- А у них, как и у Службы, нет выбора, - ответил он. - Ты ведь так хитроумно решил, что теперь их жизнь зависит от жизни захватчиков, так что получился треугольник, пусть даже и не совсем равносторонний.
Я уловил сомнения в его голосе.
- Комиссия еще никак не может досконально убедиться во всём этом?
Он вздохнул, у него изо рта вырвалось облачко пара.
- Боюсь, что да, - задумчиво произнес он. - Да я и сам никак не могу в это поверить, не опровергаю твоих доводов, но опять-таки, не уверен, что и захватчики будут действовать в соответствии с логикой, тобой предложенной.
- Чтобы уяснить, что представляет астероид размером в несколько кубических километров, время от времени появляющийся перед их носом, какая ещё нужна логика, - напомнил я.
- Да, довольно наглядное доказательство, - сухо согласился он со мной. - В особенности с твоими выходами в эфир на радиочастотах псевдогравитатора. Даже отъявленный фанатик из фанатиков - адмирал - призадумался над этим, что же это за система обороны, которая работает там, где средства нападения бессильны.
Я кивнул.
- Главное, что они поняли: мы в считанные секунды запросто могли с ними справиться, пусть даже не со всеми, хотя бы для острастки разнести в клочья пару их кораблей, но, тем не менее, предпочли всё же не делать этого.
- В общем, правильно, - пожал плечами он. - Хотя, с другой стороны, мы сумели заставить их свернуть ту подготовительную кампанию, которая длилась уже добрую сотню лет, а это явно могло подорвать чувство благодарности, которое они теоретически хотели испытывать к нам за такое великодушное с ними обращение.
- Согласен, могло, - признал я. - Однако все, что они предприняли, выявляет в них существа, способные видеть перспективу. Я не сомневаюсь в том, что наша договоренность с ними будет настоящей лишь тогда, когда мы сумеем по-деловому наладить с ними контакт.
- Сейчас мало что возможно сделать в этом направлении, но не сомневаюсь, что и это преодолимо. - Он покачал головой. - И повезло же тебе, Джилид.
Я глянул вниз, туда, где у подножия скалы остался Куцко, застыв в традиционной для охранника позе.
- Да, наверное. Помните, сэр, я хотел, чтобы в этом участвовали лишь двое - пастырь Эдамс и я.
Он кивнул.
- Значит ли это, что ты с самого начала знал, что гремучники могут отправить тебя туда на верную гибель?
Хоть сказано было скорее убедительным тоном, всё же в этой фразе слышался вопрос.
- Как вы помните, я не стал заострять внимание на этом во время предварительных переговоров, - сказал я. - Наша так называемая дружба с гремучниками - вещь достаточно напряжённая, и мне не хотелось добавлять еще и разногласия, могущие возникнуть, если бы я принялся объяснять, почему же они так на меня сердятся.
- Потому что ты им лгал?
Я покачал головой.
- Потому что у них на уме была ещё одна схема, построенная на уверенности в том, что я не вступлю в контакт с захватчиками.
Он помрачнел.
- Но ты ведь уже сумел доказать им, что захватчики должны остаться в живых.
- Нет, сэр, - сказал я с горечью. - Всё, что мне удалось им доказать, это то, что лишь некоторые из них могут остаться в живых.
Он долго-долго молчал, а потом тихо выругался.
- Ты прав, - мрачно согласился он. - Абсолютно. И всё, что они хотели делать - это лишь прикидываться, что сотрудничают с нами - проводят тягачи с астероидами согласно расписанию допускают ошибки, и один-другой астероид пролетает мимо цели.
Я кивнул, это показалось мне очень правдоподобным и вызвало холодный пот.
- Потом мы бы не сумели ничего изменить, случись такое. И поскольку большая часть захватчиков осталось бы невредимой, нам пришлось бы подобру-поздорову убираться с Облака - иначе уцелевшие смогли бы перескочить на траекторию Мьолнира и сообщить своим собратьям, что произошло.
- И это произошло бы ещё до того, как мы смогли бы себе уяснить, что мы втянулись в состояние самой настоящей войны с ними! - произнес пораженный лорд Келси-Рамос и снова выругался, на сей раз погромче. - В той самой, которую мы так успешно начинали.
Охвативший его гнев я воспринимал почти как волну жара.
- Был бы очень обязан вам, сэр, если бы наш разговор остался между нами, - предупредил я. - Строго говоря, не существует веских доказательств, что они реально замышляли.
Он чуть не враждебно взглянул на меня.
- Да как же забыть - ты же не веришь в такие сильные чувства, как гнев, злоба и ненависть? Даже тогда, когда они вполне реальны.
И если враг твой страдает от голода, дай ему поесть…
- ...Нам ведь работать с ними, - негромко напомнил я ему. - До тех пор, по крайней мере, пока не откажемся от Солитэра. Прошу помнить и о том, что у нас до сих пор нет ясного представления о сути конфликта между гремучниками и пришельцами... не говоря уже о последствиях, которые могли бы быть для гремучников, если бы они проиграли эту битву.
Медленно, но неотступно, гнев его угасал.
- Да-а, - протянул он. - Будь эти гремучники хоть трижды честными, это нисколько не должно уменьшать бдительность Патри по отношению к ним. Кроме того, не мешает иметь что-то такое, что при случае можно будет противопоставить козням.
- Очень вам благодарен, сэр, за всё.
- Не стоит меня благодарить, - фыркнул он. - Всё это секрет, тайна, до поры до времени. Однажды я попытаюсь использовать это против них. - Осторожно, стараясь не поскользнуться на гладкой и сырой поверхности скалы, он поднялся на ноги. - Кроме того, сейчас не дело транжирить время. Лучше вернуться туда, прежде чем какой-нибудь подонок сумеет уговорить Йошиду упрятать тебя за решётку, ни на йоту не задумываясь о последствиях. Не желаешь доехать со мной до поселения?
- С вашего позволения, сэр, - ответил я, избегая смотреть ему в глаза, - мне бы хотелось еще немного посидеть здесь.
Какое-то мгновение он не отвечал. И, как я мог догадаться, смотрел на меня, хотя его лица не было видно, я знал, что он нахмурился.
- Как пожелаешь. Буду держать тебя в курсе событий.
- Спасибо, сэр, - снова поблагодарил его я. - Спасибо вам за все, что вы сделали.
- Ладно, ладно, чего уж там, - усмехнулся он. - Всё, чего я хочу, так это решить до сих пор не решенные вопросы и вернуться в Портславу. И, желательно, в сопровождении моего Смотрителя.
Кивнув мне на прощание, он повернулся и стал спускаться со скалы, обменялся несколькими фразами с Куцко и направился к машине. Охранник взбирался ко мне.
- Как же ты позволил ему уехать без тебя? Совсем службу забросил...
- Дейв Иверсен ждёт в машине, - безразлично сообщил мне Куцко, садясь как раз туда, где только что сидел его шеф. - Кроме того, он сам велел мне подняться к тебе, видимо, считая, что мне хочется с тобой поговорить.
- А что, подняться сюда было твоей идеей? - весело удивился я.
Он пожал плечами, равнодушный к тому, что оказался так быстро разгаданным.
- Если честно, мы оба - авторы этой идеи, - признался он, глядя на раскинувшиеся внизу гремучники. - Красота какая! Сидишь и ждешь, когда начнут разрушать Ниневию?
Я недоуменно уставился на него.
- Прости, я не понял тебя.
- Ну как же - история с Ионой, - пояснил он. - Пророк навлёк гибель на Ниневию, сам попал в пасть кашалоту, сделал то, что ему было сказано, и затем свихнулся, когда город полетел в тартарары.
- Помню эту историю, благодарю, - сказал я. - Кажется, она вряд ли к месту здесь - если помнишь, я тот, кто рисковал своей жизнью как раз ради того, чтобы гремучники не погибли.
- Я не об этом, - стал отпираться он. - Скорее о том, что было потом. «Затем, когда взошло солнце, Бог распорядился, чтобы дул сильный ветер с Востока, и солнце так палило на голову несчастного Ионы, что он не выдержал и призвал смерть, говоря, что я умру, но всё же останусь в живых». Всё это очень похоже на речи ещё одного человека. Тебе не кажется?
- Смотрю, ты несколько пересмотрел своё отношение к тому, что досталось тебе от родителей, - довольно сухо прокомментировал я.
- Есть немного, - согласился я. - Значит, ты намерен, сидя на скале, рассказывать мне, почему сидишь и ждешь, когда же, наконец, гремучники тебя прихлопнут?
- Я сижу не затем, - возразил я. - Впрочем, что бы они обо мне ни думали, если бы собирались это сделать, то имели возможность еще несколько дней назад.
- Хм-м, - многозначно хмыкнул он. - Так всё-таки, эта мыслишка и впрямь приходила к тебе в голову. - Его чувства переполняла симпатия и сочувствие. - А это не из-за Каландры?
Снова знакомое неприятное чувство в животе.
- Нет, не совсем, - ответил я. - Как я посмотрю, тебе уже всё известно.
- Не всё, конечно, но большая часть, -признался он. Ему стало неудобно. - Я помогал лорду Келси-Рамосу разбираться с протоколами первого суда над ней. Послушай... всё было не так. Дело в том, что она набросилась на настоящего преступника, вырвала из его рук бомбу, которой он собирался взорвать здание, и выбросила её в окно, она взорвалась и убила много людей. Судя по всему, это был единственный способ обезвредить бомбу, не дать ей взорваться внутри здания, только оно все равно пострадало - не хватило сил забросить ее достаточно далеко.
- Она говорила мне, что невиновна, - сказал я. - Не было ни смягчающих, ни отягчающих обстоятельств, никаких неуловимых границ между убийством и массовым убийством - ничего. Невиновна.
Куцко тяжело вздохнул.
- Джилид, я хочу кое-что тебе рассказать тебе. Две вещи. Первое: когда она говорила с тобой, то верила, что умрёт через неделю или две, ну и рассчитывала, что ты станешь ей другом в течение этого времени. - Он пожал плечами. - Но то, что ты верхом на белом коне помчишься сломя голову спасать её - этого она никак не ожидала.
В его словах, как и в тоне, каким это говорилось, чувствовалось дружеская ответственность: размышления вслух и радость от того, что она хоть с кем-то захотела поговорить, отправляясь во Внешний Предел.
- Ты намерен обвинить её в том, что она не встретилась с тобой? - спросил я. - Особенно, зная твоё состояние, в котором ты пребываешь до сих пор? Не хочешь ли обвинить меня в том, что я предпочитаю честность лжи? - вопросом на вопрос ответил я.
Он удивленно поднял брови вверх.
- Ах, вот оно что? Ну, тогда, всё в порядке, я, по крайней мере, с тобой честен. Значит так: во-первых, она думала, что через две недели покинет этот свет, во-вторых, ты хотел убедиться, что она - невиновна.
- Если считаешь, что мне хотелось дать ей возможность усомниться...
- Да ладно уж, кончай, - перебил он меня. - Я ведь и сам был там, ты что, забыл? Даже такой тугодум, как я, смог заметить, как ты места себе не находил от мысли, что даже Смотритель иногда может свалиться в дерьмо, а уж она, как я понимаю, вполне могла туда сорваться. А насчет того, что она говорила тебе - так это именно то, что ты желал услышать.
Я вздохнул, и мой гнев отозвался болью сердечной: и что желал услышать?! После злобы и ненависти Айкмана, его параноидальной ненависти, всех подозрений и обвинений, обрушившихся на нас по милости Патри, вдруг выяснилось, что я также был способен на предвзятость мнения и сознательную слепоту, как и любой другой. Где-то внутри, глубоко-глубоко, я действительно считал, что мы, Смотрители, - она и я - действительно, в чем-то отличались от остальной части человечества - я ведь вырос в том окружении, где это считалось непреложным фактом, это на протяжении очень многих лет являлось для меня мощным подспорьем в той обстановке, в которой я оказался, получив доступ в окружение лорда Келси-Рамоса с его полнейшим бездушием и бездуховностью.
А вот теперь мне довелось узнать про себя и нечто другое: я являл собой ещё один пример обычного сознательного самоослепления.
- Дело не в Каландре, - пытался я разъяснить Куцко, качая головой. - А в том, что... - беспомощно разводил я руками в попытках подобрать подходящие слова. - Что всё оказалось далеко не таким, каким должно было быть.
Он странно посмотрел на меня.
- Мы установили контакт с неизвестным видом живых существ, нам удалось избежать войны, Каландра получила возможность повторного судебного разбирательства. Каким же это, по-твоему, должно было быть?
- Ты не поймешь.
- Объясни.
Я вздохнул.
- Вся вина на мне, Миха. Я лгал, изворачивался, злоупотреблял людским доверием направо и налево - практически полностью отошёл от своих собственных моральных установок, так было в отношениях с Каландрой и в ситуации с захватчиками.
- А что же ты хотел?
- Ты главного не хочешь понять, - с горечью выпалил я. - Лорд Келси-Рамос и доктор Айзенштадт по самые уши увязли в этих проблемах со Службой безопасности, Божественный Нимб практически перестал существовать в качестве религиозной общины, пастырь Эдамс погиб там, Боже мой, а я... а у меня ни единого волоса с головы не упало. - На моих глазах навёртывались слезы.
Я ожидал получить от него немедленный и очень гладкий ответ, но вместо этого наступила тишина.
- Знаешь, - после долгой паузы сказал Куцко с какой-то задумчивостью в голосе, совершенно для него не характерной. - Мои родители почти так же рассуждали. Они часто повторяли, что мы в жизни обречены на страдания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57