Гнолинги умели бегать очень быстро, и солдаты гнались за ними с трудом, тяжело дыша на бегу. Наконец они увидели чудищ, замыкавших процессию беглецов. Четверка преследователей ускорила бег. Люди уже почти нагнали гнолингов, когда один из них оглянулся и в страхе возопил. Звук этот был подобен ржанию напуганной лошади. Гнолинги особой храбростью никогда не отличались. Теперь, лишившись человеческого обличья и винтовок, мчась по незнакомым коридорам в неведомые края, они были близки к панике.
Не сбиваясь с шага, Картер вызвал в сознании Слово Откровения.
– Фалан! – произнес он с усилием, и вырвавшаяся на волю мощь обволокла его и устремилась вперед золотистой сверкающей волной. Гнолинги завопили и побежали еще быстрее, обезумев от страха, но волна нагнала их и некоторых сбила с ног.
Гвардейцы выстрелили – трое гнолингов пали на пол, корчась и завывая от боли. Люди не отставали. Новый залп – и еще несколько гнолингов рухнули на пол. Затем пришлось идти медленнее, старательно обходя раненых чудовищ, дабы те в предсмертной агонии не смогли ухватить людей за ноги острыми когтями или пырнуть рогами. Когда люди миновали павших чудовищ, остальные благополучно скрылись за углом.
Воины, не раздумывая, бросились следом, но, как только Картер повернул за угол, по груди его ударил могучий хвост, оцарапал подбородок и швырнул на пол. Гремели выстрелы, ревели и рычали гнолинги, а Картер лежал на полу, ослепленный и контуженный.
Придя в себя, он увидел, что двое из его людей повержены – с одним из них жестоко расправлялся яростно рычащий зверь, и погибающий гвардеец страшно кричал от боли, а второй был близок к гибели: ему грозила огромная птица на тонких ножках-палочках, с клювом острым как бритва, края которого были усажены рядами крошечных зазубренных зубов. Картер поднялся, подхватил с пола упавший меч и полоснул им с размаха по ногам птицы. Меч рассыпал в полумраке золотые искры. Замах был слишком энергичен, и Картер снова упал, а чудовищная птица рухнула как подкошенная и, погибая, попыталась клюнуть Картера. Острый клюв вонзился в пол рядом с его виском и ушел в древесину на четыре дюйма, а тело гнолинга надавило на Картера с такой силой, что он чуть не задохнулся. Он из последних сил оттолкнулся ногами и ухитрился отползти на спине из-под поверженного врага.
Дальше, в глубине коридора, яростно рычащий зверь прикончил свою жертву, и теперь вместе с еще двумя гнолингами подступал к последнему выстоявшему гвардейцу. Картер выхватил пистоль и разрядил его прямо в грудь обезьяноподобному монстру. Не успел он зарядить оружие и выстрелить снова, как второй гнолинг бросился на гвардейца, но тот успел выставить перед собой пику и проткнул чудище насквозь, оно навалилось на пику всей тяжестью и прижало воина к стене. Уцелевший гнолинг, видя, что его сородичи мертвы, пустился наутек по коридору.
– Оставайтесь здесь! – крикнул Картер. Собственно, никто из его спутников и не смог бы последовать за ним. Картер быстро бежал по коридору к невысоким воротам на выходе из Наллевуата. Гнолинги без труда перелезали через ворота, спрыгивали и, оказываясь в Длинном Коридоре, разбегались в обе стороны. Картер палил из пистоля, пока не расстрелял все заряды, но его враги вскоре исчезли за плавным изгибом коридора.
Картер вздохнул и вернулся к своим спутникам. Первый жутко искусанный гвардеец уже был мертв, второй, проткнувший гнолинга пикой, ранен, третий перевязывал его раны. Как только с перевязкой было покончено, Картер вместе с третьим гвардейцем, поддерживая раненого, вернулись к сержанту Седжеру.
– Слава Богу, сэр! – обрадованно воскликнул сержант. – Что было бы, если бы мы вас потеряли!
– Каково положение?
– Гнолинги не вернулись. Пришли вести от маршала, он удерживает коридор к западу от нас. Мы остановили их отступление.
– Но некоторые прорвались, – сказал Картер.
– Не более горстки, сэр.
– Да, – кивнул Хозяин. – Всего лишь горстка. Быть может, я не буду сожалеть об этом сегодня, через неделю и даже через год, но настанет день, и я горько пожалею о том, что эта горстка таки прорвалась.
Вскоре Картер узнал о победе в Миддлкорте. Войско пошло в наступление и гнало врагов до самых Головоломных Покоев. Благодаря лучшему вооружению и тому, что гнолинги столкнулись с непривычной для них формой ведения боя, люди понесли минимальные потери. Битва завершилась незадолго до рассвета, но наступившее утро, некогда озарявшее Наллевуат радостными лучами, проникавшими сквозь прозрачные потолки и окна, теперь не принесло сияния дня в страну, лишенную окон и изменившуюся до неузнаваемости.
Вскоре после завтрака Картер встретился с герцогиней, бароном, Дунканом, Глисом, Нунтом, маршалом Инклингом и Меводином и, взяв с них клятву молчать обо всем, что они услышат, рассказал им о краже Краеугольного Камня и похищении Лизбет, дабы все они задумались о защите Белого Круга.
– Так вот, значит, почему исчезли наши джунгли, – проворчал Меводин.
– Да, будут происходить и другие странные перемены, – сказал Картер. – Части Дома уже изменились, коридоры сместились, и, наверное, все может стать еще хуже. Я должен идти в Шинтогвин, чтобы отыскать источник Зла. Мы согласны в том, что двигаться туда с большим войском нельзя, и мне нужно, чтобы все вы были начеку, учитывая, что гнолинги теперь имеют возможность шпионить, принимая людское обличье.
– Мороз по коже, – признался Спрайдель. – И до костей пробирает.
– Душа леденеет, – добавил Инклинг.
– Однако один вопрос остается без ответа, – проговорила герцогиня Мелузина. – С какой стати гнолинги решили покинуть Наллевуат, родину своих предков?
– Не знаю, – отозвался Картер. – Но в одном я уверен: они чем-то напуганы. Сначала я думал, что они так боятся солдат, но тут было нечто большее. Я никогда не видел гнолингов в таком отчаянии.
– Милорд, – окликнул Хозяина Дункан. Он стоял у двери и только что поговорил с кем-то из своих соотечественников. Пожалуй, я смог бы кое-что объяснить. Были у нас кое-какие подозрения, но уверенности до сих пор не было. А вот теперь… Не откажетесь ли пройти сюда?
За дверью четверо мужчин стояли, охраняя тяжелый комод старый и потускневший.
– Это гнолинг, – пояснил Дункан.
Картер отступил и положил руку на рукоять своего меча. Даскин и Грегори потянулись за пистолями.
– Бояться нечего, – успокоил их Дункан. – Он мертв.
– Невероятно! – воскликнул Даскин. – Умирая, гнолинги преображаются в зверей!
– А вы уверены, что это гнолинг? – спросил Спрайдель.
– Да, – ответил Дункан. – В обличье мебели шкура гнолингов сохраняет следы их животного происхождения. Посмотрите на ножки комода. Видите?
Картер подошел поближе. Действительно – ножки комода были суставчатыми, как лапки насекомого.
– Понятно, почему они так напуганы, – заключил Инклинг.
– А я не понимаю, – признался Нунт.
– А я догадываюсь, – сказал Картер. – Анархисты предали своих приспешников. Краеугольный Камень упорядочивает Дом, и мебель остается мебелью. Нечего дивиться тому, что гнолинги в таком ужасе – ведь им грозит полное исчезновение. Нынешняя атака гнолингов не спровоцирована анархистами, хотя некогда они наверняка наделили гнолингов способностью принимать обличье людей и вооружили их винтовками.
Тогда становится понятно, почему у них нет никакой военной выучки и почему они столь неуклюже пытались проникнуть в наши ряды, – задумчиво проговорила герцогиня.
– Сомневаюсь, что в ближайшее время гнолинги будут представлять для нас угрозу, – сделал вывод Картер. – Бунт подавлен, и теперь мало кто из них станет прислуживать анархистам. Но нам надо держаться начеку, поскольку способность преображаться в людей у гнолингов сохраняется.
Закончив переговоры, Картер, Даскин и Грегори в сопровождении десятка подчиненных сержанта Седжера тронулись в обратный путь. Даскин был необычайно задумчив.
– Ты здоров? – спросил у него Картер, когда они шагали по Длинному Коридору.
– Вполне, вот только злюсь на анархистов, на их тупоумие, их происки и умыслы. Ведь они, по идее, образованные люди.
– Большинство, – подтвердил Картер. – Один из них, которого мне удалось захватить в плен в Иннмэн-Пике и который вскоре погиб, утверждал, что он – профессор истории.
– Ну, значит, он ничему не научился в процессе своих исследований. И как только они могут думать, что разрушение Дома – высокая, прогрессивная цель?
– Это идеализм, замешенный на зле, – вздохнул Картер. – Он ведет к фашизму – или к анархии.
– Грегори спас мне жизнь в Миддлкорте, – сказал Даскин.
– Знаю. Я видел. Я в огромном долгу перед ним. Еще никогда я не был так близок к гибели. Не скажется ли это на мне?
Картер рассмеялся.
– Если ты боишься стать трусом, этого можешь не опасаться Это тебе не грозит.
– Нет, я не об этом. Просто… Во время наших общих странствий, когда мы с тобой бывали вдвоем, мне и в голову не приходило, что я могу умереть… умереть взаправду. А вчера я впервые увидел смерть так близко. Придет такой день… и сомкнутся клыки, или пуля угодит в сердце, или меч сразит меня. Знаешь, это повод для раздумий.
– Что верно, то верно, – сказал Картер.
СТРАНСТВИЯ
Вернувшись во Внутренние Покои, Картер целый день посвятил совещанию с мистером Хоупом, во время которого обсуждались планы будущих странствий. Еще два дня прошло в ожидании знаменитых архитекторов. Когда портье объявил об их прибытии, Хозяин и его дворецкий сидели в гостиной, пили горячий чай, беседовали о делах и поглядывали на снег за окнами, занавешенными золотистыми портьерами из дамасского шелка.
Гости вошли в шляпах, пальто и перчатках, зябко поеживаясь от холода, сопровождавшего их во время путешествия по Длинному Коридору. Оба были немолоды. Один – высокий и худой, второй – маленький и полный.
– Филлип Крейн, – представился коротышка, – а это Говард Макмертри, мой старший партнер. Архитекторы к вашим услугам, сэр. Все верно, мистер Макмертри?
– Можно и так сказать, – отозвался его спутник. – Но вернее – архитекторы на пенсии, пытающиеся составить каталог всей архитектуры Высокого Дома. Вряд ли нам когда-либо удастся завершить этот труд.
– А я думаю – удастся, – возразил Крейн. – Ведь должна получиться книга, не так ли, мистер Макмертри?
– Научная книга, в которой будет рассказано обо всех чудесах Эвенмера. Но мы давно не работаем, мы на пенсии, и вам это отлично известно.
– Вы все время так говорите, мистер Макмертри. Но мы рады, что мы… на пенсии то есть. И работаем мы с вами вместе…
– Сорок два года, – закончил за него Макмертри. – В одной фирме, основанной нашими отцами. Старое доброе заведение…
– «Макмертри и Крейн», – продолжил Крейн. – Мы сохранили название. Сорок два чудесных года.
– Некоторые из них были не так уж чудесны, – проворчал Макмертри.
– Это как посмотреть, – возразил Крейн.
– Только так и можно смотреть. А вы – пессимист, мистер Макмертри.
– А вы – идеалист, мистер Крейн. Но мы оба, лорд Андерсон, как мы уже сказали, к вашим услугам.
Лысину Макмертри обрамлял венчик седых волос, их пряди свисали до бровей. У него были удивительно тонкие пальцы и открытые, честные голубые глаза. Седины Крейна образовывали пышную гриву. Нос у него был картошкой, глаза – карие, озорные, окруженные сеточкой морщинок, образовавшихся от привычки часто смеяться.
Картер и Хоуп пожали гостям руки, усадили поближе к огню, налили горячего чая. Как только архитекторы согрелись, Хоуп задал им вопрос о Краеугольном Камне.
– А-а-а… – понимающе протянул Крейн. – Краеугольный Камень! Да, мы многое знаем о нем. Можно сказать, мы эксперты по Краеугольному Камню.
– Кое-что мы о нем знаем, – поправил коллегу Макмертри. – большей частью – легенды.
– А я бы сказал: мы о нем знаем больше кого бы то ни было, – возразил Крейн. – Мы им интересовались. Табличка с клинописным текстом, некогда обнаруженная в нише, устроенной в основании вертикальной каменной плиты в южном Лофте, а теперь хранящаяся в Эйлириумском университете, содержит его описание. Согласно этому описанию, он представляет собой блок весом примерно в семь стоунов, двадцать восемь на двадцать восемь дюймов, с многочисленными надписями и знаками. Для того чтобы информировать вас более подробно, я должен свериться с моими записями.
– Считается, что камень обладает некоей силой, – сказал Макмертри. – На этом настаивают все легенды.
– Вам знакомы страны, примыкающие к Внешней Тьме? – спросил Картер.
– Безусловно, – ответил Крейн.
– В некоторой степени, – ответил Макмертри. – Мы провели три кошмарные недели в Шинтогвине.
– Отлично провели время, – сказал Крейн. – Если бы не тамошняя солдатня.
– Они обвинили нас в шпионаже, – объяснил Макмертри. – Мы едва ноги унесли.
– Пришлось прибегнуть к дипломатии, – вздохнул Крейн. – Зубы заговорить, и всякое такое.
– Презираю дипломатию, – пробурчал Макмертри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Не сбиваясь с шага, Картер вызвал в сознании Слово Откровения.
– Фалан! – произнес он с усилием, и вырвавшаяся на волю мощь обволокла его и устремилась вперед золотистой сверкающей волной. Гнолинги завопили и побежали еще быстрее, обезумев от страха, но волна нагнала их и некоторых сбила с ног.
Гвардейцы выстрелили – трое гнолингов пали на пол, корчась и завывая от боли. Люди не отставали. Новый залп – и еще несколько гнолингов рухнули на пол. Затем пришлось идти медленнее, старательно обходя раненых чудовищ, дабы те в предсмертной агонии не смогли ухватить людей за ноги острыми когтями или пырнуть рогами. Когда люди миновали павших чудовищ, остальные благополучно скрылись за углом.
Воины, не раздумывая, бросились следом, но, как только Картер повернул за угол, по груди его ударил могучий хвост, оцарапал подбородок и швырнул на пол. Гремели выстрелы, ревели и рычали гнолинги, а Картер лежал на полу, ослепленный и контуженный.
Придя в себя, он увидел, что двое из его людей повержены – с одним из них жестоко расправлялся яростно рычащий зверь, и погибающий гвардеец страшно кричал от боли, а второй был близок к гибели: ему грозила огромная птица на тонких ножках-палочках, с клювом острым как бритва, края которого были усажены рядами крошечных зазубренных зубов. Картер поднялся, подхватил с пола упавший меч и полоснул им с размаха по ногам птицы. Меч рассыпал в полумраке золотые искры. Замах был слишком энергичен, и Картер снова упал, а чудовищная птица рухнула как подкошенная и, погибая, попыталась клюнуть Картера. Острый клюв вонзился в пол рядом с его виском и ушел в древесину на четыре дюйма, а тело гнолинга надавило на Картера с такой силой, что он чуть не задохнулся. Он из последних сил оттолкнулся ногами и ухитрился отползти на спине из-под поверженного врага.
Дальше, в глубине коридора, яростно рычащий зверь прикончил свою жертву, и теперь вместе с еще двумя гнолингами подступал к последнему выстоявшему гвардейцу. Картер выхватил пистоль и разрядил его прямо в грудь обезьяноподобному монстру. Не успел он зарядить оружие и выстрелить снова, как второй гнолинг бросился на гвардейца, но тот успел выставить перед собой пику и проткнул чудище насквозь, оно навалилось на пику всей тяжестью и прижало воина к стене. Уцелевший гнолинг, видя, что его сородичи мертвы, пустился наутек по коридору.
– Оставайтесь здесь! – крикнул Картер. Собственно, никто из его спутников и не смог бы последовать за ним. Картер быстро бежал по коридору к невысоким воротам на выходе из Наллевуата. Гнолинги без труда перелезали через ворота, спрыгивали и, оказываясь в Длинном Коридоре, разбегались в обе стороны. Картер палил из пистоля, пока не расстрелял все заряды, но его враги вскоре исчезли за плавным изгибом коридора.
Картер вздохнул и вернулся к своим спутникам. Первый жутко искусанный гвардеец уже был мертв, второй, проткнувший гнолинга пикой, ранен, третий перевязывал его раны. Как только с перевязкой было покончено, Картер вместе с третьим гвардейцем, поддерживая раненого, вернулись к сержанту Седжеру.
– Слава Богу, сэр! – обрадованно воскликнул сержант. – Что было бы, если бы мы вас потеряли!
– Каково положение?
– Гнолинги не вернулись. Пришли вести от маршала, он удерживает коридор к западу от нас. Мы остановили их отступление.
– Но некоторые прорвались, – сказал Картер.
– Не более горстки, сэр.
– Да, – кивнул Хозяин. – Всего лишь горстка. Быть может, я не буду сожалеть об этом сегодня, через неделю и даже через год, но настанет день, и я горько пожалею о том, что эта горстка таки прорвалась.
Вскоре Картер узнал о победе в Миддлкорте. Войско пошло в наступление и гнало врагов до самых Головоломных Покоев. Благодаря лучшему вооружению и тому, что гнолинги столкнулись с непривычной для них формой ведения боя, люди понесли минимальные потери. Битва завершилась незадолго до рассвета, но наступившее утро, некогда озарявшее Наллевуат радостными лучами, проникавшими сквозь прозрачные потолки и окна, теперь не принесло сияния дня в страну, лишенную окон и изменившуюся до неузнаваемости.
Вскоре после завтрака Картер встретился с герцогиней, бароном, Дунканом, Глисом, Нунтом, маршалом Инклингом и Меводином и, взяв с них клятву молчать обо всем, что они услышат, рассказал им о краже Краеугольного Камня и похищении Лизбет, дабы все они задумались о защите Белого Круга.
– Так вот, значит, почему исчезли наши джунгли, – проворчал Меводин.
– Да, будут происходить и другие странные перемены, – сказал Картер. – Части Дома уже изменились, коридоры сместились, и, наверное, все может стать еще хуже. Я должен идти в Шинтогвин, чтобы отыскать источник Зла. Мы согласны в том, что двигаться туда с большим войском нельзя, и мне нужно, чтобы все вы были начеку, учитывая, что гнолинги теперь имеют возможность шпионить, принимая людское обличье.
– Мороз по коже, – признался Спрайдель. – И до костей пробирает.
– Душа леденеет, – добавил Инклинг.
– Однако один вопрос остается без ответа, – проговорила герцогиня Мелузина. – С какой стати гнолинги решили покинуть Наллевуат, родину своих предков?
– Не знаю, – отозвался Картер. – Но в одном я уверен: они чем-то напуганы. Сначала я думал, что они так боятся солдат, но тут было нечто большее. Я никогда не видел гнолингов в таком отчаянии.
– Милорд, – окликнул Хозяина Дункан. Он стоял у двери и только что поговорил с кем-то из своих соотечественников. Пожалуй, я смог бы кое-что объяснить. Были у нас кое-какие подозрения, но уверенности до сих пор не было. А вот теперь… Не откажетесь ли пройти сюда?
За дверью четверо мужчин стояли, охраняя тяжелый комод старый и потускневший.
– Это гнолинг, – пояснил Дункан.
Картер отступил и положил руку на рукоять своего меча. Даскин и Грегори потянулись за пистолями.
– Бояться нечего, – успокоил их Дункан. – Он мертв.
– Невероятно! – воскликнул Даскин. – Умирая, гнолинги преображаются в зверей!
– А вы уверены, что это гнолинг? – спросил Спрайдель.
– Да, – ответил Дункан. – В обличье мебели шкура гнолингов сохраняет следы их животного происхождения. Посмотрите на ножки комода. Видите?
Картер подошел поближе. Действительно – ножки комода были суставчатыми, как лапки насекомого.
– Понятно, почему они так напуганы, – заключил Инклинг.
– А я не понимаю, – признался Нунт.
– А я догадываюсь, – сказал Картер. – Анархисты предали своих приспешников. Краеугольный Камень упорядочивает Дом, и мебель остается мебелью. Нечего дивиться тому, что гнолинги в таком ужасе – ведь им грозит полное исчезновение. Нынешняя атака гнолингов не спровоцирована анархистами, хотя некогда они наверняка наделили гнолингов способностью принимать обличье людей и вооружили их винтовками.
Тогда становится понятно, почему у них нет никакой военной выучки и почему они столь неуклюже пытались проникнуть в наши ряды, – задумчиво проговорила герцогиня.
– Сомневаюсь, что в ближайшее время гнолинги будут представлять для нас угрозу, – сделал вывод Картер. – Бунт подавлен, и теперь мало кто из них станет прислуживать анархистам. Но нам надо держаться начеку, поскольку способность преображаться в людей у гнолингов сохраняется.
Закончив переговоры, Картер, Даскин и Грегори в сопровождении десятка подчиненных сержанта Седжера тронулись в обратный путь. Даскин был необычайно задумчив.
– Ты здоров? – спросил у него Картер, когда они шагали по Длинному Коридору.
– Вполне, вот только злюсь на анархистов, на их тупоумие, их происки и умыслы. Ведь они, по идее, образованные люди.
– Большинство, – подтвердил Картер. – Один из них, которого мне удалось захватить в плен в Иннмэн-Пике и который вскоре погиб, утверждал, что он – профессор истории.
– Ну, значит, он ничему не научился в процессе своих исследований. И как только они могут думать, что разрушение Дома – высокая, прогрессивная цель?
– Это идеализм, замешенный на зле, – вздохнул Картер. – Он ведет к фашизму – или к анархии.
– Грегори спас мне жизнь в Миддлкорте, – сказал Даскин.
– Знаю. Я видел. Я в огромном долгу перед ним. Еще никогда я не был так близок к гибели. Не скажется ли это на мне?
Картер рассмеялся.
– Если ты боишься стать трусом, этого можешь не опасаться Это тебе не грозит.
– Нет, я не об этом. Просто… Во время наших общих странствий, когда мы с тобой бывали вдвоем, мне и в голову не приходило, что я могу умереть… умереть взаправду. А вчера я впервые увидел смерть так близко. Придет такой день… и сомкнутся клыки, или пуля угодит в сердце, или меч сразит меня. Знаешь, это повод для раздумий.
– Что верно, то верно, – сказал Картер.
СТРАНСТВИЯ
Вернувшись во Внутренние Покои, Картер целый день посвятил совещанию с мистером Хоупом, во время которого обсуждались планы будущих странствий. Еще два дня прошло в ожидании знаменитых архитекторов. Когда портье объявил об их прибытии, Хозяин и его дворецкий сидели в гостиной, пили горячий чай, беседовали о делах и поглядывали на снег за окнами, занавешенными золотистыми портьерами из дамасского шелка.
Гости вошли в шляпах, пальто и перчатках, зябко поеживаясь от холода, сопровождавшего их во время путешествия по Длинному Коридору. Оба были немолоды. Один – высокий и худой, второй – маленький и полный.
– Филлип Крейн, – представился коротышка, – а это Говард Макмертри, мой старший партнер. Архитекторы к вашим услугам, сэр. Все верно, мистер Макмертри?
– Можно и так сказать, – отозвался его спутник. – Но вернее – архитекторы на пенсии, пытающиеся составить каталог всей архитектуры Высокого Дома. Вряд ли нам когда-либо удастся завершить этот труд.
– А я думаю – удастся, – возразил Крейн. – Ведь должна получиться книга, не так ли, мистер Макмертри?
– Научная книга, в которой будет рассказано обо всех чудесах Эвенмера. Но мы давно не работаем, мы на пенсии, и вам это отлично известно.
– Вы все время так говорите, мистер Макмертри. Но мы рады, что мы… на пенсии то есть. И работаем мы с вами вместе…
– Сорок два года, – закончил за него Макмертри. – В одной фирме, основанной нашими отцами. Старое доброе заведение…
– «Макмертри и Крейн», – продолжил Крейн. – Мы сохранили название. Сорок два чудесных года.
– Некоторые из них были не так уж чудесны, – проворчал Макмертри.
– Это как посмотреть, – возразил Крейн.
– Только так и можно смотреть. А вы – пессимист, мистер Макмертри.
– А вы – идеалист, мистер Крейн. Но мы оба, лорд Андерсон, как мы уже сказали, к вашим услугам.
Лысину Макмертри обрамлял венчик седых волос, их пряди свисали до бровей. У него были удивительно тонкие пальцы и открытые, честные голубые глаза. Седины Крейна образовывали пышную гриву. Нос у него был картошкой, глаза – карие, озорные, окруженные сеточкой морщинок, образовавшихся от привычки часто смеяться.
Картер и Хоуп пожали гостям руки, усадили поближе к огню, налили горячего чая. Как только архитекторы согрелись, Хоуп задал им вопрос о Краеугольном Камне.
– А-а-а… – понимающе протянул Крейн. – Краеугольный Камень! Да, мы многое знаем о нем. Можно сказать, мы эксперты по Краеугольному Камню.
– Кое-что мы о нем знаем, – поправил коллегу Макмертри. – большей частью – легенды.
– А я бы сказал: мы о нем знаем больше кого бы то ни было, – возразил Крейн. – Мы им интересовались. Табличка с клинописным текстом, некогда обнаруженная в нише, устроенной в основании вертикальной каменной плиты в южном Лофте, а теперь хранящаяся в Эйлириумском университете, содержит его описание. Согласно этому описанию, он представляет собой блок весом примерно в семь стоунов, двадцать восемь на двадцать восемь дюймов, с многочисленными надписями и знаками. Для того чтобы информировать вас более подробно, я должен свериться с моими записями.
– Считается, что камень обладает некоей силой, – сказал Макмертри. – На этом настаивают все легенды.
– Вам знакомы страны, примыкающие к Внешней Тьме? – спросил Картер.
– Безусловно, – ответил Крейн.
– В некоторой степени, – ответил Макмертри. – Мы провели три кошмарные недели в Шинтогвине.
– Отлично провели время, – сказал Крейн. – Если бы не тамошняя солдатня.
– Они обвинили нас в шпионаже, – объяснил Макмертри. – Мы едва ноги унесли.
– Пришлось прибегнуть к дипломатии, – вздохнул Крейн. – Зубы заговорить, и всякое такое.
– Презираю дипломатию, – пробурчал Макмертри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53