— Ничего, славный следопыт, — повторил Эльминстер. — Но, — продолжил он, — я ничего не скажу в защиту наказания, которое трибунал арферов определил Певцу, — сейчас его голос звучал зло и презрительно. — На какой срок должен был быть сослан Безымянный? — Мудрец сам ответил на свой вопрос:
— Навсегда. Он провел в одиночестве двести лет. Как варвары, которые отрубают вору руки, арферы не дали ему возможности искупить свою вину. А что они сделали с лучшим его деянием, с прекрасной музыкой, которую он сочинил несмотря на свое тщеславие и безрассудство, которая доказывала, что в нем тоже есть доброе начало? Арферы попытались уничтожить ее, как варвары уничтожают невинных детей своих врагов.
Услышав подобные сравнения, Кайр удивленно подняла бровь, Брек покраснел от стыда, Морала вскочила.
— Безымянного не интересует искупление! — настаивала она. — Он предпочитал использовать жизни других в своих интересах. Даже смерть учеников не удержала его от попытки создания второго поющего подобия. Если бы не другие, то кто знает, что злая Кассана и ее компания заставили бы совершить Элию? Мы навсегда сослали Безымянного, чтобы он не мог больше нанести другим вред своим безрассудством. Что касается его музыки, то он не хотел, чтобы его песни передавались от одного поколения певцов к другому, поэтому мы выполнили его желание.
— Заключение кого-либо в тюрьму за то, что он может сделать, вовсе не является правосудием, — ответил Эльминстер; — Завтра кто-то из нас может совершить какой-нибудь злой поступок. Следует ли сослать его еще сегодня? А что касается его музыки, то если бы арферы заключили Безымянного в тюрьму на несколько лет, но позволили бы. его песням естественным образом передаваться, Безымянный мог бы принять способ, коим изменились его песни. Вместо этого, арферы только усилили страхи Барда.
— Мы не можем назвать не правильным ваше толкование правосудия, Эльминстер, — сказала Морала. — Мы должны были защитить других от Безымянного. Несколько лет не изменили бы его. Я сомневаюсь, что двести лет сделали это. Даже сейчас, когда у него появилась эта певица, Элия, разве он стал меньше склонен использовать других людей? Можете ли вы предоставить какие-либо доказательства того, что Безымянный изменился?
Эльминстер задумался над вопросом, вспоминая слова или поступки Безымянного, свидетельствующие о раскаянии Барда.
— Да, — наконец сказал он.
Арферы с нетерпением ждали продолжения слов мудреца. Эльминстер поднялся, обошел вокруг стола и встал прямо перед арферами.
— Три вещи…, — начал он. Внезапно его лицо побледнело. Задыхаясь, он схватился за грудь.
— Эльминстер? — закричала Морала.
— С вами все порядке, сэр? — спросил Брек, поднимаясь со своего места, чтобы помочь мудрецу. Но какая-то невидимая сила отбросила парня, и он упал назад к ногам Кайр.
В течение нескольких мгновений тело Эльминстера стало прозрачным, затем полыхнул яркий свет, и мудрец исчез. На его месте стоял огромный ужасный зверь.
Возвышающаяся над арферами тварь была ростом с горного великана. Длинный красный халат и меховая накидка не могли скрыть его непохожесть на человека. Он был покрыт зеленой чешуей, глаза отсвечивали красным в пламени факелов. На его голове находились два острых рога, третий, еще более длинный, рос на кончике морды. Вокруг головы был костяной гребень, заканчивающийся шипами и украшенный таинственными волшебными знаками. Под халатом был виден мускулистый хвост, извивающийся взад-вперед подобно разъяренной змее.
Одной когтистой лапой чудовище сжимало железный посох, оканчивающийся желтым шаром, в другой держало кроваво-красный предмет, отдаленно напоминающий большую шахматную ладью. Этот предмет засветился, и арферы почувствовали исходящее от него тепло.
— Убейте его! — закричала Кайр. Без промедления вытащила из сапога кинжал и метнула его. Кинжал выбил красный предмет из чешуйчатой лапы, и тот со шлепком упал на каменный пол.
Зверь посмотрел на Кайр и угрожающе зарычал.
— Убей его, Брек! — крикнула Кайр. — Убей, пока не поздно!
Не теряя времени Орксбэйн вскочил на ноги, обнажил свой длинный меч и бросился на чудовище.
Оно оказалось довольно проворным — подняв обеими лапами посох блокировало удар. От удара меча о посох полетели искры. Махнув тяжелым хвостом, зверь ударил им Брека в левое плечо и сбил его с ног. Парень упал на судейское возвышение, застонав от боли в руке.
Поднявшись на ноги, Морала вытащила из рукава бутылочку со святой водой и запела музыкальные гаммы, призывая на помощь Милила, бога бардов. Кайр спустилась с возвышения, осторожно обошла вокруг зверя и встала у того за спиной. Она начала читать волшебное заклинание, гораздо более грубое и гортанное, чем у жрицы.
К этому моменту Брек оправился от удара и подошел к своему противнику, выискивая брешь в его защите. Схватив его за поврежденную руку, чудовище подняло парня на высоту нескольких футов. Брек услышал, как его рука со щелчком выскочила из плеча, и закричал от боли. В ярости он ударил мечом по голове чудовища, но попал в костяной гребень.
Алая кровь потекла из раны, тварь закричала и швырнула Брека в Моралу, сбив жрицу с ног.
Следопыт и Морала повалились с возвышения. Голова Брека со стуком ударилась о каменный пол. Подставив руки, Морала смягчила падение, но бутылочка со святой водой разбилась об пол. Заклинание, которое должно было отправить чудовище обратно туда, откуда оно появилось, было испорчено.
— Следопыт, ты только что разрушил нашу единственную надежду, — разозлилась жрица.
Брек не ответил, и Морала повернулась к нему. Юноша все еще лежал на полу.
Морала опустилась на колени, чтобы осмотреть его. Он дышал, хотя и был без сознания от удара.
Не обращая внимания на остальных арферов, Кайр успела дочитать свое заклинание прежде, чем чудовище обратило на нее внимание. Языки пламени вылетели из пальцев полуэльфа и ударили зверя в бок. Его одежда мгновенно загорелась. Чудовище заорало, упало на пол и стало кататься, чтобы сбить пламя.
Кайр выхватила меч и бросилась на зверя» пока тот не успел подняться. Она подняла клинок для, удара, но тоже забыла о зверином хвосте, который ударил ее по ногам. Она упала на колени, выпустив из рук оружие. Меч полетел по каменному полу, но Кайр прокатилась вперед и схватила его.
Чудовище поднялось на ноги и, тяжело опираясь на свой посох, вышло из комнаты и побрело по коридору.
Встав, Кайр повернулась к Морале.
— Предупредите стражу! — Приказала женщина-полуэльф. — Я побегу за чудовищем.
— Брек тяжело ранен! — крикнула ей в ответ Морала. — Предупреди стражу, а я позабочусь о нем.
Кайр не ответила, и Морала повернулась в ее сторону. Кайр уже побежала за зверем.
— Кайр! Назад! — крикнула ей вслед жрица, но та не вернулась.
Морала сжала зубы от злости.
— Глупая девчонка, — пробормотала она, затем положила ладони на побледневшее лицо следопыта и начала читать исцеляющее заклинание. Она почувствовала необычный запах. Было ясно, что запах горелой тряпки является результатом волшебства Кайр. Но откуда взялся аромат скошенного сена и выпеченного хлеба?

* * * * *
Оливия стояла у двери камеры Безымянного. Она была изрядно взволнована.
— Я уверена, что мне не послышалось! — настаивала она. — Там кто-то рычал.
— Оливия, это Башня-на-Ашабе, — напомнил ей Путеводец. — Это дом Морнгрима, повелителя Тенистого дола. Стража не допустит, чтобы здесь бегали какие-нибудь чудовища.
— Как можно быть в этом уверенным? Ведь я же проникла в зал, — заспорила Оливия.
Услышав, как хафлинг сравнила себя с чудовищем, Путеводец ухмыльнулся.
— Отойди от двери, — мягко сказал он. — Совсем не нужно, чтобы стража заметила тебя.
— Я только одним глазком, — сказала хафлинг, приоткрывая дверь на несколько дюймов. Она попыталась выйти из камеры, но невидимая преграда не пустила ее.
— Она закрыта! — зло прошипела Оливия. — Это дверь в одну сторону. Почему ты не сказал мне, что я попаду в ловушку?
Путеводец удивленно поднял брови.
— Я не знал, Оливия. Действительно. Он рассмеялся.
— Что, черт побери, смешного? — возмутилась хафлинг.
— Парадоксально, — объяснил Путеводец. — Я думал, что Эльминстер верит мне, но он слишком хорошо знает меня и предпринял меры предосторожности. Он должен был сделать одностороннюю дверь, чтобы поймать того, кто попытается помочь мне бежать.
— Не понимаю такого юмора, — холодно сказала Оливия.
— Оливия, Оливия. Я же говорил тебе. Путеводный камень преодолеет любую преграду, которую Эльминстер мог поставить, чтобы не дать мне покинуть эту комнату. Даже в кошмарном сне мудрецу не могло присниться, что ты найдешь камень и принесешь его мне.
— Ты снимешь тяжесть с моей души, если прямо сейчас мы смотаемся отсюда с помощью этого камня, — сказала Оливия.
Путеводец медленно покачал головой.
— Мы покинем это место после того, как арферы примут решение. Не раньше и не позже, — сказал он, положил камень на стол и взял флейту.
Оливия прислонилась к стене около двери и тяжело сползла на пол. Путеводец заиграл походную песню.
Хафлинг понюхала воздух. Выход из комнаты был закрыт волшебной преградой, но это не помешало запаху свежеиспеченного хлеба проникнуть в камеру. В желудке Оливии заурчало.
— Следовало поплотнее позавтракать, — пробормотала она.
В коридоре послышались приближающиеся шаги.
— Может, это стражники несут тебе еду? — спросила Оливия.
Путеводец опустил флейту.
— Что ты говори… — Бард остановился на полуслове, когда открылась дверь.
Низко наклонившись, в дверь протиснулся огромный зеленый ящер в обгоревшем халате. Из небольшой раны на его голове текла кровь, чешуйчатые лапы почернели и были покрыты пузырями.
Оливия замерла на месте, стараясь не привлекать внимания. Бард схватил со стола путеводный камень и отошел от двери.
— Стой, где стоишь! — приказал он чудовищу. Запах свежеиспеченного хлеба стал еще сильнее.
Оливия вздохнула. В ее голове промелькнула неясная мысль.
Услышав вздох хафлинга, ящер повернулся и показал на нее когтистым пальцем.
— Не трогай ее, — рявкнул Путеводец. — Отойди от него, Оливия. Очень медленно, — сказал он шепотом.
— Все в порядке, — сказала Оливия, выказывая такую храбрость, которой Путеводец никогда не мог бы у нее заподозрить. — По крайней мере, мне кажется, что все в порядке, — прибавила она. Она медленно потянулась и притронулась к рукаву ящера.
— Ты друг Дракона? — с надеждой спросила она.
Зверь посмотрел на нее, как будто пытаясь понять смысл вопроса, но ничего не ответил.
Оливия вздохнула.
— Конечно. Дракон понимал нас благодаря своему родству с Элией.
Хафлинг повернулась к Путеводцу.
— Не думаю, что ты говоришь по-сауриальски, Путеводец? — спросила она.
Тот с подозрением посмотрел на зверя.
— А что заставляет тебя думать, что этот монстр — сауриал? Он ничуть не похож на Дракона.
Подняв глаза к небу, хафлинг пробормотала:
— Люди!
Она разочарованно посмотрела на Путеводца.
— Я не похожа на тебя, — возразила она. — А ты не похож на Элию, но мы все из Королевств. А почему ты думаешь, что все сауриалы похожи на Дракона?
Путеводец кивнул, признавая правильность слов Оливии.
— Допустим, это сауриал. Но почему?
— Только две вещи пахнут, как свежевыпеченный хлеб. Свежевыпеченный хлеб и разозленный сауриал.
— Потому что этим запахом они выражают свой гнев, — продолжил Путеводец, вспомнив рассказ Элии о запахах Дракона.
— От него больше не пахнет хлебом. Надеюсь, это значит, что он успокоился, — сказала Оливия.
— Да, но что его так разозлило? — спросил Путеводец. — И что он здесь делает?
— Похоже, что кто-то пытался его поджарить, — сказала Оливия, показывая на обгоревшую одежду и обожженные лапы зверя. — Думаю, что от этого можно разозлиться.
Зверь вытащил из рукава халата серебряный медальон на шелковом шнуре и протянул его Оливии.
— Это мне? — спросила она. Ее глаза радостно заблестели.
Ящер постучал по медальону когтем.
Заметив рисунок на сверкающем металле, Оливия широко раскрыла глаза.
— Путеводец, здесь нарисован Дракон! — заявила она, показывая медальон Барду. — Очень похоже на него. А вот и его меч, ну тот меч, который Элия потеряла в прошлом году в битве с Фальшем. Этот парень знаком с Драконом, — прибавила она, тыкая пальцем в ящера.
— Дракон в «Старом Черепе» вместе с Элией, — сказал Путеводец. — Если этот сауриал-переросток его друг, почему не зашел поднять с ним кружку? Что ему нужно от нас?
— Может быть, Элия и Дракон отправили его нам на помощь, — предположила Оливия, случайно сунув медальон в карман рубашки.
Путеводец задумался.
— Погоди! — хлопнул он себя по лбу. — Незачем играть в отгадки. Камень содержит переводящее заклинание.
Путеводец положил флейту на стол, взял в вытянутую руку камень и спел гамму до-минор. Оливия зачарованно смотрела на то, как камень начал излучать свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46