- …Эксе, Ам, Эль, Ши, Хау…
В какой-то миг небо озарила вспышка молнии. Может, Небеса с ним разберутся сами? - подумал я с надеждой.
Но у Небес были более насущные дела.
Убрав с лица пряди слипшихся от пота волос, я поднял пистолет и прицелился. А когда Демон, откинув в сторону крест, занес нож над ребенком, снизил пафос мероприятия громким возгласом:
- Даже не думай, придурок!
Антонина вскрикнула, а Демон обернулся. Узнав меня, на мгновение оцепенел, а затем полез свободной рукой под балахон.
Я не дал ему ни единого шанса. Я не позволил ему выхватить пистолет. Я выстрелил раньше.
Крикнул:
- Делай что хочешь, только не здесь!
И плавно нажал на спусковой крючок.
Раскат грома заглушил звук выстрела, но это меня не огорчило. Достаточно было того, что увидел: моя пуля снесла Демону кусок черепа, и несостоявшийся иной, повалившись спиной на острые прутья ограды, ответил за «козла».
Наступила полночь. Ожидаемого прорыва инферно не случилось. Все было кончено.
Но не совсем.
Обезумевшая Антонина, перестав изображать из себя сатанинский алтарь, вскочила и отбежала к ограде. Ребенка, который от шума проснулся и теперь истошно орал, она продолжала прижимать к груди. Я испугался, что уронит. Хорошо еще, если на землю, но если на штыри ограды - крышка.
Картинно, так, чтобы видела, я отшвырнул пистолет в сторону. Показал ей пустые ладони и, стараясь не делать резких движений, стал медленно приближаться. При этом говорил-приговаривал:
- Тихо, детка, тихо. Слушай, чего расскажу. Пошел я как-то раз на лыко гору драть, увидал, что на утках озеро плавает. Срубил тогда три палки: одну еловую, другую березовую, третью рябиновую. Бросил еловую - не добросил, бросил березовую - перебросил, бросил рябиновую - угодил. Озеро вспорхнуло, полетело, а утки остались. Такая вот ерундовина. Такая вот дребедень.
Вконец отупевшая, она позволила мне подойти, и я осторожно, как самую драгоценную в своей жизни ношу, принял из ее дрожащих рук голого, лысого и мокрого наследника большого бизнеса.
Маленькое морщинистое чудовище, попав в мои руки, отчего-то сразу затихло, вытаращилось на меня своими глупенькими гляделками и, задорно гугукнув, протянуло мокрую ручонку к очкам. Видать, гены дали о себе знать, потянуло парня на чужое. А быть может, просто в стеклах отразилась молния и он так живо отреагировал. Кто его знает, как у него там и что.
Строго-настрого предупредив, чтобы не вздумал уделать, я спрятал шалопая под полу куртки от греха подальше. И от греха подальше, и от дождя. Дождь зарядил будь здоров, не дождь - ливень. Настоящий летний ливень. Из тех, которые надолго.
А безутешная в своем горе Антонина постояла, раскачиваясь из стороны в сторону и заламывая руки, затем рухнула на мертвого своего дружка да завыла в голос. Слушать ее причитания мне было без надобности. Я подобрал Михееву чашу, нашел свой верный безотказный кольт и стал выбираться на главную аллею.
По кладбищу уже сновали люди. Много людей. Они, громко перекрикиваясь и шинкуя темноту лучами фонарей, метались взад-вперед меж крестов и надгробий. Метались, конечно, бестолково. Но все-таки метались.
Люди, они почти как драконы, думал я. Тоже переживают за детенышей. Детеныш и для них важнее взрослого.
Как это часто бывает при большой суматохе, никто на меня внимания не обращал. Шел себе и шел. Один раз даже кто-то чего-то спросил. Я в ответ пожал плечами, человек выругался и побежал дальше.
И только когда я выбрался к темнеющему на развилке памятнику воинам-интернационалистам, во мне наконец признали чужака. Набежали со всех сторон, окружили, наставили стволы и фонари.
Заметно было, что парни, взявшие меня в плотное кольцо, здорово волнуются. Хотя и старались казаться крутыми, но напряженные позы, немигающие глаза и тревожное молчание выдавали их с потрохами.
Впрочем, странно было бы ожидать чего-то иного - уж больно время, место и суть операции располагали к волнению. При таких обстоятельствах каменным нужно быть, чтобы оставаться спокойным.
Упреждая глупую случайность, я сразу предупредил:
- Ребенок у меня за пазухой. Опустите пушки и зовите Босса.
Минуты не прошло, как он предстал передо мной - невысокого роста крепыш с осунувшимся лицом.
Для своих парней он был главным, самым главным, почти богом. Для меня же - просто несчастным маленьким человеком, промокшим под проливным дождем. Я пожалел его и без лишних слов вернул ему сына.
Сил радоваться у Большого Босса, похоже, не было, но поблагодарить поблагодарил.
- Спасибо, - тихо сказал он. И, спрятав мальца под плащ, добавил: - Не забуду.
Изобразив на лице подобие улыбки, я козырнул и отчеканил:
- На моем месте так поступил бы каждый.
Хотел добавить «дракон», но удержался.
- Где подонок? - поинтересовался Большой Босс.
- Его больше нет, - ответил я.
Большой Босс кивнул, потом что-то коротко сказал, и все вновь пришло в движение: откуда-то появились зонты, темные тени собрались в единую массу и дружно, чуть ли не в ногу, двинули на выход. Но через пять-шесть шагов сбились, затоптались на месте и дружно повернулись ко мне.
- Тугарин! - позвал меня Большой Босс.
Я отозвался:
- Да?
- По офису вопрос снимаю.
- Я рад.
- Что-нибудь еще?
- Нет… Да. Оставь «мерина» домой доехать. На трамвае как-то…
- Забирай совсем.
И вновь они развернулись, как по команде.
- Нет, гражданин-товарищ, чужого нам не надо! - сумел крикнуть я и в следующий миг повалился на мокрый гравий.
Тугие струи хлестали меня по лицу, но мне уже было все равно. Я устал. Я чертовски устал. Мне хотелось спать. Спать. Спать. Спать…
ГЛАВА 15
Как добрался домой, не знаю. Как-то добрался. Помню только: жижа под колесами, грязь на стекле, пелена дождя и мигающие желтым светофоры.
Есть-мыться не стал, сразу завалился спать и добросовестно прохрючил аж до полдвенадцатого. Дрых бы и дальше, но стал сниться кошмарный ужас, точнее - ужасный кошмар, и я усилием воли переполз из одной реальности в другую.
А привиделось действительно неприятное.
Будто у меня уже есть взрослая дочь, и я по случаю какого-то торжества (не то свадьбы, не то совершеннолетия) дарю ей Ожерелье Дракона. И вот уже протягиваю ей старинный артефакт, а нить возьми да и порвись. Все сто семь жемчужин - тук, тук, тук - посыпались на пол. Я на карачки, дальше - на колени, давай собирать. А жемчужины как живые, не даются в руки, пищат, разбегаются. Я туда за ними, я сюда за ними. За одной сдуру в щель полез пальцем - застрял палец. Стал выдергивать - не получается. Смотрю, а это уже вовсе и не палец человеческий, а коготь драконий. Дерг я его, дерг, а вытащить - никак. Намертво застрял. И все к тому идет, что нужно отрубать. Жуть, короче. Проснулся в поту.
Ашгарра нашел на кухне, поэт сидел за столом и пялился в экран ноутбука. Увидел меня, спросил:
- Выспался?
- Не-а, - после громкого зевка признался я. Еще раз зевнул и спросил: - Мне звонили?
- Михей. Часов в девять.
- Обрадовал его?
- Обрадовал. Кстати, прикольная штуковина. - Ашгарр кивнул на Чашу Долголетия, что стояла на разделочном столе. - Посмотри, как булькает.
Булькал гранатовый сок, которым Ашгарр наполнил старинный сосуд до краев. Сок исходил на пузыри и плевался так, будто кипел. Но при этом (я не преминул попробовать) оставался холодным. На вкус - сок как сок, ничего особенного, но через несколько секунд я почувствовал, что бодрит конкретно.
Ополоснув Чашу под струей теплой воды, я тщательно протер ее сухим полотенцем и закинул в целлофановый пакет.
- Да, забыл совсем, - не отрываясь от экрана, вдруг сказал Ашгарр. - Альбина же еще звонила.
- Чего хотела?
- Не знаю. Сказала, потом перезвонит.
- Ясно. А больше никого не забыл?
Ашагрр понимающе хмыкнул, после чего сказал:
- Если ты про Ольгу, то нет, не звонила.
Я резко обернулся:
- Уже знаешь?
- Знаю.
- И когда это я так раскрылся?
- Позавчера вечером.
- Осуждаешь?
- Не-а. Все, что хорошо для тебя, хорошо и для меня. - Ашгарр встал, заложил руки за голову и потянулся до хруста в костях. - Будешь завтракать или сначала в душ?
- Сначала в душ.
Пока я мылся, поэт наделал целую гору бутербродов. Пришлось здорово потрудиться, чтобы ее уничтожить. Но, впрочем, справился.
Позавтракав, раскурил первую за день сигарету и поинтересовался для поддержания разговора:
- Как у нас поэма продвигается?
- Какая? - не понял Ашгарр.
- Как какая? Та, где мы «разрушаем разнузданным бытом обветшалые связи времен».
- А-а, эта. Забросил на фиг.
- Чего так?
- Решил, что не буду больше этим заниматься.
- Чем «этим»?
- Стихи сочинять не буду. Все, баста. Надоело. Не буду больше.
Эта новость меня настолько удивила, что я не донес сигарету для очередной затяжки. Отогнав дым от лица, спросил:
- Почему не будешь?
- Потому что поэты нынче не в цене, - с предельной искренностью ответил Ашгарр.
- Ты, наверное, хотел сказать «не в чести»?
- И это тоже.
- Понятно. - Я потушил окурок о ладонь и сунул в коробку из-под монпансье. - Похоже, идея себя действительно изжила, поэт надумал переквалифицироваться в управдома. Или у тебя другие планы?
- Именно что другие, - загадочным тоном произнес Ашгарр и после театральной паузы объявил: - Отныне я буду играть на рынке «Форекс». - Натолкнувшись на мой недоуменный взгляд, пожал плечами: - А что? Интересное дело. - Развернул ко мне ноутбук, на экране которого светились диаграммы и графики, и начал с непонятным мне воодушевлением продвигать идею в массы: - Вот смотри. Это программа-платформа, с помощью которой можно совершать сделки, не выходя из дому. Чтобы было понятно, объясню сразу на примере. Предположим, у меня депозит три тысячи долларов, а банковское кредитное плечо один к ста. Получается, могу оперировать суммой в триста штук зеленых. - Тут он оторвался от экрана и заглянул мне в лицо. - Представляешь масштаб дела?
- Представляю, - сказал я и постучал пальцем по экрану. - Чего тут? Как?
- Тут просто, - заверил бывший поэт. - Допустим, чую попой, что американские деньги вот-вот пойдут в рост. Что делаю? Правильно. Принимаю решение продать, к примеру, двадцать третьего числа фунт против доллара. Но работать всей суммой рискованно, поэтому…
Тут зазвонил мой сотовый, и я был вынужден отвлечься от «увлекательной» вводной лекции. Не сказать, что меня это слишком огорчило. Скорее, наоборот.
Звонила Альбина.
- Привет, дракон, - сказала она.
- Привет, - ответил я и сразу ее успокоил: - Все обошлось.
- Спасибо.
- Не за что. Рад был помочь.
Мы помолчали.
- Теперь ты, наверное, будешь совсем меня избегать? - первой нарушив тишину, спросила Альбина.
- Почему? - не понял я.
- Теперь ты знаешь, какая я на самом деле. Поэтому.
Я рассмеялся:
- Увидела бы ты, подруга, какой на самом деле я, глупостей не говорила бы.
- Значит…
- Значит.
Она облегченно вздохнула и отключилась.
Я не стал убирать телефон, позвонил Ольге. Но дозвониться не вышло, мое желание ткнулось в колючую проволоку зоны доступа.
Все еще пьет живую воду, вглядывается в дымку гольцов и фотографирует мустангов, решил я.
Только спрятал телефон, Ашгарр вновь взялся за свое - продолжил соблазнять примером легкой наживы. Потом еще одним. И еще. Выходило так, что скоро деньги будем грести лопатой.
Слушал я его, слушал, слушал-слушал, а потом взял и обломил весь кайф:
- Скажи-ка мне, поэт-песенник, финансист-трезвенник, ты вчера отыгрался?
Он замолчал на полуслове и смущенно замотал головой.
- И сколько мы теперь Архипычу должны? - поинтересовался я.
- Помимо тех полутора штук, еще четыреста с копейками, - спрятавшись за ноутбук, ответил он.
- А точнее?
- Четыреста восемьдесят.
- Хороши копейки, - усмехнулся я, после чего приказал: - Ладно, сиди дома, изображай из себя будущего Сороса, жди, когда вернусь.
Ашгарр выглянул из-за монитора:
- А ты куда?
- Смотаюсь к Михею, потом к Архипычу. Верну хотя бы твой долг.
- Горит, что ли?
- Горит. Вдруг сегодня отлетаемся. Будут потом говорить, что драконы долги не возвращают.
- Архипыч не скажет, - возразил Ашгарр.
Я рубанул:
- Все равно.
И пошел собираться.
А потом аж до пяти часов вечера как заведенный мотался по городу, решая насущные и не терпящие отлагательства вопросы.
Сначала, разумеется, пересел с чужого «мерина» на свой болид. Дождался, когда ребята Большого Босса заберут тачку, и повез Михею Процентщику отбитую с боями Чашу Долголетия. Ростовщик, тронутый до слез успешным завершением дела, полез на радостях целоваться, но поцелуями не отделался и, скрепя сердце, все же зарядил принесенный мною боевой браслет до оговоренной величины.
От Михея я поехал в штаб-квартиру Молотобойцев и отдал только что заряженный браслет Архипычу. Вернув долг Ашгарра, потащился в офис и еще раз тщательно его обыскал. И вновь ничего чужого не нашел. Сильно на это дело заморачиваться не стал, рванул к знакомому адвокату и, на всякий случай, отписал весь бизнес своей незаменимой, доблестной и терпеливой помощнице.
После адвоката нанес краткосрочный визит самой Лере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55