Вернувшись в дом, он увидел, что Гриффин очнулся.
— Ну, как ты? — спросил он.
— Слабее новорожденного ягненка.
Мадден заварил еще трав и помог Гриффину сесть.
— Прости меня, Джейкоб, это я привел вас сюда.
— От «прости» теперь толку нет, Кон. И я тебя ни в чем не виню, так что выбрось из головы. У нас есть лошадь и пистолеты. Хочу поехать за этими ублюдками и хотя бы Донну у них отбить.
— Дай мне день, ну, может, два, и я поеду с тобой.
— Я поищу тебе лошадь, — сказал Мадден. — Исчадия же наверняка не только эту не изловили. Поищу в западных долинах. Ты сможешь поесть?
Мадден зажег две лампы и поджарил грудинку, вылив на сковородку последние три яйца. От запаха у Гриффина засосало под ложечкой.
— Как погляжу, жить ты будешь, — сказал Мадден, наблюдая, с какой жадностью он набросился на еду. — Умирающий не будет есть так, что за ушами трещит.
— Я не собираюсь умирать, Джейкоб. Во всяком случае, пока.
— Почему они сделали это, Кон? Почему напали на нас?
— Не знаю.
— Какая им выгода? Мы на глаз убили пару сотен, а они забрали только ружья и пистолеты. Ну какой в этом смысл? И земля им не требуется. Убивали просто, чтобы убивать!
— Не думаю, что есть ответы, когда говоришь о таких людях, — сказал Гриффин. — Ведь и с разбойниками то же самое. Почему они не заводят хозяйство? Почему Даниил Кейд и ему подобные кочуют с места на место, убивают и жгут? Нам не понять их. И почему они делают то, что делают, тоже не понять.
— Но ведь должна же быть причина! — возразил Мадден. — Даже Кейд мог бы сказать, что творить зло ему выгодно… Ради там припасов, монет, оружия.
— Что толку ломать над этим голову? — сказал Гриффин. — Они таковы, каковы они есть. Одно зло. Рано или поздно кто?нибудь воздаст им сполна.
— А ты не слышал, Кон, нет ли где?нибудь войска? Их же некому остановить!
— Кто?нибудь обязательно найдется, Джейкоб. Для начала пусть даже мы с тобой.
— Двое раненых, одна лошадь и пара пистолетов? Не думаю, что мы их так уж напугаем.
— Посмотрим! — ответил Гриффин.
Гризли нашел пчелиное гнездо в поваленном дереве и только начал отдирать гнилушки, когда в его мозг проник зелот. Зверь взревел от ярости и боли, потом опустился на все четыре лапы и вперевалку зарысил на юг к лесным убежищам воинов Игера.
Этот медведь был признанным монархом верхних склонов: весил он больше тысячи фунтов, и даже львы предпочитали не переходить ему дорогу. Он благоразумно держался в стороне от владений людей, а охотники Игера даже с еще большим благоразумием предпочитали избегать встреч с этим гризли. Ведь известно, что для крупного медведя пули — не больше чем пчелиные укусы, и ни у кого не возникало желания переведаться с раненым гризли.
До рассвета оставался час, когда медведь вошел в поселок и без колебаний направился прямо к хижине Даниила Кейда. Взобравшись на крыльцо, он встал на задние лапы перед дверью, а огромные передние ударили по филенке, разбивая ее в щепу.
Кейд проснулся и скатился с кровати. Трофейный адский пистолет висел в кобуре на спинке кровати, и он стремительно выхватил его. Медведь вломился в переднюю комнату и сокрушил стол. Потом навалился на дверь спальни, и она упала вовнутрь. Лиза закричала, Кейд взвел затвор, целясь в голову зверя, и зелот, доведя дело почти до конца, вырвался из мозга зверя и вернулся в собственное тело в лагере у начала прохода.
А в хижине Кейд заслонил Лизу и смотрел, как гризли опустился на передние лапы и помотал огромной головой. Кейд осторожно потянулся за миской на полке над кроватью — за сладкими коржиками, которые Лиза испекла накануне, и бросил один на пол. Медведь рыкнул и попятился, совсем сбитый с толку. Потом понюхал коржик и одобрил его запах. В конце концов он слизнул коржик с пола и смачно им захрустел. Кейд бросил еще коржик. И еще. Гризли сел на задние лапы.
— Вылези в окно, — велел Кейд Лизе. — Только двигайся медленно и плавно. И не допусти, чтобы кто?нибудь выстрелил в эту проклятую скотину!
Лиза отодвинула задвижку и встала на кровати. Медведь словно не замечал ее: он не спускал глаз с Кейда и миски. Лиза перелезла через подоконник и побежала к крыльцу, перед которым с ружьями в руках ждали Гамбион, Пек и другие.
— Даниил велит не стрелять в медведя.
— Какого дьявола он там остался?
— Кормит медведя коржиками.
— Почему он не вылез, чтобы мы могли пристрелить зверюгу? — спросил Пек, но Лиза только развела руками.
У Кейда осталось всего четыре коржика. Он осторожно поднялся на ноги и бросил коржик через голову медведя в переднюю комнату. Гризли остался сидеть, вопросительно глядя на него. Кейд ухмыльнулся.
— Пока этого не съешь, другого не получишь, — сказал он.
Медведь заворчал, но Кейд уже вошел во вкус.
— Сердись — не сердись, а по?твоему не будет!
Он бросил второй коржик через косматую голову. Медведь повернулся и шагнул в дверь. Кейд последовал за ним и третий коржик бросил на крыльцо. Медведь двинулся туда и чуть не столкнулся со стоявшими там людьми. Они панически бросились врассыпную. Только Пек вскинул ружье к плечу.
— Не стреляй! — закричала Лиза.
Медведь вышел на крыльцо. Внезапный крик его напугал, и он вперевалку побежал в сторону гор. В дверях появился Кейд.
— Да что с вами всеми такое? — осведомился он. — Никогда прежде медведей не видели?
— Дело серьезно, — сказал Гамбион.
— Тут ты прав. Он оставил мне только один коржик!
Гамбион поднялся на крыльцо.
— Я не шучу, Даниил. Медведи просто так не спускаются с гор и не вламываются в дома. Это противно природе. Не знаю как, но это подстроили исчадия. Они пытаются убить тебя.
— Знаю. Войди?ка.
Кейд сел рядом со сломанным столом, и Гамбион придвинул себе стул.
— Они попытались взять проход с наскока и убедились, что это — чистое самоубийство. — Теперь они станут осмотрительнее, пошлют людей в разведку на север, на юг и, значит, скоро найдут Сэдлеровскую Тропу, то есть зайдут нам в тыл.
— Тебе Бог сказал?
— А зачем? Это же здравый смысл, и только. Нам надо удержать Тропу. Я отправил гонца на юг просить подмоги, но не знаю, что он там найдет. Возьми тридцать человек и обороняй Сэдлеровскую Тропу.
— Там место открытое, Даниил. Атаку большого отряда нам не отразить.
— Может, вам повезет. Мне нужно только десять дней, чтобы увести всех назад в Долину Родников. Туда ведет только один проход, и его мы сможем удерживать хоть год.
— Если хватит провианта, — вставил Гамбион.
— Всему свое время. Провизии?то у нас хватит на пару месяцев, не меньше, а вот патроны на исходе. Я займусь этим. А ты отбери людей и обороняй Сэдлеровскую Тропу.
— А Бог будет со мной, Даниил?
— Он будет с тобой так же, как со мной, — обещал Кейд.
— А мне больше и не надо.
— Будь осмотрителен, Ефрам. Никакого геройства! Мне больше мученики не требуются. А требуются какие?то десять дней! Если повезет, тебе вообще не придется стрелять.
Издалека донесся треск выстрелов, но они остались спокойны. Не проходило дня, чтобы исчадия не пытались овладеть проходом, и всякий раз отступали с потерями.
— Мне лучше поторопиться! — сказал Гамбион.
— Ивенсон уже там и Янус с Бергойном. Хорошие люди, все трое.
— Мы теперь все хорошие люди, Даниил.
— Что верно, то верно!
Гамбион ушел, а Кейд оделся и поехал к проходу, где внизу на камнях валялись четверо мертвых исчадий. Он спешился и прохромал к ближайшему из защитников прохода, юнцу по имени Дельют.
— Как наши дела, малый?
— Лучше некуда, мистер Кейд. Они разок сунулись, и мы им задали жару. Подстрелили бы еще пятерых?шестерых, да они ускакали.
— А где Уильяме?
Дельют указал на уступ футах в сорока от них.
— Позови его ко мне. На такую крутизну я не влезу.
Паренек положил ружье, пригнулся и побежал по карнизу. Рядом защелкали пули. Но он бежал так быстро, что вражеские снайперы не успевали взять его на прицел. Кейд вскинул ружье Дельюта и послал пулю в предательское облачко порохового дыма у начала прохода. Он промахнулся, но отвлек внимание исчадий от Дельюта.
Несколько минут спустя ему пришлось выстрелить еще раз, чтобы помочь увертываться от пуль Уильямсу — коренастому, невысокому сорокапятилетнему человеку, который совсем запыхался, когда опустился на камень рядом с Кейдом.
— Так что, Даниил?
— Я забираю всех назад в Долину Родников.
— Зачем? Тут мы можем отбиваться от них, пока звезды не сгорят дотла.
Уильяме, фермер, плохо знал эти горы. Как и подавляющее большинство других, он верил, что Игеры неприступны, если не считать прохода, который они обороняли.
— Есть еще проход — Сэдлеровская Тропа. Сэдлером звали разбойника, который действовал в этих местах сорок… нет, пятьдесят лет назад. Начинается она в каньоне с крутыми стенами, и заметить ее можно только, если знать, где искать. Тропа эта ведет через перевал в Долину Родников. Рано или поздно исчадия на нее наткнутся, и я не хочу рисковать. Тогда они окажутся у нас в тылу, а у нас не хватит людей, чтобы держать две обороны.
Уильяме выругался и сплюнул.
— Что, если они ее уже отыскали?
— Я там выставил дозорных. Да и вообще, я думаю, что они, как найдут ее, перестанут нападать здесь. И это покажет нам, что им кажется, будто они нашли что?то получше.
— Так что я?то должен делать?
— То, что и теперь. Просто я хотел предупредить тебя, чтобы ты не подумал, если увидишь, что мы уходим, будто мы вас бросили тут.
— Просто не верится! — воскликнул Уильяме, указывая через плечо Кейда. Тот обернулся и увидел крольчиху, сидящую в двух?трех шагах от них. — Да уж, Даниил, звери прямо из рук у тебя едят!
Крольчиха встряхнула головой и убежала…
В шатрах исчадий юный воин открыл глаза с торжествующей улыбкой на лице.
— Есть еще один проход, — сказал он молодому офицеру с ястребиным профилем. — Называется Сэдлеровская Тропа и начинается в крутом каньоне. Наверное, тот, к югу. Вход укрыт, а выводит она в какую?то Долину Родников, и Кейд хочет увести своих туда, пока мы не зашли им в тыл.
— Отличная работа, Шэдик. Я доложу генералу.
— Это их первая ошибка, — сказал Шэдик.
— Возможно, и последняя. Я распоряжусь прекратить атаки.
— Нет, сэр. Кейд этого ждет.
— Он хитер, ничего не скажешь. Очень хорошо.
Офицер прошел между рядами шатров к самому большому из белого шелка и парусины, перед которым стояли двое часовых. Они отдали ему честь, и он, нагнувшись, вошел в шатер, где за складным походным столом работал генерал Аваал, по слухам, один из правнуков Аваддона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46