Он даже четко заметил, что наведенный на льва пистолет был адским.
И теперь, лежа под звездным куполом, Бетик без всякого труда нашел ответ: мужчина был одним из тех, кто несколько недель назад напал на Пирователей Кабрика, убив более восьмидесяти молодых воинов за одну ночь… А потому его согласие оставить Бетика в живых выглядело еще более странным.
Пока он размышлял над этим, к нему подошел мальчик, Села.
— Как твои раны?
— Ты хорошо их обработал. Они заживут.
— Я поставил вариться мясо. Отвар поспособствует обновлению твоей крови.
— Почему? Почему ты заботишься обо мне?
Села пожал плечами, предпочитая обойтись без объяснений.
— Я не участвовал в нападении на твое селение, — сказал Бетик. — Хотя это было только делом случая.
— В таком случае, исчадие, скажи мне, зачем им понадобилось истребить мое племя?
— Наши жрецы сумели бы ответить на этот вопрос лучше меня. Мы — избранники. Нам повелено населить земли, убивая каждого мужчину, каждую женщину, каждого ребенка, которые нам встретятся. Жрецы говорят, что так мы обережем чистоту нашей веры.
— Как может младенец угрожать вашей вере?
— Не знаю. Нет, правда. Я не убил ни одного младенца, ни одного ребенка, хотя и видел, как их убивали. Спроси наших жрецов, если повстречаешься с ними.
— Такая жестокость выше моего понимания, — сказал Села.
— Мое имя Бетик. А твое?
— Села.
— А твоего друга?
— Он Шэнноу, Громобой.
— Шэнноу… Я слышал это имя.
— Он велик душой и могучий воин. И убил многих ваших.
— А теперь охотятся на него.
— Ты?
— Нет, — сказал Бетик. — Но Владыка Аваддон объявил его нечистым, а это значит, что его должно сжечь. Зелоты уже в пути, а им дарованы особые силы. Они его найдут.
— И тогда, Бетик, он перебьет их.
Бетик улыбнулся.
— Он не бог, Села. Зелоты с ним расправятся, как расправились со мной.
— На тебя охотятся?
— Мне надо поспать. Поговорим завтра.
Бетик пробудился на рассвете. Раны разболелись, прервав его тревожный сон. Вверху небо было ясным, и в нем кружила черная ворона, ныряя, выписывая петли. Он сел и вздрогнул от боли в швах на лице. Шэнноу не спал. Он сидел неподвижно, облитый светом зари, и читал обтянутую кожей книгу. Ее страницы блестели золотом по краям. Бетик заметил, что Шэнноу — весь напряжение, что его правая рука почти касается пистолета, лежащего рядом с ним на камне. Бетик еле удержался от улыбки — слишком в большую боль она ему обошлась бы!
— Ты рано просыпаешься, — сказал он, выпутывая ноги из одеяла.
Шэнноу неторопливо закрыл книгу и повернулся к нему. Его глаза встретились с глазами Бетика. Взгляд их был ледяным. Лицо Бетика ожесточилось.
— Я надеялся, — сказал Шэнноу глухо, — что ты умрешь ночью.
Бетик кивнул.
— Но прежде, чем мы начнем обсуждать наши взгляды на это, может быть, ты захочешь узнать, что за нами наблюдают и что очень скоро на нас нападут?
— За нами никто не наблюдает, — сказал Шэнноу. — На рассвете я осмотрел местность.
Бетик все?таки улыбнулся, пренебрегая болью.
— Ты понятия не имеешь, Шэнноу, что это за охотники! Мы говорим не просто 6 людях. За нами охотятся зелоты и имя их — Псы Ада. Если ты посмотришь вверх, то увидишь ворону. Она не садится на ветки и не высматривает корм. Она просто кружит над нами, указывая путь преследователям. Лев вчера был одержим зелотом. Таким они обладают даром, и вот почему они смертоносны.
— Почему ты меня предупредил? — спросил Шэнноу, искоса оценив полет вороны.
— Потому что они охотятся и на меня.
— С чего бы это?
— Я не религиозен, Шэнноу, и я попытался сорвать полуночное жертвоприношение. Но это дело прошлое. Просто поверь, что я, как и ты, для зелотов — враг.
Села застонал и приподнялся. На большом камне над телом Шэнноу сидела гигантская ящерица. Из ее разинутой пасти капала слюна. Села схватил пистолет и взвел затвор. Едва он прицелился, чудовище обратило на него кроваво?красные глаза.
— Что ты делаешь? — спросил Шэнноу.
Села заморгал, потому что чудовище задрожало и расплылось. Его палец на спусковом крючке напрягся, но в последний миг он отвернул ствол. Пуля просвистела мимо уха Шэнноу, по холмам прокатилось эхо выстрела. Села приготовился снова спустить курок, но стремительно зашедший сзади Бетик оглушил его ударом ребра ладони по шее и забрал пистолет.
Шэнноу не шелохнулся.
— С ним ничего не случилось? — спросил он.
— Нет. Зелоты хорошо справляются с молодыми, их мозг легче подчинить.
Шэнноу достал пистолет, взвел курок, и Бетик замер. Иерусалимец откинул голову, вскинул руку и выстрелил. Ворона разлетелась вихрем черных перьев и кровавых обрывков.
Шэнноу открыл затвор, вынул расстрелянную обойму и вставил новую. Потом подошел к Селе, опустился на колени рядом с ним и перевернул. Веки мальчика задергались, открылись, и он содрогнулся, увидев Шэнноу.
— Ты же убит! — пробормотал он, пытаясь сесть.
— Лежи смирно, малый. Я цел и невредим.
— Я видел чудовище над твоим трупом. Я пытался его отпугнуть.
— Никакого чудовища не было, — попытался объяснить Шэнноу, но мальчик ничего не понимал, и Бетик счел за благо вмешаться.
— Это были чары, Села. Тебя обманули охотники.
— Чары?
— Да. Они отвели тебе глаза. Маловероятно, что они снова попытаются использовать тебя, но как знать? Будь начеку и не стреляй ни во что. — Он вернул пистолет мальчику, а потом опустился на землю. Его лицо блестело от пота. Шэнноу внимательно следил за ним.
— Ты очень силен, — сказал он, — но ты потерял много крови. Тебе надо отдохнуть.
— Оставаться тут нам нельзя, — сказал Бетик.
— Откуда их ждать?
— С северо?востока, — ответил Бетик. — Но не пытайся вступить с ними в бой, Шэнноу.
— Таков мой обычай. Сколько их?
— Может быть, шестеро, может быть, шестьдесят. — Бетик пожал плечами. — Но в любом случае цифра будет кратной шести. Магическое число!
— Оставайся тут и отдыхай. Я вернусь.
Шэнноу направился к своему седлу, поднял его и пошел к серо?стальному мерину, который стоял стреноженный шагах в тридцати от них. Подходя, Шэнноу заметил, что круп мерина облепили слепни, но его хвост оставался неподвижным. Шэнноу замедлил шаг, и мерин опустил голову, косясь на него. Шэнноу подошел к нему слева, положил седло ему на спину и нагнулся, чтобы затянуть подпругу. Мерин не шелохнулся. Шэнноу прошиб пот. Крепко держа уздечку правой рукой, левой он ослабил путы, стреноживавшие лошадь. Едва они упали, как мерин весь подобрался, готовясь взвиться на дыбы, а Шэнноу ухватился за луку и взлетел в седло. Мерин сделал курбет и помчался карьером, однако Шэнноу сумел вдеть ноги в стремена и усидел. Мерин встал как вкопанный и яростно вскинул задом, а Шэнноу с силой повернул его морду в сторону их бивака. Внезапно мерин рухнул наземь и перекатился через спину, но Шэнноу успел спрыгнуть, а едва мерин встал на ноги, вновь очутился в седле.
Бетик издали с восхищением наблюдал эту схватку воли против воли. Мерин бил задом, выделывал курбеты, вскидывал передние ноги, катался по земле, но Шэнноу всякий раз оказывался у него на спине. Все кончилось так же внезапно, как началось. Мерин встал, понурив голову. От его ноздрей шел пар. Шэнноу направил его шагом к биваку, спешился и снова его стреножил. Расседлал, растер и постоял, поглаживая его по шее и ушам.
Потом забрал седло, подошел к лошади Селы, оседлал ее без всяких сюрпризов и поехал на северо?восток.
Когда он скрылся за гребнем, Бетик расслабился и растянулся на траве.
— Что бы там ни было еще, а наездник он несравненный.
— Он — Громобой! — с гордостью объявил Села. — Он вернется.
— Было бы приятно проверить в это, — ответил Бетик, — но он еще никогда не встречался с зелотами. Я видел их в деле и знаю, на что они способны.
Села улыбнулся и начал отрезать куски от туши для утренней похлебки. «Бетик, — подумал он, — умный человек, но он никогда не видел Шэнноу в деле».
В шести милях к северо?востоку несколько всадников, сгрудившись, вглядывались в холмы впереди. Их вожак, стройный юноша с орлиным носом и темными глазами, обернулся к одному из своих спутников:
— Ты пришел в себя?
— Да, Донай, но я совсем измучен. Как он сумел удержаться в седле? Я же чуть не убил коня.
— Хороший наездник. Хотел бы я знать побольше о нем и почему с ним Бетик. — Донай обернулся и поглядел на два трупа, перекинутые через седла их лошадей. Ксенон вселился во льва, Херос — в ворону, и обоих убил длинноволосый всадник. Донай спешился.
— Я попрошу наставлений, — сказал он.
Остальные трое молча сидели в седлах, а их вожак, опустившись на колени, склонил голову над круглым камушком, отливавшим червонным золотом. Некоторое время он сохранял полную неподвижность. Потом поднялся на ноги.
— Ахназзар говорит, что этот человек — Шэнноу, Взыскующий Иерусалима. Он посылает подмогу. Мы должны дождаться ее здесь.
Остальные спешились, сняли плащи из черной кожи и темные шлемы.
— Чью шестерку они посылают? — спросил Пэрен, самый младший.
— Они посылают шесть шестерок, я не спросил, чьи, — ответил Донай.
— Тридцать шесть человек? — недоверчиво протянул Пэрен. — Против двух мужчин и мальчишки?
— Ты подвергаешь сомнению распоряжение Ахназзара? — мягко осведомился Донай.
— Нет, что ты! — быстро ответил Пэрен.
— Да, — сказал Донай, — это очень мудро. Он, Шэнноу, — Великое Зло, а в этом всегда есть сила. Он нечистый, служитель старого темного бога. Его должно уничтожить. Ахназзар сказал, что он возит с собой Библию!
— Говорят, что даже одно прикосновение к Библии сжигает руку и клеймит душу, — вставил третий из них.
— Возможно, Карим. Я не знаю. Ахназзар велит убить и его, и его лошадь, а потом сжечь седельные сумки, не открыв их.
— Я вот никогда не мог понять, — не унимался Пэрен, — как эта Книга уцелела в Армагеддоне?
— Зло вездесуще, — ответил Донай. — Когда старый темный бог был уничтожен, его тело рассыпалось и дождем упало на землю, и каждое касание осквернило ее. Не удивляйся, узнав, в каких только местах ни таится зло!
— Да уж! — сказал Карим, жилистый мужчина средних лет с седой бородой. — Я бы жизнью поручился за Бетика — среди исчадий Ада не нашлось бы воина лучше!
— Твое «лучше» подозрительно, Карим! — заметил Донай. — Он был нечистым, но успешно таил тьму в себе. Однако Владыка Сатана умеет обнаружить темноту в самых дальних уголках души и, думается мне, не случайно сестру Бетика избрали на жертву в честь зимнего солнцестояния.
— Конечно, — сказал Пэрен, — но на что он надеялся, когда попросил Шали бежать с ним?
— Умный вопрос Пэрен! Он не постиг святости своей сестры. Она, естественно, гордилась тем, что была избрана, и едва зло коснулось ее, сразу пошла к Ахназзару. Достойная дева, и ныне она прислуживает Владыке!
— Но как мог он не постичь ее святости? — не отступал Пэрен.
— Зло лишено логики. Он думал, что она желает земной жизни, и его кощунство заключалось в неверии. Он воображал, будто она обречена гибели, и хотел спасти ее!
— А теперь он с Иерусалимцем, — заметил Карим.
— Зло притягивает зло, — сказал Донай.
Ближе к полудню, когда четверо всадников подкрепляли силы ранним обедом, небо, поглотив солнце, заволокли черные тучи. На востоке их расколол зигзаг молнии, и над холмами оглушающе загрохотал гром.
— На лошадей! — скомандовал Донай. — Укроемся в лесу.
Все повскакали на ноги и побежали к лошадям. Донай поднял плащ и замер. Напротив их бивака возник длинноволосый всадник, полы его куртки хлопали на забушевавшем ветру. Донай вытащил пистолет из кобуры, но тут раскаленный добела молот ударил его в грудь и отшвырнул на бок его лошади. Карим, услышав выстрел, бросился на землю, но Пэрен и четвертый свалились там, где стояли, когда пистолеты Шэнноу изрыгнули пламя. Карим перекатился на другой бок и выстрелил. Его пуля разорвала воротник Шэнноу. Иерусалимец упал в траву, и Карим выстрелил еще два раза. Ответных выстрелов не последовало. Скользнув вбок, Карим укрылся за трупом Доная и закрыл глаза. Его дух воспарил и проник в мозг его лошади. С этой высоты он осмотрел все вокруг, но нигде не обнаружил врага. Он повернул голову лошади и увидел собственное тело позади Доная.
Из высокой травы за телом Карима поднялся Иерусалимец, нацелив пистолет. Дух Карима метнулся из мозга лошади в мозг Шэнноу, и Иерусалимец зашатался от взрыва боли в голове, от ослепительной вспышки внутри глаз. Ее сменила тьма, и Шэнноу увидел, что находится в туннеле глубоко под землей. До него донесся шорох: из провалов в стенах хлынули гигантские крысы с зубами длинными, как кинжалы.
Борясь с паникой, Шэнноу закрыл свои внутренние глаза, отгораживаясь от кошмара. Он чувствовал на лице горячее дыхание крыс, чувствовал, как их зубы впиваются ему в кожу. Медленно он открыл свои настоящие глаза, игнорируя гигантских тварей, и поглядел поверх их спин. Словно сквозь туман он разглядел лошадей, а перед ними два неподвижных тела. Шэнноу поднял руку и прицелился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46