Латинские символы, обозначавшие корпоративные брэнды, мелькали тут и там. Огромные голографические экраны полыхали высоко над улицами, заслоняя звезды. Чейн был уверен, что этот фокус предназначался для таких гайдзинов, как он, — как бы таковые ни старались бежать от мегабайт информации, атакующих мозг, не помогало даже незнание чужого языка. Потенциальным клиентам предлагались последние разработки в области компьютерной техники, новейшие имплантанты, бытовая техника, еда, автомобили, информация. На одном из экранов девушка с акульей улыбкой демонстрировала зрителям новенький разъем, сияющий платиной, после чего нежно вставляла в него серебристый нейрошунт. Картинка тут же сменялась массивами информации, плывущими в пустоте…
Наемник невольно задумался, каково было жильцам близлежащих домов — час за часом наблюдать это монотонное действо. Их, должно быть, уже мутило от одного вида шунтов и белых зубов.
Улицы мало-помалу заполнялись молодежью. Степенные горожане успели добраться домой, благо рабочий день в нормальных конторах давно закончился. Теперь наружу выбирались те, кто предпочитал жить и работать по ночам. Дневной свет был слишком резок для глаз, привыкших к полумраку комнат и мерцанию мониторов.
Как правило, это были совсем юные личности, еще посвященные образованию, либо индивиды с явными антисоциальными наклонностями. Как те, так и другие спешили прожигать жизнь на тесных улицах. Бешеным успехом пользовались проститутки и питейные заведения; небольшие группки тусовались прямо на тротуарах, бесцеремонно окидывая прохожих оценивающими взглядами. В искусственном свете мерцали дикие прически, окрашенные в умопомрачительные цвета. Некоторые щеголяли без рукавов, на обнаженных мускулах красовались пестрые татуировки. Кожаные жилетки были испещрены символикой уличных банд, разобраться в которых мог лишь адепт. Кое-кто старался подчеркнуть род своих занятий: нейроразъемы светились разноцветными огоньками, водящими хороводы. Прически у данных субъектов были чисто символическими — длинный ирокез по центру черепа.
По мере того как «мерседес» несся прочь от центральных кварталов, уличная жизнедеятельность постепенно затихала. Это были еще не Окраины, где царила бескомпромиссная борьба за выживание, но уже и не спокойные районы дорогих развлечений. К этому часу аборигены были довольны только оттого, что пережили очередной день. Азарт и веселье затаились в укромных местах, не спеша открываться первому встречному.
Впрочем, напарники ехали отнюдь не развлекаться.
Подкрепление оказалось на месте в назначенное время, иного и быть не могло. Семеро крепких, подтянутых парней, островные уроженцы. К автомобилю подошел только один, назначенный некогда заместителем Чейна. Распахнув дверь, он уселся на заднее сиденье. Остальные остались на своих постах, делая вид, будто совершенно не интересуются друг другом.
Оперативник вкратце описал обстановку. Примерно час назад в объект начали стягиваться какие-то невнятные субъекты, не имевшие, казалось, ничего общего. Всего их вошло в дом не менее пары десятков, причем не представлялось возможным определить, сколько из них действительно направлялись на объект. Это Чейн и собирался проверить.
Он вкратце описал заместителю нехитрый план. Можно было лишь гадать, что японец обо всем этом думал, — на смуглом лице не отражались эмоции, будто парень, как все ИскИиы, также был лишен гормонов. Получив инструкции, он покинул салон и отправился на собственный пост.
Прикрепляя к одежде передатчики, напарники слушали кодированную волну, на которой шел радиообмен. Заместитель в четких профессиональных терминах донес распоряжения до сведения подчиненных, последовали лаконичные ответы. Ни один не осмелился высказать свои соображения либо же обеспокоиться риском, которому подвергался Волков-сан. Нередко Чейну казалось, что именно по этой причине наемные гайдзины пользовались у корпораций таким успехом.
Каждый оперативник имел при себе мощную рацию, способную доставить сигнал через толщу бетона, оружие (трое — автоматическое), а также лазерные резаки, при помощи которых не составляло проблем срезать с петель любую дверь. Чейн надеялся, что все это им не понадобится, и все-таки рисковать не стоило.
Выйдя из «мерседеса», они направились к двухэтажному дому. Оперативники подчеркнуто не обращали на них внимания, каждый будто бы занимался своими делами. Это были простые охранники, однако, по европейским меркам, легко могли сойти за профессионалов высочайшего класса. Они видели, что автомобиль опустел, а потому сразу же приняли его под наблюдение. Если с машиной что-то случится, Чейн мог без тени юмора требовать от них сепуку. Во всяком случае, именно так пару столетий назад поступил бы какой-нибудь феодал, будь у того «мерседес»… Как, впрочем, до сих поступали некоторые общественные группы.
Наемник слышал лаконичные комментарии их с Моной Лизой продвижения, звучавшие в эфире. «Подошли к объекту. Внутри. Вас понял, Четвертый. Фильтруем эфир. Ждем». В наушнике воцарилась тишина, прерываемая шелестом помех. Осака излучала в атмосферу гигагерцы информации.
Напарники вошли в подъезд. Теперь грязные стекла с трудом пропускали скудный свет фонарей и неона. Чейн с трудом видел, куда ступают его ноги, для Моны Лизы же темнота не являлась помехой. Пробормотав под нос какое-то ругательство, она ненавязчиво возглавила шествие. Наемник почувствовал небольшой дискомфорт по поводу того, что его охраняет женщина, с которой он имеет интимную связь, но заставил себя не превращать это в проблему.
Вскоре показался тусклый свет, излучаемый засиженным мухами плафоном. Напарники спустились по пролету на нижнюю площадку, где остановились, не стараясь таиться. Камера равнодушно взирала на посетителей из-под решетчатого колпака. Дверь с виду была заперта, однако Чейн не решился проверять.
На бронированной поверхности не было ручки или какого-либо другого приспособления, за которое можно потянуть. Зато был звонок, встроенный в косяк.
Наемник поднял руку и нажал на кнопку костяшкой пальца.
За дверью не раздалось ни единого звука. Напарники в ожидании уставились на громкоговоритель, расположенный сразу под камерой. Глупая физиономия, снабженная единственным глазом и органом речи.
Через минуту громкоговоритель ожил.
— Кто там?.. — последовал неоригинальный вопрос.
— Свои, — ответил Чейн еще более неоригинально.
— Если свои — скажи пароль.
— Ленин жив, — буркнул наемник.
— Чего?!
— Ладно, впусти нас. Мы пришли по делу.
— С чего бы? — спросил громкоговоритель. — Мы вас не знаем. У нас нет причин вам доверять.
Чейн покачал головой. Все оказалось далеко не просто.
— Как и у нас — верить ВАМ. Видите, нас всего двое. Разве у вас принято держать гостей на пороге?..
Воцарилось молчание. Громкоговоритель явно колебался.
Наемник развел руки в стороны, Мона Лиза последовала его примеру.
— Хорошо. Сделайте три шага назад. Когда дверь откроется, не вздумайте делать резких движений.
— Понял, шеф. — Чейн кивнул и шагнул назад.
Еще через минуту раздался скрежет запоров. Бронированная дверь поползла наружу, нехотя проворачиваясь на толстых петлях. Наемник заметил, что группе прикрытия придется повозиться, если дело запахнет жареным.
На пороге стояли четверо мужчин, облаченных в какие-то мешковатые одежды. Мона Лиза не удержалась от ухмылки. Все четверо нацепили на лица сосредоточенно-угрюмые выражения, в руках же держали подобия оружия — обрезки металлических труб. Двое шагнули вперед и быстро оглядели лестничный проем, лишь после этого освободив дорогу.
На этот раз уличный самурай шагала за спиной наемника. Тот чувствовал напряжение напарницы, готовой взорваться при первом признаке опасности. Чейн и сам чувствовал себя не лучшим образом в окружении этих хмурых людей. В голове мелькнула непрошеная мысль, что он понятия не имел, куда они в действительности попали. Все эти субъекты легко могли оказаться какими-нибудь извращенцами (к примеру, каннибалами — в Осаке были случаи). Но время для раздумий осталось за порогом.
Дверь с грохотом вернулась в проем. Двое «монахов», замыкавших шествие, вернули запоры в пазы. Напарники без спросу шагали вперед, пока не оказались на относительно свободном пятачке, где можно пытаться отразить нападение. После этого Чейн позволил себе оглядеться.
Подвал и впрямь был чертовски просторен. От коридора, предварявшего выход, стены стремительно расступались, чтобы создать в темноте гигантскую полость. Потолок смыкался над головой на высоте шести-семи метров; трещины нещадно полосовали известку, рисуя плоский ландшафт с пустынными океанами, материками и архипелагами. Кое-где, невпопад, меж полом и потолком протянулись кирпичные колонны — гнилые коричневые ребра. Факелы коптили и без того спертый воздух, от маслянистого пламени на стенах оставались длинные черные полосы. Сам же огонь едва-едва разгонял тени по углам, размазывал по потолку, отчего тьма казалась еще гуще и глубже.
В центре подвала находилось какое-то сооружение, напоминающее алтарь или капище. Чейн находился слишком далеко, а потому не мог рассмотреть подробностей. Просить же напарницу было явно не к месту — во всяком случае, пока.
Люди в серых хламидах разбрелись по пустынной пещере. Кто-то стоял, но большинство сидели, не обращая на окружающее никакого внимания, — то ли медитировали, то ли накачались наркоты (второй вариант показался наемнику более вероятным). Появление незнакомцев, как ни странно, никого не заботило. Четверо азиатов с обрезками металлических труб, вероятно, играли роль привратников. Они просто стояли и таращились на странную парочку, не делая попыток приблизиться.
Кашлянув, Чейн прервал затянувшееся молчание:
— Извините, что потревожили ваш покой. Если вы позовете кого-нибудь, кто у вас за старшего, мы все объясним. Нам нужна кое-какая информация, и нам сообщили, что вы можете ее предоставить.
— Кто, интересно, вам такое сообщил?.. — поинтересовался один из японцев, не трогаясь с места.
Чейн сразу же сфокусировал на нем внимание. Ничем не примечательный субъект, лет сорока-сорока пяти. Остальные были значительно моложе, а значит, этот вполне мог быть главным.
— Думаю, это не имеет значения, — сказал наемник. — Главное, что мы вас нашли. Повторяю, мы нуждаемся в ваших услугах и готовы их щедро оплатить.
Японец помолчал, пристально глядя на незнакомца из-под густых бровей. Обрезок трубы он держал уверенно, но не было похоже, что ему приходится пускать эту штуковину в дело слишком уж часто. Белые руки выдавали работника интеллектуального труда. Впрочем, остальные также не тянули на опасных противников — Мона Лиза могла расшвырять большую часть за какие-то секунды.
— Что ж, пойдемте, — сказал наконец азиат. — Мы проведем вас к Магистру. Прошу. — Он сделал широкий жест, указав в глубь подвала.
Мона Лиза хмыкнула, услышав словцо из древних рыцарских фильмов. Чейн не без труда удержался от улыбки. Ему представился едва оперившийся студент, облаченный в латы и клетчатый килт.
— Но сперва мы обязаны вас обыскать, — добавил японец, явно смущаясь. — У господина Магистра много врагов. Как я уже говорил, вы нам незнакомы, а мы не привыкли доверяться первым встречным.
— Само собой. — Чейн кивнул. — Пожалуйста.
Двое азиатов, вручив обрезки труб товарищам, подошли к напарникам.
— Будь нежен, голубчик, — посоветовала Мона Лиза без тени улыбки.
Парень вздрогнул, заглянув в кошачьи глаза.
В ходе обыска у наемника изъяли пятнадцатизарядную «беретту», две запасные обоймы и нож-бабочку. У Моны Лизы, разумеется, не нашли ничего, а медицинского сканера под рукой не оказалось. При всем обилии врагов, Магистр не мог похвастаться отличной охраной.
Прежде чем направиться в глубь подвала, Чейн достал рацию:
— Внимание. Это Первый. Если мы не выйдем на контакт в течение часа, действуйте по плану. Подтвердить.
— Вас понял, Первый, — откликнулся кто-то сквозь толщу помех.
Азиаты невозмутимо наблюдали за переговорами.
Чейн убрал рацию и проследовал за старшим японцем. Они спустились по нескольким ступеням, оказавшись у порога необъятной пещеры. Наемник затруднялся сказать, сколько здесь насчитывалось метров, но никак не меньше двухсот. Было крайне непросто предположить, что под невзрачным домиком обнаружится подобная площадь. Стоило покрыть каменный пол льдом, чтобы получить в итоге хоккейную площадку. Конечно, колонны немного бы мешали, но это только добавило бы в игру остроты.
Продолжая осматриваться, Чейн пришел к выводу, что когда-то в этом подвале, вероятно, располагалось бомбоубежище для всего района. Дом, стоявший на поверхности, был самым низкорослым на улице, а потому обломки вряд ли могли завалить выход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Наемник невольно задумался, каково было жильцам близлежащих домов — час за часом наблюдать это монотонное действо. Их, должно быть, уже мутило от одного вида шунтов и белых зубов.
Улицы мало-помалу заполнялись молодежью. Степенные горожане успели добраться домой, благо рабочий день в нормальных конторах давно закончился. Теперь наружу выбирались те, кто предпочитал жить и работать по ночам. Дневной свет был слишком резок для глаз, привыкших к полумраку комнат и мерцанию мониторов.
Как правило, это были совсем юные личности, еще посвященные образованию, либо индивиды с явными антисоциальными наклонностями. Как те, так и другие спешили прожигать жизнь на тесных улицах. Бешеным успехом пользовались проститутки и питейные заведения; небольшие группки тусовались прямо на тротуарах, бесцеремонно окидывая прохожих оценивающими взглядами. В искусственном свете мерцали дикие прически, окрашенные в умопомрачительные цвета. Некоторые щеголяли без рукавов, на обнаженных мускулах красовались пестрые татуировки. Кожаные жилетки были испещрены символикой уличных банд, разобраться в которых мог лишь адепт. Кое-кто старался подчеркнуть род своих занятий: нейроразъемы светились разноцветными огоньками, водящими хороводы. Прически у данных субъектов были чисто символическими — длинный ирокез по центру черепа.
По мере того как «мерседес» несся прочь от центральных кварталов, уличная жизнедеятельность постепенно затихала. Это были еще не Окраины, где царила бескомпромиссная борьба за выживание, но уже и не спокойные районы дорогих развлечений. К этому часу аборигены были довольны только оттого, что пережили очередной день. Азарт и веселье затаились в укромных местах, не спеша открываться первому встречному.
Впрочем, напарники ехали отнюдь не развлекаться.
Подкрепление оказалось на месте в назначенное время, иного и быть не могло. Семеро крепких, подтянутых парней, островные уроженцы. К автомобилю подошел только один, назначенный некогда заместителем Чейна. Распахнув дверь, он уселся на заднее сиденье. Остальные остались на своих постах, делая вид, будто совершенно не интересуются друг другом.
Оперативник вкратце описал обстановку. Примерно час назад в объект начали стягиваться какие-то невнятные субъекты, не имевшие, казалось, ничего общего. Всего их вошло в дом не менее пары десятков, причем не представлялось возможным определить, сколько из них действительно направлялись на объект. Это Чейн и собирался проверить.
Он вкратце описал заместителю нехитрый план. Можно было лишь гадать, что японец обо всем этом думал, — на смуглом лице не отражались эмоции, будто парень, как все ИскИиы, также был лишен гормонов. Получив инструкции, он покинул салон и отправился на собственный пост.
Прикрепляя к одежде передатчики, напарники слушали кодированную волну, на которой шел радиообмен. Заместитель в четких профессиональных терминах донес распоряжения до сведения подчиненных, последовали лаконичные ответы. Ни один не осмелился высказать свои соображения либо же обеспокоиться риском, которому подвергался Волков-сан. Нередко Чейну казалось, что именно по этой причине наемные гайдзины пользовались у корпораций таким успехом.
Каждый оперативник имел при себе мощную рацию, способную доставить сигнал через толщу бетона, оружие (трое — автоматическое), а также лазерные резаки, при помощи которых не составляло проблем срезать с петель любую дверь. Чейн надеялся, что все это им не понадобится, и все-таки рисковать не стоило.
Выйдя из «мерседеса», они направились к двухэтажному дому. Оперативники подчеркнуто не обращали на них внимания, каждый будто бы занимался своими делами. Это были простые охранники, однако, по европейским меркам, легко могли сойти за профессионалов высочайшего класса. Они видели, что автомобиль опустел, а потому сразу же приняли его под наблюдение. Если с машиной что-то случится, Чейн мог без тени юмора требовать от них сепуку. Во всяком случае, именно так пару столетий назад поступил бы какой-нибудь феодал, будь у того «мерседес»… Как, впрочем, до сих поступали некоторые общественные группы.
Наемник слышал лаконичные комментарии их с Моной Лизой продвижения, звучавшие в эфире. «Подошли к объекту. Внутри. Вас понял, Четвертый. Фильтруем эфир. Ждем». В наушнике воцарилась тишина, прерываемая шелестом помех. Осака излучала в атмосферу гигагерцы информации.
Напарники вошли в подъезд. Теперь грязные стекла с трудом пропускали скудный свет фонарей и неона. Чейн с трудом видел, куда ступают его ноги, для Моны Лизы же темнота не являлась помехой. Пробормотав под нос какое-то ругательство, она ненавязчиво возглавила шествие. Наемник почувствовал небольшой дискомфорт по поводу того, что его охраняет женщина, с которой он имеет интимную связь, но заставил себя не превращать это в проблему.
Вскоре показался тусклый свет, излучаемый засиженным мухами плафоном. Напарники спустились по пролету на нижнюю площадку, где остановились, не стараясь таиться. Камера равнодушно взирала на посетителей из-под решетчатого колпака. Дверь с виду была заперта, однако Чейн не решился проверять.
На бронированной поверхности не было ручки или какого-либо другого приспособления, за которое можно потянуть. Зато был звонок, встроенный в косяк.
Наемник поднял руку и нажал на кнопку костяшкой пальца.
За дверью не раздалось ни единого звука. Напарники в ожидании уставились на громкоговоритель, расположенный сразу под камерой. Глупая физиономия, снабженная единственным глазом и органом речи.
Через минуту громкоговоритель ожил.
— Кто там?.. — последовал неоригинальный вопрос.
— Свои, — ответил Чейн еще более неоригинально.
— Если свои — скажи пароль.
— Ленин жив, — буркнул наемник.
— Чего?!
— Ладно, впусти нас. Мы пришли по делу.
— С чего бы? — спросил громкоговоритель. — Мы вас не знаем. У нас нет причин вам доверять.
Чейн покачал головой. Все оказалось далеко не просто.
— Как и у нас — верить ВАМ. Видите, нас всего двое. Разве у вас принято держать гостей на пороге?..
Воцарилось молчание. Громкоговоритель явно колебался.
Наемник развел руки в стороны, Мона Лиза последовала его примеру.
— Хорошо. Сделайте три шага назад. Когда дверь откроется, не вздумайте делать резких движений.
— Понял, шеф. — Чейн кивнул и шагнул назад.
Еще через минуту раздался скрежет запоров. Бронированная дверь поползла наружу, нехотя проворачиваясь на толстых петлях. Наемник заметил, что группе прикрытия придется повозиться, если дело запахнет жареным.
На пороге стояли четверо мужчин, облаченных в какие-то мешковатые одежды. Мона Лиза не удержалась от ухмылки. Все четверо нацепили на лица сосредоточенно-угрюмые выражения, в руках же держали подобия оружия — обрезки металлических труб. Двое шагнули вперед и быстро оглядели лестничный проем, лишь после этого освободив дорогу.
На этот раз уличный самурай шагала за спиной наемника. Тот чувствовал напряжение напарницы, готовой взорваться при первом признаке опасности. Чейн и сам чувствовал себя не лучшим образом в окружении этих хмурых людей. В голове мелькнула непрошеная мысль, что он понятия не имел, куда они в действительности попали. Все эти субъекты легко могли оказаться какими-нибудь извращенцами (к примеру, каннибалами — в Осаке были случаи). Но время для раздумий осталось за порогом.
Дверь с грохотом вернулась в проем. Двое «монахов», замыкавших шествие, вернули запоры в пазы. Напарники без спросу шагали вперед, пока не оказались на относительно свободном пятачке, где можно пытаться отразить нападение. После этого Чейн позволил себе оглядеться.
Подвал и впрямь был чертовски просторен. От коридора, предварявшего выход, стены стремительно расступались, чтобы создать в темноте гигантскую полость. Потолок смыкался над головой на высоте шести-семи метров; трещины нещадно полосовали известку, рисуя плоский ландшафт с пустынными океанами, материками и архипелагами. Кое-где, невпопад, меж полом и потолком протянулись кирпичные колонны — гнилые коричневые ребра. Факелы коптили и без того спертый воздух, от маслянистого пламени на стенах оставались длинные черные полосы. Сам же огонь едва-едва разгонял тени по углам, размазывал по потолку, отчего тьма казалась еще гуще и глубже.
В центре подвала находилось какое-то сооружение, напоминающее алтарь или капище. Чейн находился слишком далеко, а потому не мог рассмотреть подробностей. Просить же напарницу было явно не к месту — во всяком случае, пока.
Люди в серых хламидах разбрелись по пустынной пещере. Кто-то стоял, но большинство сидели, не обращая на окружающее никакого внимания, — то ли медитировали, то ли накачались наркоты (второй вариант показался наемнику более вероятным). Появление незнакомцев, как ни странно, никого не заботило. Четверо азиатов с обрезками металлических труб, вероятно, играли роль привратников. Они просто стояли и таращились на странную парочку, не делая попыток приблизиться.
Кашлянув, Чейн прервал затянувшееся молчание:
— Извините, что потревожили ваш покой. Если вы позовете кого-нибудь, кто у вас за старшего, мы все объясним. Нам нужна кое-какая информация, и нам сообщили, что вы можете ее предоставить.
— Кто, интересно, вам такое сообщил?.. — поинтересовался один из японцев, не трогаясь с места.
Чейн сразу же сфокусировал на нем внимание. Ничем не примечательный субъект, лет сорока-сорока пяти. Остальные были значительно моложе, а значит, этот вполне мог быть главным.
— Думаю, это не имеет значения, — сказал наемник. — Главное, что мы вас нашли. Повторяю, мы нуждаемся в ваших услугах и готовы их щедро оплатить.
Японец помолчал, пристально глядя на незнакомца из-под густых бровей. Обрезок трубы он держал уверенно, но не было похоже, что ему приходится пускать эту штуковину в дело слишком уж часто. Белые руки выдавали работника интеллектуального труда. Впрочем, остальные также не тянули на опасных противников — Мона Лиза могла расшвырять большую часть за какие-то секунды.
— Что ж, пойдемте, — сказал наконец азиат. — Мы проведем вас к Магистру. Прошу. — Он сделал широкий жест, указав в глубь подвала.
Мона Лиза хмыкнула, услышав словцо из древних рыцарских фильмов. Чейн не без труда удержался от улыбки. Ему представился едва оперившийся студент, облаченный в латы и клетчатый килт.
— Но сперва мы обязаны вас обыскать, — добавил японец, явно смущаясь. — У господина Магистра много врагов. Как я уже говорил, вы нам незнакомы, а мы не привыкли доверяться первым встречным.
— Само собой. — Чейн кивнул. — Пожалуйста.
Двое азиатов, вручив обрезки труб товарищам, подошли к напарникам.
— Будь нежен, голубчик, — посоветовала Мона Лиза без тени улыбки.
Парень вздрогнул, заглянув в кошачьи глаза.
В ходе обыска у наемника изъяли пятнадцатизарядную «беретту», две запасные обоймы и нож-бабочку. У Моны Лизы, разумеется, не нашли ничего, а медицинского сканера под рукой не оказалось. При всем обилии врагов, Магистр не мог похвастаться отличной охраной.
Прежде чем направиться в глубь подвала, Чейн достал рацию:
— Внимание. Это Первый. Если мы не выйдем на контакт в течение часа, действуйте по плану. Подтвердить.
— Вас понял, Первый, — откликнулся кто-то сквозь толщу помех.
Азиаты невозмутимо наблюдали за переговорами.
Чейн убрал рацию и проследовал за старшим японцем. Они спустились по нескольким ступеням, оказавшись у порога необъятной пещеры. Наемник затруднялся сказать, сколько здесь насчитывалось метров, но никак не меньше двухсот. Было крайне непросто предположить, что под невзрачным домиком обнаружится подобная площадь. Стоило покрыть каменный пол льдом, чтобы получить в итоге хоккейную площадку. Конечно, колонны немного бы мешали, но это только добавило бы в игру остроты.
Продолжая осматриваться, Чейн пришел к выводу, что когда-то в этом подвале, вероятно, располагалось бомбоубежище для всего района. Дом, стоявший на поверхности, был самым низкорослым на улице, а потому обломки вряд ли могли завалить выход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57