— Стараюсь, — сказал он, снова коротко улыбнувшись.
— В таком случае, почему бы вам не пройти со мной в каюту? У нас наверняка найдется, о чем поговорить до ужина.
— Это правда, ваша милость, — тихо согласился Бахфиш, и они в сопровождении Эндрю Лафолле направились к корабельному лифту.
Глава 27
— Я действительно очень рада нашей встрече, сэр, — тихо повторила Хонор, пропустив гостя в каюту и жестом указав на одно из удобных кресел, расставленных вокруг кованого медного кофейного столика. Она перехватила взгляд, который он бросил на украшавший столик рельефный герб лена Харрингтон, и почти смущенно пояснила: — Это подарок Протектора Бенджамина.
— Я всего лишь восхитился им, ваша милость, — ответил Бахфиш, покачав головой. — И невольно подумал, что вы действительно многого достигли... а вовсе не о том, что вы из тщеславия украшаете своей монограммой предметы обстановки.
— Рада это слышать, сэр, — искренне сказала она, с облегчением ощутив за его словами искорку лукавого юмора.
— Если совсем откровенно, — сказал он уже серьезно, — думаю, Галактика слегка укоротит ваш норов, если ваша голова станет слишком велика для форменного берета. С другой стороны, я бы удивился, если бы гардемарин Харрингтон, какой она мне запомнилась, позволила этому случиться.
— Стараюсь не забывать, что я простая смертная, — попыталась отшутиться она, но почувствовала, что это не вполне удалось, и щеки её вспыхнули жаром.
Бахфиш искоса взглянул на нее и пожал плечами.
— А я постараюсь больше вас не смущать, ваша милость. Скажу одно: мне очень жаль, что Рауль Курвуазье не дожил до сегодняшнего дня и не может порадоваться вашим успехам. После Василиска он писал мне, позаботясь о том, чтобы я получил полную и правдивую картину происшедшего. Он верил в вас, и его вера оправдалась сполна. Не сомневаюсь, он был бы рад узнать, что и другие оценили вас по достоинству.
— Мне недостает его, — тихо сказала Хонор. — Очень. И то, что он поддерживал с вами связь, для меня много значит.
— Рауль всегда был верным другом, ваша милость.
— Капитан, — сказала Хонор, глядя ему в глаза, — прошло тридцать девять лет, но когда мы виделись в последний раз, я была всего лишь гардемарином. Да, теперь я полный адмирал, но и вы тоже, пусть и на половинном жалованье. Могу я попросить об одолжении? Вспомните, что я была когда-то одной из ваших салаг, и забудьте про “вашу милость”.
— Это легче сказать, чем сделать, ва... — Бахфиш остановился и рассмеялся. — Спишем на светские рефлексы. С другой стороны, если именовать вас без титула, то как? “Миз гардемарин Харрингтон”, по-моему, уже не очень подходит, а?
— Пожалуй, — согласилась она, издав смешок. — Да и “адмирал Харрингтон” будет не совсем к месту. Может быть, просто Хонор?
— Я... — Бахфиш хотел возразить, но осекся, прокашлялся и, помолчав, сказал: — Ну, если вам так угодно... Хонор.
— Мне так угодно, — подтвердила она, и он, коротко поклонившись, уселся в предложенное кресло.
Устроившись поудобнее, Бахфиш откинулся назад, забросил ногу на ногу и обвел взглядом каюту. Взгляд его на мгновение остановился на хрустальной витрине, хранившей в себе меч и ключ землевладельца, многолучевую золотую звезду на алой, испещренной темно-коричневыми пятнами ленте. Над ней висела металлическая пластина с изображением старинного планера, покореженная, словно от высокой температуры. Во второй витрине хранились два футляра с пистолетами: древним образцом сорок пятого калибра... и современным десятимиллиметровым дуэльным.
Несколько секунд он неотрывно вбирал в себя взглядом эти красноречивые свидетельства того, как много времени — и событий — прошло с их последней встречи. Потом Бахфиш глубоко вздохнул и, вновь обернувшись к хозяйке каюты, с кривой усмешкой заметил:
— Много воды утекло с тех пор, как мы служили в Силезии вместе.
— Немало, — согласилась она. — Но ведь осталось и немало воспоминаний, не правда ли?
— Правда. — Он покачал головой. — Всяких воспоминаний, и добрых... и не очень.
— Сэр, — не без колебания произнесла Хонор, — после нашего прибытия, когда проводилось расследование, я хотела дать показания, но...
— Мне было известно об этом, Хонор. Я заявил суду, что ваши показания ничего не добавят.
— Вы ? — Она воззрилась на него с изумлением и недоверием. — Но я была там, на мостике! Мне ли не знать, что произошло в действительности?!
— Конечно, конечно, — успокаивающе сказал он. — Вы все знали. А я слишком хорошо знал вас, чтобы позволить им вас допрашивать.
Глаза Хонор затуманились обидой, и Бахфиш торопливо замотал головой.
— Поймите меня правильно. Я беспокоился не о том, что вы можете сказать что-то во вред мне. Просто официальные записи уже содержали все сведения, которые можно было получить от вас, включая ваш же официальный рапорт, сделанный по окончании боя. Но вы никогда не отличались развитым чувством самосохранения, и, начни они вас допрашивать, вы наверняка принялись бы защищать меня слишком рьяно. А мне не хотелось, чтобы из-за этого пострадали и вы.
— Я предпочла бы “пострадать”, сэр, лишь бы только помочь вам, — тихо сказала она.
— Знаю. Я знал об этом, когда не позволил своему адвокату вызвать вас в качестве свидетеля. У вас к тому времени и так уже завелось слишком много врагов для столь юной особы, и мне не хотелось, чтобы вы своим выступлением свели на нет преимущество, которое заслуженно дало вам спасение моего корабля. К тому же, ваши слова ничего бы не изменили.
— Вы не могли этого знать, сэр.
— Мог и знал, — с горькой усмешкой заявил Бахфиш. — Я действительно заслужил увольнение.
— Ничего подобного! — тут же запротестовала Хонор.
— Мне кажется, будто я слышу голос служившего под моим началом гардемарина, а не принимающего меня у себя на флагмане адмирала, — покачал головой гость.
Она открыла было рот, но он предостерегающе поднял руку.
— Хонор, взгляните на эту историю объективно, не с точки зрения гардемарина, а как флаг-офицер. Я не говорю, что там не было смягчающих обстоятельств, но в силу сочетания факторов, не важно каких, я позволил кораблю Дунецкого подойти на дистанцию выстрела в упор. Черт побери, по моей вине погибло множество людей и едва не погиб мой корабль!
— Но вы не могли знать заранее, — возразила она.
— Вас учил Рауль, — парировал он. — Что он говорил вам относительно неожиданностей?
— Что они, как правило, случаются, когда капитан допускает ошибку в интерпретации того, что на самом деле видел всё это время, — призналась она, медленно произнося памятные слова.
— Именно это и случилось со мной. Не думайте, что ваше желание выступить в мою защиту безразлично для меня, и не считайте, будто из-за одного этого инцидента я вообразил себя никчемным неудачником. Но эти обстоятельства никак не меняют того факта, что я подверг опасности вверенный мне королём корабль и не погубил его окончательно лишь благодаря невероятному везению и действиям девушки-гардемарина, совершавшей первый в своей жизни боевой поход. Если уж быть откровенным до конца, я был удивлен, что меня только вывели за штат, а не выгнали с флота вовсе.
— А я по-прежнему считаю, что они были не правы, — упрямо сказала Хонор.
Бахфиш взглянул на нее вопросительно, и на этот раз она неловко пожала плечами.
— Хорошо. Будь я членом комиссии по расследованию подобного инцидента и будь в моем распоряжении только официальная запись, я, быть может , согласилась бы с необходимостью наказать вас. Не исключено. Но сегодня, благодаря приобретенному опыту, я знаю, что, увы, нередко компетентные офицеры делают все правильно и всё равно проигрывают, так что склонна любые сомнения трактовать в пользу обвиняемого.
— Возможно, — согласился Бахфиш. — И, возможно, не случись тот инцидент в мирное время и обладай члены комиссии вашим нынешним опытом, их решение было бы иным. Но тогда, Хонор, время было другое, и игра велась по другим правилам. Не стану лукавить, уверяя, что их вердикт не причинил мне боли, но я никогда не считал себя невинной жертвой предвзятого правосудия. В конце концов, — он указал на свой синий мундир, — нельзя сказать, что моя жизнь на том и закончилась.
— Полагаю, что нет, хотя, вы уж не обессудьте, черное с золотом вам больше к лицу. А когда началась война, ваш опыт был бы весьма полезен Королевскому Флоту.
— Признаюсь, последнее обстоятельство ранило меня больнее всего, — признался он отсутствующим тоном, глядя в пространство на что-то, видимое только ему. — Я потратил долгие годы, готовясь к войне, а когда она разразилась, мне не позволили использовать знания для защиты Звездного Королевства.
Умолкнув, Бахфиш еще несколько секунд отрешенно смотрел куда-то в неведомое, но потом встряхнулся и взглянул в глаза собеседнице:
— Однако сидеть сложа руки и пестовать свою обиду не было никакого смысла. Я постарался найти себе подходящее занятие.
— Как я слышала, вы обзавелись собственной транспортной компанией.
— “Компания” — это громко сказано, — усмехнулся он. — Полностью мне принадлежат только два судна, да ещё в трёх у меня контрольный пакет. Масштаб не тот, что у картеля Гауптмана, — или “Небесных Куполов Грейсона”, — но по меркам Силезии это не так уж мало.
— Судя по тому, что я слышала, вы сильно преуменьшаете свои достижения. Мне говорили, будто по меньшей мере два ваших корабля несут вооружение. Это правда?
— Правда. Вы, наверное, удивляетесь тому, как мне удалось добыть разрешение? Здесь, в Силезии, все зависит от толщины кошелька и нужных знакомств. Да, торговля здесь — занятие рискованное, но как раз поэтому в случае везения риск окупается сторицей. Я провел здесь немало времени, обзавелся нужными знакомствами... и разведал кое-какие небесполезные секреты. Так что технически “Смерть пиратам” и “Западня” являются вспомогательными судами Флота Конфедерации.
— Технически? — повторила за ним Хонор, и он улыбнулся. — А практически?
— Ну а практически все подобные патенты Флота Конфедерации есть не что иное, как способ обойти запрет на вооружение торговых судов, доступный каждому, кто имеет хорошие связи в правительственных кругах и влиятельных покровителей. Все знают, что эти “вспомогательные суда” никогда не будут призваны исполнять свои обязанности. Иные, — он усмехнулся, — сами являются пиратскими!
Похоже, подумала Хонор, ему это и вправду кажется забавным.
— Могу я поинтересоваться, кто именно ваш покровитель? — осведомилась она, тщательно стараясь сохранять невозмутимый тон.
— Полагаю, вы с ней даже знакомы. Ее зовут Патриция Гивенс.
— Адмирал Гивенс? — ошеломленно переспросила Хонор.
— Ну, не напрямую, — уточнил Бахфиш. — Во всяком случае, мне хочется верить, что я многого добился бы и сам. По правде сказать, к тому моменту, когда в игру вступила она, я уже выкупил половину акций “Западни” и оснастил корабль кое-каким вооружением. Мой совладелец, понятное дело, перепугался, но я обещал в случае неприятностей взять всю вину на себя. Не меньше полудюжины капитанов конфедерации — и как минимум один флаг-офицер — знали, что моя посудина вооружена, но к тому времени я освоился здесь настолько, что меня считали уже не нахальным мантикорским пришельцем, а своим парнем, настоящим силли. Собственно говоря, более или менее честных вооруженных частных судов в Силезии всегда было гораздо больше, чем принято считать. Уверен, вам и самой приходилось встречать такие посудины.
Хонор кивнула.
— Проблема, собственно, сводится к тому, как отличить хороших ребят от плохих, — продолжил он, — но меня Флот Конфедерации, по каким-то своим соображениям, причислил к хорошим. Возможно, из-за первой парочки пиратов, которых постигло несчастье встретиться с “Западнёй”.
— Надеюсь, вы поймете меня правильно, сэр, но хотелось бы узнать, что вообще побудило вас обосноваться в Силезии?
Он поднял на нее глаза, и она замахала рукой.
— Я хочу сказать, в Звездном Королевстве вы наверняка имели более надежные и прочные связи, чем в Конфедерации, где к тому же не слишком уважают законы.
— Отчасти из-за стыда, — помолчав, признался Бахфиш. — Формулировка комиссии по расследованию была вполне корректной, но подтекст оставался очевидным, а я в глубине души не желал не только порицания, но и сочувствия. Новое место, где меня мало кто знал, давало шанс начать жизнь заново, словно с чистого листа. И потом, в Силезии я ветеран, как и вы, и кое-кто из влиятельных людей или знал меня лично, или был обо мне наслышан. Мантикорских офицеров моего ранга и с моим опытом здесь встречаются нечасто, так что найти себе подходящее занятие оказалось легче, чем дома.
Бахфиш умолк. Хонор поняла, что он колеблется: говорить ли дальше. Потом гость слегка встряхнул головой — как ей помнилось, это означало, что он принял решение, — и сказал:
— Кроме того, полагаю, не обошлось без драматического жеста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147