И он торопливо повел отряд вперед.
На ночь устроились у камина, по обе стороны от которого на стенах были изображены крылатые зебры, а сам камин представлял собой открытый рот идола. Пламя горело не слишком ярко и почти не разгоняло темноту, но все согрелись и, успокоившись, задремали – все, кроме Картера. Он лежал на одеяле и никак не мог избавиться от воспоминаний об одинаковых снежинках. Анархисты изменяли не только Эвенмер, но целый мир. Картер гадал, не станут ли перемены более ярко выраженными ближе к Внешней Тьме, думал и о том, не произошло ли за время его отсутствия во Внутренних Покоях разительных перемен и там.
Той ночью он спал беспокойно, то и дело просыпался, а уснув, видел тревожные сны. Несколько раз ему слышался крик маленькой девочки, заблудившейся в темноте.
Дни текли, как течет вода. Переход плавно сворачивал к востоку. Отряд шел по пыльным, затянутым паутиной коридорам, мимо медных урн и гипсовых сосудов высотой в рост человека и наконец вышел на площадку, откуда расходилось сразу несколько лестниц такой удивительной красоты, что у всех перехватило дыхание. Лестницы украшала резьба с изображением кораблей, матросов, войск, идущих на битву. Резные воины словно спускались по перилам навстречу друг другу, как с холмов, и все сходились на главной лестнице – месте сражения. Притом что сейчас здесь горели только фонари Картера и его спутников, было полное впечатление, будто резные воины появляются и появляются один за другим из темноты.
– Какое дивное мастерство! – воскликнул Филлип Крейн.
– Но зачем понадобилось мастерить такое чудо в потайном ходу? – удивился Макмертри.
– Может быть, этот путь не всегда был тайным, – предположил Картер. – Тут ведь тысячи отдельных фигур. Если их вырезал один и тот же мастер, на это должны были уйти годы.
– Я много всяких диковинок повидал за жизнь, – задумчиво проговорил Нункасл. – Тут и вправду какой-то большой мастер потрудился, а вот зачем – это вопрос. Интересная, наверное, история.
– Ну да, интересная, – хмыкнул Грегори. – Рассказ сумасшедшего. В любом случае нам его никогда не услышать.
– Лорд Андерсон, – умоляюще проговорил Говард Макмертри. – Если бы вы позволили мне сделать самый быстрый набросок…
Картер покачал головой:
– Нет, мистер Макмертри. Ведь все мы обязались молчать о том, где побывали. Вы тоже дали клятву. Нет резона пробуждать любопытство у других.
– Но это же архитектурный шедевр! – воскликнул Макмертри. – Разве вы не видите – она на подпорках! Ее следует поместить в Большой Музей в Эйлириуме…
– Если, конечно, удастся ее туда переместить, – уточнил Крейн.
– Ну, сфотографировать ее мы не можем, – продолжал напирать Макмертри. – Но хотя бы наскоро зарисовать… Картер вздохнул:
– Ладно, но при одном условии: вы никогда и никому не скажете, где она находится. А нам не повредят несколько минут отдыха.
Отряд расселся на ступенях, а Макмертри принялся сновать туда-сюда по лестнице с блокнотом в руках. Наброски он делал ногтем большого пальца, а мистер Крейн выступал в роли советчика – какие фрагменты резьбы следует скопировать в первую очередь. Картер и Даскин сидели, прислонившись к стене, посреди гвардейцев.
– Ты недоволен, – заключил Даскин.
– Верно, – кивнул Картер. – Дело у нас серьезнейшее. Я чувствую, как весь Дом словно раскачивается – того и гляди рухнет. Я не могу объяснить это ощущение словами. А Макмертри желает обзавестись иллюстрациями.
– Но ты мог ему не позволить. Картер вздохнул:
– Да, пожалуй. Но нам действительно не мешает передохнуть, а обижать человека не стоит. Он и так удручен донельзя. И вообще они оба проявили огромное мужество, согласившись пойти с нами. Просто мне хотелось бы, чтобы они более серьезно отнеслись к стоящей перед нами задаче.
– Единственное, к чему они относятся серьезно, – это архитектура, – сказал Даскин. – Поэтому ты и пригласил их.
– Именно так, – кивнул Картер. – Не могут же они избавиться от своего чудачества, как от дырявого пальто. Так хотелось бы, чтобы все это поскорее закончилось и мы вернулись домой. – Он говорил почти шепотом, чтобы другие не услышали.
– Надо бы сегодня пораньше остановиться на ночлег, – сказал Даскин. – Ты весь день ужасно бледен. Не простудился ли?
– Если бы… Даскин, мы приближаемся к пределам Тьмы. Я чувствую, как она притягивает нас, как она словно всасывает весь Дом, будто гигантская воронка. Равновесие нарушено, сердцевина прогнила. Все карты изменились. И чем ближе к Внешней Тьме, тем острее я ощущаю перемены. Это пугает меня. Все и все, что я люблю, в опасности.
– Что мы можем сделать?
– Ничего, – покачал головой Картер. – Пока не найдем источник всех бед.
– Задача не из легких.
– Да, – склонил голову Картер. – Прежде чем тронуться в путь, мы с Сарой говорили о том, что у нас нет детей. Все наши старания бесполезны, все молитвы – без ответа. Я не могу не думать об этом. Неужели и это – следствие всеобщих перемен? Неужели весь мир должен сорваться в бездну вопреки моим и чьим бы то ни было желаниям?
– Я не стал бы утверждать, что мне ведома Божья воля, – отозвался Даскин, – и я не знаю законов, по которым существует Вселенная, но ты задаешь два совершенно разных вопроса. С одной стороны, ты молишься о том, чтобы тебе был дарован ребенок, а с другой – обо всем Творении. Я бы сказал, что это разные вещи.
Картер рассмеялся.
– Наверное, я высказываюсь ужасно помпезно! И все же, если Вселенной придет конец и если я никогда не познаю прикосновения моего ребенка… Понимаю, звучит глупо.
– Вовсе нет. Тоскующему всегда кажется, что его тоска велика, как мир. Но укрепись в своей вере, брат. Ты – Хозяин Дома, такого, как ты, не сыщется во всем Эвенмере. Не позволяй трудностям повергнуть тебя в отчаяние.
Вдруг слева от Картера появился мистер Крейн. Братья вздрогнули – он обошел их сзади.
– Восхитительно! – восклицал мистер Крейн, лучась мальчишеской улыбкой. – Невероятно! Просто не знаю, как вас и благодарить, лорд Андерсон. Макмертри успел сделать только самые черновые наброски. Всю красоту этой лестницы мы, само собой, оценить сейчас не в состоянии, но есть у нас кое-какие задумки. Когда-нибудь я непременно обращусь к вам с просьбой прийти сюда еще раз и произвести замеры.
– Может быть, когда мы исполним то, ради чего тронулись в путь, – ответил Картер. – А сейчас нам пора.
Еще день отряд шел по коридору, вид которого мало-помалу менялся. Черные дорические колонны сменились четырехгранными столбами, арки утратили кривизну, скульптурные изображения орлов, воинов и богов уступили место угловатым абстрактным статуям – геометрическим монстрам, выглядевшим в темноте устрашающе и гнетуще.
– Ничего подобного я прежде в Муммут Кетровиане не наблюдал, – признался Макмертри. – Эти скульптуры… Они просто страшны – правда, не могу объяснить почему.
– Мы приближаемся к владениям анархистов, – сказал Картер. – Трансформация – их рук дело.
После нескольких мучительнейших часов странствия в бесконечном мраке отряд поравнялся с полуразрушенной скульптурой – кубом, из которого торчали шесть угловатых рук. Картер принялся ощупывать основание куба и наконец обнаружил на одной из его граней тайный механизм. Как только механизм сработал, скульптура отъехала в сторону, и под ней обнаружился люк, а в люке – уводящий вниз трап.
– Я ожидал, что тут будет лестница, – недовольно проговорил Картер. – Наверняка и это – проделки анархистов. Ну что ж… С потайными ходами на время покончено. Этот путь ведет к Великому Колесу Муммута, и он – единственный. Здесь мы остановимся на привал до полуночи, а потом проникнем в ненаселенные районы страны.
– Зал Великого Колеса – торговый центр, – заметил Крейн. – Там за день тысячи людей проходят. Как же нам удастся остаться незамеченными?
– Есть у меня один план, – уклончиво отозвался Картер. – Но если нас заметят, я просто-напросто представлюсь местным властям, хотя тогда всем станет известно о нашем прибытии.
– А не лучше ли сразу действовать по официальным каналам, как в Верхнем Гейбле? – спросил Грегори.
– Мы с мистером Хоупом этот вопрос долго обсуждали. Но то, что было возможно в Верхнем Гейбле, не сработает в Муммут Кетровиане. Тут правят Ашериты. Их верность хартии Белого Круга всегда была зыбкой, а граничит эта страна с Шинтогвином, с которым некогда Муммут был в союзе. Я им не доверяю. И тот факт, что недавно они закрыли границы, никак не рассеивает моего недоверия.
Как только наступила полночь, отряд спустился по узкому, но крепкому трапу. На удивление, здесь не оказалось ни паутины, ни грязи, а доски были отполированы до блеска.
– Если анархисты таким представляют себе совершенный мир, то тут у них порядочек, – проворчал Нункасл, придерживаясь за стену, чтобы не поскользнуться. – Не могли лестницу нормальную поставить.
Наконец все благополучно спустились по трапу и, миновав копию шестирукой статуи, двинулись по плавно уходящему вниз коридору, который привел к лесенкам, приставленным к стенке. Поднявшись по ним, попали в низкий ход, передвигаться по которому можно было только на четвереньках.
– Смотрите! – вскричал Даскин, указав на крошечное голое существо в форме спичечного коробка и оттого напоминавшее детскую игрушку. Существо с писком метнулось прочь, испугавшись людей. – Это что же, мышь?
– Когда-то это была мышь, – отозвался Картер, чувствуя, как от лица у него отхлынула кровь.
Двадцать минут отряд передвигался ползком и добрался до конца лаза, в конце которого их ждал узенький, не шире четырех футов, мостик, переброшенный через пропасть глубиной две тысячи футов.
– Великое Колесо! – воскликнул Макмертри. – Что с ним случилось?
Некогда Великое Колесо представляло собой огромный шар. Из каменного ядра торчали мраморные столбы, образовывавшие спицы. Теперь же здесь стояли две квадратные рамы под углом в девяносто градусов одна к другой, в результате чего образовывалось нечто вроде креста. Рамы были соединены между собой мраморными столбами, и все сооружение производило впечатление гигантского черного плетня. Да, конструкция по-прежнему была грандиозна, но теперь она была начисто лишена своей изысканной красоты. В столбах были высечены полости. Зал, в котором находилось Великое Колесо, был огромен, размерами он равнялся горному ущелью. Снизу от пола вздымались монолитные скалы, казавшиеся невероятно высокими даже сверху.
– Здесь находились древнее Колесо и монументы Муммут Кетровиана, – печально проговорил Крейн. – Одно из семи чудес Высокого Дома, выстроенное в незапамятные времена.
– Это возмутительно! – воскликнул Макмертри.
– Тут действительно все переменилось, – согласился Крейн. – Но хотя теперь это уже далеко не колесо, все-таки есть в нем что-то привлекательное, что скажете, мистер Макмертри?
– Не сказал бы, мистер Крейн. Это кощунство! Даже вы должны это видеть. Мрамор здесь был разноцветный, редкостнейший. А теперь, вы только посмотрите – он весь черный, мрачный, не колесо, а мавзолей какой-то.
– Кощунство это или нет, через пропасть все равно перебраться надо, – заметил Картер. – Мостик узкий, на вид пугающий, но на самом деле не слишком опасный. Людей в зале сейчас – по пальцам сосчитать, время позднее, так что вряд ли кто-то станет смотреть вверх. А нам нужно перейти как можно быстрее, дабы не рисковать. Пойдем друг за другом, по одному.
– Я пойду первым, сэр, – вызвался Нункасл. – Обожаю высоту.
– Отлично, лейтенант.
Картер и сам не слишком боялся высоты, но энтузиазма Нункасла не разделял. За лейтенантом последовали гвардейцы. Преодолев мостик, они попали на узкий уступ, а с него – в отверстие, высеченное в одной из граней огромных каменных рам, откуда путь вел к ее середине. Следующим на мостик ступил Картер и тут же пожалел о том, что посмотрел вниз. Полоса шириной в четыре фута, будь она всего в четырех футах от земли, казалась бы широкой дорогой, а вот на высоте в семьсот ярдов – это узенькая ленточка, раскачивающаяся от каждого движения воздуха, висящая над разверстой пропастью и ожидающая того, кто оступится. Картер лишь на краткий миг устремил взгляд вниз: под ним лежал громадный полутемный зал – большая часть ламп была погашена.
Как бы то ни было, вскоре все благополучно добрались до центральной колонны. Здесь, в пустотелом ядре бывшего колеса ярко пылали горелки, обдавая лица жаром. В отблесках пламени плясали тени, и танец их был настолько безумен, что людям внезапно сделалось страшно – как бы их тени не упали вниз и не утянули за собой владельцев. Картер и его спутники прошли близко от огня по уступу, ведущему вокруг колонны, и ощутили невероятное облегчение, оказавшись по другую сторону. Теперь их тени выплясывали впереди – карикатурные куклы с длиннющими руками и вытянутыми головами.
Уступ обрывался резко, но никто, на счастье, не вскрикнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53