Он потянулся вниз, чтобы поднять тенар в воздух, но Оростан поднял коготь.
— Тише, кессентай, — произнес оолт’ондай. Старший кессентай посмотрел на трехмерную карту на своем дисплее и крякнул. — Думаю, мы загнали его в ловушку.
Он принялся стучать по клавишам, давая команды ближним и дальним отрядам послинов, посылая их веером к западу от дороги. Помимо всего прочего, заметил он, это их рассредоточивало и делало менее уязвимым для огня артиллерии.
— Как? — спросил командир оолт’ос, рыча от досады. — Они двигаются по этим холмам, словно Духи Неба.
— Но они не могут летать, — весело произнес оолт’ондай и указал на карту.
Спустя мгновение молодой послин также зашипел, смеясь.
* * *
Тяжело дыша, Джейк прислонился к стволу довольно древнего гикори.
Он находился в седловине чуть ниже вершины холма Линч-Маунтин, и все гончие ада наступали ему на пятки. Кругом стоял редкий лес, в основном большие старые гикори, дубы и березы, с заметными признаками оленьей кормежки.
Обе стороны седловины, к югу и северу, обрывались вниз отвесными скалами. Этот кусок земли отлично подходил для того, чтобы дать последний бой, если бы Джейк Мосович намеревался покончить жизнь самоубийством. Сейчас это было просто чертовски удобное место перевести дух перед последним рывком.
Последние сто с лишним метров склона Линч-Маунтин возвышались над ним и выглядели почти вертикальными. Единственным путем наверх служил узкий гребень, который отходил от этой острой, словно нож, седловины с поворотом влево и затем обратно к вершине. Проход, к счастью, был укрыт почти на всем протяжении. К счастью, потому что послины, по их разумению, окончательно загнали его в ловушку, и на хвосте у него повисла вся бригада.
Он посмотрел с холма вниз и покачал головой. Надо отдать стервецам должное за упорство. Он снова вызвал огонь по своим следам и был вполне уверен, что артиллерия искрошила по меньшей мере передовой отряд бригады. На холме стояло несколько целых домов, но если не артиллерия, так послины их все равно разрушат.
Впрочем, пора идти. Из бокового кармашка рюкзака Николса он вытащил маленькое устройство, выдернул чеку, набрал цифры и бросил его на землю. Он и облегчил свою ношу, и установил «сенсор»; эффект от устройства не шел ни в какое сравнение с артиллерией. Затем он закинул «Барретт» на плечо и двинулся по седловине. Реально ширина прохода достигала трех метров, но к востоку и западу он обрывался не менее чем на полсотни метров и казался узким, как нить. На другой стороне старый проход продолжал идти вверх по гребню, и изредка можно было увидеть очень старые метки, пятна выцветшей оранжевой краски на сером фоне коры деревьев.
Мосович продрался через заросли горного лавра и рододендрона и, цепляясь за выступающие из тонкой почвы гранит и слюду, полез вверх со всей скоростью, на которую соглашались дрожащие от усталости ноги. Про альтернативу не хотелось и думать.
* * *
Примерно спустя сорок пять секунд после того, как он его бросил, пластиковый цилиндр задергался, развернулся с легким «уфф» выходящего воздуха — выметнул три рыболовные лески, оканчивающиеся крючками-тройчатками. Затем, с почти неслышным пощелкиванием, он медленно смотал леску, пока тройчатки не зацепились за окружающую растительность. Устройство вполне этим удовлетворилось и снова погрузилось в спячку.
* * *
Оростан возбужденно хлопнул гребнем и снова посмотрел на переносной тенарал. Люди не прорвались ни с одной стороны, так что могли только продолжать забираться вверх по холму. Оолт’ондай разделил свои силы перед лицом огня артиллерии — его явно не корректировали — и таким образом избежал значительных потерь. Но чтобы достичь верхушки этого холма, необходимо пересечь узкую полоску земли, и это повлечет громадные жертвы.
— Красиво это выглядеть не будет, — произнес Чолоста’ан.
— Не учи меня есть, детеныш, научись сам сначала, — огрызнулся оолт’ондай. — Прости, но это очевидно. Тем не менее, если мы хотим загнать этих абатов-пэдээровцев до смерти, мы должны сблизиться с ними.
— Ну, — произнес младший кессентай с легким хлопком гребня, — мы можем просто здесь усесться и уморить их голодом.
Он поглядел на оолт’ондая и зашипел при виде выражения на его крокодильем рыле.
— Но полагаю, что нет.
Оолт’ондай притворился, что не слышит, лишь усиленно засопел.
— Фуссирто уут! — заорал он. — Вперед!
* * *
Джейк рухнул в маленькую «пещеру» между двух огромных гранитных валунов и глубоко вздохнул. Позиция была почти превосходной и чисто случайно находилась как раз на таком удалении, куда его ноги могли его доставить. Два «валуна» — каждый размером с большой грузовик — на деле представляли выходы горной породы, изъеденные эрозией настолько, что один упал на другой. Между ними образовалась небольшая и вполне сухая щель примерно в рост человека с западной стороны, понижавшаяся к востоку до высоты колена. Расположенная лишь чуть ниже собственно верхушки горы и к западу от нее, она смотрела на последний почти вертикальный подъем с восточной стороны горы, и на седловину, которую послинам придется переходить. Послинам придется не только пересечь седловину, преодолеть ведущую вверх тропу и затем пересечь саму вершину, полностью на виду большую часть времени, но позиция была уязвима лишь для их самого тяжелого оружия — только бетонный бункер был бы лучше, но и то лишь на чуть-чуть — и имела путь для отхода. Конечно, «черный ход» вел к отвесной скале высотой сто с лишним метров, но нищим выбирать не приходится.
Обдуваемая всеми ветрами гора явно служила когда-то популярным местом отдыха. Пусть смутно, но все еще можно было разглядеть очертания нескольких старых навесов и два кострища. Ее всю покрывали кривые деревья, белая сосна и дуб, с вкраплениями кленов, их изогнутые стволы и сучья клонились преимущественно к югу. Причина искривления была понятна; легкий бриз равнины наверху превращался в завывающий шторм, порывы ветра гоняли листву вокруг.
Хотя кое-где попадались крупные валуны и выходы скальных пород, большую часть горы покрывал слой почвы и кустарник. Исключение представлял утес, где почвенный слой обрывался в четырех метрах от края. Первые несколько метров утеса были изломаны, с приличных размеров пещерой с одной стороны, достаточным числом изогнутых ветром белых сосен и несколькими уступами. Однако после уступов скала отвесно падала вниз около ста двадцати метров до поросшего деревьями подножия горы. Оттуда полоса леса тянулась почти на километр до первых признаков «цивилизации» и очередного поля.
Джейк раскрыл сошки «Барретта», поднял прицельную планку и отпихнул старую бутылку из-под виски «Джек Дэниелс». Дистанция до седловины, вернее, до ее верхней части, где тропу не загораживали препятствия, составляла восемьсот метров. Обычно определение таких расстояний, сверху вниз в горной местности, является непростой задачей. Но ПИР Джейка просто изобразил голограмму холма и отметил различные точки маркерами расстояний.
Чего ПИР не мог определять настолько же хорошо, было влияние ветра. На такой дистанции пуля имела тенденцию отклоняться довольно далеко, возможно, до шести дюймов , с учетом силы ветра и расстояния.
По счастью, послины представляли собой крупную мишень.
Сержант-майор стянул рюкзак Николса со спины и порылся в нем. По пути вверх он облегчил его разумным разбрасыванием приспособлений, но это был его первый привал за целый день, и с самой прошлой ночи ему удалось съесть лишь горсть орешков гикори, подобранных на холме Окэмп-Маунтин.
Мосович вытащил четыре коробки с патронами BMG пятидесятого калибра, по сто штук в каждой, пакет арахисовой карамели, две пачки табака «Ред Мэн», три упаковки какого-то вяленого мяса явно домашнего приготовления, и три стандартных полевых пайка. Судя по всему, к сладостям Николса не тянуло. Ни «Фритос», ни «Принглс», ни соевых, ни шоколадных батончиков. И даже ни одной упаковки «Рамен». Дьявольщина, чему только учат этих пацанов? Пайки состояли из спагетти и фрикаделек, тортеллини и лазаньи. Либо Николс съел все прочее раньше, либо затарился по большей части итальянской едой. Мосович снова нырнул в рюкзак и порылся в нем еще немного, но остался с пустыми раками. Кроме носков, больше ничего.
— Проклятие, никакой острой приправы. Что за солдат идет на задание без острого соуса?
Он мог бы переварить армейскую версию «итальянской кухни», если сдобрить ее как следует острым кетчупом. В противном случае она располагалась ниже жареных саламандр — которые были вполовину не столь плохи — в его личной оценке военной еды. Гораздо ниже жареных кузнечиков и лишь на ступень выше кимчи . После непродолжительного раздумья он развернул обертку одного из кусков вяленого мяса и понюхал его. Задрав бровь, он откусил от него.
— И где это Николс раздобыл вяленую оленину? — спросил он в пустоту. — И как это ему удалось утаить ее?
Поразмыслив и откусив еще, на второй вопрос он ответил себе сам.
— Придется поговорить с этим бойцом насчет его выбора продуктов.
Сержант-майор облокотился на рюкзак и прислушался к далекому громыханию артиллерии. Тут он осознал, что его позиция также предоставляет ему возможность впервые отчетливо разглядеть Кларксвилль. Город отстоял аж на четырнадцать кликов, но ближе команде подобраться не удалось, и день выдался погожий.
Мосович достал бинокль, не переставая пережевывать мясо. Консистенцией оно напоминало кожаную подошву, но имело божественный вкус. Чуть-чуть бы побольше специй, но совершенство достижимо лишь в мыслях Аллаха.
— Ну-ка, поглядим, — пробормотал он с полным ртом оленины. — Вот Четыреста сорок первое… А это Деморест. Вероятно.
Городок был заметен в основном по пустырям; стоящих зданий почти не осталось.
День был кристально ясный, один из тех чудесных осенних дней, когда кажется, что с высокого холма ты сможешь разглядеть сам акт творения. В данном случае сержанту было видно далеко, до самого бывшего Восемьдесят пятого межштатного шоссе, а Кларксвилль был как на ладони.
Послины окутали местность дымовой завесой, но дымовые бочки, сотни их, были расставлены по вершинам холмов, что лишь немного мешало виду «сбоку». По округе бродили тысячи фигур, что вполне можно было ожидать. Чего он не ожидал увидеть, так это зияющей дыры на склоне одного из холмов прямо к северу от Демореста.
— Черт, да они зарываются в землю!
Земляне уже наблюдали подобное поведение раньше, но только не на Земле. Хотя бого-короли неизменно жили выше уровня поверхности, обычно в больших каменных или металлических пирамидах — хотя свидетельства о таковых здесь пока отсутствовали — большинство их производств располагалось, судя по всему, под землей.
По-видимому, здешняя деятельность вступила в фазу «позднего покорения». После полной очистки местности и уничтожения всех следов человеческого присутствия, послины, как правило, устраивали фермы. В основном они выращивали местные культуры, не имея, видимо, собственных. Пока это происходило, сооружалась пирамида для местного бого-короля, и необходимое для повседневной жизни множество предметов производилось на «фабриках» кораблей, в большинстве своем «чанах» с наннитами. Но когда продовольственное обеспечение местности достигало определенного уровня, начинали строиться подземные производства. И когда они вступали в строй, корабли передавались следующему поколению и улетали на другие планеты, или в другие районы той же самой планеты. А местное поселение принималось строить следующий корабль за счет своих излишков.
Свидетельства этого процесса были получены по большей части благодаря подглядыванию сверху, в ходе наблюдения за процессом рытья и сравнения того, что попадало в каверны и что из них выходило. Вероятно, то же самое происходило и на Барвоне, хотя на этой планете возможность получать изображения сверху отсутствовала. На Диссе, который люди в основном отбили, послины не закапывали свои производства. Но вся пригодная к обработке поверхность планеты была застроена мегаполисами, так что они просто занимали мегаскребы индоев. Выкуривать их оттуда было интересной задачкой.
Однако почти вся Земля находилась в руках послинов, и к настоящему времени планету усеивали тысячи, миллионы заводов и фабрик. Когда настанет пора вернуть мир обратно, выдрать кентавров из этих нор будет нелегко. С другой стороны, ожидалось, что большинство фабрик можно будет пустить в дело, так что перед Землей открывались горизонты совершенно новых производств. Впрочем, обыкновенно такие производства располагались в обустроенных районах вдали от зоны боевых действий, а Кларксвилль лежал в пределах досягаемости артиллерии. Так что видеть, как послины зарываются в землю, было странно.
Как и колонну послинов, вливающуюся в отверстие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Тише, кессентай, — произнес оолт’ондай. Старший кессентай посмотрел на трехмерную карту на своем дисплее и крякнул. — Думаю, мы загнали его в ловушку.
Он принялся стучать по клавишам, давая команды ближним и дальним отрядам послинов, посылая их веером к западу от дороги. Помимо всего прочего, заметил он, это их рассредоточивало и делало менее уязвимым для огня артиллерии.
— Как? — спросил командир оолт’ос, рыча от досады. — Они двигаются по этим холмам, словно Духи Неба.
— Но они не могут летать, — весело произнес оолт’ондай и указал на карту.
Спустя мгновение молодой послин также зашипел, смеясь.
* * *
Тяжело дыша, Джейк прислонился к стволу довольно древнего гикори.
Он находился в седловине чуть ниже вершины холма Линч-Маунтин, и все гончие ада наступали ему на пятки. Кругом стоял редкий лес, в основном большие старые гикори, дубы и березы, с заметными признаками оленьей кормежки.
Обе стороны седловины, к югу и северу, обрывались вниз отвесными скалами. Этот кусок земли отлично подходил для того, чтобы дать последний бой, если бы Джейк Мосович намеревался покончить жизнь самоубийством. Сейчас это было просто чертовски удобное место перевести дух перед последним рывком.
Последние сто с лишним метров склона Линч-Маунтин возвышались над ним и выглядели почти вертикальными. Единственным путем наверх служил узкий гребень, который отходил от этой острой, словно нож, седловины с поворотом влево и затем обратно к вершине. Проход, к счастью, был укрыт почти на всем протяжении. К счастью, потому что послины, по их разумению, окончательно загнали его в ловушку, и на хвосте у него повисла вся бригада.
Он посмотрел с холма вниз и покачал головой. Надо отдать стервецам должное за упорство. Он снова вызвал огонь по своим следам и был вполне уверен, что артиллерия искрошила по меньшей мере передовой отряд бригады. На холме стояло несколько целых домов, но если не артиллерия, так послины их все равно разрушат.
Впрочем, пора идти. Из бокового кармашка рюкзака Николса он вытащил маленькое устройство, выдернул чеку, набрал цифры и бросил его на землю. Он и облегчил свою ношу, и установил «сенсор»; эффект от устройства не шел ни в какое сравнение с артиллерией. Затем он закинул «Барретт» на плечо и двинулся по седловине. Реально ширина прохода достигала трех метров, но к востоку и западу он обрывался не менее чем на полсотни метров и казался узким, как нить. На другой стороне старый проход продолжал идти вверх по гребню, и изредка можно было увидеть очень старые метки, пятна выцветшей оранжевой краски на сером фоне коры деревьев.
Мосович продрался через заросли горного лавра и рододендрона и, цепляясь за выступающие из тонкой почвы гранит и слюду, полез вверх со всей скоростью, на которую соглашались дрожащие от усталости ноги. Про альтернативу не хотелось и думать.
* * *
Примерно спустя сорок пять секунд после того, как он его бросил, пластиковый цилиндр задергался, развернулся с легким «уфф» выходящего воздуха — выметнул три рыболовные лески, оканчивающиеся крючками-тройчатками. Затем, с почти неслышным пощелкиванием, он медленно смотал леску, пока тройчатки не зацепились за окружающую растительность. Устройство вполне этим удовлетворилось и снова погрузилось в спячку.
* * *
Оростан возбужденно хлопнул гребнем и снова посмотрел на переносной тенарал. Люди не прорвались ни с одной стороны, так что могли только продолжать забираться вверх по холму. Оолт’ондай разделил свои силы перед лицом огня артиллерии — его явно не корректировали — и таким образом избежал значительных потерь. Но чтобы достичь верхушки этого холма, необходимо пересечь узкую полоску земли, и это повлечет громадные жертвы.
— Красиво это выглядеть не будет, — произнес Чолоста’ан.
— Не учи меня есть, детеныш, научись сам сначала, — огрызнулся оолт’ондай. — Прости, но это очевидно. Тем не менее, если мы хотим загнать этих абатов-пэдээровцев до смерти, мы должны сблизиться с ними.
— Ну, — произнес младший кессентай с легким хлопком гребня, — мы можем просто здесь усесться и уморить их голодом.
Он поглядел на оолт’ондая и зашипел при виде выражения на его крокодильем рыле.
— Но полагаю, что нет.
Оолт’ондай притворился, что не слышит, лишь усиленно засопел.
— Фуссирто уут! — заорал он. — Вперед!
* * *
Джейк рухнул в маленькую «пещеру» между двух огромных гранитных валунов и глубоко вздохнул. Позиция была почти превосходной и чисто случайно находилась как раз на таком удалении, куда его ноги могли его доставить. Два «валуна» — каждый размером с большой грузовик — на деле представляли выходы горной породы, изъеденные эрозией настолько, что один упал на другой. Между ними образовалась небольшая и вполне сухая щель примерно в рост человека с западной стороны, понижавшаяся к востоку до высоты колена. Расположенная лишь чуть ниже собственно верхушки горы и к западу от нее, она смотрела на последний почти вертикальный подъем с восточной стороны горы, и на седловину, которую послинам придется переходить. Послинам придется не только пересечь седловину, преодолеть ведущую вверх тропу и затем пересечь саму вершину, полностью на виду большую часть времени, но позиция была уязвима лишь для их самого тяжелого оружия — только бетонный бункер был бы лучше, но и то лишь на чуть-чуть — и имела путь для отхода. Конечно, «черный ход» вел к отвесной скале высотой сто с лишним метров, но нищим выбирать не приходится.
Обдуваемая всеми ветрами гора явно служила когда-то популярным местом отдыха. Пусть смутно, но все еще можно было разглядеть очертания нескольких старых навесов и два кострища. Ее всю покрывали кривые деревья, белая сосна и дуб, с вкраплениями кленов, их изогнутые стволы и сучья клонились преимущественно к югу. Причина искривления была понятна; легкий бриз равнины наверху превращался в завывающий шторм, порывы ветра гоняли листву вокруг.
Хотя кое-где попадались крупные валуны и выходы скальных пород, большую часть горы покрывал слой почвы и кустарник. Исключение представлял утес, где почвенный слой обрывался в четырех метрах от края. Первые несколько метров утеса были изломаны, с приличных размеров пещерой с одной стороны, достаточным числом изогнутых ветром белых сосен и несколькими уступами. Однако после уступов скала отвесно падала вниз около ста двадцати метров до поросшего деревьями подножия горы. Оттуда полоса леса тянулась почти на километр до первых признаков «цивилизации» и очередного поля.
Джейк раскрыл сошки «Барретта», поднял прицельную планку и отпихнул старую бутылку из-под виски «Джек Дэниелс». Дистанция до седловины, вернее, до ее верхней части, где тропу не загораживали препятствия, составляла восемьсот метров. Обычно определение таких расстояний, сверху вниз в горной местности, является непростой задачей. Но ПИР Джейка просто изобразил голограмму холма и отметил различные точки маркерами расстояний.
Чего ПИР не мог определять настолько же хорошо, было влияние ветра. На такой дистанции пуля имела тенденцию отклоняться довольно далеко, возможно, до шести дюймов , с учетом силы ветра и расстояния.
По счастью, послины представляли собой крупную мишень.
Сержант-майор стянул рюкзак Николса со спины и порылся в нем. По пути вверх он облегчил его разумным разбрасыванием приспособлений, но это был его первый привал за целый день, и с самой прошлой ночи ему удалось съесть лишь горсть орешков гикори, подобранных на холме Окэмп-Маунтин.
Мосович вытащил четыре коробки с патронами BMG пятидесятого калибра, по сто штук в каждой, пакет арахисовой карамели, две пачки табака «Ред Мэн», три упаковки какого-то вяленого мяса явно домашнего приготовления, и три стандартных полевых пайка. Судя по всему, к сладостям Николса не тянуло. Ни «Фритос», ни «Принглс», ни соевых, ни шоколадных батончиков. И даже ни одной упаковки «Рамен». Дьявольщина, чему только учат этих пацанов? Пайки состояли из спагетти и фрикаделек, тортеллини и лазаньи. Либо Николс съел все прочее раньше, либо затарился по большей части итальянской едой. Мосович снова нырнул в рюкзак и порылся в нем еще немного, но остался с пустыми раками. Кроме носков, больше ничего.
— Проклятие, никакой острой приправы. Что за солдат идет на задание без острого соуса?
Он мог бы переварить армейскую версию «итальянской кухни», если сдобрить ее как следует острым кетчупом. В противном случае она располагалась ниже жареных саламандр — которые были вполовину не столь плохи — в его личной оценке военной еды. Гораздо ниже жареных кузнечиков и лишь на ступень выше кимчи . После непродолжительного раздумья он развернул обертку одного из кусков вяленого мяса и понюхал его. Задрав бровь, он откусил от него.
— И где это Николс раздобыл вяленую оленину? — спросил он в пустоту. — И как это ему удалось утаить ее?
Поразмыслив и откусив еще, на второй вопрос он ответил себе сам.
— Придется поговорить с этим бойцом насчет его выбора продуктов.
Сержант-майор облокотился на рюкзак и прислушался к далекому громыханию артиллерии. Тут он осознал, что его позиция также предоставляет ему возможность впервые отчетливо разглядеть Кларксвилль. Город отстоял аж на четырнадцать кликов, но ближе команде подобраться не удалось, и день выдался погожий.
Мосович достал бинокль, не переставая пережевывать мясо. Консистенцией оно напоминало кожаную подошву, но имело божественный вкус. Чуть-чуть бы побольше специй, но совершенство достижимо лишь в мыслях Аллаха.
— Ну-ка, поглядим, — пробормотал он с полным ртом оленины. — Вот Четыреста сорок первое… А это Деморест. Вероятно.
Городок был заметен в основном по пустырям; стоящих зданий почти не осталось.
День был кристально ясный, один из тех чудесных осенних дней, когда кажется, что с высокого холма ты сможешь разглядеть сам акт творения. В данном случае сержанту было видно далеко, до самого бывшего Восемьдесят пятого межштатного шоссе, а Кларксвилль был как на ладони.
Послины окутали местность дымовой завесой, но дымовые бочки, сотни их, были расставлены по вершинам холмов, что лишь немного мешало виду «сбоку». По округе бродили тысячи фигур, что вполне можно было ожидать. Чего он не ожидал увидеть, так это зияющей дыры на склоне одного из холмов прямо к северу от Демореста.
— Черт, да они зарываются в землю!
Земляне уже наблюдали подобное поведение раньше, но только не на Земле. Хотя бого-короли неизменно жили выше уровня поверхности, обычно в больших каменных или металлических пирамидах — хотя свидетельства о таковых здесь пока отсутствовали — большинство их производств располагалось, судя по всему, под землей.
По-видимому, здешняя деятельность вступила в фазу «позднего покорения». После полной очистки местности и уничтожения всех следов человеческого присутствия, послины, как правило, устраивали фермы. В основном они выращивали местные культуры, не имея, видимо, собственных. Пока это происходило, сооружалась пирамида для местного бого-короля, и необходимое для повседневной жизни множество предметов производилось на «фабриках» кораблей, в большинстве своем «чанах» с наннитами. Но когда продовольственное обеспечение местности достигало определенного уровня, начинали строиться подземные производства. И когда они вступали в строй, корабли передавались следующему поколению и улетали на другие планеты, или в другие районы той же самой планеты. А местное поселение принималось строить следующий корабль за счет своих излишков.
Свидетельства этого процесса были получены по большей части благодаря подглядыванию сверху, в ходе наблюдения за процессом рытья и сравнения того, что попадало в каверны и что из них выходило. Вероятно, то же самое происходило и на Барвоне, хотя на этой планете возможность получать изображения сверху отсутствовала. На Диссе, который люди в основном отбили, послины не закапывали свои производства. Но вся пригодная к обработке поверхность планеты была застроена мегаполисами, так что они просто занимали мегаскребы индоев. Выкуривать их оттуда было интересной задачкой.
Однако почти вся Земля находилась в руках послинов, и к настоящему времени планету усеивали тысячи, миллионы заводов и фабрик. Когда настанет пора вернуть мир обратно, выдрать кентавров из этих нор будет нелегко. С другой стороны, ожидалось, что большинство фабрик можно будет пустить в дело, так что перед Землей открывались горизонты совершенно новых производств. Впрочем, обыкновенно такие производства располагались в обустроенных районах вдали от зоны боевых действий, а Кларксвилль лежал в пределах досягаемости артиллерии. Так что видеть, как послины зарываются в землю, было странно.
Как и колонну послинов, вливающуюся в отверстие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84