Стоило им покинуть бронированные салоны, как прозвучал неожиданный вскрик. Выстрела никто не слышал, но один из делегатов начал медленно падать.
Медики появились будто из-под земли. Они принялись копошиться над распластанным телом, терзать его разрядами. Чейн видел, как медленно стекленеют глаза, и понимал, что ошибся. Шанса не было с самого начала.
Кто-то из охранников проснулся и заявил, будто видел вспышку. Стреляли с крыши или верхнего этажа одного из небоскребов, окружавших гостиницу. Туда немедленно отрядили людей. Чейн знал, что они никого не найдут, даже если обыщут каждый закоулок, — работа специалиста видна с первого взгляда. Так и вышло.
Репортеры прибыли даже быстрее полиции. Врачи продолжали терзать делегата, явно не решаясь куда-либо его транспортировать. Кто-то начал копошиться в грудной клетке сложными приборами. Чейн поймал взгляд Ганса, и тот покачал головой. Охрана тем временем эвакуировала остальных делегатов. Полицейские бестолково пытались оцепить территорию, но журналисты не давали прохода со своими камерами, микрофонами и цифровыми фотоаппаратами. Какая-то рыжеволосая барышня настойчиво пыталась взять у Чейна интервью.
Пробормотав под нос ругательство, наемник отпихнул микрофон.
— Очистить территорию! — рявкнул он ближайшему оперативнику.
Самураи встрепенулись и бросились исполнять приказание. Они действовали куда уверенней полиции, благо и заработок у них был ощутимо выше. Бесцеремонно распихивая репортеров, оперативники направо и налево раздавали пинки и тумаки. Трещали разрядники. Кто-то пытался фиксировать это бесчинство, но охранники моментально отбирали камеры, пленки и лазерные диски.
Наконец квартал был очищен. Полицейские принялись заниматься тем, что у них получается лучше всего, — натягивать между столбов желтые полиэтиленовые ленточки.
Чейн заметил, что врачи поднялись на ноги и созерцали распластанное тело. Глаза директора превратились в тусклые стеклянные шарики, ищущие что-то в равнодушном небе. Наемник сжал кулаки. Он чувствовал, как ярость мечется в груди, словно бешеный зверь. Этот человек зависел от него, и вот теперь он мертв. Впрочем, — сказал себе Чейн, — не я рвался на эту работу.
Думать иначе было невыносимо. Тем не менее нечто внутри упрямо не верило, будто Станиславский, раздраженный игрой нерадивого актера.
Наемник решил подняться в пентхауз, чтобы принести соболезнования. Он чувствовал эту потребность, однако никто этого не оценил. Наконец, когда его все-таки впустили, он предстал перед начальником делегации. Кореец был в ярости и даже не пытался скрыть своих чувств. Чейн выслушал длительный и невразумительный монолог на корейском, из которого понял всего несколько слов. Но этого было достаточно — делегаты намеревались немедленно покинуть Токио, где им оказали столь негостеприимный прием.
Не оставалось ничего другого, кроме как связаться со штабом. Там обо всем уже знали. «Не выпускай их, — поступил встречный приказ. — Ни под каким предлогом!.. Скоро будем».
И впрямь, Каваджири прибыл, не успел Чейн спуститься, — в сопровождении обоих заместителей. Минутой позже подъехал Китакубо. Проходя мимо трупа, они задержались, не говоря ни слова. Все четверо выглядели чрезвычайно взволнованными.
— Ты кретин! — набросился директор на Чейна. — В первый же день прикончили члена Совета! Знаешь, к чему это может привести?!.
Наемник оставался спокоен. Когда дело сделано, не имело смысла пускать пузыри.
— Не кричите на меня, — сказал он. — Я с самого начала говорил, что это плохая затея. Теперь вы видите, что привлекли к делу не того человека. Может, расстанемся друзьями?..
— Нет уж, не выйдет. Если расследование покажет, что ты просто саботировал убийство, тебе несдобровать. — Китакубо приложил к вискам ладони, будто его терзала сильная боль. — Ну а пока придется трудиться.
— Еще один такой инцидент… — начал было Каваджири.
— И что?.. — перебил его Чейн. — Можете нажимать свои кнопки. Вы поставили меня перед фактом, не желаете ничего менять, но по-прежнему требуете, чтобы все исполнялось! Знаете ли, это слишком сложно для недалекого гайдзина!..
— Что конкретно тебя не устраивает? — спросил Китакубо.
— Я уже говорил, — наемник кивнул на контрразведчиков, — что гостиница не годится. Здесь шляется слишком много народу. Если делегаты каждый день будут разъезжать туда-сюда по Токио, НИКТО не сможет обеспечить их безопасность.
— Ты прав, с гостиницей нужно что-то придумать. — Китакубо вновь поглядел на труп. — Но мы не можем посетить их в Первом офисе — над нами будет потешаться весь свет. Ввиду этого транспортировка лежит на тебе, делай что хочешь. — Директор указал на Мону Лизу и Ганса, скромно стоявших в сторонке. — Кстати, толку от этих лоботрясов немного. Если хотят получить свои гонорары, пусть поработают — разнообразия ради.
Японцы развернулись и направились к лифту. Чейн задумчиво проводил их взглядом.
Когда наконец они спустились, наемник уже знал, что начальник делегации имел неофициальную телефонную беседу с Председателем. Каково бы ни было ее содержание, результат оказался вполне предсказуем — делегация согласилась погостить в Токио еще несколько дней.
На крыше здания, с которой был сделан единственный выстрел, нашли снайперскую винтовку с комплектом патронов, а также серую робу электрика. Маркировка на оружии отсутствовала, но пули в патронах были разрывными, запрещенными для свободной продажи. Тем не менее наемник сомневался, что дальнейшее расследование даст результаты.
Так и вышло. Впоследствии удалось отыскать свидетелей, однако описания незнакомого электрика отличались крайней противоречивостью. Фоторобот получился смазанный и невразумительный.
Китакубо сдержал свое слово: на следующее утро в гостинице начались коренные перемены, просто чудовищные по своим масштабам для всего персонала. Корпорация бронировала все свободные номера, причем число таковых росло с каждой минутой. Убийство высокопоставленного чиновника перед парадным, несомненно, не могло не сказаться на популярности этого заведения. Постояльцы, среди которых также было немало важных персон, начали опасаться за свою безопасность — нужно признать, обоснованно; соседство корейцев явно всех тяготило.
Оперативники же дзайбацу одним своим присутствием усугубляли панические настроения. Более того — Чейн подозревал, что те мягко, но настойчиво уговаривали наименее важных постояльцев выбрать другую гостиницу для своего проживания, благо таковых в Токио было предостаточно. Корпорация без труди могла взять на себя любые расходы.
Вторая встреча с Советом должна была состояться ровно в полдень.
Проблему с близлежащими небоскребами служба безопасности решила просто и незатейливо, как поступало КГБ в те годы, когда на Красной площади еще проводили парады. Все крыши, с которых открывался обзор на парадный вход гостиницы, были просто-напросто заняты мобильными группами, в свою очередь вооруженных дальнобойным оружием. Тем не менее каждый этаж был слишком обширен, чтобы оккупировать его полностью. Окна же в большинстве случаев покрывала тонировочная пленка. Поэтому, помимо винтовок, оперативники были снабжены термальными сканерами, посредством которых и велось наблюдение. Стоило кому-либо просто приблизиться к окну, как снайперы могли открыть огонь на поражение.
Это было все, на что сподобилась дзайбацу. Конторы, располагавшиеся в этих самых небоскребах, были слишком солидны, чтобы приостановить работу хотя бы на час. Однако они примирились с присутствием наблюдателей — в основном для того, чтобы предостеречь сотрудников от желания полюбоваться высотными видами.
Аналогичным образом проблему решили и в окрестностях самой штаб-квартиры, хотя там уже успели привыкнуть к таким неудобствам. Кроме того, на всем протяжении маршрута были расставлены посты, уполномоченные открывать огонь без предупреждения.
Кортеж состоял из трех лимузинов, сопровождаемых шестью «мерседесами» охраны, а также дюжиной мотоциклистов. Колонна шла по «зеленой волне»: на каждом перекрестке стояли усиленные полицейские наряды, перекрывавшие движение. Любое транспортное средство (включая велосипеды), попытавшееся приблизиться к колонне, подлежало немедленному уничтожению. Мобильные группы оккупировали даже подземные коммуникации, сообщавшиеся с проезжей частью.
Естественно, что ничего не случилось.
Чейн вздохнул с облегчением — путь в несколько кварталов измотал его так, будто он преодолел тысячу миль. Тем не менее наемник чувствовал, что расслабляться еще рано. Ему противостояли профессионалы, недооценивать которых было равносильно поражению.
Следующая встреча была запланирована на два пополудни.
Чейн разработал новый маршрут, о чем заблаговременно известил все оперативные группы. Собственно, альтернативы можно было пересчитать по пальцам, благо Первый офис находился в ближайших окрестностях. Именно это наемник и считал брешью в обороне — с тем же успехом рассчитать маршрут мог и противник. Но руководство, похоже, не разделяло этих опасений и по-прежнему требовало, чтобы делегаты доставлялись в штаб-квартиру как можно быстрее.
Наемник ехал в центре кортежа, между двумя лимузинами. Мона Лиза возглавляла колонну, Штефнер тащился в хвосте. Оба помощника вооружились до зубов, Чейн же оставил при себе один пистолет. По его мнению, если дело дойдет до стрельбы, на его долю уже ничего не останется. «Мерседесы» сопровождения были так напичканы оружием, что создавалось впечатление, будто они едут на войну.
Каждый лимузин в общей сложности перевозил восьмерых: два директора, японец-водитель, три телохранителя и два секретаря-референта. Согласно регламенту, каждый делегат, уполномоченный на ведение переговоров, имел право на одного сопровождающего (охрана не в счет). К облегчению Чейна и прочих оперуполномоченных, половина бюрократического аппарата осталась в гостинице.
Вместе с Чейном в салоне сидели трое неразговорчивых японцев. Каждый имел при себе скорострельный пистолет-пулемет, которыми сподручно было деревья валить. Наемник сидел рядом с водителем, поэтому ему открывался наилучший обзор. Как ни странно, именно он первым зафиксировал тот момент, когда все пошло наперекосяк.
Они подъезжали к очередному перекрестку, Чейн глядел в другую сторону, но какое-то движение неожиданно привлекло его внимание. Подсознательно он знал, что там будто бы нечему двигаться, а потому подпрыгнул на сиденье, словно ужаленный. Крышка канализационного люка, находившаяся в самом центре проезжей части, отлетела в сторону. Оттуда выползало нечто, что могло присниться в ночном кошмаре: черное, подвижное, с несколькими парами тонких металлических ножек.
Возможно, именно потому, что наемник и сам неоднократно использовал нечто подобное, в кошмарах эти игрушки ему не являлись. Как бы там ни было, Чейн узнал странный предмет с первого взгляда — «Тарантул», самонаводящаяся противотанковая мина. Она была гораздо мощнее, нежели попрыгуньи, чрезвычайно модные в определенных кругах.
Мина выползла на проезжую часть и устремилась в сторону лимузина, ехавшего перед «Мерседесом» Чейна. Тонкие ножки шевелились, перемещая заряд взрывчатки как можно ближе к цели. Где-то внутри устройства трудился электронный мозг, обрабатывая поступавшие данные.
Сердце в груди у Чейна пропустило удар.
Наемник был далеко не единственным, заметившим гостя. Дверцы автомобилей еще начинали распахиваться, когда мотоциклисты открыли огонь. Очереди синхронно полоснули по черному корпусу мины. Тот был достаточно прочным, чтобы избежать досрочной активации, и все же не настолько, чтобы выдержать попадание десятка крупнокалиберных пуль.
«Тарантул» взорвался, расцвел огненным цветком, когда до лимузина оставались считанные метры. Один из мотоциклистов находился ближе, и его сорвало взрывом с машины. На дороге осталось круглое пятно, обрамленное раскаленными ошметками металла.
Корейцы-телохранители повыскакивали из салонов с оружием в руках. Чейн потянулся было к рации, но остановил движение, осознав, что опоздал. Азиатам страстно хотелось поймать террористов, дабы отомстить за предыдущий провал. Наемник же сомневался, что противник лично присутствовал где-нибудь неподалеку. «Тарантул» был миной нового поколения, полностью автономной, и не нуждался в направляющей руке.
Покинув салон, Чейн побрел к месту столь быстротечных событий.
Корейцы, смешавшись с оперативниками, носились туда-сюда и заглядывали в каждую щель. Кое-кто даже вознамерился лезть в канализационный люк, но Чейн велел ему воздержаться от этого, пока не прибыли саперы. Если даже убийцы и находились там, они спешно удирали, позаботившись прикрыть тылы. Вовсяком случае, сам наемник бы так поступил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Медики появились будто из-под земли. Они принялись копошиться над распластанным телом, терзать его разрядами. Чейн видел, как медленно стекленеют глаза, и понимал, что ошибся. Шанса не было с самого начала.
Кто-то из охранников проснулся и заявил, будто видел вспышку. Стреляли с крыши или верхнего этажа одного из небоскребов, окружавших гостиницу. Туда немедленно отрядили людей. Чейн знал, что они никого не найдут, даже если обыщут каждый закоулок, — работа специалиста видна с первого взгляда. Так и вышло.
Репортеры прибыли даже быстрее полиции. Врачи продолжали терзать делегата, явно не решаясь куда-либо его транспортировать. Кто-то начал копошиться в грудной клетке сложными приборами. Чейн поймал взгляд Ганса, и тот покачал головой. Охрана тем временем эвакуировала остальных делегатов. Полицейские бестолково пытались оцепить территорию, но журналисты не давали прохода со своими камерами, микрофонами и цифровыми фотоаппаратами. Какая-то рыжеволосая барышня настойчиво пыталась взять у Чейна интервью.
Пробормотав под нос ругательство, наемник отпихнул микрофон.
— Очистить территорию! — рявкнул он ближайшему оперативнику.
Самураи встрепенулись и бросились исполнять приказание. Они действовали куда уверенней полиции, благо и заработок у них был ощутимо выше. Бесцеремонно распихивая репортеров, оперативники направо и налево раздавали пинки и тумаки. Трещали разрядники. Кто-то пытался фиксировать это бесчинство, но охранники моментально отбирали камеры, пленки и лазерные диски.
Наконец квартал был очищен. Полицейские принялись заниматься тем, что у них получается лучше всего, — натягивать между столбов желтые полиэтиленовые ленточки.
Чейн заметил, что врачи поднялись на ноги и созерцали распластанное тело. Глаза директора превратились в тусклые стеклянные шарики, ищущие что-то в равнодушном небе. Наемник сжал кулаки. Он чувствовал, как ярость мечется в груди, словно бешеный зверь. Этот человек зависел от него, и вот теперь он мертв. Впрочем, — сказал себе Чейн, — не я рвался на эту работу.
Думать иначе было невыносимо. Тем не менее нечто внутри упрямо не верило, будто Станиславский, раздраженный игрой нерадивого актера.
Наемник решил подняться в пентхауз, чтобы принести соболезнования. Он чувствовал эту потребность, однако никто этого не оценил. Наконец, когда его все-таки впустили, он предстал перед начальником делегации. Кореец был в ярости и даже не пытался скрыть своих чувств. Чейн выслушал длительный и невразумительный монолог на корейском, из которого понял всего несколько слов. Но этого было достаточно — делегаты намеревались немедленно покинуть Токио, где им оказали столь негостеприимный прием.
Не оставалось ничего другого, кроме как связаться со штабом. Там обо всем уже знали. «Не выпускай их, — поступил встречный приказ. — Ни под каким предлогом!.. Скоро будем».
И впрямь, Каваджири прибыл, не успел Чейн спуститься, — в сопровождении обоих заместителей. Минутой позже подъехал Китакубо. Проходя мимо трупа, они задержались, не говоря ни слова. Все четверо выглядели чрезвычайно взволнованными.
— Ты кретин! — набросился директор на Чейна. — В первый же день прикончили члена Совета! Знаешь, к чему это может привести?!.
Наемник оставался спокоен. Когда дело сделано, не имело смысла пускать пузыри.
— Не кричите на меня, — сказал он. — Я с самого начала говорил, что это плохая затея. Теперь вы видите, что привлекли к делу не того человека. Может, расстанемся друзьями?..
— Нет уж, не выйдет. Если расследование покажет, что ты просто саботировал убийство, тебе несдобровать. — Китакубо приложил к вискам ладони, будто его терзала сильная боль. — Ну а пока придется трудиться.
— Еще один такой инцидент… — начал было Каваджири.
— И что?.. — перебил его Чейн. — Можете нажимать свои кнопки. Вы поставили меня перед фактом, не желаете ничего менять, но по-прежнему требуете, чтобы все исполнялось! Знаете ли, это слишком сложно для недалекого гайдзина!..
— Что конкретно тебя не устраивает? — спросил Китакубо.
— Я уже говорил, — наемник кивнул на контрразведчиков, — что гостиница не годится. Здесь шляется слишком много народу. Если делегаты каждый день будут разъезжать туда-сюда по Токио, НИКТО не сможет обеспечить их безопасность.
— Ты прав, с гостиницей нужно что-то придумать. — Китакубо вновь поглядел на труп. — Но мы не можем посетить их в Первом офисе — над нами будет потешаться весь свет. Ввиду этого транспортировка лежит на тебе, делай что хочешь. — Директор указал на Мону Лизу и Ганса, скромно стоявших в сторонке. — Кстати, толку от этих лоботрясов немного. Если хотят получить свои гонорары, пусть поработают — разнообразия ради.
Японцы развернулись и направились к лифту. Чейн задумчиво проводил их взглядом.
Когда наконец они спустились, наемник уже знал, что начальник делегации имел неофициальную телефонную беседу с Председателем. Каково бы ни было ее содержание, результат оказался вполне предсказуем — делегация согласилась погостить в Токио еще несколько дней.
На крыше здания, с которой был сделан единственный выстрел, нашли снайперскую винтовку с комплектом патронов, а также серую робу электрика. Маркировка на оружии отсутствовала, но пули в патронах были разрывными, запрещенными для свободной продажи. Тем не менее наемник сомневался, что дальнейшее расследование даст результаты.
Так и вышло. Впоследствии удалось отыскать свидетелей, однако описания незнакомого электрика отличались крайней противоречивостью. Фоторобот получился смазанный и невразумительный.
Китакубо сдержал свое слово: на следующее утро в гостинице начались коренные перемены, просто чудовищные по своим масштабам для всего персонала. Корпорация бронировала все свободные номера, причем число таковых росло с каждой минутой. Убийство высокопоставленного чиновника перед парадным, несомненно, не могло не сказаться на популярности этого заведения. Постояльцы, среди которых также было немало важных персон, начали опасаться за свою безопасность — нужно признать, обоснованно; соседство корейцев явно всех тяготило.
Оперативники же дзайбацу одним своим присутствием усугубляли панические настроения. Более того — Чейн подозревал, что те мягко, но настойчиво уговаривали наименее важных постояльцев выбрать другую гостиницу для своего проживания, благо таковых в Токио было предостаточно. Корпорация без труди могла взять на себя любые расходы.
Вторая встреча с Советом должна была состояться ровно в полдень.
Проблему с близлежащими небоскребами служба безопасности решила просто и незатейливо, как поступало КГБ в те годы, когда на Красной площади еще проводили парады. Все крыши, с которых открывался обзор на парадный вход гостиницы, были просто-напросто заняты мобильными группами, в свою очередь вооруженных дальнобойным оружием. Тем не менее каждый этаж был слишком обширен, чтобы оккупировать его полностью. Окна же в большинстве случаев покрывала тонировочная пленка. Поэтому, помимо винтовок, оперативники были снабжены термальными сканерами, посредством которых и велось наблюдение. Стоило кому-либо просто приблизиться к окну, как снайперы могли открыть огонь на поражение.
Это было все, на что сподобилась дзайбацу. Конторы, располагавшиеся в этих самых небоскребах, были слишком солидны, чтобы приостановить работу хотя бы на час. Однако они примирились с присутствием наблюдателей — в основном для того, чтобы предостеречь сотрудников от желания полюбоваться высотными видами.
Аналогичным образом проблему решили и в окрестностях самой штаб-квартиры, хотя там уже успели привыкнуть к таким неудобствам. Кроме того, на всем протяжении маршрута были расставлены посты, уполномоченные открывать огонь без предупреждения.
Кортеж состоял из трех лимузинов, сопровождаемых шестью «мерседесами» охраны, а также дюжиной мотоциклистов. Колонна шла по «зеленой волне»: на каждом перекрестке стояли усиленные полицейские наряды, перекрывавшие движение. Любое транспортное средство (включая велосипеды), попытавшееся приблизиться к колонне, подлежало немедленному уничтожению. Мобильные группы оккупировали даже подземные коммуникации, сообщавшиеся с проезжей частью.
Естественно, что ничего не случилось.
Чейн вздохнул с облегчением — путь в несколько кварталов измотал его так, будто он преодолел тысячу миль. Тем не менее наемник чувствовал, что расслабляться еще рано. Ему противостояли профессионалы, недооценивать которых было равносильно поражению.
Следующая встреча была запланирована на два пополудни.
Чейн разработал новый маршрут, о чем заблаговременно известил все оперативные группы. Собственно, альтернативы можно было пересчитать по пальцам, благо Первый офис находился в ближайших окрестностях. Именно это наемник и считал брешью в обороне — с тем же успехом рассчитать маршрут мог и противник. Но руководство, похоже, не разделяло этих опасений и по-прежнему требовало, чтобы делегаты доставлялись в штаб-квартиру как можно быстрее.
Наемник ехал в центре кортежа, между двумя лимузинами. Мона Лиза возглавляла колонну, Штефнер тащился в хвосте. Оба помощника вооружились до зубов, Чейн же оставил при себе один пистолет. По его мнению, если дело дойдет до стрельбы, на его долю уже ничего не останется. «Мерседесы» сопровождения были так напичканы оружием, что создавалось впечатление, будто они едут на войну.
Каждый лимузин в общей сложности перевозил восьмерых: два директора, японец-водитель, три телохранителя и два секретаря-референта. Согласно регламенту, каждый делегат, уполномоченный на ведение переговоров, имел право на одного сопровождающего (охрана не в счет). К облегчению Чейна и прочих оперуполномоченных, половина бюрократического аппарата осталась в гостинице.
Вместе с Чейном в салоне сидели трое неразговорчивых японцев. Каждый имел при себе скорострельный пистолет-пулемет, которыми сподручно было деревья валить. Наемник сидел рядом с водителем, поэтому ему открывался наилучший обзор. Как ни странно, именно он первым зафиксировал тот момент, когда все пошло наперекосяк.
Они подъезжали к очередному перекрестку, Чейн глядел в другую сторону, но какое-то движение неожиданно привлекло его внимание. Подсознательно он знал, что там будто бы нечему двигаться, а потому подпрыгнул на сиденье, словно ужаленный. Крышка канализационного люка, находившаяся в самом центре проезжей части, отлетела в сторону. Оттуда выползало нечто, что могло присниться в ночном кошмаре: черное, подвижное, с несколькими парами тонких металлических ножек.
Возможно, именно потому, что наемник и сам неоднократно использовал нечто подобное, в кошмарах эти игрушки ему не являлись. Как бы там ни было, Чейн узнал странный предмет с первого взгляда — «Тарантул», самонаводящаяся противотанковая мина. Она была гораздо мощнее, нежели попрыгуньи, чрезвычайно модные в определенных кругах.
Мина выползла на проезжую часть и устремилась в сторону лимузина, ехавшего перед «Мерседесом» Чейна. Тонкие ножки шевелились, перемещая заряд взрывчатки как можно ближе к цели. Где-то внутри устройства трудился электронный мозг, обрабатывая поступавшие данные.
Сердце в груди у Чейна пропустило удар.
Наемник был далеко не единственным, заметившим гостя. Дверцы автомобилей еще начинали распахиваться, когда мотоциклисты открыли огонь. Очереди синхронно полоснули по черному корпусу мины. Тот был достаточно прочным, чтобы избежать досрочной активации, и все же не настолько, чтобы выдержать попадание десятка крупнокалиберных пуль.
«Тарантул» взорвался, расцвел огненным цветком, когда до лимузина оставались считанные метры. Один из мотоциклистов находился ближе, и его сорвало взрывом с машины. На дороге осталось круглое пятно, обрамленное раскаленными ошметками металла.
Корейцы-телохранители повыскакивали из салонов с оружием в руках. Чейн потянулся было к рации, но остановил движение, осознав, что опоздал. Азиатам страстно хотелось поймать террористов, дабы отомстить за предыдущий провал. Наемник же сомневался, что противник лично присутствовал где-нибудь неподалеку. «Тарантул» был миной нового поколения, полностью автономной, и не нуждался в направляющей руке.
Покинув салон, Чейн побрел к месту столь быстротечных событий.
Корейцы, смешавшись с оперативниками, носились туда-сюда и заглядывали в каждую щель. Кое-кто даже вознамерился лезть в канализационный люк, но Чейн велел ему воздержаться от этого, пока не прибыли саперы. Если даже убийцы и находились там, они спешно удирали, позаботившись прикрыть тылы. Вовсяком случае, сам наемник бы так поступил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57